На фестивале «Золотая маска» представили спектакль «Ребенок» Воронежского камерного театра по пьесе современного норвежского драматурга Юна Фоссе, которого небезосновательно сравнивают с Ибсеном. Автор он действительно мощный. Постановку осуществил Антон Федоров, чей спектакль «Иваново детство» в Казанском ТЮЗе год назад тоже участвовал в конкурсе.
У Антона Федорова кинематографическое мышление. Он мыслит покадрово. Его «Иваново детство» мизансценически точно воспроизводило сцены из фильмов Тарковского «Иваново детство» и «Зеркало». Выглядело это не всегда убедительно, но в памяти осталось. Антон — ученик Юрия Погребничко, и в «Ребенке» это особенно чувствуется. Он не только режиссер, но и сценограф, и персонально номинирован на «Золотую маску» именно как художник-постановщик.
Вроде бы создается иллюзия подлинной жизни, когда с крыши автобусной остановки, установленной прямо перед зрителями, капает вода, имитируя дождь. Но при этом все так по-театральному ярко и насыщенно, что не всякий зритель готов принять эту условность. Даже на небольшой сцене актеры используют микрофоны, разрушая иллюзию жизни, но работая на идею некоего шоу, на котором мы присутствуем.
Перед началом спектакля по фойе бродит человек в пальто и вязаной шапке. Он почему-то не раздевается. У нас это не принято, но вполне допустимо в театрах Америки и Европы. Незнакомец растворяется среди зрителей, среди которых, как всегда, много актеров и режиссеров, которые приходят на спектакли Антона Федорова. И теперь пришли режиссер и продюсер Джаник Файзиев, актеры Евгения Симонова, Светлана Иванова, Александр Горчилин… Странный человек высматривает себе место, усаживается на лестницу прямо у сцены, резко заходит в установленный на ней куб, который окажется автобусной остановкой. Это актер Андрей Новиков. Его герой — человек с красивым и интеллигентным лицом, который собирает пустые бутылки, а потом подглядывает за жизнью молодой пары, познакомившейся на его глазах. Он всегда рядом с ними, и они постоянно ощущают его присутствие.
Он и она — бродяжки. Рыжеволосая Агнес очень хороша. Актриса Яна Кузина, кажется, способна выполнить невыполнимые задачи. Она очень пластична и выразительна. Фредрик Михаила Гостева на первый взгляд ничем не примечательный человек. У него, как у клоуна, красный нос. Но поначалу кажется, что это кровь. А у Агнес под глазом то ли фингал, то ли следы растекшейся туши. Потом ее лицо появится во весь экран — Венера, да и только. Волосы развеваются, как на знаменитом полотне Боттичелли «Рождение Венеры». Когда они будут выбирать себе жилье и риелтор заговорит междометиями, единственным словом «тут-тут», она, как клоунесса, это подхватит и отреагирует бесконечным повторением «ага-ага». Они те, у кого никого нет. Но теперь они вместе, и вскоре у нее появится живот. Он, как воздушный шар, вырастает на наших глазах. И вот они уже ждут ребенка. И уже не бродяжки, а будущие родители.
За остановкой, которая становится прозрачной, виден небольшой помост, экран. Будка превращается в церковь, и туда робко войдут он и она. Пространство из бытового становится космическим, и создают его питерский художник по свету Игорь Фомин и видеохудожник и оператор Алексей Бычков, учившийся в мастерской Вадима Юсова во ВГИКе.
«Тут-тут», — повторяет риелтор, показывая молодой паре квартиру. «Тут-тут», — говорят врачи, рассматривая рентгеновский снимок Агнес, больше напоминающей великана. У врачей свой птичий язык. Они равнодушны. Междометиями изъясняются многие герои. Пока Агнес лежит в больнице и решается судьба ее ребенка, потерянный Фредрик разговаривает с медсестрой (Наталья Шевченко), в которой есть хотя бы капля нежности и участия. Это один из самых тонких моментов спектакля по хрупкости состояний. Удивительно, что некоторые воронежские зрители, судя по оставленным отзывам, хотели закидать артистов яйцами или помидорами.
Сцена раскалывается на куски, напоминающие льдины. Можно перепрыгивать с одной на другую. В этот давший трещину мир приходит мать девушки. Ее зовут Эвелин (великолепная, безумная и трагичная работа Тамары Цыгановой). Она приносит большие бумажные пакеты, набитые массой ненужных вещей, включая самодельный подсвечник из синих бутылок.
Финал был бы совсем печален, если бы не сцена, снимающая драматизм, превращающая все в игру. Она как танцевальное шоу (хореограф Виктория Арчая), мюзикл, где начинаются массовые роды, когда рожают все — женщины и один мужчина. Это у Агнес трагедия и жизнь утратила смысл. У других пупсы выскакивают один за другим. Жизнь воспроизводится, конвейер запущен…
