Дмитрий Данилов: Есть пьесы, поставить которые невозможно, а можно только читать

Встреча “Большой праздник, полный драмы” на ярмарке интеллектуальной литературы non/fictioNвесна началась с запозданием – не работали микрофоны. Продолжилась она тоже драматично – треть встречи на экран не получалось вывести приложение для видеосвязи, по которому к презентации должен был подключиться один из ее участников – Андрей Иванов, автор сборника “Источники света”. Но главная интрига и повод для беспокойства заключался в том, что Андрей находился в аэропорту и вот-вот должен был отправиться на посадку в самолет. Из соседнего зала, словно насмешливым саундтреком к этой непростой презентации, жовиально раздавалось оперное пение.Константин Стешик, Андрей Иванов (онлайн), Дмитрий Данилов. / Фото: Людмила Прохорова

Редактор ИД “Городец”, куратор драматургической серии Анастасия Козакевич заполняла драматическую паузу, как могла: рассказывала о том, как зародилась серия (все началось со сборника пьес участников конкурса “Любимовка”, затем вышел сборник пьес Дмитрия Данилова “Человек из Подольска”), говорила о том, что сейчас мало печатают и читают драматургические произведения (“а это большое упущение, потому что, читая драму, можно, как минимум, почувствовать себя режиссером”).

Дмитрий Данилов отметил, что он, наоборот, любит читать пьесы: “Меня не раздражает, что написаны имена персонажей, ремарки. Пьесы – это совершенно точно жанр художественной литературы, что подтверждается опытом чтения классики – пьес Чехова, Островского… Все мы их читали в свое время, и нам ничего не мешало. Кроме того, вообще, существуют пьесы, поставить которые невозможно, их можно только читать”.

Константин Стешик, автор сборника пьес “Летели качели”, согласился с Дмитрием: “Чтение пьес – это театр внутри головы, а это самый лучший театр, потому что он практически бесплатный”.

Наконец, на экране появилось лицо Андрея Иванова. И он также поддержал коллег: “Для меня сборник – это легитимация пьесы как факта литературы”. Автору, опасаясь, что он вот-вот улетит, сразу же задали вопрос о том, как иллюстрации Ивана Лунгина повлияли на образ вышедшей книги.

“Эти иллюстрации не были специально созданы для сборника, я увидел эту серию на выставке. Это набор скетчей: спины прохожих в городе. Я сразу подумал, что они о городском одиночестве, и что это очень яркий и подходящий образ для героев всех пьес в книге – за исключением детской и средневековой”, – рассказал он.

Анастасия Козакевич отметила, что двое из трех авторов – из Беларуси.

“Привет, Костя!” – сказал с экрана Андрей Иванов.

“Привет, Андрей!” – ответил Константин Стешик.

“А как же так вышло, что белорусская драма сегодня такая яркая?” – продолжила модератор.

“Я думаю, что в Беларуси не существует как таковых драматургических школ, поэтому белорусские драматурги – это какие-то самозародившиеся авторы, каждый пишет по-своему и, может быть, более свободно”, – предположил Константин Стешик.

“А как вы видите развитие драматургии в будущем?” – спросили из зала.

“Сейчас мне кажется, что литературный процесс сильно нарушен в связи со всеми событиями…

Разрушено какое-то спокойное пространство, все находятся в разных местах, а для отражения нужна рефлексия, время.

А то, что сейчас возможно написать – это какой-то крик. Я имею в виду сверхактуальные вещи. Это будет очень нервный текст без какого-то достойного осмысления”, – заметил Андрей Иванов.

Солидарен с ним и Дмитрий Данилов: “Мне трудно говорить о процессе, находясь внутри него. Нужна дистанция, чтобы анализировать. Драматургия – это часть реальности, часть мира, который стремительно меняется. А я пока не очень понимаю, в какую сторону… Чем я дольше живу, тем мне больше непонятна реальность”.

“А что сейчас писать проще и интереснее, что в нынешней реальности дается легче?” – спросила Анастасия, предварив свой вопрос информацией о том, что и Дмитрий Данилов, и Константин Стешик – не просто авторы пьес, но также пишут прозу и стихи.

“Труднее всего писать романы, – признался Данилов. – Большой текст сложнее писать, чем маленький. Пока его продумаешь, всю голову сломаешь. Стихи писать очень просто. Я всегда удивляюсь, когда слышу, что кто-то работает над своими стихами. Чего там работать? Взял и написал. А пьесы – где-то посередине. Это такая работа не очень длинная, пара дней. Но тут надо дождаться, когда начнешь слышать голоса персонажей, не в психиатрическом смысле, конечно, но на это тоже нужно время”.

Под конец встречи авторов спросили, бывает ли такое, что им хочется придушить режиссера или актера? Бывало, что спектакль вызывал отторжение?

“Я в этом смысле очень благодарный автор, – поделился Андрей Иванов. – Может быть, только пару раз мне не нравилось, что происходило на сцене. Пьеса – это сотворчество, пас, который ты передаешь режиссеру”.

“Я бываю очень не доволен, когда сильно переписывают текст: тогда я не понимаю, какова моя роль как автора”, – рассказал Константин Стешик.

А Дмитрий Данилов закончил философски: “Я для себя вывел такую формулу: чем больше постановок, тем больше плохих постановок. К этому надо относиться”.

Больше новостей с ярмарки на портале ГодЛитературы.РФ