Квартет “Заячий стон” представил спектакль в “Ленкоме”

Квартет “Заячий стон” – это четыре актера “Ленкома”: Кирилл Петров (в спектакле Жених), Максим Амельченко (Друг), Алексей Поляков (Официант), Виталий Боровик (Деверь). Вместе они создали три спектакля “на стороне”, а теперь явились и на родной сцене. Режиссер спектакля – Дарья Борисова, худрук – Алексей Франдетти.В этом спектакле читают рэп, поют, пляшут от души, а один герой даже грозится исполнить чечетку. / Предоставлено пресс-службой театра Ленкома

Жанр обозначен как “музыкально-театральный стендап”. Это означает: будут не столько играть, сколько рассказывать. В том числе рассказывать, как надо играть – это называется обнажением приема.

В основе этого жанра – старый милый конферанс (“На улице идет дождь – а у нас идет концерт! На улице прекрасная погода – а у нас прекрасная компания!”). Но жанр переселился на ТВ, прошел обкатку во всяческих камеди-клубах и вернулся на театральные подмостки якобы обновленным. В каком-то смысле так оно и есть: телевизор на все накладывает отпечаток, имя которому невзыскательный вкус.

Но, конечно, это не примитивное ток-шоу с закадровым хохотом. Здесь читают рэп, поют рок-н-ролл и пускаются в трип-хоповые сэмплы (читай – во все тяжкие). Пляшут от души, один герой даже грозится исполнить чечетку – одно из немногих исполненных обещаний. (Обычно события здесь не исполняются, а сбываются: если человек надел каску, он тут же получит по голове.)

Задействована и машинерия – например, бегущая вспять дорожка, по которой можно долго шагать и никуда не прийти. Нелегко шагать хористам, если путь их стал гористым. Нелегко шагать солистам, если путь их стал соплистым. Нелегко шагать горнистам… ну ладно, ладно, больше не буду.

Это также старинный жанр – ревю, по-русски обозрение. Окрошка из пения, клоунады, танцев и скетчей, на полдороге к варьете и кабаре. Потом он переселился на ТВ и прошел обкатку в КВН, со всеми вытекающими. А вернувшись на театральные подмостки, неизбежно приобретает привкус капустника – в нашем случае, несомненно, талантливого.

Итак, имеется Жених, который сбежал из-под венца вместе с Другом (по-русски дружкой, а в советское время это амплуа называлось свидетель). С ними увязался Официант из бара, который называется “Первым попавшимся” (обновление штама). В компанию затесался еще и Деверь (вообще-то шурин, но герои в семейных связях не сильны).

Этот квартет отправляется в погоню за счастьем. Якобы на винтажном “Понтиаке”, а на деле – в большой стиральной машине. Как реализуется эта метафора (выстрелит это ружье), ждешь до конца действия – но тщетно. Но здесь многие концы и начала оборваны и брошены. Ладно, будем считать это стилизацией стишка “Три мудреца в одном тазу…”, чрезмерно замаскированной.

В машине герои ведут диалоги в манере “о чем говорят мужчины”: обыденные и тривиальные, но в щемяще-доверительном стиле (апелляция к общеизвестному). Будем считать это оммажем старшим товарищам – “Квартету И”. Хотя вообще-то эту “новую искренность”, отстранение с лирически-доверительной интонацией (зимнее утро детсадовца превращается в целую сагу) реанимировал Евгений Гришковец.

Ад Перфекционистов в спектакле получился очень уж предсказуемый

Путешествие начинается как сказочное – на перепутье попадется камень-указатель (“налево пойдешь – коня потеряешь”). Только камень здесь еще и говорящий. Герои попадают в лес – ждем Бабу Ягу, но действие уклоняется в сторону Данте (“земную жизнь пройдя до половины, утратив правый путь во тьме долины”). Но где же тогда проводник Вергилий? А он присутствует с самого начала – это навигатор в машине, со строгим женским голосом.

Правда, это не проводник, а оракул: некая пифия с психоаналитическим уклоном. Вместо того чтобы безропотно прокладывать маршрут, она все выясняет, чего же герои на самом деле хотят. Говорят, на британских вокзалах времен Второй мировой висел плакат: “А вам действительно необходимо ехать?”

На полдороге действие и вовсе распадается на ряд миниатюр, тяготеющих к басне или притче. Например, игра в смайлики – притча о снобизме. Или пародия на английский детектив. Сыщик по имени Анхэппи ловит преступника по имени Счастье, и все вырождается в скучную аллегорию (на улице, разумеется, идет дождь). Конечно, и у Островского были Счастливцев и Несчастливцев, но там на простом сюжетном скелете нарастало куда больше театрального мяса.

Чего здесь принципиально нет – это единства. Ни действия, ни места, ни времени, ни жанра, ни характеров. Скажем, тот же “Квартет И” – это четыре мушкетера. Даже распределение темпераментов совпадает (сангвинник Атос, флегматик Портос, меланхолик Арамис, флегматик д Артаньян – актеров подставьте сами). И эти характеры всюду выдерживаются.

В “Квартете З” ничего подобного нет. Официант вдруг бросает работу и пускается в безумную авантюру. Но тут же, поперек всякой логики, выясняется, что он педант и перфекционист. И герой немедля попадает в Ад Перфекционистов (овеществление метафоры). Ад, кстати, получился очень уж предсказуемый. Здесь бросают мусор мимо урны, путаются в устном счете от 1 до 10 и т. п. . Но абсурда тут должно быть гораздо больше – как в Безумном чаепитии из “Алисы”, где тоже пародируются правила застольного этикета и чайной церемонии. Такой театр, нарочито попирающий законы и логику, конечно, имеет право на жизнь. Но чуть больше строгости, вкуса и понимания собственного жанра ему не помешало бы. А пока спектакль потенциально очень талантливый, с сочными шутками и энтузиастическим драйвом, все же оставляет чувство легкого разочарования.

Российская газета – Федеральный выпуск: №95(9040)