Не давайте денег русскому правительству!
Когда правительство теряет доверие народа, но не уступает ему своей
власти, — оно становится только политической партией.
Когда такая политическая партия идёт против здравого смысла народа,
отрицающего её, и, стремясь подавить это отрицание, употребляет насилие, —
всякий разумный и честный человек должен сказать, что подобная борьба
против воли народа — преступна, что данная партия ставит свои корыстные
интересы выше интересов всей страны.
Русское правительство есть только политическая партия, лишённая
моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам, — это
должно быть понятно всем неглупым людям, наблюдающим за жизнью России...
Русский народ тяжёлым и горьким опытом убедился, наконец, что
правительство неуклонно ведёт страну к гибели, он восстал против политики
разорения России и бессмысленных авантюр, он восстал и потребовал контроля
над действиями лиц, правящих его судьбой.
Под напором народного протеста правительство уступило его воле и
обещало ввести в России конституцию, дабы поставить её на широкий путь
свободного развития духовных сил народа, на путь экономического прогресса.
Но тотчас же, видя недостаток организации и дисциплины в народных
массах, оно пожелало возвратить себе утраченную власть и, пользуясь своим
административным аппаратом, с варварской простотой приёмов приступило к
восстановлению своей власти.
За время с 17 октября по сей день приговорами военных судов предано
смертной казни 397 человек, арестовано и выслано в Сибирь 18 тысяч, закрыто
79 газет в провинциях и 57 в столицах. Сколько расстреляно народа вообще в
России, это трудно сказать, но следует считать тысячами.*
Эти аресты, ссылки, казни, эти реки горячей крови народа вырыли ещё
глубже пропасть между ним и партией насильников, всё это ещё выше
приподняло революционное настроение. Голод в 22 губерниях тоже помогает
росту ненависти к правительству.
--------------
* Достаточно указать, что один генерал Орлов при усмирении
Прибалтийского края расстрелял, по официальному отчёту, 621 человека.
Сила народа — растёт. Всё более развивается в массах ясное сознание
своего положения, всё определённее встаёт пред глазами единственный выход
из него. В крестьянских и рабочих массах возникают организации, развивается
дисциплина. Давление — сплачивает. Сто сорок миллионов разумных существ
постепенно и быстро сливаются в одну волну, дабы нанести решительный удар
злой и тёмной силе, так долго порабощавшей его.
Сила правительства — его армия. Но она уже дезорганизована и
дезорганизуется всё более. Солдат не может спокойно подчиняться начальнику,
когда он знает, что у него в деревне мать и отец умирают с голода, что при
малейшей попытке к протесту — их секут нагайками, рубят шашками и
расстреливают, как зверей, такие же жалкие серые люди, как он сам. Из
Маньчжурии войска возвращаются разоружёнными и под конвоем.
Партия, именующая себя русским правительством, всё-таки ещё может
опереться на армию, но она уже и теперь не имеет денег для борьбы с
народом. И вот она обращается к Европе. Европа говорит:
"Сначала я хочу видеть у вас порядок, потом я вам дам денег..."
Под давлением необходимости иметь деньги русские власти устраивают
гнуснейшую комедию народного представительства. Честные люди, искренно и
бескорыстно желающие добра стране, посажены в тюрьмы, высланы в Сибирь,
всеми способами устранены от выборов. Выборы всюду идут под давлением
полиции или тех людей, которые зовут себя "монархистами". Те из них,
которые не служат в тайной полиции, не лучше тех которые служат в ней. За
деньги они не только Христа продадут, — Сатану признают главой церкви. Если
этим "монархистам" перестать давать деньги — завтра же большинство из них
будет врагами правительства. Связи с народом у них нет и не может быть.
Народ понял эту грубую комедию, он ясно видит, что Дума — декорация,
которою хотят обмануть Европу, чтобы достать из её карманов денег на борьбу
же с ним. Он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли
представителей его желании каких-то тёмных людей, не известных ему. Там,
где его полиция гоняет на выборы нагайками, он выбирает мошенников, угодных
правительству, там же, где есть хоть малейшая свобода, — он выбирает только
тех, кто уже сослан в Сибирь или сидит в тюрьме за свои политические
убеждения.
Он выбирает также глухонемых, остроумно идя навстречу желанию своего
правительства, которое хотело бы наполнить Думу восковыми фигурами,
деревянными болванами, чем угодно — только не честными людьми.
И в то же время народ вооружается. Он видит, что нужно драться, если
ему не уступят. Он будет драться.
И, разумеется, он победит.
Не давайте ни гроша денег русскому правительству! Оно не имеет связи с
народом, миллионы людей уже осудили его на гибель.
Оно почти триста лет держало русский народ в диком невежестве, создав
из него огромный, глупый, тяжёлый кулак, который уже несколько раз
поднимался над головами народов Европы в то время, когда они шли к свободе,
— поднимался и останавливал их на пути. Этот кулак всё ещё висит над вами,
вызывая всюду страшное напряжение милитаризма, бессмысленную трату средств
на броненосцы и пушки.
Оно даже из религии создало средство для травли инородцев, дубину для
истребления иноверцев.
Понимают ли еврейские банкиры Европы, что они дают деньги в Россию на
организацию еврейских погромов?
Если они это понимают, — их преступление равно разве только их
жадности к наживе. История готовит для них заслуженную ими тяжёлую
пощечину.
Нет, не нужно давать денег той анархической партии, которою Европа по
недоразумению, продолжает считать русским правительством, — эти деньги
пойдут на убийства. Не даваите денег насильникам над духом и телом русского
народа!
Мне так трудно представить, чтобы культурная Европа, видя, как
варварская власть, обезумевшая от страха потерять своё положение в стране,
давит, душит, убивает тысячи людей, хотела помочь этой власти в её
преступлениях.
И неужели Европу так мало беспокоит простая мысль, что ведь
небезопасно иметь своими соседями сто сорок миллионов людей, которых
всячески стараются превратить в животных, упорно внушая им вражду и
ненависть ко всему, что не русское, воспитывая в них жестокостью —
жестокость ещё большую, насилиями — страсть к насилиям ещё более грубым?
Когда то народы Европы ходили далеко на восток освобождать гроб
господень из рук мусульман. Теперь на глазах Европы искажают и грязнят душу
великого народа, вместилище бога живого.
К этому преступлению относятся равнодушно. Более: готовы дать злой
силе, угнетающей русский народ, средства для дальнейшего угнетения.
Вероятно, люди неясно представляют себе то, что они делают в данном
случае. Тем более, что ведь в конце концов придётся иметь дело не с
партией, именующей себя русским правительством, а с русским народом.
Ибо — он победит.
Не давайте же денег партии Романовых для борьбы за свою власть, у них
есть своё, личное золото.
Я говорю о тех деньгах, которые лежат в английском банке и которые
Англия, вероятно, давала японцам на войну с Россией.
Не давайте денег в руки варваров, политика которых всегда была
враждебна культурным стремлениям Европы.
Как они заплатят вам?
Россия ограблена ими. Покупательная способность народа — ничтожна, его
промышленность не развита, земля истощена, её мало. Народу предстоят долгие
годы борьбы за своё освобождение — годы, если вы будете давать деньги
партии Романовых для борьбы с русским народом.
Не делайте исторического преступления, ещё никем не сделанного, —
преступления бессмысленного столь же, как и позорного.
Не давайте Романовым денег на убийства...
Я думаю, что мой голос дойдёт до сердца каждого честного человека. Не
для всех же рента — дороже человека?
Я верю в истинную культурность европейца. Он всегда рисуется мне
стоящим на высоте, пред ним открыта вся жизнь мира, ум его обширен, сердце
отзывчиво к стонам людей, и его честные глаза видят правду везде, как бы
глубоко ни скрывали её те, для кого она враждебна.
Неужели моё представление ошибочно и наивно, неужели, ставя европейца
так высоко, я ставлю его только в неловкое и смешное положение?
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатано в журнале "Красное знамя", Париж, 1906, номер 1,
апрель.
В первых числах апреля это воззвание напечатали немецкие и французские
газеты. В России - лишь краткие сообщения.
Департаментом полиции России против Горького возбуждено судебное
расследование за революционную агитацию за границей.
Печатается по авторизованной машинописной копии (Архив А.М.Горького).