Песнь сороковая
Добытчики сампо подплывают к порогу, и под порогом их лодка
садится на спину огромной щуки, с. 1-94. - Щуку убивают, верхнюю половину с
головой поднимают в лодку, варят и сьедают на завтрак, с. 95-204. - Из челюстей
щуки Вяйнямейнен изготавливает кантеле, на котором все пробуют играть, хотя
никто не умеет этого делать, с. 205-342.
Вековечный
Вяйнямейнен
путь по морю продолжает,
вдаль плывет от края мыса,
от убогого селенья,
5 едет морем, напевая,
радуясь, плывет по волнам.
Девушки на каждом мысе
наблюдают, вопрошают:
"Что за радость там на море,
10 что за пение на волнах -
радость прежнего прекрасней,
пенье прежнего приятней?"
Поспешает Вяйнямейнен,
едет день водою суши,
15 день другой - водой болота,
третий день - водой порогов.
Тут беспечный Лемминкяйнен
вспомнил нужные заклятья
перед огненным порогом,
20 круговертью вод священных.
Он сказал слова такие,
произнес такие речи:
"Не бурли, порог могучий,
усмирись, волна тугая!
25 Дева пены, дух порога!
Опустись на камень пенный,
сядь на луду водяную!
Обхвати руками волны,
буруны возьми в охапку,
30 усмири ладонью пену,
чтоб на грудь нам не кидались,
брызгами не обдавали.
Пенистой волны хозяйка,
дух бурлящего порога!
35 Из-под волн взойди на гребни,
грудью навались на волны,
чтоб смирить воды кипенье,
отвести валы крутые,
чтоб невинных не теснили,
40 не губили непорочных!
Камни посреди потока,
валуны средь волн бурлящих,
опустите лбы под воду,
под волну - свои макушки
45 перед носом красной лодки,
на пути ладьи смоленой.
Если этого не хватит,
Киви-Киммо, юный Каммо,
буравом дыру проделай,
50 долотом пробей прореху
посреди скалы в пороге,
на боку опасной глыбы,
чтобы лодка не застряла,
чтобы челн не поломался!
55 Если этого не хватит,
житель дна, воды хозяин,
сделай камни мягким мохом,
щучьим пузырем - ладейку,
лишь пойдет она по гребням,
60 по волнам помчится пенным.
Дева бурного порога,
дочка быстрого потока,
нить спряди из хмари
мглистой,
из тончайшего тумана,
65 протяни по всем порогам,
синюю - по бурным струям,
чтоб неслась ладья вдоль нити,
грудь смоленая, летела,
чтобы здесь любой проехал,
70 даже муж прошел нездешний.
Добрая весла хозяйка,
лучшее возьми кормило,
руль сама держи в порогах,
среди струй завороженных,
75 перед чумом чародеев,
под окном волхвов коварных!
Если этого не хватит,
Укко, бог ты наш небесный,
сам рули мечом могучим,
80 правь железом обнаженным,
чтобы челн бежал сосновый,
деревянная ладейка!"
Вековечный Вяйнямейнен
сам своею лодкой правит,
85 меж камней челнок проводит
по бурлящему потоку.
Не застрял корабль на камне,
ведуна челнок - на луде.
Вот когда уж прибыл Вяйно
90 на открытые просторы,
лодка замерла на месте,
перестал бежать кораблик.
Накрепко ладья застряла,
стала лодка без движенья.
95 Вот кователь Илмаринен,
вот беспечный Лемминкяйнен
в глубину весло вонзили,
шест еловый - в волны моря,
чтобы двинуть с места лодку,
100 стронуть челн дощатый
с
мели -
лодка даже не качнулась,
челн не двинулся сосновый.
Вековечный Вяйнямейнен
молвил слово, так заметил:
105 "Ой ты, сын беспечный Лемпи,
перегнись-ка, глянь под лодку.
Что ее не отпускает,
что корабль на месте держит
на широких плесах этих,
110 в этом тихом понизовье?
Камень или кряж сосновый
иль препятствие другое?"
Вот беспечный
Лемминкяйнен
посмотреть с борта нагнулся.
115 Вот за борт под лодку смотрит,
слово молвит, отвечает:
"Не на камне наша лодка,
не на камне, не на кряже -
на спине огромной щуки,
120 на хребте речной собаки!"
Вековечный Вяйнямейнен
слово молвил, так заметил:
"Есть в реке и то, и это,
есть и кряжи, есть и щуки.
125 Если мы на щуку сели,
на хребет речной собаки,
проведи мечом по волнам,
разруби в воде собаку!"
Вот беспечный
Лемминкяйнен,
130 весельчак розовощекий,
свой клинок из ножен вынул,
косторез достал могучий,
по воде клинком ударил,
под челном провел железом,
135 с шумом на воду свалился,
с плеском плюхнулся на волны.
Тут кователь Илмаринен
мужу в волосы вцепился,
вытащил его из моря,
140 сам сказал слова такие:
"Всякий мнит себя мужчиной,
если бороду имеет,
хоть и взят для счета в сотню,
в тысячу включен для вида".
145 Достает свой меч из ножен,
из чехла клинок каленый,
полоснул мечом по рыбе,
резанул клинком под лодкой -
на кусочки меч распался,
150 щука даже не качнулась.
Вековечный Вяйнямейнен
тут сказал слова такие:
"На полмужа вас не станет,
даже и на треть не хватит.
155 Как придет нужда какая,
ум потребуется мужа,
разума - как не бывало,
дело сгубите любое".
Вырвал сам свой меч из ножен,
160 выхватил клинок могучий,
с силой меч вонзает в море,
загоняет возле борта
в спину той огромной щуки,
в челюсти речной собаки.
165 Меч застрял в загривке рыбы,
зацепился в жабрах щуки.
Тут уж старый Вяйнямейнен
тянет рыбину из моря,
поднимает из пучины:
170 щука надвое распалась,
рыбий хвост свалился в воду,
в карбас голова скатилась.
Тотчас лодка побежала,
челн от пут освободился.
175 Вековечный Вяйнямейнен
лодку к луде направляет,
к берегу челнок подводит.
Поворачивает, вертит
голову огромной щуки.
180 Говорит слова такие:
"Кто из женихов постарше,
пусть разделывает щуку,
на куски пластает рыбу,
голову на части делит".
185 Говорят мужи из лодки,
от бортов им жены вторят:
"У ловца рука вернее,
справедливей, чем у прочих".
Вековечный Вяйнямейнен
190 вытащил свой меч из ножен,
взял холодное железо,
щуку распластал на части,
рыбу на куски разрезал,
вымолвил слова такие:
195 "Кто из девушек моложе,
пусть она и варит щуку,
пусть готовит сытный завтрак,
пусть обед готовит рыбный!"
Принялись варить девицы,
200 десять - взапуски старались.
Вот уже готова щука,
вот и съеден завтрак сытный -
на скале остались ребра,
рыбьи кости на утесе.
205 Вековечный Вяйнямейнен
те разглядывает кости,
поворачивает, смотрит,
говорит слова такие:
"Что бы этакое вышло,
210 если б эти зубы щучьи,
эти челюсти большие
оказались у горнила,
у кователя под боком,
у творца в руках искусных?"
215 Илмаринен так промолвил:
"Что же из пустого выйдет!
Из костей не сделать вещи,
окажись они хоть в кузне
у кователя под боком,
220 у творца в руках искусных".
Вековечный Вяйнямейнен
так промолвил, так заметил:
"Все же получиться может
кантеле из рыбьей кости,
225 если будет мастер добрый,
кантеле творец искусный".
Раз уж мастер не нашелся,
не сыскался тот умелец,
кто бы кантеле построил,
230 вековечный Вяйнямейнен
сам в умельца обратился,
в мастера преобразился.
Кантеле из кости сделал,
вековечную отраду.
235 Из чего он короб сделал?
Щучью челюсть взял на короб.
Из чего колки он сделал?
Щучьи зубы приспособил.
Из чего он струны сделал?
240 Волос конский взял у Хийси.
Вот и кантеле готово,
сделан короб музыкальный,
инструмент из рыбьей кости,
щучьих плавников певучих.
245 Женихи сюда спешили,
шли женатые мужчины,
подходили и подростки,
подбегали и девчонки,
молодицы и старушки,
250 в среднем возрасте хозяйки,
посмотреть певучий короб,
кантеле полюбоваться.
Вековечный Вяйнямейнен
просит юных, просит старых,
255 в среднем возрасте хозяек
пальцами сыграть на струнах
инструмента костяного,
кантеле из рыбьих ребер.
Пробуют юнцы и старцы,
260 в среднем возрасте герои:
пальцы юных только гнутся,
старых - головы трясутся.
Нет от радости отрады,
нет от музыки веселья.
265 Так сказал беспечный Ахти:
"Ой вы, парни-недоумки,
ой вы, девицы-тупицы,
остальной народец жалкий!
Нет меж вами музыканта,
270 кантелиста - и в помине!
Дайте мне поющий короб,
кантеле сюда несите,
на колени положите
под десяток гибких пальцев!"
275 Вот беспечный
Лемминкяйнен
короб в руки принимает,
ближе радость придвигает,
под десяток гибких пальцев,
поудобней размещает,
280 поворачивает короб:
только короб не играет,
не звенит на радость людям.
Молвит старый Вяйнямейнен:
"Нет средь нашей молодежи,
285 среди юного народа,
нет и в поколенье старшем,
кто на кантеле сыграл бы,
кто б доставил людям радость.
Может, в Похьеле заставят
290 заиграть певучий короб,
зазвенеть на радость людям?
Дай-ка в Похьелу отправлю!"
В Похьелу отправил короб,
в сумрачную Сариолу.
295 Парни в Похьеле играли,
парни юные и девы,
все женатые играли,
все замужние старались.
Пробовала и хозяйка,
300 кантеле в руках вертела,
пальцами вовсю водила,
десятью скребла ногтями.
Парни в Похьеле играли,
пробовал народ различный,
305 все веселье не в веселье,
все игра не в радость людям,
струны скручивались в узел,
пел визгливо конский волос,
звуки грубые рождались,
310 инструмент гремел ужасно.
Спал за печкою незрячий,
на лежанке - старец дряхлый.
Вот очнулся он за печкой,
в уголке своем проснулся,
315 буркнул со своей лежанки,
пробубнил в своем запечье:
"Прекратите, перестаньте,
не гремите, не бренчите:
я совсем оглох от грома,
320 голова трещит от шума,
волосы аж дыбом встали,
сам надолго сна лишился!
Если короб сына Суоми
радости нам не приносит,
325 не наводит сон приятный,
к дреме сладостной не клонит,
бросьте в воду этот короб,
в волны инструмент швырните
или в Суоми возвратите,
330 передайте поскорее
сделавшему прямо в руки,
смастерившему - под пальцы!"
Инструмент запел словами,
кантеле заговорило:
335 "Недосуг пока мне в воду,
под волну идти не время.
Прежде мастеру сыграю,
за труды воздам умельцу".
Инструмент несли достойно,
340 с уваженьем подавали
в руки сделавшему короб,
рунопевцу - на колени.
Песнь сорок первая
Cтарый вещий Вяйнямейнен,
рунопевец вековечный,
пальцы гибкие расправил,
два больших омыл водою,
5 примостясь на камне песен,
на скале отрады сидя,
на серебряной вершине,
золотом холме чудесном.
На руки берет свой короб,
10 опускает на колени,
чтоб играть удобней было.
Так сказал он, так промолвил:
"Пусть приходят люди
слушать,
кто не слыхивал доселе,
15 ликованье рунопевца,
кантелойнена звучанье!"
Вековечный Вяйнямейнен
принялся играть чудесно
на певучем инструменте,
20 коробе из рыбьих ребер.
Пальцы гибкие порхают,
вверх большой взлетает палец.
Стала искреннею радость,
стало истинным веселье,
25 стало музыкой бренчанье,
пенье - песнею прекрасной.
Щучьи зубы рокотали,
гомонил плавник чудесно,
пел искусно волос конский,
30 весело струна звенела.
Радовал игрою Вяйно.
Не было такой зверюшки
среди всех четвероногих,
среди скачущих по лесу,
35 чтобы слушать не явилась,
не пришла дивиться чуду.
Белки быстрые примчались,
с ветки прыгая на ветку,
горностаи прибежали,
40 примостились на ограде.
Лоси по борам скакали,
в рощах радовались рыси.
Волк проснулся на болоте,
встал медведь на боровине,
45 вышел из берлоги хвойной,
из елового жилища.
Волк проделал путь неблизкий,
дальний путь медведь
протопал,
на забор медведь взобрался,
50 на ворота навалился,
рухнула под ним ограда,
наземь грохнулись ворота,
сам вскарабкался на елку,
на сосну залез проворно,
55 чтобы кантеле послушать,
чтоб игрою насладиться.
Мудрый старец Тапиолы,
щедрой Метсолы хозяин,
с ним и весь народ таежный,
60 слуги все и все служанки
поднялись на холм высокий,
чтоб игру послушать Вяйно.
Даже Метсолы хозяйка,
мудрая большуха бора,
65 синие чулки надела,
красной лентой подвязала,
на ольховый выгиб села,
на березовый развилок,
чтобы кантеле послушать,
70 чтоб игрою насладиться.
Сколько было птиц небесных,
сколько было птах двукрылых,
все пургою прилетели,
дружной стайкой опустились,
75 чтобы кантеле послушать,
чтоб игрою насладиться.
Сам орел в гнезде, услышав
Суоми чудные напевы,
всех орлят своих покинул,
80 полетел стремглав на звуки,
чтоб игру послушать мужа,
Вяйнямейнена веселье.
Прилетел орел из высей,
с облаков низвергся ястреб,
85 прилетели с моря утки,
лебеди - с болотин талых.
Тут и пуночки-малютки,
тут и птички-щебетуньи,
пташки сотнями кружили,
90 жаворонки - целой тыщей,
весело вокруг летали,
по плечам певца порхали, -
так играл великий старец,
веселился Вяйнямейнен.
95 Девы дивные природы,
девы чудных сфер воздушных,
наслаждаясь той игрою,
кантеле прекрасным звоном,
те - на радуге устроясь,
100 на дуге воздушной сидя,
эти - примостясь на тучке,
на ее багровой кромке.
Кутар, месяца хозяйка,
Пяйвятар, хозяйка Солнца,
105 берда пальцами держали,
быстро ниченки вздымали,
ткань серебряную ткали,
золотую создавали,
на краю багровой тучки,
110 кромке облака большого.
Лишь услышали девицы
звуки музыки приятной,
берда их остановились,
челноки из рук упали,
115 золотой уток порвался,
нить серебряная сбилась.
Не было таких созданий,
тварей, под водой живущих,
шевелящих плавниками,
120 плавающих быстрой стаей,
чтобы слушать не явились,
не пришли игрой дивиться.
Щуки вяло притащились,
псы приплыли водяные,
125 с луды лососи примчались,
поднялись сиги из глубей.
Стайки окушков, плотичек,
ряпушки, другой рыбешки
грудью в камыши уткнулись,
130 дружно к берегу прильнули,
чтобы музыку послушать,
песней Вяйно насладиться.
Ахто, вольных волн владыка,
старец с бородой зеленой,
135 на поверхность моря вышел,
на кувшинку взгромоздился -
слушает оттуда песню,
говорит слова такие:
"Никогда в былое время
140 я подобного не слышал,
не слыхал игры прекрасней,
музыки не знал волшебней!"
Сестры, уточки-свиязи,
камышовые золовки,
145 хохолки свои чесали,
гладили густые перья
гребешком сереброверхим,
щеточкою золотою.
Звон волшебный услыхали,
150 звуки музыки чудесной -
гребешок свалился в воду -
щеточка скользнула в волны.
Хохолков не расчесали,
не разгладили всех перьев.
155 Вот сама воды хозяйка,
травогрудая красотка,
поднимается из моря,
выбирается из глубей,
налегла на камень грудью,
160 ловко выбралась на луду,
чтобы слушать эти звуки,
ликованье старца Вяйно.
До чего ж волшебны звуки!
До чего ж игра чудесна!
165 Тут хозяйка вод забылась,
погрузилась в сон глубокий,
животом на камне лежа,
на спине скалы подводной.
Все играет Вяйнямейнен,
170 день играет, два играет.
Не было таких героев,
не нашлось мужей отважных,
ни мужей, ни жен в округе,
ни девиц, носящих косы,
175 кто б не обронил слезинки,
кто бы сердцем не растаял.
Плачет юный, плачет старый,
холостой мужчина плачет,
плачет взрослый муж,
семейный,
180 плачут мальчики-подростки,
плачут парни и девицы,
плачут девочки-малютки.
До того волшебны звуки,
старца музыка красива.
185 Даже на глаза у Вяйно
тут слезинка навернулась,
из очей слеза упала,
светлою скатилась каплей,
что крупней болотной клюквы,
190 что горошины ядреней,
что круглей яйца тетерки,
больше головы касатки!
Падала слеза из глаза,
вытекала из другого.
195 По лицу скользили слезы,
по щекам стекали капли,
вниз бежали с щек красивых
на широкий подбородок,
вниз катились с подбородка,
200 капали на грудь героя,
капали с груди героя
на могучие колени,
падали с колен могучих
на подьем ступни широкой,
205 со ступни широкой мужа
наземь под ноги катились,
через пять пройдя накидок,
шесть обвязок золоченых,
через семь поддевок синих,
210 восемь шерстяных кафтанов.
Вот бегут, струятся слезы
из-под ног могучих Вяйно
к морю синему на берег,
с берега на волны моря,
215 с волн морских скользят
под воду,
на поверхность черной тины.
Вековечный Вяйнямейнен
вымолвил слова такие:
"Есть ли в юном поколенье,
220 в поколении прекрасном,
в этом племени великом,
здесь, в роду большом
отцовском,
кто бы слезы эти вынес,
из-под ясных вод доставил?"
225 Так сказали молодые,
так и старцы повторили:
"Нету в юном поколенье,
в поколении прекрасном,
в этом племени великом,
230 нет во всем роду отцовском,
кто бы эти слезы вынес,
из-под ясных вод доставил".
Вековечный Вяйнямейнен
так промолвил, так заметил:
235 "Кто мои доставит слезы,
соберет все эти капли,
из-под вод морских
прозрачных,
дам тому из перьев шубу!"
Прилетел нескладный ворон,
240 так промолвил Вяйнямейнен:
"Принеси мне, ворон, слезы
из-под ясных вод глубоких.
Дам тебе из перьев шубу!"
Не достал слезинок ворон.
245 Слух дошел до синей утки.
Утка тут же прилетела.
Молвил старый Вяйнямейнен:
"Утка синяя, нередко
ты ныряешь здесь под волны,
250 погружаешься под воду!
Собери мне слезы, утка,
из-под ясных вод глубоких!
Добрую получишь плату:
дам тебе из перьев шубу!"
255 Утка синяя пустилась
собирать в пучине слезы,
доставать из вод глубоких,
с черной тины дна морского.
Собрала в пучине слезы,
260 принесла в ладони Вяйно.
Изменились в море слезы,
под волной преобразились:
стали жемчугом отборным,
перламутром обернулись,
265 королям для вящей славы,
государям - для отрады.
280 без исходного припаса.