Чем более решительно рабочий класс «ломает хребет» всесоюзному мещанину, тем более пронзительно и жалобно попискивает мещанин, чувствуя, что окончательная гибель приближается к нему все быстрее. Ему мерещится, что в его лице «погибает весь русский народ». Опьяненный болезненным самомнением, он, как пьяный, воображает, что шатается не сам, а земля под ним. Он привык считать себя «солью земли» и знает, что «почва, лишенная солей, неплодородна». Он «не считает возможным культуру будущего без свободного участия индивидуального начала» — без его. мещанина, участия в качестве «соли». Но — солей много, они состоят из кислот, и некоторые соли, перенасыщая почву, делают ее бесплодной; такая кислая почва называется солонцами, солончаками. Как «соль» мещанство весьма много- «насолило» рабочему и крестьянину, выступив против них после Октября на стороне помещиков, фабрикантов, банкиров, авантюристов и бандитов. Оно продолжает «солить» рабочему классу и Советской власти до сего дня, о чем свидетельствуют контрреволюционные заговоры бесчисленные акты вредительства, подлая работа политиканствующих белоэмигрантов, гаденькие предательства бывших лакеев рабоче-крестьянской власти: реседовских, Соломонов, Дмитриевских и всех прочих, кому со временем даже дети плюнут в глаза. Солей много, и есть — солитер, паразит; он не имеет ничего общего с солями, кроме некоторого звукового родства. Солитер — по-французски единственный — это ленточный глист, он живет в кишечной полости человека, питаясь его соками, состоит .из массы отдельных слабо связанных между собою членикооддедостигает длины трех-четырех метров. Если выгнать из кишок девяносто девять члеников, но оставить только одну головку,— солитер снова чудовищно разрастается. Медицина установила, что влияние солитера на слабых людей выражается головокружениями и общим упадком сил. Мещанство, как целое, чрезвычайно похоже на солитер: оно — тоже паразит, тоже существует, питаясь чужими соками, тоже обладает поразительной способностью быстрого размножения. Основное свойство каждого отдельного мещанина — его убеждение в том, что он — «единственный», «неповторимый», и поэтому он считает себя «женихом на всех свадьбах и покойником на всех похоронах». Он требует от государства тщательного ухода за ним, «гуманного» отношения к нему, требует полной свободы выражения его ощущений и свободы питания чужими соками. В огромном большинстве племя мещан — племя потребителей, как производитель мещанин вносит в жизнь разнообразные жалобы на «судьбу» и всяческий словесный мусор. Сам он — гуманист и доказывает это вскэду, где может, даже в «Поваренной книге для молодых хозяек». Он учит их: Испорченное мясо можно употребить с пользой,—; нужно вымочить его в уксусе, круто посолить и отдать на обед прислуге. Он — существо глубокомысленное и дальнозоркое; в 1929 году он публично рассуждает где-нибудь в Праге, в Париже: Мы не можем вполне определенно ответить на вопрос, как отразится экономическое равенства на дальнейшем росте культуры. Не следует забывать, что культура развивалась силою давления нужды, стремлением к материальному благополучию. Не исчезнет ли это стремление, когда благополучие—идеал материалистов-—будет достигнуто? Он — религиозен,, в 1927 году он пишет: Первородный грех вошел в мир через женщину. Сатана отравил праматерь Еву своим нечистым дыханием и сделал ее орудием- размножения и блуда; злая похоть, половое разжжение, вошла в- человеческое естества к определила образ его бытия, начиная от зачатия— «яко в беззакониях, зачат бых и ва гресех роди шг матерь моя» — и до неизбежной смерти. Это выписано из книги бывшего марксиста, а ныне протоиерея О Булгакова «Друг жениха*. В книге этой проповедуется нечто среднее между гомосексуализмом и скопчеством. Наверное, это изуверское размышление одного из «единственных» о женщине как источнике «блуда» и греха приятно будет прочитать автору письма ко мне от 10/1У, текущего года; он по поводу статьи моей «О женщине» спрашивает: Неужели вы в самом деле думаете, что религия отжила свой вех? Нет, как орудие порабощения трудового народа религия еще существует и как таковое орудие все еще играет свою позорную, злую и бесчеловечную роль. Особенно ясно обнаружился смысл религии в 1914—18 годах, когда мещан* ство Европы и России, католическое, лютеранское, православное, умоляло бога своего принять решительные меры к поголовному, уничтожению католиков, лютеран и «православных» христиан. О даровании этой радикальной милости молились епископы всех церквей, не чувствуя стыда за идиотизм молитв своих, не сознавая бесчеловечия этих молений. Один из наших советских «единственных» недавно прислал мне длинное и возмущенное послание, в котором спрашивает: «Предприняв издание еще одного ненужного „журнала «Наши достижения», о каких достижениях хотите вы поведать миру?» И кричит: «ТразстЪрьт, электрификация, а у .мужиков лаптей »ет_ Самостоятельному хозяину пришел конец]» В этих пламенных словах вполне точно я удачно выражена политическая программа закоснелого мешанина: ему нужна свобода для того, чтоб помочь «самостоятельному хозяину», -«обуть « лапти мужика», тему совершенно определенно мешает Советская власть с ее тракторами, элек-трвфикацией страны, с ее широкой культурно-революционней работой. -Это и есть программа всех «Сву» и «Сво», для которых экономическое равенство, бесклассовое государство"— гибель, Корреспондент мой сообщает, что «старая интеллиген-ция держится в стороне от революции». Это— ложь. Корреспондент знает, что «старая интеллигенция» не «держится в стороне», а шла против революции, поддерживая идейно и физически бивших хозяев страны, врагов рабочих и крестьян, что она в качестве вредителей и по сей день работает на врагов Советской власти. Лучшая, .наиболее энергичная и талантливая часть интеллигенции самоотверженно и честно работает в стране Союза Советов и в партии коммунистов. В лице работников науки и техники она идет с рабочим классом и за 12 лет сделала такую огромную работу, какой при бездарном и малограмотном режиме самодержавия не сделала бы и в 50 лет. Те достижения науки и техники, которыми Союз Советов может гордиться перед всем буржуазным миром и которые уже страшат этот мир, быстро обогащая нашу страну, развивая ее промышленность,— эти достижения возможны стали только при данном строе, при диктатуре рабочего класса, который понимает значение науки и техники и широко ассигнует средства на изыскания науки и опыты ее, на организацию научно-исследовательских институтов и экспедиций. Я отлично знаю: когда у мещанина болит зуб, а вы-.рвать его не хватает храбрости, в этом случае для мещанина вся вселенная — ад, и его, страдальца, ничем не успокоишь. Разумеется, у меня нет ни малейшего желания утешать мещан, обиженных своим собственным ничтожеством. Если ему указать, что в диком и голодном Дагестане до Октября было 90 школ, которыми пытались русифицировать горные племена, и поэтому все были уничтожены горцами в 1918 году, а вот теперь те же самые горцы имеют 483'школы и все еще строят новые,—разве это успокоит смертельную боль голодных зубов «единственного» ? 'Он'|ужё забыл о том, что самодержавие Романовых, искусственно 'и при! деятельной помощи церкви, задерживало' умственное развитие крестьян, и он не хочет ничего знать Ч> современных! школах крестьянской молодёжи, о сотнях тысяч крестьян в средних школах, в техникумах, агро-институтах, вузах, о культурно-воспитательной работе Красной Армии, о работе «университета на дому». "А давно ли «кухаркиных детей» не пускали в гимназии, а идеолог и вдохновитель самодержавия, организатор,церкйвно-приходских .школ безграмотности 1 юбедоноецев ци-'нйчески" откровение говорил, что «безграмотным народом легче управлять»; 'Ёсли''«ёдинств|е№рму». сообщат, что найденспосЬб делать бумагу из''вддорослеи рек и озер, что этот способ1 сохранит стране огромное^ количество леса, сократит про] обраёотки'сырья' в фабрикат до получаса вместо 17 процесс часов и, по предварительному подсчету, даст нашей стране 100 миллионов экономии в год,— разве это прекратит волчий вой мещанина? Это —- усилит вой. Революция вызвала к жизни тысячи изобретателей-рабочих, изобретения этих героев и фанатиков труда обогатили и непрерывно обогащают страну,— но разве это может обрадовать человека, который привык, чтобы все прибыли ложились ему в карман и запазуху? Ему можно бы указать на то, как энергия рабочего класса успешно перевоспитывает индивидуалиста-крестьянина в коллективиста и коммуниста, но ведь это как раз один из главнейших фактов, которые разжигают ненависть мещанства к рабочему классу. Мещанин, как «единственный» и «неповторимый», отлично понимает психологию крестьянина, идолопоклонника частной собственности, и все еще надеется, что массу мужика не сдвинешь с той почвы, в которую она врастала веками и вросла по сердце. Мы знаем, что многовековое хищническое хозяйствование «единственных», их грабительское отношение к земле и сокровищам ее глубоко въелись в плоть трудовых масс, а особенно в плоть крестьян. Они все еще с трудом понимают, что причина их рабства и невежества лежит в Частной собственности и что почти каждый из них бесплодно убивает свои силы на защиту своей нищенской каторжной жизни,, работая, в сущности, против себя самого. Но голова-то мужика все-таки над землей, она поглощает около 2 миллионов экземпляров «Крестьянской газеты», а со всеми приложениями к этой замечательной газете, с бесчисленным количеством книг и брошюр, которые умело учат его жить и работать по-новому, по-человечески, а не по древнемужйцкому обычаю,— крестьянская литература исчисляется, вероятно, в сумме около 100 миллионов экземпляров. Мы уже можем сказать, что нет страны, где крестьянство читало бы так много и жадно, как оно читает в Союзе Советов. Чего, каких результатов достигает эта масса литературы? Крестьянство становится культурнее, отрицать этот факт может только слепое отчаяние погибающих. Крестьянство уже выделило и непрерывно выделяет из своей среды тысячи культурных работников на земле, агрономов, техников, врачей, учителей, литераторов, новую крепкую «соль земли», и она —не «нездоровье» мещани-* ;ну,, а.— в погибель ему, и весь этот процесс культурного роста деревни не что иное, как процесс изгнания солитера из организма рабоче-крестьянского государства. Что может сказать паразиту Севертяй жврской путь, Турксиб, элек-тртгфика-ция, индустриализация страдая, откршпйе грандиозных запасов удобрения— «и&ииоюие апатиты, калийные сол-и Сол-иказдска, нефть У«рала т Северного »рая, орошение Туркестана, расширение хлотягав©детва, -новые культуры волокнистых растений, усяешюьге опвгачя рисосеяния в Астраханской областиу в Уссурийском крае, вообще вся, почти сказочная по раэигаху, работа Совезюкш! влаехи? Миллиард*! рублей --вырабатывает крестьвгаин и рабочий, но все эти рубли не понадут в «ар мая «козяев», а возвращаются трудящимся: идут на вооружение страны машинами, на постройку фабрик, заводов, железных и грунтовых работ, на расширение транспортных средств, на воспитание миллионов детей ра-бочих и крестьян. Но— лирико-истеринеский глист пищит: Тов. Горький! Застрелился Маяковский—почему? Вы должны об этом заявить. Т^стория не простит вам молчание ваше. «Единственнега» И. П.! Маяковский сам объяснил, почему чэн решил умереть. Он объяснил это достаточно определенно. От лтобви •у^мирают тгадавна и весьма часто. Вероятно, это дела-ют для того, чтоб причинить неприятность возлюбленной. . -Аэтчн© я думэде, чт®" взгляд на самоубийство как на со^гиал-мгую драму нуждается в -проверке л некотором ограничении. Самоубийство телъясо тогда социальная драма, когда его вызвали безработица, голод. А затем каждый человек имеет прав© уюереть -раньше срока, назначенного природой его оргатшзтоу, «если он чувствует, чт® смертельно устал, знает, что неизлечимо 6®лен и болезнь унижает его человеческое достоинство, если он утратил работоспошб^ несть, а''-в работе д»я него -был заклчочен весь смысл жизни тл все наслаждения ее. По последнему мотиву ушёл из жизни один из знаменитых ученых, гигиенист Лет-тейкотфер,, ^н тгоктарчил с сотого -восьмидесяти трёх лет* Весьма 'т^тгагтл-идаьта автор -книги «*Пол и эгарактер* пессимист дЭ'гто Жеиннигер застрелился двадцати трек 'лет, после "веселии тгорушки, 'которуж он устроил для своих гфузеи. Шнё известен -случаи самоубийства, мотивы которого тоже вполне тточтенньт: года -три^^ечиу «азад в Херсоне застрелился некто, оставив такое Ф^ъяслен-ие своего поступка: Я — человек определенной среды и заражен всеми ее особенностями. Заражение неиэлеедишц. и атго вызвал» г меня ненависть к моей среде^ Работать? Пробовал, но не умею, воспитан так, чтоб сидеть на чужой, шеег но не счлыаю эта удобным ДАЛ себя. Революция открыла мне слаза на людей моего сословия. Оно*, должно быть, изжилось и родит только бессильных уродов, как. я^. Вы злае.те млня, поймете, что я не каюсь, не проклинаю, я просто признал, что осужден на смерть вполне справедливо и выгоняю себя из жизни, даже без горечи. Это был человек действительно никчемный, дегенеративный, хотя с зачатками многих талангсов, но„ как видите, с отвращением к паразитизму. Говоря о солитере, я имею; в! вавду мошвщшж людей, у жэтаршх «единтовеянвш» нмэьшггаг гоуювокдежеште и упадок сох. Не будучи иедиквм-, я считан» «в&я досваагсдон» осведоми леиыым: & раба-ве мех§ашггвз так нарашста ж бгржаниамк иа> шес<9 юс^-дарсгвт. Джа атвг® еэст» ноенкаиие удобные у^сдввзох.. Хотя в тесном окружении мещанства быст.цюш растет и кристаллизуется, вадделяясь иэ рябвЧЕ-крежтьянсшэй массы; новаш и двйгившвеишно нлв^дошиврнал «соль земодв», химически ое сродавхя,, не «авдошшшя? е менуаяствва^ оргаг-ничесшЕ в^аукдебаая емуг-— ко оаас /вазвяваетея в уеловяях неигрврмивюй работы,, вашряжиииш- б«рьбьг. Ншввтлфеш ЧЙСЕЬ эетгеш! нвовок сжльп щ&вь&а. сквозь огонь к ирмшь граждашрсюка вожшьв иг приотрвшаа к нелиюваву и тг^удютму делу ст/ВЕввгЕсльслгва! со^иаивасжигаюашв® обш§еслва с надаряашоывш юержгвМ'Н:^ Ее право БВВГ увлталажть еошесшвеян ввв>ж вивасворгооеи Затем те дети, которые в 1920т жеду мюли десжгь.— швкшцщаль лег ох рвщг, зоашпг шреютлвг ишшыво» не вниж-взяс я эзркжвяш шедшстгасючшя) сждааой штамигедаю к нему, презрением к мещанству. Они живут тоже в условия* вс-лшшло^. н» вксрашЁшиа лучашвн^ чем та„ а ЬИВГО^НВМЕ жили ия олщви Тре/Ьяиаиия. эпшвж дхтая к ждв?шр амагаишеаишо ве>-тиямши, из хикш звашомаяеоаае рааиипгне сгцганьь идет бю-езфла^ воа» вввн-^наи» вида не мю^сев удовдезшпдаоа вжеж тадрен сов мшйодежии Мы жинек» <«иа слгршнкв». На ливдей усва,-ЛШСЕ^ на дюжьй с аовшвшняяшк жайедой- «хархаяшй жизик» м<штуш1гт1Вй деаадвцедг разшагашще. Поэтому-весьма часто "слышишь, что. дети орлов пищат, <*в*жв^*^м^1ышй'--дет4^-« «от д*ввв%^ведут се(?я поросятами. Господин селшадц*и4-лет лирически «оет: -- 1 Хочется какой-то очень большой и красивой -неязли, а жизнь, знаете, такая маленькая, неинтересная, мрачной вереницей серых дней ползет неизвестно куда и зачем. . Господин девятнадцати лет истерически кричит: Не я для жизни, а жизнь для меня. Мой дед, мой отец отработали государству, я имею право спокойно учиться и требовать; чтоб меня-не гоняли на общественную работу. . ; «Единственный» слышит все это и, тихонько поддаки-«алу-курицьшым детям, торжествующе .думает: «Нашего полку прибыло!» Лирикам и истерикам я уже неоднократно отвечал, что ^он«-чЧ>^^ьща«)тсле^жалобами и за утешениями.не, по адресу,—меня стоны и вопли кандидатов в паразиты не трогают, и визгу их я сочувственно не откликнусь. Я отвечаю только на те письма, в которых сквозь визг слышу искреннее недоумение невежд или же чувствую зачитанность глупостями. .'...-.... Если вы, молодые люди, действительно хотите «большой и красивой жизни»—делайте ее, идите рука об руку работать с теми, кто героически строит, небывалое, грандиозное. В жизни накопилось огромное количество прекрасной, практической работы по обогащению нашей земли, по освобождению людей из позорного плена предрассудков, предубеждений, суеверий. Все, что было сделано в прошлом общеполезного для человечества,— все это только начало работы, только первые камни фундамента, на котором ныне начали строить новый мир наши коммунисты, рабочие и крестьяне. •.-.-,... Это надобно понять и почувствовать юношам, пустоватые головы которых кружатся под влиянием «единственного». Юнцы, корреспондирующие мне, живут где-то в густой атмосфере мещанства. С храбростью невежд они оценивают жизнь человечества — явление, быть может, исключительное во вселенной, во всем космосе — как «мрачную вереницу серых дней». Это прежде всего смешит, и лишь потом чувствуешь, что это может быть пагубным для юнцов, которые остаются слепыми и глухими, живя в начале ми- ровой революции, в сокрушительном грохоте разрушения старого мира, в годы строительства первого на земле социалистического, бесклассового общества и государства равных, в атмосфере пламенного энтузиазма, в свирепом, зверином сопротивлении всему новому со стороны древнего человека, осужденного историей на смерть. Милейшие юноши! В интересах ваших искренно желаю, чтоб жизнь хорошенько взгрела вас, чтоб вы почувствовали на коже вашей ее тяжелую, шершавую руку,— руку великой беспощадной учительницы, которую мы, >люди, сами же насыщаем разумом и волей. Также искренно желаю вам понять, что жалобы бесполезны, и серьезно подумать о бесстыдстве жалоб, именно о бесстыдстве, и о том еще, что жалобы не совпадают с той «гордой внутренней независимостью», о которой вы пишете мне. Что значит эта ваша «независимость»? Она — только неспособность задерживать и формировать «впечатления бытия», она — просто пустота. - Крик о «владычных правах личности», о необходимости для нее свободы, издревле сотрясая воздух, не очищал атмосферу всеобщей, зверской вражды, в коей люди жили и задыхались, а все гуще отравлял ее испарениями животного эгоизма, самолюбия, самомнения, славолюбия. Личность кричит главнейше потому, что, чувствуя свою двуличность, хотела бы прикрыть криком этот порок от себя самой и от других. Не двуличной она не может быть до поры, пока не искоренит в себе наросты религии, национализма и прочих предрассудков, внушенных ей классовой структурой капиталистического государства. А до той поры, пока она не освободится от этих болезней,— ее будут точить, разлагать, разрушать черви зависти, жадности, мелких страстишек и всякой грязной дряни. Ее идеальное личико будет платонически обращено в сторону прекрасных идей, реальная же и неприглядная рожа — к практическому житейскому делу самообмана и обмана ближних словом и делом. Так «двуликим Янусом» личность и «пребудет в веках», если не поймет, не почувствует, что путь к внутренней свободе и гармонии лежит сквозь и через разрушение всего, во что она явно или тайно верует, что и служит причиной ее раздвоенности, ее рабства и преклонения пред позорной действительностью, служит помехой развитию ее сил и способностей. Просто «человек» — это еще очень мало. История требует, чтоб явился Новый Человек, свободный от расовых, национальных, классовых предрассудков. Возможен ли такой человек? Рабочий класс уже создает его. Употребите все ваши силы, все дни вашей жизни на это создание идеального человека, и вы создадите его из самих себя.
|