Андрей Марчуков

ЕВРЕЙСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО:
МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

еврейская сельскохозяйственная колонизация.
проблемы межнациональных отношений
в УССР в 1920-е годы

(«Россия XXI»  2002. № 4. С. 102)

 The article is devoted to one of aspects of the Soviet national policy in Ukraine in 1920s, i.e., to the Jewish agricultural colonization and to the problems which aroused between the immigrants-colonists and the local population. By virtue of the Jewish agricultural colonization the Ukrainian leaders tried to attract Jews to agricultural labor, to involve the Jewish population of the Soviet Union in the construction of socialism and, by improving economic conditions of this population to strengthen its own influence. Besides that, the Bolshevists hoped that this policy would ensure support of the USSR on the part of influential Jewish circles of Europe and the USA. However, due to several reasons rooted in the social-economic factor caused ethnic frictions between the local population and immigrants and the rise of anti-Semitic moods and attitudes in the countryside as well as among the urban dwellers. It is noted that where the interethnic relations were organized properly the frictions became weaker and gave way to good neighbors' relations between representatives of various ethnic groups. Though the Jewish agricultural colonization did not solve all tasks set forth by the USSR leadership it played, on the balance, its role in development of interethnic relations in our country.

В истории России национальный вопрос всегда играл немаловажную роль. От состояния межнациональных отношений (которые в различные периоды колебались от национальных конфликтов до братства населявших ее народов) зависело не только развитие страны, но даже само ее существование, что со всей ясностью было продемонстрировано в начале и в конце ХХ века. Опыт предотвращения национальной розни, «собирания державы», налаживания мирного сотрудничества разных народов, остается актуальным для России и по сей день. А изучение всех аспектов межнациональных отношений, освещение обойденных вниманием тем, как нельзя лучше этому способствует.

Одним из наиболее сложных с точки зрения национальных отношений регионов нашей страны на протяжении ХХ века была Украина. В первое десятилетие после окончания гражданской войны, о котором и пойдет речь ниже, Украина представляла собой клубок социальных, экономических, политических и национальных противоречий. Не последнюю роль среди них играла еврейская проблема, одним из проявлений которой был антисемитизм. Следует отметить, что в 1920-е годы, в силу разных причин, большинство из которых лежало в социальной сфере, в советском обществе, и особенно на Украине, антиеврейские настроения получили довольно широкое распространение, причем среди всех социальных групп и слоев населения. Не останавливаясь подробно собственно на проблеме антисемитизма и причин, его порождавших, заметим следующее. Подобные настроения практически не перерастали в какие-либо активные действия и хотя и вызывали опасения власть предержащих, но непосредственной угрозы для государственного строя не представляли. Но был момент, всерьез беспокоивший руководство в Москве и Харькове. Речь идет о еврейской сельскохозяйственной колонизации ряда южных регионов УССР. Так как колонизация являлась крупным мероприятием советской власти в области национальной политики, а также имела важное внутри- и внешнеполитическое значение, следует остановиться на ней подробнее. Именно в связи с переселенческим движением власти стали всерьез искать причины, порождающие антисемитские настроения. В данной работе мы не будем останавливаться на рассмотрении переселенческого движения как такового, а сосредоточим внимание прежде всего на том, каким образом оно влияло на состояние межнациональных отношений и, в частности, на проблему антисемитизма на Украине. В нашей работе мы будем опираться на материалы, хранящиеся в Центральном Государственном Архиве Общественных Объединений Украины (далее – ЦГАОО)[1]. Это документы Государственного Политического Управления (ГПУ) УССР: информационные сообщения, сводки с мест о настроениях населения, отчеты об экономическом, политическом и социальном состоянии еврейских земледельческих поселений. Эта информация затем обрабатывалась, систематизировалась, анализировалась и поступала в ЦК КП(б)У, в котором на ее основе вырабатывалась дальнейшая политика как по решению еврейской проблемы в целом, так и по развитию еврейской сельскохозяйственной колонизации.

Суть политики переселения заключалась в попытке советской власти решить проблему «оздоровления экономического и культурного положения еврейской трудящейся массы» путем привлечения «разоренных слоев еврейского трудящегося населения к производительному труду» – земледельческому и, особенно, промышленному[2]. Большевики не были пионерами в этом начинании. Первые попытки посадить евреев на землю и тем самым усилить ассимиляционные процессы, сделать из них «благонадежных» подданных империи и устранить ряд моментов, вызывающих трения с крестьянством на прежнем месте проживания, предпринимал еще Александр I. Под еврейские сельскохозяйственные колонии были отведены свободные земли в Новороссии, переселенцам был предоставлен ряд льгот, но в то же время им было запрещено проживание в деревнях совместно с украинскими крестьянами, а также занятие сельской арендой и шинкарством[3]. В 1807–1808 годах несколько сот семей из Северо-Западного края основали первые земледельческие колонии. Поселение евреев в Причерноморье продолжалось и в середине века. Тогда же еврейские сельскохозяйственные поселения появились в Бессарабии (до 5500 семей), Польше (до 30 тыс. чел), Западной Белоруссии (36 тыс. чел.). Впрочем, опыт оказался неудачным: трудности и отсутствие у переселенцев навыков к земледелию стали причинами упадка многих колоний. Но те, которым удалось удержаться, превратились в довольно прочные хозяйства (в 1913 г. в поселениях проживало 42 тыс. чел.), выдержавшие бури революции и гражданской войны. Интересно: новое социальное положение привело к тому, что немало евреев-колонистов состояло в крестьянской армии Н.Махно[4].

Впоследствии старые поселения стали ядром, вокруг которых создавались новые колонии. Например, созданный в 1927 г. в Херсонской области Калининдорфский еврейский национальный район вырос из села Большие Сейдеменухи (производное от сде менуха (иврит), что означает «тихое поле»). Если в 1897 г. в колонии проживало 1284 еврея, то в 1926 – уже 3891[5]. Аналогичная ситуация наблюдалась и в поселении Ново-Златополь (Запорожская обл.), возникшем еще в царствование Николая I (1846–1848), а при советской власти выросшем в еще один еврейский национальный район[6].

После революции и гражданской войны еврейское население Украины и Белоруссии оказалось в непростом положении: с одной стороны, немало его представителей покинуло привычную среду, характерную для местечка, и пополнило ряды советских служащих, новой интеллигенции, партийного и хозяйственного аппарата. В то же время губернии, входившие ранее в черту оседлости, разоренные многолетней войной, представляли жалкое зрелище. «Чем живет местечковое еврейство – неведомо», – отмечал в своих дневниках известный украинский культурный деятель, один из руководителей Всеукраинской Академии Наук С.Ефремов[7]. Совместное проживание полуголодных людей разных национальностей нередко омрачалось вспышками бандитизма и национальной вражды.

Новая экономическая политика вытолкнула на поверхность тип коммерсанта – нэпмана. Но, будучи, по мнению большевиков, лишь временным отступлением, НЭП нес в себе и гибель для этого коммерсанта. Летом 1925 г. «компетентные лица» обращали внимание на то, что «за последние полтора года на Украине снова всплыл позабытый после Октябрьской революции еврейский вопрос». Эта проблема, казалось, должна была стать историей «после разрешения Коммунистической партией вопроса национальной политики на Украине». Но под влиянием специфических экономических условий НЭПа вопрос не исчез, а «всплыл наружу так сильно и резко, что стал предметом обсуждения и волнения в… среде еврейских масс». Социалистическое строительство и политика наступления на частный сектор в экономике показали, что еврейское население «неизбежно всем ходом исторических событий должно стать необходимой жертвой… экономической политики» страны Советов. В действительности «борьба в местечках и небольших городках с мелкой буржуазией за обладание рынком, за непосредственную связь с крестьянством в целях удовлетворения его продуктами нашей крупной и мелкой промышленности есть, в общем и целом, борьба с еврейскими массами, олицетворяющими целиком почти эту мелкую буржуазию»[8]. Не стоит также забывать, что значительная часть местного еврейского населения – частные торговцы, мелкие и средние предприниматели, ремесленники, арендаторы, лавочники, рантье – попали в категорию эксплуататоров и были лишены избирательных прав. В целом по Украине евреев – «лишенцев» насчитывалось 30%, а по местечкам показатель был и того выше – 40%[9].

Социально-экономическое положение населения местечек, а также его наметившаяся связь с национальным вопросом не могли не встревожить советское руководство. Последний момент активно и «довольно удачно» обыгрывался сионистскими организациями, действовавшими на Украине. Их пропаганда утверждала: «кажущаяся разрешенной национальная проблема на Украине сведена советской властью в отношении еврейского народа к его физическому и моральному уничтожению»[10]. Бедность, «нетрудовой» характер значительной части населения, рост национального напряжения привели к тому, что «советская власть решила покончить с еврейской нуждой, поселить (евреев. – А.М.) на землю, а молодежь вовлечь в промышленность»[11] и с помощью этого ликвидировать национальные предрассудки.

Была и другая причина, о которой вслух старались не говорить. С конца ХIХ века несколько международных еврейских организаций[12] начали стимулировать переселение евреев из Восточной Европы и России в Аргентину и пропагандировать сельскохозяйственный труд как основу для создания социально полноценной еврейской нации. Основатель ЕКО барон М. де Гирш утверждал, что переселение должно отвлечь евреев «от их обычного занятия – торговли и, превратив в земледельцев, постепенно содействовать этим делу возрождения еврейского племени»[13]. Позже переселением, теперь уже в Палестину, начало активно заниматься сионистское движение, которое, кстати, стремилось утвердить свое влияние и среди евреев Советской России. Например, сионистскими организациями еще с 1919 г. в Крыму создавались центры по обучению сельскому хозяйству будущих переселенцев в Палестину. Там же действовали 4 земледельческие коммуны[14]. Борьба за влияние на массы еврейского населения, стремление вовлечь их в социалистическое строительство советской страны и заручиться поддержкой весьма сильной и влиятельной еврейской диаспоры Европы и США стали второй причиной, заставившей руководство СССР заняться созданием земледельческих поселений.

При Президиуме Совета Национальностей ЦИК СССР в августе 1924 г. был создан Комитет по землеустройству еврейских трудящихся (КомЗЕТ). А в январе 1925 г. появилось Всесоюзное общество по землеустройству трудящихся евреев в СССР (ОЗЕТ), имевшее филиалы в Грузии, Татарии, Белоруссии, Крыму и на Украине (УкрОЗЕТ). Эти общества были призваны заниматься вербовкой переселенцев, помогать им финансами и прочими способами, а также через свои филиалы за границей привлекать средства иностранных организаций подобного рода. Советскому руководству удалось заручиться поддержкой последних. Так, в 1925–1926 гг. 86 % расходов на переселенческую политику приходилось на средства зарубежных обществ[15]. Правда, мероприятия большевиков вызвали неоднозначную реакцию аналогичных иностранных организаций. Для устранения возможных недоразумений ОЗЕТ в своей резолюции «О палестинской колонизации» (16.11.1925) был вынужден публично заявить, что переселенческое движение в СССР никоим образом не мешает колонизационным процессам в Палестине и не мешает желающим выезжать из страны. В то же время оговаривалось, что в СССР осуществить аналогичные планы было и легче, и дешевле, чем в далеком Средиземноморье[16]. В целом, и мировое общественное мнение, и еврейская общественность внутри СССР выразили колонизационной политике советского руководства одобрение и поддержку.

Следует упомянуть, что в советских верхах и в среде еврейской интеллигенции существовали различные точки зрения на существо проблемы. Одну из них отстаивали довольно значительные массы вовлеченной в ОЗЕТ беспартийной интеллигенции, идеологами которой выступали А.Брагин и Ю.Ларин, председатель ОЗЕТа, видный партийный деятель. Суть подхода заключалась в том, что в Крыму и ряде прилегающих к нему районов Украины должны были быть созданы компактные еврейские поселения, что позволило бы создать в этих землях автономную еврейскую республику или округ.

Другую точку зрения отстаивали, в основном, евреи-коммунисты, отвергавшие идею создания какой-либо республики и видевшие в переселенческом движении лишь способ решения экономических проблем и вовлечения еврейского населения в социалистическое строительство[17].

Скрытая борьба вылилась в острое противостояние на 1-м съезде ОЗЕТа в ноябре 1926 г. Сторонников создания республики поддержал председатель ЦИК СССР М.И.Калинин, фактически высказавшийся против ассимиляции евреев. В частности, он сказал, что «перед еврейским народом стоит большая задача – сохранить свою национальность, а для этого нужно превратить значительную часть еврейского населения в оседлое крестьянское земледельческое компактное население, измеряемое, по крайней мере, сотнями тысяч. Только при таких условиях еврейская масса может надеяться на дальнейшее существование своей национальности»[18]. Поразительно, как выступление М.Калинина оказалось созвучно словам барона де Гирша, приведенным выше.

Однако победила другая точка зрения. Любая «особая» работа среди еврейского населения была признана национальным уклоном, а переселение было объявлено делом всего рабочего класса, а не только самих евреев. Председателем ОЗЕТа был избран видный партийный деятель С.Диманштейн, и дальнейшее развитие ситуации было поставлено под контроль партии. Интересно отметить, что нажим на «еврейский национализм» по времени совпал с началом борьбы с национальными уклонами – «шумскизмом» и «хвыльевизмом» – в Коммунистической Партии (большевиков) Украины и в среде украинской интеллигенции. Это явилось следствием единого процесса «прибирания» Коммунистической партией «к рукам» различных национальных движений и «наполнения» национальных по форме культур социалистическим содержанием.

Завершая экскурс в закулисную сторону колонизационного движения, отметим, что сталинское руководство заняло осторожную позицию. Разделяя «социально-экономический» подход к проблеме, И.В.Сталин тем не менее был вынужден лавировать и идти на уступки. В конце 1920-х годов в УССР был организован ряд национальных еврейских районов, а также два района в степной части Крыма – Фрайдорфский (1930) и Лариндорфский (1935). Появилась на свет и автономная республика, но не в Крыму, а на Дальнем Востоке. Но все это произошло потом, когда большевикам удалось взять под контроль еврейское движение и укрепить свое влияние в массах. А в 1920-х годах внешнее окружение, различные течения в еврейской среде и особенно среди интеллигенции заставляли проявлять максимальную осторожность. И кроме того, к перечисленным трудностям прибавлялось давление «снизу», временами всерьез тревожившее власть.

Само переселение в южные области УССР началось спонтанно в начале 1920-х годов, а в Крым – еще с 1918 г. Движущих мотивов было много: люди спасались от разорения, хотели начать новую жизнь, рассчитывали, став крестьянами, покинуть категорию «лишенцев». К началу 1925 г. спонтанное переселение уступило место организованной кампании. С 1922 до середины 1930-х гг. шло активное переселение еврейского населения из всех областей Украины, особенно из густонаселенного и малоземельного Правобережья в Крым и земли бывшей Новороссии.

В 1924 г. ОЗЕТ основало деревни Блуменфельд и Фриланд, а на 1927 год в УССР насчитывалось уже 48 новых поселений, занимавших 100 тыс. га земли с населением примерно в 35 тысяч человек. Усилиями ЕКО было организовано 50 поселений численностью в несколько тысяч семей. В результате проводимой политики за указанный период на Украине сложилась «самая большая в Европе концентрация еврейского земледельческого населения»[19]. Забегая вперед, скажем, что к началу 1930-х гг. в сельском хозяйстве было занято 10 % еврейского населения СССР, большая часть которого приходилась на Украину и Крым.

Однако это важное государственное начинание вызвало неоднозначную реакцию со стороны местного населения, приведшую к росту антиеврейских настроений, лейтмотивом которых стала мысль о том, что евреи «занимают украинскую землю»[20]. Сводки ГПУ того времени с мест пестрят высказываниями вроде тех, что евреям дают «лучшие земли» в Крыму, на Кавказе, на Херсонщине, а «русским – ничего», а если и дают, то украинцев-переселенцев направляют в «Сибирь» и другие отдаленные места. И далее следовал вывод, что скоро Украина превратится в Палестину[21].

Подобные настроения быстро охватили не только те округа, в которых отводили земли под колонизацию, но и те, откуда шли потоки переселенцев[22], и даже не имевшие к этому отношения. Проникали они и в города. Например, одесские грузчики сорвали лекцию о еврейской колонизации, требуя переселить евреев в Сибирь[23].

Надо сказать, что доля правды в подобном недовольстве была. Первоначально переселение украинцев в Причерноморье осуществлялось только из 8 приграничных округов. Прочие желающие могли получить землю на Дальнем Востоке, в Сибири, тогда как переселенцы-евреи направлялись на юг со всей территории УССР[24]. Так, незаможники (беднейшие крестьяне) села Ржавчик Алексеевского р-на жаловались на то, что им не разрешают «организацию коллектива», а переселенцам – разрешают, дают земли в Таврической губернии, «а наш брат украинец или русский, если желает создать коллектив», вынужден ехать в Сибирь[25]. С.Ефремов рассказывает, как пыталась переселиться на новые земли группа украинских крестьян из села Звонковки, где он проводил летний отпуск: «Задумала группа звончан податься на Херсонщину; подыскали себе и земельку, начали хлопотать. Сперва им было и обещали, а потом, когда дошло до дела – отдали выбранную ими земельку под еврейскую колонию»[26].

Помимо самого факта передачи земли, зависть крестьян вызывал и уровень материального обеспечения переселенцев всем необходимым, и оказываемая им поддержка, которая выражалась в более крупных земельных наделах переселенцев и предоставляемых кредитах[27]. Сложившуюся ситуацию вынуждено было подтвердить руководство УССР. Так, если украинский или русский крестьянин получал 350 рублей на подъем хозяйства, то колонист-еврей – 3000. Правда, происходило это не за счет государственных средств, а за счет финансировавших переселение заграничных организаций[28]. Скажем, Общество распространения труда (ОРТ) в 1926–1930 гг. на поддержку евреев в СССР ассигновало 4,7 млн. руб., из них на сельскохозяйственную колонизацию – 902 тысячи. Джойнт (представительство последнего в СССР с 1924 г. стало называться Агро-Джойнт) в 1921–1924 гг. выделил на аналогичные цели 24,5 млн. долларов. Из них большая часть приходилась на поддержку евреев в России, что позволило обеспечить поселение 14 тысяч семей[29]. Для понимания соотношения капиталовложений отечественных и зарубежных инвесторов приведем, к примеру, следующие данные. К 1926 году в СССР на нужды переселения было израсходовано 22.5 млн. руб., из которых 16.7 (74,2%) поступило от зарубежных организаций[30].

Учитывая напряженную обстановку, ОЗЕТ строило поселения с таким условием, чтобы они внешне не выделялись и не отличались от соседних сел. Агро-Джойнт, наоборот, финансировал создание развитых хозяйств, походивших на крепко сбитые немецкие поселения. Обеспеченность сразу бросалась в глаза и порождала неприязнь к новым соседям. Например, на беспартийной крестьянской конференции в селе Березнеговатом крестьяне выразили неудовольствие тем, что в округе был только один приют для бездомных детей-сирот. Да и тот, открытый Агро-Джойнтом, существовал «не для русских, а для жидов», в то время как крестьяне считали, что он должен помогать всем бездомным детям, потому что существующее положение «вносит раздор среди селянства»[31].

Все это иногда подкреплялось «хвастовством самих евреев-переселенцев, что государство им больше помогает, чем украинцам»[32]. Что, в свою очередь, порождало «антагонизм между крестьянами и еврейскими коллективами», часто принимавший «обостренный характер», а иногда даже «характер активных враждебных выступлений против евреев»[33]. «Активные выступления» сводились к всевозможным слухам о якобы прошедших, но скрываемых властями, погромах (например, в Херсоне) или о том, что «Черноморский флот бил евреев»[34]. Но главное, что на почве борьбы за землю между пришлым и местным населением происходили открытые столкновения: драки, поджоги, потравы посевов. Конечно, от слов к делу переходили не всегда[35], но такие факты имели место (особенно в первые годы переселения). Крестьяне разбирали ограды, ломали постройки поселенцев, причем иногда сельские власти поддерживали подобные настроения[36]. Например, в Криворожском округе в колонии Мирополь крестьяне–немцы, вооружившись вилами и палками, «выкрикивая… всевозможные угрозы по адресу евреев», стали бить скот, принадлежащий последним, за то, что тот потоптал их посевы[37]. Поселенцы в долгу не оставались, благо оружия после войны было много[38]. Конечно, причины большинства драк были вполне прозаические – невнимательность, оплошность. Подобные инциденты происходили и между «своими». Но в данном случае конфликт, по мере углубления, приобретал национальную окрашенность.

Руководство республики было встревожено нездоровой обстановкой, сложившейся вокруг еврейских поселений (боялось утечки информации из страны), и не могло не отреагировать на сигналы, поступающие с обеих сторон. Особую тревогу вызывали сообщения о том, что переселенцы сдают землю в аренду, используют наемный труд или просто покидают ее[39]. Изучение ситуации было взято под контроль председателем ГПУ УССР В.А.Балицким. После всестороннего анализа жизни колонистов и жалоб их соседей стало ясно, что в основе роста антисемитизма лежали «экономические взаимоотношения украинско-русского населения и переселенцев»[40]. То есть все тот же социально-экономический фактор, бывший основной причиной роста антисемитских настроений, как, впрочем, и любых проявлений национальной нетерпимости. Выяснилось, что землеобеспеченность местного населения и жителей старых еврейских сельскохозяйственных общин, по сравнению с таковой новых колонистов, в среднем одинакова. Но обеспеченность отдельных групп крестьянства в селах, соседствующих с поселениями, по сравнению с величиной наделов переселенцев гораздо ниже. Например, на долю хозяйства крестьян Мариупольского, Запорожского, Криворожского и Херсонского округов приходилось по 1–10, максимум по 12 десятин, в то время как на долю вновь прибывшего еврея-переселенца отводилось 15, а если его семья насчитывала более 9 человек – то все 30[41].

Получили подтверждение и разговоры о том, что некоторые переселенцы, получив землю, сдавали ее в аренду. Данный факт в партийной печати объяснялся тем, что переселенцу было трудно сразу наладить хозяйство[42], но закрытая информация была более объективна. В селе Петропавловка общество «День» получило 331 десятину земли, часть из которой сдало в аренду. Те колонисты, которые предпочли не обрабатывать землю лично, занялись привычными промыслами – торговлей и извозом. В колонии Фридлинг (Одесский округ) переселенцы, получив наделы, сдали их в аренду на несколько севооборотов вперед, а затем продали. В колонии осталось несколько семей, остальные же уехали в Москву и другие города, где и занялись торговлей. В селе Санжаровка Запорожского округа крестьяне были вынуждены арендовать у колонистов землю, причем они были предупреждены колонистами, что разглашать этот факт не следует[43]. Возвращаясь к истории крестьян из Звонковки, описанной Ефремовым, приведем мнение самих крестьян о переселении: «Если бы хоть обрабатывали они… то б не жалко было. А то ж разве десятый из них сидит на земле, а остальные все в городе. А обрабатываем землю мы ж таки – будто на новых помещиков, пропаду на них нету!»[44]. Многие переселенцы на новом месте возвращались к привычным занятиям: в колониях участились скупка и продажа скота, массовым явлением стало занятие торговлей и кустарным ремеслом[45]. Немало было и тех, кто под видом переселения намеревался исчезнуть из поля зрения налоговых органов. Механизм был прост: от семьи на новые земли посылался один человек, который регистрировался в местных органах как крестьянин–переселенец, о чем и получал соответствующую справку. Члены его семьи освобождались от ряда налогов (подоходного, уравнительного)[46], что было немалым подспорьем для частной коммерческой деятельности в социалистической стране. О стремлении получить избирательные права уже говорилось выше.

Недовольство крестьян  было вызвано еще и тем, что теперь крестьяне потеряли возможность арендовать свободные государственные земли[47]. «Они у нас захватили земли госфонда», – так объясняли свою нелюбовь к колонистам-евреям колонисты-немцы в Одесском округе[48].

В споре за землю национальные мотивы хотя и имели значение, но были внешним выражением социальной борьбы. Славянское население Мариупольского округа жаловалось, что немцы получают по 32 десятины земли, а «граждане русской национальности» – по 14[49]. Крестьяне же, собравшиеся в селе Березнеговатом, были недовольны тем, что землю давали переселенцам-белорусам[50].

По результатам расследования было указано несколько причин, порождающих развитие антиеврейских настроений:

столкновения на почве совместного выпаса скота и пользования водопоем;

сдача земли в аренду и использование наемного труда;

неумение евреев крестьянствовать, подогревавшее возмущение против «неумеек», занявших «наши» земли;

широкая помощь, оказываемая государством и иностранными организациями еврейским переселенцам;

слабый контроль за социальным составом переселяющихся, за работой и жизнью колонистов, а также за теми, кто пытался жить по-старому.

В то же время подчеркивалось, что в тех поселениях, где указанных ошибок удалось избежать, где к организации работы подошли с душой и с умом, антисемитизм уменьшался или не ощущался совсем[51].

Нельзя не отметить четкость, с которой поработало ГПУ, и ясность поставленного «диагноза». Как видно, большинство проблем крылось в прежнем социально-экономическом положении переселенцев. Недаром еще царские власти пытались научить евреев крестьянскому труду, подселяя к ним в колонии по несколько немецких семей как образцовых хозяев (например, в колонии Ново-Златополь)[52]. Но некоторые моменты порождались недочетами в работе государственных органов. Вскоре последовал и ряд выводов. Например, строже стал контроль за контингентом переселенцев. Были приняты и другие меры. На юг стали направлять евреев только из 8 приграничных округов. В связи с тем, что свободных земель становилось все меньше, переселенческие потоки стали переориентировать в другие регионы страны.

С конца 1920 года центром еврейской сельскохозяйственной колонизации постепенно становится Дальний Восток. В 1930 г. на границе с Китаем был организован Биробиджанский еврейский национальный район, с 1934 г. преобразованный в автономную область. Впоследствии переселенческие потоки из различных регионов СССР, в том числе УССР, а также из Канады, Европы, Южной Америки и даже Палестины направлялись именно туда[53].

 * * *

Еврейская сельскохозяйственная колонизация на Украине была важным мероприятием советской власти в области национальной политики. С ее помощью руководство страны стремилось вовлечь еврейское население Советского Союза в социалистическое строительство и тем самым улучшить его экономическое положение и укрепить среди него свое влияние. Кроме того, большевики надеялись обеспечить поддержку СССР со стороны влиятельных еврейских кругов Европы и США. Как и любое значительное мероприятие, связанное с национальным вопросом, колонизация привела к трениям на национальной почве между местным населением и переселенцами и способствовала росту антиеврейских настроений как на селе, так и в городе. Вызваны они были рядом причин, в основе которых лежал социально-экономический фактор. В то же время по мере его успешного разрешения и при правильной организации переселения национальные трения становились слабее, уступая место добрососедским отношениям между представителями разных народов.

В целом, хотя еврейская сельскохозяйственная колонизация и не решила всех задач, которые ставило перед собой руководство СССР, она явилась важным фактором в развитии межнациональных отношений в нашей стране.