Хорьков Гелий Иванович

Хорьков Гелий Иванович
Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне

{1} Так обозначены ссылки на примечания.
[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует странице.

Хорьков Г.И. Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1981.

Аннотация издательства: На наиболее характерных, поучительных боевых примерах рассматриваются типичные тактические приемы действий надводных кораблей ВМФ СССР в Великой Отечественной войне при решении различных оперативно-тактических задач. Показаны искусство командного состава в управлении соединениями, кораблями, их оружием, а также беззаветный героизм личного состава в боях за Родину. Книга рассчитана на офицеров ВМФ, слушателей и курсантов военно-морских учебных заведений.

Тактика надводных кораблей включает вопросы подготовки и ведения боевых действий одиночными кораблями, группами и соединениями кораблей самостоятельно или во взаимодействии с другими силами флота. Подготовка и ведение боевых действий — это единый взаимосвязанный процесс, итог которого — выполнение боевой задачи. Частными элементами этого процесса являются подготовка сил, всестороннее обеспечение, выработка замысла боевых действий, организация тактического взаимодействия между силами, участвующими в боевых действиях, управление ими на переходе морем и в бою, достижение поставленной цели.

Тактика надводных кораблей советского ВМФ получила дальнейшее развитие в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Изучение материалов этого периода позволяет проследить практическое выполнение положений руководящих тактических документов в ходе боевых действий, тенденции и направления развития тактики надводных кораблей.

Конкретные боевые примеры показывают зависимость боевых успехов от организации и осуществления боевого и специального обеспечения, четкого взаимодействия в бою, от связи между уровнем подготовки экипажей кораблей, морально-боевого состояния личного состава и тактических приемов, использованных командирами в бою. На этих примерах можно рассмотреть зависимость применяемых тактических приемов и способов выполнения поставленной задачи от идейной закалки и коммунистической убежденности командиров кораблей, боевой активности, мужества, стойкости и самоотверженности в бою, от качества партийно-политической работы, уровня политической сознательности и понимания своего [4] долга перед социалистическим Отечеством каждого члена экипажа корабля. Отмечая эту сторону опыта Великой Отечественной войны, Л. И. Брежнев сказал:

Надводные корабли советского ВМФ в годы войны уничтожили 7 подводных лодок (более 10 повредили), 10 эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей (7 повредили), 8 десантных кораблей (11 повредили), 12 тральщиков и минных заградителей (2 повредили), 5 различных катеров (23 повредили), 11 вспомогательных судов (5 повредили) и потопили 24 транспорта врага общим водоизмещением 45 197 т {2}. Однако, оценивая роль надводных кораблей в войне, нельзя ограничиваться только количеством потерь корабельного состава противника от действий наших надводных кораблей. Следует принимать во внимание специфику сложившихся в годы войны условий, из-за которых главные усилия ВМФ были нацелены на содействие сухопутным войскам, которые несли основную тяжесть защиты страны от агрессора.

В ходе войны ВМФ высадил на побережье неприятеля более 110 десантов, успешно отражал попытки врага высадить десанты на советское побережье, обеспечивал оборону внутренних и внешних морских и речных коммуникаций, по которым было перевезено более 117 млн. т военных и народнохозяйственных грузов, надежно прикрывал фланги сухопутных войск со стороны моря от ударов кораблей противника, систематически оказывал огневую поддержку войскам приморских фронтов в обороне и наступлении и решал ряд других задач. За этими фактами стоят тысячи боевых походов кораблей, многочисленные боевые столкновения с надводными кораблями, подводными лодками и самолетами фашистов, борьба с береговыми батареями, прорывы через минные поля. В годы войны и послевоенный период тральщики ВМФ устраняли минную опасность в Балтийском, Баренцевом и Черном морях, на Волге и Дунае, что потребовало огромного расхода [5] сил и средств, проявления массового героизма и мужества морских минеров.

За образцовое выполнение боевых задач, за мужество и стойкость экипажей многие корабли и соединения кораблей были награждены боевыми орденами, преобразованы в гвардейские, удостоены почетных наименований. За личную храбрость, умелое руководство боевыми действиями около 100 моряков надводных кораблей были удостоены высшей награды Родины — звания Героя Советского Союза, среди них 37 человек с торпедных катеров, 13 — с эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей и 48 — с кораблей других классов, а отважный североморский катерник А. О. Шабалин удостоен этого высокого звания дважды.

Масштабы, характер боевых действий надводных кораблей и в значительной степени их тактика определялись стратегической и оперативной обстановкой на театре военных действий, а также составом сил нашего флота и флота противника.

В сложившихся в 1941-1942 гг. условиях надводные корабли активно участвовали совместно с сухопутными войсками в обороне наших военно-морских баз: Лиепаи (Либавы){3}, Таллина, Ханко, Кронштадта, Ленинграда, Одессы, Севастополя, Мурманска. Главными задачами надводных кораблей в этот период являлись артиллерийская поддержка сухопутных частей, высадка тактических десантов во фланг наступавшей немецко-фашистской армии, оперативные перевозки и оборона флангов сухопутных войск с моря. Авиация флота в это время широко использовалась на сухопутных направлениях. В связи с этим кораблям приходилось выполнять задачи зачастую без прикрытия с воздуха, в условиях активных действий гитлеровских самолетов. Поэтому корабли действовали преимущественно в темное время суток. В боях участвовали все классы кораблей. После потери баз в Прибалтике в 1941 г., Севастополя в 1942 г. корабли КБФ{4} сосредоточились в районе Ленинграда, а корабли ЧФ — в портах Кавказского побережья. Это практически исключило возможность развертывания надводных кораблей КБФ в [6] Балтийское море, а кораблей ЧФ — в западную часть Черного моря. Вот почему с 1942 г. из состава этих флотов активно действовали только малые корабли и катера из пунктов базирования, расположенных вблизи линии фронта. Исключение в ходе всей войны составили корабли СФ, которые обеспечивали наши внешние и внутренние морские коммуникации и действовали на морских коммуникациях противника в Варангер-фьорде. В период стратегического наступления Советской Армии в 1944-1945 гг. в боевых действиях принимали участие только соединения малых кораблей и катеров, которые передислоцировались вслед за наступавшими войсками. Как правило, они действовали в тактическом взаимодействии с авиацией флота, которая к этому времени была усилена и перешла к выполнению задач на морском направлении. Основными задачами надводных кораблей в этот период являлись: ликвидация минной опасности в районах действий наших кораблей, высадка морских десантов в интересах наступающих сухопутных войск, непосредственная огневая поддержка сухопутных частей и действия на морских коммуникациях в целях срыва эвакуации морем отступающих вражеских войск.

Важную роль в ходе войны играли корабли речных флотилий, которые обеспечивали переправы сухопутных войск через водные преграды, водные перевозки, высаживали десанты в тылу противника, осуществляли огневую поддержку войск на приречных участках.

Рассматривая и анализируя боевой опыт Великой Отечественной войны, мы вправе поставить перед собой вопрос: а следует ли по прошествии многих лет скрупулезно оценивать деятельность того или иного командира, руководившего боевым коллективом нередко в противоречивых, запутанных условиях реально происходившего боя, когда он действовал при остром дефиците времени, при наличии угрозы со стороны противника? С позиции изучения военного дела, думается, это необходимо. Оценивая тот или иной бой, мы не умаляем роли ни одного из его участников. В бою нет людей, которые не реализовали бы даже частицу своего боевого потенциала. В любом бою каждый сделал все, что мог, но результаты боя зависят от многих причин: от обученности командиров и экипажей кораблей, соотношения и рода участвующих в бою сил, знания обстановки, состояния оружия и технических средств кораблей, моральной подготовки и психологического [7] настроя перед боем и т. д. И если какой-либо элемент, от которого зависел исход боя, не был реализован полностью, мы должны найти причину этого, чтобы с наибольшей эффективностью использовать конкретный боевой опыт для совершенствования боевого мастерства командиров.

Отмечая специфику деятельности командира в боевых условиях, М. В. Фрунзе подчеркивал:

Боевые примеры позволяют проследить, что лежало в основе выбора командиром того или иного решения.

Перед началом Великой Отечественной войны надводные корабли рассматривались как основной род сил ВМФ, хотя значительное внимание уделялось развитию и других сил флота: подводных лодок, авиации, береговой обороны. ВМФ имел в своем составе все классы боевых кораблей, за исключением десантных и авианосцев. Корабли, входившие в его состав в 1940 г., а частично и вступившие в строй в начале 1941 г., прошли положенный курс боевой подготовки и были способны решать свойственные каждому классу кораблей боевые задачи. Личный состав кораблей [9] отличался высокой политической сознательностью и преданностью социалистической Родине, имел хорошую специальную подготовку. Корабельный состав в годы предвоенных пятилеток пополнился большим числом новых кораблей: с 1930 г. до июня 1941 г. ВМФ получил от промышленности 106 надводных кораблей (в их числе 4 легких крейсера — «Киров», «Молотов», «Максим Горький» и «Ворошилов»; 7 лидеров — «Ленинград», «Минск», «Москва», «Харьков», «Ташкент», «Баку» и «Тбилиси»; 30 эскадренных миноносцев; 18 сторожевых кораблей; 38 тральщиков, минный заградитель, 477 боевых катеров и 206 подводных лодок.

В табл. 1.1 показано распределение кораблей по флотам к началу Великой Отечественной войны.

Таблица 1.1. Распределение кораблей по флотам на 22 июня 1941 г.

В первые дни войны в состав флотов вошли корабли морской пограничной охраны. В основном это были катера МО (малые охотники за подводными лодками) и сторожевые катера.

В первые месяцы войны под боевые корабли (сторожевые корабли, тральщики, канонерские лодки, минные заградители) [10] были переоборудованы некоторые транспортные и промысловые суда. Корабельный состав во время войны пополнялся главным образом за счет строительства катеров и малых кораблей различных типов. В частности, было построено большое число катеров МО, бронекатеров, десантных тендеров, несколько катеров БО (больших охотников) и других кораблей. Несмотря на потерю судостроительных заводов на временно оккупированной территории, на Черном море было достроено несколько эскадренных миноносцев. Строительство крупных кораблей в годы войны продолжали только заводы, находящиеся на востоке нашей страны.

К началу Великой Отечественной войны на наиболее важных оперативно-стратегических направлениях сухопутных театров военных действий были созданы речные военные флотилии. Их основными задачами являлись уничтожение кораблей, транспортных средств и переправ противника, содействие сухопутным войскам в обороне и наступлении в районе рек, обеспечение водных перевозок и переправ через водные рубежи. Перед войной в состав ВМФ входили Пинская, Дунайская и Краснознаменная Амурская военные флотилии.

При изменении оперативно-стратегических условий в отдельные периоды войны были сформированы и активно действовали Волжская и Днепровская речные, а также Чудская, Ладожская и Онежская озерные военные флотилии.

Таблица 1.2. Корабельный состав некоторых военных флотилий ВМФ

Как количественный, так и качественный корабельный состав флотилий определялся обстановкой на фронтах, с которыми взаимодействовала та или иная флотилия, и характером задач, которые являлись на данном речном театре наиболее важными в оперативном плане. В табл. 1.2 приведен состав речных военных флотилий.

Линейные корабли{6}. Все три линейных корабля ВМФ относились к типу «Севастополь» и были построены перед первой мировой войной. В 1928-1932 гг. они прошли модернизацию, а перед Великой Отечественной войной на них была усилена зенитная артиллерия. И все же они оставались устаревшими кораблями. Линейные корабли{7} предназначались для ведения боя с линкорами и тяжелыми крейсерами, а также для огневой поддержки сухопутных войск и разрушения оборонительных сооружений фортификационного типа. Их основными недостатками были малая скорость и слабое зенитное вооружение. В ходе войны нашим линейным кораблям не пришлось вести боевых действий против морских сил противника. Их основная роль заключалась в артиллерийской поддержке сухопутных войск в период обороны Севастополя и Ленинграда.

Крейсера. В состав КБФ и ЧФ к началу Великой Отечественной войны входило семь легких крейсеров: три из них (из состава ЧФ) были заложены в период первой мировой войны и достроены советскими судостроителями в 20-е годы, а четыре — построены по новому проекту непосредственно перед войной. В достройке в Ленинграде находился тяжелый крейсер «Петропавловск», который не имел хода, но мог вести стрельбу из четырех орудий главного калибра (203 мм). Крейсера «Червона Украина» и «Красный Крым» в определенной степени устарели. Главный их недостаток: слабые артиллерия главного калибра (130 мм) и зенитное вооружение, малая скорость [12] полного хода. Крейсер «Красный Кавказ» по проекту однотипен двум предыдущим кораблям, но в ходе достройки его существенно усовершенствовали, и он являлся вполне современным кораблем. Установленные на нем четыре 180-мм орудия относились к лучшим артиллерийским системам этого калибра. Приборы управления стрельбой обеспечивали высокую точность и скорострельность стрельбы по морским и береговым целям. «Красный Кавказ» был вооружен новыми зенитными 100-мм орудиями и 37-мм автоматами, что позволило ему в годы войны эффективно отражать налеты вражеской авиации.

Крейсера типа «Киров» являлись сильнейшими легкими крейсерами по сравнению с аналогичными кораблями иностранных флотов. По мощности артиллерии главного калибра они в своем подклассе не имели себе равных. Установленные на них в трехорудийных башнях девять 180-мм орудий по дальности стрельбы не уступали артиллерии калибра 203 мм тяжелых крейсеров иностранных флотов.

Крейсера предназначались для обороны в морском бою линейных кораблей, ведения артиллерийского боя с крейсерами и группами эскадренных миноносцев, действий на морских коммуникациях противника и обороны своих коммуникаций на море, постановки мин и для огневого содействия сухопутным войскам.

В ходе войны крейсера ЧФ участвовали в высадке морских десантов, поддерживали артиллерийским огнем сухопутные войска, нарушали морские перевозки противника, конвоировали транспорты, доставлявшие войска и грузы в блокированные противником с суши Одессу и Севастополь, и сами активно участвовали в перевозках. Ввиду того что КБФ уже в первые месяцы войны утратил свои пункты базирования в Прибалтике и в ходе всей войны выход крупных кораблей из восточной части Финского залива был практически невозможен, действия крейсеров этого флота ограничились огневой поддержкой сухопутных войск в ходе обороны Таллина в августе 1941 г. и Ленинграда в период с сентября 1941 г. по январь 1944 г. Роль крейсеров в войне можно оценить, рассмотрев хотя бы один характерный пример. Крейсер «Красный Кавказ» в годы Великой Отечественной войны совершил более 30 боевых походов, провел 32 стрельбы по береговым объектам, перевез свыше 25 тыс. военнослужащих и гражданских лиц, отконвоировал под ударами [13] фашистской авиации шесть транспортов, доставил более 10 млн. т грузов (преимущественно боеприпасов и боевой техники), высадил около 3000 десантников, прошел более 13 500 миль. При отражении атак вражеской авиации зенитчики крейсера сбили три самолета.

Эскадренные миноносцы являлись наиболее многочисленным классом крупных советских кораблей перед Великой Отечественной войной. В составе ВМФ находились эсминцы типа 7 (серий «Гневный» и «Бодрый»), 7У, «Новик» и лидеры типа «Ленинград» и «Ташкент».

Эсминцы типа 7 были первыми советскими кораблями этого класса, спроектированными и построенными советскими судостроителями. Характерным для этих кораблей являлись большая скорость, мощное артиллерийское и торпедное вооружение, отличная маневренность, надежность техники и вооружения. Их недостаток заключался в сравнительно слабом зенитном вооружении. Эсминцы типа 7У представляли собой улучшенный вариант эсминца типа 7 и по большинству показателей превосходили их: была значительно повышена живучесть энергетической установки и корабля в целом, усилено зенитное вооружение, увеличена дальность плавания и улучшена мореходность. Эсминцы типа «Новик» были кораблями постройки первой мировой войны, и в то время это были самые совершенные корабли в своем классе. Они активно участвовали в боевых действиях во время Великой Отечественной войны. Их наиболее серьезными недостатками являлись относительно слабое артиллерийское вооружение и ограниченная для ряда кораблей скорость.

Лидеры отличались от эсминцев типа 7, 7У и «Новик» более сильным артиллерийским вооружением и дальностью плавания. Наиболее совершенным кораблем этого подкласса являлся «Ташкент». Он имел скорость до 42уз, шесть 130-мм артиллерийских орудий, размещенных в трех двухорудийных башнях, сильное зенитное вооружение. Опыт боевых действий лидеров подтвердил их высокие боевые качества.

Все эскадренные миноносцы советской постройки имели достаточно сильное по тому времени противолодочное вооружение, которое включало кормовые бомбосбрасыватели и комплект больших и малых глубинных бомб. Во время войны на часть кораблей этого класса были поставлены бомбометы БМБ-1, выстреливавшие глубинные бомбы по траверзу корабля и имевшие большую ширину полосы [14] поражения подводной лодки. Общим недостатком являлось слабое вооружение эсминцев средствами обнаружения подводных лодок. До войны они имели ШПС «Цефей» с дальностью действия несколько кабельтовых, а в ходе войны на них были поставлены ГЛС «Тамир» или «Дракон».

По предвоенным взглядам, эскадренные миноносцы предназначались для нанесения торпедных ударов по крупным боевым кораблям в ходе морского боя, охраны линкоров и крейсеров в морском бою, артиллерийского боя с легкими силами противника, эскортирования подводных лодок, несения дозоров, ведения разведки, действий на морских коммуникациях противника, защиты своих морских коммуникаций и для выполнения некоторых других задач, т. е. они рассматривались как корабли многоцелевого назначения. Это полностью подтвердилось опытом их действий в Великой Отечественной войне.

Так, эскадренные миноносцы широко использовались для огневой поддержки сухопутных войск (уничтожения боевой техники, оборонительных сооружений полевого типа, скоплений живой силы, колонн автомашин и обозов, артиллерийских и минометных батарей, складов, узлов связи, командных пунктов и др.), высадки морских десантов, набеговых действий на морские коммуникации и порты противника, конвоирования транспортов и защиты своих морских путей сообщения, перевозки грузов и войск и для других задач. В ходе войны имели место эпизоды ведения советскими эскадренными миноносцами артиллерийского боя с крупными надводными кораблями противника.

Примером боевой деятельности эскадренных миноносцев являются действия «Гремящего», который в годы войны в суровых условиях Заполярья прошел более 70000 миль, отразил 112 атак самолетов, потопил одну и повредил две подводные лодки, 11 раз оказывал огневую поддержку сухопутным войскам, уничтожив при этом до 1000 вражеских солдат и офицеров, несколько огневых точек и артиллерийских орудий, участвовал в трех набегах на морские коммуникации противника. Зенитчики эсминца сбили 14 и повредили 23 вражеских самолета.

Сторожевые корабли, находившиеся в составе ВМФ к началу войны, относились к типу «Ураган». К их строительству советская промышленность приступила в начале 30-х годов. Это были вполне современные корабли, имевшие [15] сильную для своего класса артиллерию, хорошие скорость и мореходность, соответствовавшее уровню развития того времени противолодочное вооружение. Для обнаружения подводных лодок корабли имели ШПС «Посейдон». В ходе войны на них были установлены ГЛС и РЛС. Сторожевые корабли предназначались, главным образом, для охранения крупных боевых кораблей на переходе морем и в морском бою от ударов подводных лодок и авиации противника, эскортирования подводных лодок, конвоирования транспортных судов, минных постановок и для ведения разведки.

На Северном флоте с началом войны под сторожевые корабли было переоборудовано несколько рыболовецких траулеров и транспортных судов. На них было установлено по два — четыре орудия калибра 45-76 мм и по два — четыре крупнокалиберных пулемета. Большая автономность, дальность плавания и отличная мореходность делали эти корабли очень нужными для обширного Северного театра, однако они не удовлетворяли требованиям войны, были малопригодными для борьбы с подводными лодками. Их основные недостатки: отсутствие технических средств наблюдения, малые скорость и живучесть, слабое артиллерийское вооружение.

Торпедные катера явились первыми кораблями, к строительству которых советская судостроительная промышленность приступила в конце 20-х годов. Перед войной ВМФ имел значительное число малых торпедных катеров типа Г-5 и Д-3. Они рассматривались как мощная ударная сила против кораблей и транспортов в прибрежных районах. Однако в составе СФ к началу войны имелись только два торпедных катера типа Д-3, доставленные для проверки возможности использования торпедных катеров в суровых северных условиях.

В 1945 г. КБФ получил от промышленности несколько новых торпедных катеров типа «Комсомолец», принявших участие в заключительных боях на Балтийском море. Эти катера по всем показателям превосходили катера типа Г-5 и Д-3. В ходе войны ВМФ получил также большие торпедные катера типа А-2, которые участвовали в боевых действиях в составе СФ, ЧФ и ТОФ. Советские торпедные катера по сравнению с иностранными имели более высокую маневренность, малошумные двигатели и относительно невысокие борт и надстройки, что способствовало их скрытности. [16]

Во время войны кроме основной задачи — нанесения торпедных ударов по кораблям и судам противника — торпедным катерам ВМФ пришлось выполнять и другие. Они использовались для ведения разведки, высадки морских десантов и разведывательных групп на побережье противника, несения дозоров в системе обороны пунктов базирования и прибрежных морских коммуникаций. Эти катера действовали и в качестве сил прикрытия тральщиков, спасали экипажи самолетов, совершивших вынужденную посадку на воду.

О роли соединений торпедных катеров в борьбе на коммуникациях противника можно судить на примере Краснознаменной ордена Ушакова бригады торпедных катеров СФ. До ноября 1944 г. торпедные катера бригады потопили 20 транспортов общей вместимостью 54 тыс. рег. т, 4 сторожевых корабля, 3 тральщика, сторожевой катер, 2 малых судна. Кроме того, ими были повреждены 4 транспорта и 3 корабля охранения.

Канонерские лодки, бронекатера и катера с РПУ предназначались для действий в прибрежных морских районах, на озерах, реках и использовались для огневой поддержки сухопутных войск и десантов, для борьбы с малыми кораблями и катерами, а также как десантно-высадочные средства.

Под канонерские лодки переоборудовались обычно грунтовозные шаланды с прочным корпусом и относительно малым количеством отсеков и корабельных помещений, что облегчало их реконструкцию. В процессе переоборудования заваривались шлюзы в днище, настилалась палуба, устанавливались крепления под фундаменты орудий и пулеметов, оборудовались помещения для личного состава, погреба для боеприпасов, устанавливались дополнительные мостики, дальномеры, оружие. Вооружение канонерских лодок состояло из четырех — шести орудий калибра 76-130 мм и четырех — шести автоматических пушек и пулеметов.

Бронекатера представляли собой корабли специальной постройки. На них устанавливались две башни от танка Т-34 и два пулемета. Катера имели легкое бронирование бортов и рубки.

В ходе Великой Отечественной войны на нескольких торпедных катерах типа Г-5 вместо ТА были установлены пусковые установки (24 направляющие) для стрельбы реактивными снарядами калибра 82 мм. Их назвали артиллерийскими [17] катерами. Вначале катера с РПУ рассматривались как средство для поражения береговых целей. В ходе боев на ЧФ были сделаны первые попытки использовать оружие катеров против морских целей. Эксперимент оказался удачным, после чего были разработаны таблицы стрельбы, методы применения оружия и тактические приемы действий катеров.

Сторожевые катера и охотники за подводными лодками. Из сторожевых катеров больше всего было катеров КМ (катер малый). Это были маломореходные катера, имевшие в качестве вооружения один пулемет, дымовые шашки или стационарную дымовую аппаратуру и несколько малых глубинных бомб. Чаще всего они использовались в качестве катеров-дымзавесчиков.

Малые охотники за подводными лодками (МО) были удачно спроектированы и имели деревянный корпус. При сравнительно малом водоизмещении они имели отличную мореходность и маневренность, высокую скорость и достаточно сильное вооружение. Для поиска подводных лодок катера МО имели ПГПС «Посейдон», которые позже были заменены ГЛС «Тамир». В годы войны было построено несколько десятков таких катеров. На некоторых из них было усилено артиллерийское вооружение, поставлена легкая броневая защита ходовой рубки. Эти катера получили название «бронированные малые охотники» (БМО). Часть их была приспособлена для буксировки легких контактных тралов. Они выполняли задачи противоминных кораблей при эскортировании подводных лодок. Кроме того, катера МО использовались для несения дозора, охраны транспортов и надводных кораблей на переходе морем, для эскортирования подводных лодок. Отсутствие в составе флотов десантных кораблей привело к тому, что катера МО стали применяться как десантно-высадочные средства.

Во время войны наша судостроительная промышленность приступила к строительству больших охотников за подводными лодками (ВО). В сравнении с катерами МО они имели значительно большее водоизмещение, лучшую мореходность, более сильное вооружение, ГЛС и РЛС.

Для боевых действий сторожевых катеров и охотников за подводными лодками была характерна высокая напряженность, требовавшая полной мобилизации духовных и физических сил личного состава. Об этом можно судить по деятельности одного из соединений. Катера [18] 1-го дивизиона малых охотников КБФ были удостоены 22 февраля 1944 г. гвардейского звания. К этому времени они провели 11 успешных боев с катерами противника, 776 раз подвергались атакам с воздуха, на них было сброшено около 2000 авиационных бомб, участвовали в высадке 10 десантов, артиллерийским огнем подавили на берегу 16 огневых точек, совершили 18 выходов для разведки вражеских береговых батарей, участвовали в 69 минных постановках у побережья противника, уничтожили 101 плавающую мину, участвовали в 44 эскортах и 258 конвоях, обеспечив при этом переход 1650 кораблям и судам. Оказывая помощь кораблям, подорвавшимся на минах, катера спасли 1996 человек.

О роли одиночных катеров МО в Великой Отечественной войне говорит следующий пример. Гвардейский сторожевой катер «СКА-065» за войну прошел 20 тыс. миль, провел в море 140 суток, отбил 216 атак самолетов, сбил два и повредил четыре самолета врага, участвовал в конвоировании 118 транспортов. Действуя в качестве десантно-высадочного средства, высадил на побережье противника около 2000 десантников.

Тральщики относились к противоминным кораблям и предназначались для борьбы с минами. В состав соединений противоминных кораблей (бригад траления) входили быстроходные базовые тральщики, рейдовые тральщики (их называли стотонниками), катера-тральщики и тральщики, переоборудованные из буксиров и промысловых судов.

Базовые тральщики типа «Гафель» имели большую для кораблей этого класса скорость, хорошее вооружение, высокую мореходность и живучесть. Эти корабли использовались не только для борьбы с минами, но и для эскортирования подводных лодок, охраны кораблей и транспортов в море, перевозки людей и грузов, а иногда и в качестве буксиров несамоходных морских плавучих средств, участвовали в высадке морских десантов. Главным недостатком базовых тральщиков являлось отсутствие у них в начале Великой Отечественной войны средств для траления донных неконтактных мин.

Тральщики типа АМ были способны тралить любые мины. По своим маневренным качествам эти тральщики были близки к базовым. Они обладали хорошей мореходностью, имели на вооружении ГЛС, РЛС и комплекс противолодочного оружия, включавшего кормовые бомбосбрасыватели, [19] носовой реактивный противолодочный бомбомет и сравнительно большой запас глубинных бомб. Это позволило использовать тральщики типа АМ для поиска подводных лодок и противолодочной обороны транспортов на переходе морем.

Рейдовые тральщики строились в годы войны с учетом опыта их боевых действий и борьбы с донными минами. Они имели на вооружении тралы, позволявшие тралить мины всех типов. Тральщики, переоборудованные из буксиров и промысловых судов, в основном способны были тралить только якорные мины, а некоторые из них, например типа «Поводец», предназначались для борьбы с донными магнитными минами. Их существенным недостатком являлось слабое артиллерийское вооружение, а у некоторых — и малая мореходность. Катера-тральщики представляли собой корабли небольшого водоизмещения. Они могли тралить мины при волнении моря до 3 баллов.

Боевые действия соединений тральщиков в войне характеризовались высоким напряжением, длительным пребыванием кораблей в море, часто под ударами вражеской авиации и кораблей. Например, корабли 1-го дивизиона базовых тральщиков КБФ до марта 1944 г. выполнили 159 проводок боевых кораблей за тралами, обеспечили переход 152 подводным лодкам и 146 надводным кораблям, 160 транспортам и вспомогательным судам. Тральщики дивизиона участвовали в 14 минных постановках, имели 16 боевых столкновений с кораблями противника, отразили 9 атак подводных лодок и 387 атак авиации, сбив и повредив при этом 12 вражеских самолетов.

Краснознаменный базовый тральщик «Мина» ЧФ прошел в походах в годы войны более 50 тыс. миль, дважды участвовал в набегах на порты неприятеля на западном побережье Черного моря, перевозил войска и грузы в Севастополь, на Малую землю, доставив 12 680 бойцов и командиров, участвовал в конвоировании 269 транспортных судов. При одиночном конвоировании 22 мая 1943 г. транспорта «Интернационал» отразил атаку 17 фашистских бомбардировщиков и благополучно привел его в порт назначения.

Минные заградители служили главным образом для постановки оборонительных минных заграждений. В ходе Великой Отечественной войны под минные заградители переоборудовались транспортные суда. Для самообороны от [20] надводных кораблей и авиации эти корабли имели сильное артиллерийское вооружение. Наиболее совершенным в этом классе являлся минный заградитель «Ока»{8}. Кроме своего основного предназначения минные заградители в войне использовались для перевозки войск и грузов, как корабли артиллерийской поддержки сухопутных войск и десантов.

Сетевые заградители предназначались для постановки позиционных противолодочных сетей. Под заградители переоборудовались транспортные суда. Для самообороны они имели два-три орудия калибра 45-100 мм и два — четыре пулемета. Кроме основной задачи сетевые заградители выполняли перевозки войск и грузов. Например, сетевой заградитель «Онега» осенью 1943 г. в условиях начинающегося ледостава перевез несколько тысяч человек с вооружением из района Ленинграда в Ораниенбаум.

Речные корабли предназначались для действий на реках и озерах. В их состав входили мониторы, речные бронекатера, катера-тральщики, тральщики и речные канонерские лодки.

Мониторы и речные бронекатера являлись кораблями специальной постройки. Они имели сильное артиллерийское вооружение, легкое бронирование бортов и артиллерийских башен. Малая осадка позволяла им действовать на участках рек с небольшими глубинами, а относительно большая мощность энергетической установки — иметь достаточно высокую скорость. Эти корабли были основной ударной силой речных флотилий. Речные катера-тральщики относились также к кораблям специальной постройки. У них на вооружении были тралы, позволявшие тралить речные мины с контактными и неконтактными взрывателями. Значительную часть тральных сил флотилий составляли тральщики, переоборудованные из речных буксиров и различных катеров гражданских ведомств. Речные канонерские лодки являлись кораблями, переоборудованными из буксиров, имевших достаточно большое водоизмещение. Как правило, они имели два орудия калибра 100-130 мм и несколько пулеметов. Кроме этих кораблей флотилии имели катера-полуглиссеры со скоростью до 45-50 км/ч, используемые для высадки десантов, выполнения разведывательных действий и для быстрой перевозки через реки людей и грузов. В ходе войны [21] на некоторые речные бронекатера были поставлены реактивные пусковые установки с 16 направляющими для стрельбы 82-мм реактивными снарядами. Их называли минометными катерами.

Малые водоизмещение и размерения части речных кораблей позволяли перевозить их по железной дороге, поэтому была возможность передавать корабли из одной флотилии в другую, передислоцировать их вслед за наступавшими войсками.

Военно-воздушные силы ВМФ решали ряд важных задач в интересах обеспечения боевых действий надводных кораблей. В совместных действиях с кораблями участвовали самолеты-разведчики, истребители, бомбардировщики и штурмовики (основные летно-технические данные приведены в приложении 3). Летающие лодки — морские ближние разведчики МБР-2 — вели разведку, корректировали огонь кораблей по береговым объектам, наносили бомбовые удары в целях отвлечения сил противника от морского направления в момент выполнения кораблями боевых задач, принимали участие в спасании экипажей погибших кораблей. Бомбардировщики ДБ-3ф взаимодействовали с кораблями при нанесении ими ударов по портам и военно-морским базам, выполняли роль корректировщиков при артиллерийских стрельбах кораблей на больших удалениях от пунктов базирования. Штурмовики Ил-2 совместно с торпедными катерами осуществляли удары по боевым кораблям и конвоям противника, действовали в качестве сил поддержки корабельных дозоров, прикрывали тральщики от ударов легких сил врага. Истребители Як-1, Ла-5, МиГ-1 и другие прикрывали надводные корабли от ударов фашистской авиации, а в ряде случаев действовали как штурмовики. При взаимодействии с надводными кораблями самолеты, как правило, выполняли обеспечивающие задачи.

Соединениями надводных кораблей являлись эскадра, отряд легких сил, бригада и дивизион.

Эскадра — основное оперативно-тактическое соединение флота. Ее ядро составляли линейные корабли. К началу Великой Отечественной войны эскадры имели КБФ и ЧФ. [22]

В состав эскадры кроме линейных кораблей для их обороны в морском бою от легких сил, авиации и подводных лодок входили крейсера, эскадренные миноносцы и сторожевые корабли. Эскадра предназначалась для боя с основными корабельными силами противника — линейными кораблями и тяжелыми крейсерами, а также для огневой поддержки сухопутных войск.

Эскадра ЧФ (рис. 1.1) состояла из линкора «Парижская Коммуна» (с осени 1941 г. — «Севастополь»), бригады крейсеров («Червона Украина», «Красный Кавказ», «Красный Крым»), 1-го дивизиона{9} эскадренных миноносцев (эсминцы «Незаможник», «Фрунзе», «Железняков», «Дзержинский», «Шаумян»), 2-го дивизиона эскадренных миноносцев (лидер «Ташкент», эсминцы «Быстрый», «Бодрый», «Бойкий», «Безупречный», «Бдительный», «Беспощадный») и Отряда легких сил.

Эскадра КБФ включала линкоры «Марат» и «Октябрьская революция», 3-й дивизион эскадренных миноносцев (лидеры «Минск», «Ленинград», эсминцы «Карл Маркс», «Володарский», «Ленин», «Яков Свердлов», «Энгельс», «Калинин», «Артем») и дивизион сторожевых кораблей типа «Ураган» в составе шести единиц. [23]

Эскадра СФ была сформирована в сентябре 1944 г. В ее состав вошли линкор «Архангельск», крейсер «Мурманск»{10}, 1-й дивизион эскадренных миноносцев (лидер «Баку», гвардейский эсминец «Гремящий», эсминцы «Громкий», «Грозный», «Разумный» и «Разъяренный»){11}, 2-й дивизион эскадренных миноносцев (эсминцы «Жаркий», «Живучий», «Жесткий», «Жгучий», «Дерзкий» и «Доблестный») и 3-й дивизион (Краснознаменный эсминец «Куйбышев», эсминцы «Карл Либкнехт», «Урицкий», «Достойный» и «Дружный»).

Отряд легких сил — второе крупное оперативно-тактическое соединение надводных кораблей. На КБФ он представлял самостоятельное соединение, подчиненное непосредственно командующему флотом, а на ЧФ — входил в оперативное подчинение командующему эскадрой. Отряд легких сил предназначался для ведения морского боя совместно с кораблями эскадры, действий на коммуникациях и огневой поддержки сухопутных войск. В отряд легких сил входили:

— на КБФ — крейсера «Киров» и «Максим Горький», 1-й дивизион эскадренных миноносцев типа 7 («Гордый», «Гневный», «Грозящий», «Сметливый», «Стерегущий»), 2-й дивизион эскадренных миноносцев типа 7У («Стойкий», «Сильный», «Сторожевой», «Сердитый»);

— на ЧФ — крейсера «Ворошилов» и «Молотов» и 3-й дивизион эскадренных миноносцев (лидеры «Москва», «Харьков», эсминцы «Смышленый», «Сообразительный», «Способный», а с осени 1941 г. — «Совершенный», «Свободный»).

Бригада кораблей — тактическое соединение. В ее состав сводили крейсера, торпедные катера, корабли соединений охраны водного района (ОВР), ручные корабли, а в конце войны — и противоминные корабли. [24]

В зависимости от класса кораблей, оперативно-тактических условий число кораблей в составе бригад было различным. Различалась и их организационная структура. В бригады крейсеров входили корабли только этого класса. В состав бригады торпедных катеров входили дивизионы торпедных катеров и береговая база (рис. 1.2). В состав бригады кораблей ОВРа (рис. 1.3) входили обычно дивизионы (отряды) сторожевых катеров, тральщиков, катеров-дымзавесчиков и заградителей (минных и сетевых).

Дивизион кораблей — тактическое соединение, включало, как правило, корабли одного класса и даже одного типа. Дивизионы предназначались для решения свойственных кораблям данного класса тактических задач. Они объединяли эскадренные миноносцы, входившие в состав эскадр или отрядов легких сил, сторожевые корабли, торпедные и сторожевые катера, бронекатера, канонерские лодки, тральщики, речные мониторы, входившие в состав бригад кораблей. Дивизионы катеров и малых кораблей подразделялись на отряды и звенья, в составе которых они отрабатывали задачи боевой подготовки, совместное плавание и вопросы боевого применения оружия при решении типовых боевых задач. [25]

Для выполнения боевых задач на отдельном операционном направлении в определенном районе моря неоднократно создавались оперативные соединения. В них включали корабли различных классов, которые решали в целом общие задачи. Например, приказом Народного комиссара ВМФ от 6 августа 1941 г. для действий в районе Одессы был сформирован отряд кораблей северо-западного района Черного моря в составе крейсера «Коминтерн», эсминцев «Шаумян» и «Незаможник», минного заградителя «Лукомский», 2-й бригады торпедных катеров, 5-го дивизиона тральщиков, дивизиона канонерских лодок, отряда сторожевых катеров и ряда других кораблей. Отряд оперативно подчинялся командиру Одесской военно-морской базы, руководившему обороной города.

Соединения кораблей ОВРа входили в состав военно-морских баз, а в отдельных случаях подчинялись непосредственно командующему флотом (например, в 1942-1943гг. на КБФ). [26]

В предвоенный период наряду со строительством кораблей проводились серьезные мероприятия по повышению боеспособности и боеготовности корабельных соединений. В 1930 г. вышел первый Боевой устав Военно-Морских Сил РККА.

Устав определял, что боевая деятельность сил флота подразумевает прежде всего совместные действия надводных кораблей, подводных лодок, морской авиации и береговой обороны при самом тесном взаимодействии с сухопутными войсками. В уставе были даны основные принципы организации и ведения боевых действий силами флота, в том числе и надводными кораблями. Он лег в основу боевой подготовки кораблей.

В 1937 г. с учетом опыта оперативной и боевой подготовки флотов, результатов проводимых научных исследований, тактико-технических характеристик новых типов кораблей был издан новый Боевой устав Морских Сил (БУМС — 37). Требования этого документа определили боевую подготовку кораблей перед Великой Отечественной войной и их тактику в войне. В Уставе излагались основы ведения боевых действий, вопросы организации боевого управления и обеспечения, политической работы при подготовке к боевым действиям и в ходе их, основные принципы взаимодействия сил при организации боя на море, в прибрежном районе, обороне военно-морских баз, требования и основные принципы ведения наступательных боевых действий в прибрежных водах, у баз противника, на морских коммуникациях. Устав нацеливал командиров кораблей на решительные наступательные действия, требовал организации всестороннего обеспечения боевых действий, твердого управления силами на всех этапах выполнения боевой задачи, смелого поиска новых тактических приемов.

На основе уставных положений и опыта боевой подготовки были разработаны и изданы наставления по боевым действиям различных классов кораблей: в 1933 г. — торпедных катеров, в 1934 г. — эскадренных миноносцев, позднее — минных заградителей, крейсеров и других кораблей. В них излагались основные способы выполнения кораблями типовых боевых задач и рекомендовались тактические приемы действий в той или иной обстановке. В 1940 г. начальником кафедры общей тактики морских сил Военно-морской академии контр-адмиралом С. и Ставицким был создан труд «Введение в общую тактику», в котором были обобщены теоретические взгляды на ведение морского боя. Он сыграл важную роль в формировании у слушателей академии — будущих командиров крупных кораблей и командиров соединений — тактического мышления и единства взглядов на ведение боевых действий силами флота. Одновременно коллектив авторов под руководством капитана 1 ранга В. А. Петровского разработал Наставление по ведению морских операций — новой в то время области военно-морского искусства. В нем были сконцентрированы взгляды на уничтожение сил противника в море, нарушение морских коммуникаций неприятеля, содействие сухопутным войскам и на ряд других положений. Издание этих и других документов обусловило целенаправленную боевую подготовку соединений кораблей.

Корабли эскадр и отрядов легких сил были готовы вести совместные действия с подводными лодками и авиацией против корабельных группировок, военно-морских баз и береговых объектов неприятеля. К моменту нападения фашистской Германии линейные корабли, крейсера и эскадренные миноносцы могли вести бой с противником днем и ночью, стрелять по береговым целям по площади и с корректировкой самолетами и корректировочными постами.

Корабельные соединения военно-морских баз отработали несение дозорной службы, траление якорных мин, поиск подводных лодок с использованием зрительных средств наблюдения и ШПС, уничтожение подводных лодок [28] с помощью глубинных бомб, ведение боя с катерами и малыми кораблями противника. Соединения торпедных катеров были подготовлены для действий по боевым кораблям и судам врага одиночно и малыми группами в условиях темного и светлого времени суток с использованием для маскировки и прикрытия дымовых завес. В целом соединения кораблей находились в высокой боевой готовности. Это позволило им начать боевые действия практически с первых часов войны.

С началом войны работа по созданию документов, обобщающих вопросы тактики различных сил ВМФ, была активизирована. С этой целью в 1942 г. в Главном штабе ВМФ было создано специальное отделение по изучению опыта войны, позднее реорганизованное в отдел, который систематически готовил сборники материалов по опыту боевой деятельности ВМФ. С 1943 г. стали выходить оперативные бюллетени штабов флотов. Они также использовались при тактической подготовке офицеров.

Важную роль в пропаганде опыта войны и проводимых на основе его изучения научных исследований играла периодическая печать, и в частности журнал «Морской сборник». Большое значение для корабельных специалистов имели статьи преподавателей Военно-морской академии: вице-адмирала С. П. Ставицкого — «Значение и условия достижения боевой устойчивости» (1942, № 8), капитана 1 ранга В. Ф. Чернышева — «Огневое содействие флангу армии» (1943, № 6), капитана 1 ранга Н. Б. Павловича — «Дозорная служба» (1944, № 2), командующего Азовской военной флотилией контр-адмирала С. Г. Горшкова — «Десантные операции Азовской военной флотилии» (1944, № 4), и ряд других. Серьезным вкладом в теорию и практику борьбы с минами была работа капитана 1 ранга И. А. Киреева «Развитие и использование средств противоминной обороны в Отечественной войне в период с 22 июня 1941 г. по 30 сентября 1942 г.», опубликованная в 1943 г. В этой работе автор обобщил опыт противоминной борьбы всех флотов, дал характеристику применяемого противником минного оружия и практические рекомендации по организации минной разведки, использованию тральных сил для уничтожения минных заграждений.

Появление новых видов оружия и боевой техники и опыт их применения привели к пересмотру ряда действовавших тактических документов и созданию [29] новых.

В 1943 г. были изданы документы, в которых был обобщен опыт десантных действий и документально закреплены требования к подготовке и высадке морских десантов. В это же время была определена организация использования сил флота при содействии приморскому флангу войск в ходе артиллерийской поддержки. В разработанных документах давались конкретные рекомендации по применению корабельной артиллерии по береговым объектам. Значительным достижением военно-морского искусства явилась разработка организации тактического взаимодействия авиации с торпедными катерами при ударах по конвоям.

Практически заново были созданы документы по боевому использованию гидроакустических средств при поиске и преследовании подводных лодок группой кораблей, радиолокационных станций на торпедных катерах, автоматической зенитной артиллерии при отражении атак пикирующих бомбардировщиков, по борьбе с минами, имеющими неконтактные взрыватели, и другие документы.

Таким образом, изучение опыта войны, практики применения в боевых действиях оружия и технических средств служило основой для разработки новых способов и тактических приемов использования сил и средств ВМФ, которые затем входили в официальные тактические документы, регламентирующие боевое применение того или иного рода сил флота.

План «Барбаросса» не предусматривал ведения активных боевых действий кораблями немецких военно-морских сил против советского ВМФ. Германское командование считало, что участь советских кораблей на всех морских театрах будет решена захватом военно-морских баз с суши. Поэтому в начале Великой Отечественной войны на морских театрах действовали ограниченные корабельные силы противника. В то же время с первых дней войны на Севере, на Балтийском и Черном морях кораблям ВМФ противостояли значительные силы фашистской авиации. По мере провала немецких планов войны против СССР и перехода инициативы к Советским Вооруженным Силам гитлеровское командование вынуждено [30] было увеличивать число кораблей, действующих против ВМФ. Если в начале войны враг имел на Баренцевом море 8 миноносцев, 6 подводных лодок, 35 сторожевых кораблей и катеров, то в 1943 г. здесь было сосредоточено 2 линейных корабля, 3 крейсера, 2 броненосца береговой обороны, 20 миноносцев и эскадренных миноносцев, 21 подводная лодка, около 100 сторожевых кораблей и тральщиков, 20 десантных кораблей и около 300 самолетов. В 1945 г. число действующих на этом театре подводных лодок достигло 65 единиц.

На Балтийском море в начале войны действовали ВМС Финляндии и немногочисленные группы кораблей фашистской Германии. Финские силы состояли из 2 броненосцев береговой обороны, 3 подводных лодок, 14 канонерских лодок и заградителей и 20 сторожевых катеров. Немецко-фашистские ВМС имели 5 подводных лодок, 2 минных заградителя, 10 тральщиков, 6 торпедных катеров, 2 плавбазы с сильным артиллерийским вооружением и 10 сторожевых катеров. Но уже в сентябре 1941 г. для действий на Балтийском море были привлечены линкор «Тирпиц» и тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», легкие крейсера «Кёльн», «Нюрнберг», «Эмден», «Лейпциг» и около 10 эскадренных миноносцев. К концу войны на Балтике была сосредоточена большая часть находившихся в строю гитлеровских ВМС крупных боевых кораблей и подводных лодок.

На Черном море в первые дни войны противник имел только 2 подводные лодки, 4 эскадренных миноносца, 7 миноносцев, вспомогательный крейсер, 2 минных заградителя, 22 тральщика, 7 сторожевых кораблей и несколько катеров. В ходе войны сюда было передислоцировано около 500 кораблей врага, в их числе 6 подводных лодок, 16 торпедных катеров, около 50 десантных кораблей, 23 тральщика, 26 охотников за подводными лодками, 123 каботажных вооруженных судна и другие плавсредства. В течение всей войны враг имел на Черном море мощную группировку авиации, предназначенную для боевых действий против кораблей.

Корабельный состав ВМС фашистской Германии к началу Великой Отечественной войны состоял в основном из кораблей, построенных непосредственно перед второй мировой войной. Некоторые тактико-технические характеристики кораблей немецко-фашистских ВМС приведены в приложении 4. [31]

Линкоры «Тирпиц», «Шарнхорст», «Гнейзенау», тяжелые крейсера типа «Адмирал Хиппер», «Адмирал Шеер» являлись новыми кораблями и полностью отвечали требованиям того времени. Легкие крейсера типа «Лейпциг» были также вполне современными кораблями.

Построенные перед войной эскадренные миноносцы типа «Бейтзен» имели хорошие тактико-технические характеристики и боевые свойства. Миноносцы типа Т-1, которых в немецких ВМС было немало, являлись довольно слабыми кораблями своего класса и по характеристикам приближались к сторожевым кораблям. Основной их недостаток — слабое артиллерийское вооружение. Во время войны фашистская Германия строила с учетом требований и опыта боевых действий эскадренные миноносцы типа 2-40 с сильным торпедным и артиллерийским вооружением, новыми гидроакустическими средствами наблюдения и радиотехническим оборудованием. Они относились к наиболее мощным кораблям своего класса того периода.

Основными сторожевыми (эскортными) кораблями гитлеровских ВМС являлись корабли типа Р-1. Они вполне соответствовали своему боевому предназначению и требованиям времени, имели большую скорость и хорошее артиллерийское вооружение.

В качестве противолодочного оружия эскадренные миноносцы и сторожевые корабли имели глубинные бомбы с кормовыми бомбосбрасывателями, для обнаружения подводных лодок у них были ШПС и ГЛС.

Для охраны конвоев и борьбы с подводными лодками в состав флота входило значительное число охотников за подводными лодками, которые, по существу, являлись сторожевыми кораблями малого водоизмещения, и сторожевых катеров. Эти корабли имели ГЛС, ШПС и большой запас глубинных бомб. Их артиллерийское вооружение состояло из 20-мм или 37-мм автоматических и 76-мм или 88-мм полуавтоматических пушек.

Торпедные катера, действовавшие против советского ВМФ, относились к большим катерам, имели два — четыре торпедных аппарата и сравнительно сильное артиллерийское вооружение.

В состав ВМС Германии входило много быстроходных базовых тральщиков типа М-1. Они имели контактные и неконтактные тралы, позволявшие тралить все типы якорных и донных мин, а наличие сильной артиллерии, [32] гидроакустических средств наблюдения и глубинных бомб давало возможность использовать их не только для траления, но и в качестве сил охранения конвоев, для борьбы с подводными лодками, малыми кораблями и катерами.

В ходе войны противник построил большое число быстроходных десантных барж (БДБ) типа Р и десантных паромов. Относительно сильное артиллерийское вооружение десантных кораблей позволило использовать их для решения ряда не свойственных им задач (например, для охранения транспортов от торпедных катеров, артиллерийской поддержки сухопутных войск, ударов по конвоям, состоявшим из малых транспортных судов, а также против дозорных кораблей и катеров).

Подводные лодки ВМС фашистской Германии являлись вполне современными кораблями с высокими тактическими свойствами. Несмотря на наличие ШПС, в начале войны они выполняли атаки только с применением перископа, что и обусловливало тактику борьбы с ними.

Действовавшая против кораблей ВМФ фашистская авиация организационно не входила в состав ВМС Германии, но летный состав прошел специальную подготовку и имел боевой опыт действий против кораблей республиканской Испании и Великобритании. Основными типами самолетов (приложение 5) являлись пикирующие бомбардировщики Ю-87, бомбардировщики Ю-88, тяжелые бомбардировщики Хе-111 (использовавшиеся иногда в качестве торпедоносцев), истребители Ме-109г, Ме-110 и ФВ-190, действовавшие как штурмовики.

В предвоенный период оружие кораблей развивалось на основе последних научных исследований и технических достижений с учетом опыта первой мировой войны. Значительно было усовершенствовано артиллерийское, торпедное и минное оружие. Накануне Великой Отечественной войны были созданы РЛС, ГЛС и теплопеленгаторные средства наблюдения. Поэтому корабли, построенные непосредственно перед войной, по техническому оснащению и боевым возможностям превосходили корабли [33] более ранней постройки. Кроме того, у артиллерийского оружия увеличились дальность, скорострельность и точность стрельбы, совершенствовались приборы управления стрельбой, повышалась живучесть стволов. Краткая характеристика артиллерийского оружия кораблей СССР и фашистской Германии приведена в приложении 6. Корабельные артиллерийские системы главного калибра советских кораблей по основным показателям превосходили немецкие. Зенитное .вооружение больших кораблей ВМФ и артиллерийское вооружение катеров составляли 45-мм полуавтоматические и 37-мм автоматические пушки, крупнокалиберные пулеметы (12,7 мм) и пулеметы калибра 7,6 мм. Для вооружения катеров и малых кораблей фашистской Германии, а также в качестве зенитной артиллерии на крупных кораблях, использовались 20-, 37- и 47-мм автоматические и 88-мм полуавтоматические пушки, а также 7,62-мм пулеметы.

Торпедное оружие развивалось в направлении увеличения дальности хода и скорости торпед, увеличения заряда ВВ, повышения точности хода по глубине и курсу. Непосредственно перед войной были созданы электрические бесследные торпеды, но они поступили на вооружение только к концу войны. В приложении 7 приведены основные тактико-технические характеристики торпед советского ВМФ и ВМС фашистской Германии, применявшихся во время воины. На вооружении сторожевых кораблей типа «Ураган» и эскадренных миноносцев типа «Новик» оставались 45-см торпеды производства периода первой мировой войны, запас которых имели арсеналы.

Развитие якорных контактных мин после первой мировой войны шло главным образом по пути увеличения мощности заряда ВВ. Корабельные большие мины КБ, состоявшие на вооружении ВМФ, имели заряд ВВ массой 300 кг, обеспечивавший надежное поражение любого корабля. Антенные мины АГСБ предназначались против подводных лодок. Масса их ВВ 300 кг. Антенны обеспечивали перекрытие всей толщи воды в пределах рабочих глубин погружения подводных лодок противника. Для размещения на корабле и постановки мины имели якорь в виде транспортной тележки, которая обеспечивала их. передвижение по минным рельсам на палубе корабля.

Основным типом корабельной якорной мины ВМС фашистской Германии являлась мина ЕМВ с зарядом ВВ массой 220 кг, а наиболее распространенным типом антенной [34] якорной мины была мина ЕМС с зарядом ВВ массой 300 кг. Кроме этих мин противник имел донные неконтактные мины с магнитными и акустическими взрывателями. Такая мина типа ВМА, предназначенная для постановки с надводных кораблей, имела заряд ВВ массой 825 кг. Мина ВМА обеспечивала поражение надводных кораблей при ее взрыве на глубине до 40 м. Авиация врага использовала донные неконтактные мины LMB с ВВ массой 700 кг. Средства борьбы с этими минами и тактика использования данных средств создавались в ходе войны.

Перед началом Великой Отечественной войны на вооружении советского ВМФ было несколько типов контактных тралов, позволявших эффективно бороться с якорными минами. Поверхностные сетевые тралы были созданы в ходе войны, как и неконтактные тралы. Неконтактные тралы предназначались для борьбы с магнитными и акустическими минами. Первыми образцами таких тралов явились баржевые магнитные тралы, а позднее — петлевые (типа ПЭМТ) и электродные (типа ТЭМ) , электромагнитные тралы. ВМС неприятеля к началу войны имели все типы трального оружия, обеспечивавшего борьбу как с якорными, так и с донными неконтактными минами.

Противолодочное оружие кораблей в период между первой и второй мировыми войнами претерпело незначительные изменения. Основным средством поражения подводных лодок в подводном положении служили глубинные бомбы, подразделявшиеся на большие (масса ВВ более 100 кг) и малые (масса ВВ меньше 100 кг). Глубинные бомбы сбрасывались с помощью бомбосбрасывателей и поражали подводные лодки при взрыве на расстоянии нескольких метров от них. Для расширения полосы поражения на советских кораблях еще перед Великой Отечественной войной устанавливались бомбометы БМБ-1, а позднее — БМБ-2, выстреливавшие бомбы по траверзу корабля. В конце войны на кораблях ВМФ появились носовые реактивные противолодочные бомбометы. Это было значительным шагом в развитии противолодочного оружия.

В качестве средств обнаружения подводных лодок как в советском ВМФ, так и в ВМС фашистской Германии в начале войны использовались ШПС. Корабли получили ГЛС во время войны. [35]

Основными средствами наблюдения на кораблях в начале Великой Отечественной войны являлись зрительные средства. На отдельных крупных кораблях уже перед войной стояли первые образцы РЛС (например, на крейсерах ЧФ — станция РУС-2, которая обеспечивала обнаружение групп самолетов на расстоянии нескольких десятков километров; с помощью такой станции в первую же военную ночь были своевременно обнаружены подходящие к Севастополю самолеты противника, о чем и сделано было донесение оперативному дежурному флота). К концу войны РЛС были установлены не только на крупных кораблях, но и на многих катерах. Однако основными средствами наблюдения на кораблях как ВМС фашистской Германии, так и советского ВМФ в ходе всей войны оставались оптические.

Как видим, в Великой Отечественной войне советским кораблям противостояли силы, которые имели высокие боевые возможности. По некоторым тактическим показателям оружие, боевые средства кораблей и самолетов врага не уступали нашим образцам, а иногда и превосходили их. Необходимо было слабые тактико-технические элементы кораблей компенсировать умелым тактическим маневром, достижением скрытности действий, упреждением противника в обнаружении и применении оружия, сосредоточением действий кораблей на достижении главных целей, а также в полной мере использовать превосходство морально-боевых качеств советских моряков. [36]

В ходе Великой Отечественной войны ВМФ вел активные действия по нарушению морских коммуникаций противника, игравших для него важную роль в обеспечении воинских и стратегических перевозок. Из портов Швеции и Норвегии в Германию ежемесячно ввозилось свыше 2 млн. т железной и никелевой руды. Снабжение группировки войск на мурманском направлении полностью зависело от перевозок Баренцевым морем и функционирования портов Киркенес и Печенга (Петсамо). На Балтийском море с первых дней войны перевозились войска и военные грузы из портов Германии, Польши в Прибалтику и в Финляндию. В 1944-1945 гг. окруженные советскими войсками [37] группировки врага в районах Калининграда (Кенигсберга) и Лиепаи (Либавы) имели связь с Германией только морем. На Черном море в 1941-1942 гг. войска и грузы из портов Румынии и дунайских портов перевозились в порты Крыма, в Одессу и Николаев. В 1943 г. эта морская коммуникация протянулась до Таманского полуострова. В период освобождения нашими войсками Крыма неприятель интенсивно использовал путь морем для эвакуации своих войск из района Севастополя.

На всех морских театрах обратными рейсами транспорты фашистов вывозили из временно оккупированных областей нашей страны ценности, металл, сырье, раненых и больных.

Для перевозок на Баренцевом и Балтийском морях гитлеровцы использовали в основном крупные транспортные суда, а на Черном море — и баржи, сейнеры, мотоботы, малые корабли и катера. Многие такие суда противника имели для самообороны 1-2 орудия калибра 75-88 мм и 2-4 зенитных автомата или пулемета. Основные перевозки с самого начала войны враг осуществлял в системе конвоев, причем количество сил охранения конвоев в ходе войны систематически увеличивалось. Постоянное совершенствование неприятелем охраны морских коммуникаций требовало совершенствования тактики действий советских кораблей при атаках фашистских конвоев, управления кораблями в ходе боя и организации всестороннего обеспечения.

В целом развитие тактики надводных кораблей при действиях на морских коммуникациях заключалось в переходе от самостоятельных действий малыми группами к массированному использованию кораблей в составе нескольких групп при всестороннем обеспечении и тесном оперативном и тактическом взаимодействии с другими родами сил флота, прежде всего с авиацией.

Боевая подготовка и партийно-политическая работа с экипажами кораблей, привлекаемых к действиям на коммуникациях противника, были направлены на создание такой атмосферы и морально-психологического настроя, которые обеспечивали постоянную готовность корабля к действиям на больших удалениях от пунктов базирования, плаванию на полную автономность в сложных оперативно-тактических и физико-географических условиях.

Для тактической подготовки командиров кораблей в штабах соединений систематически проводились разборы [38] боевых походов, изучались тактические приемы и способы действий, применяемые врагом, разрабатывалась тактика своих кораблей с учетом конкретных условий и стоящих перед кораблями соединений боевых задач, а также вопросы взаимодействия с другими силами флота, представители которых привлекались к проводимым мероприятиям. Особое внимание уделялось формированию у командиров кораблей таких качеств, как самостоятельность, инициативность, стремление к творческому поиску при подготовке к бою, смелости, настойчивости, активности. Командиры соединений и политработники на конкретных примерах показывали, что инициатива и настойчивость как важнейшие элементы поведения командира в бою являются не просто волевыми актами, а глубоко осознанными действиями, в основе которых должны лежать объективная оценка конкретной ситуации, твердая уверенность в боевой выучке экипажа корабля.

В соответствии с этим решением 21 августа в 4 ч 50 мин с рейда Рохукюла корабли вышли под управлением командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев капитана 2 ранга С. Д. Солоухина. С наступлением утренних сумерек вылетели самолеты-разведчики для доразведки конвоя и обеспечения наведения на него ударной группы. Однако конвоя они не обнаружили, о чем донесли на КП флота. Получив с КП флота эту информацию, С. Д. Солоухин принял решение произвести самостоятельный поиск конвоя вдоль западного побережья Рижского [39] залива, начав его от предполагаемого конечного пункта следования вражеских кораблей. Увеличив скорость, эскадренные миноносцы дошли до рижского подходного буя, развернулись в строй фронта и пошли навстречу конвою на расстоянии 4-5 миль от берега. Артиллерия кораблей была приведена в готовность к стрельбе по надводному и воздушному противнику.

В 11 ч 39 мин при подходе к м. Мерсрагс был обнаружен конвой в составе двух крупных транспортов, шхуны и шести сторожевых катеров. Конвой шел на юго-восток, прижимаясь к берегу. Командир группы распределил объекты удара: эсминцу «Артем» — головной, а эсминцу «Суровый» — транспорт, идущий вторым. По сигналу флагмана эскадренные миноносцы развернулись на параллельный конвою курс, уменьшили ход до 11 уз и в 11 ч 52 мин с дистанции 50 каб открыли огонь из орудий главного калибра по назначенным целям. В ответ головной транспорт начал стрельбу из артиллерийских орудий, а сторожевые катера приступили к постановке дымовой завесы для прикрытия транспортов. Через несколько минут эскадренные миноносцы достигли попадания в оба транспорта. Транспорты снизили скорость и повернули к берегу. В это время их начало закрывать дымом. «Суровый» перенес огонь двумя орудиями по сторожевым катерам и два потопил. В 12 ч 10 мин дымовая завеса скрыла транспорты от наблюдения и наши корабли прекратили стрельбу.

Изменив курс с таким расчетом, чтобы обойти дымовую завесу, эскадренные миноносцы установили зрительный контакт с транспортами и в 12 ч 21 мин вновь открыли огонь. Первыми же залпами были достигнуты попадания. Вражеские транспорты затонули.

В 12 ч 25 мин «Суровый» и «Артем» были атакованы вражескими бомбардировщиками и начали маневрирование для уклонения от атак самолетов, а затем по приказанию командира группы корабли легли на курс отхода в пр. Муху-Вяйн. Атаки фашистских самолетов не прекращались до 14 ч 30 мин. За это время на корабли было сброшено более 60 бомб, от которых эсминцы в момент отрыва бомб от самолета уклонялись изменением скорости и курса. Корабли без повреждений вернулись в пр. Муху-Вяйн.

В целом ударная группа кораблей поставленную задачу выполнила. В период поиска конвоя после потери [40] его силами разведки флота командир группы кораблей грамотно оценил обстановку и действия эскадренных миноносцев практически исключили возможность скрытного прохода вражеских кораблей в Ригу. В результате боя были потоплены два транспорта и два катера охранения.

19 января 1943 г. радиоразведка СФ установила, что из Тромсё на восток вышел вражеский конвой. Поскольку в то время в районе его перехода советских подводных лодок не было, а в условиях полярной ночи осуществить по нему удар авиацией было сложно, командование флота приняло решение нанести удар группой кораблей в составе лидера «Баку» (командир капитан 3 ранга Б. П. Беляев) и эсминца «Разумный» (командир капитан 3 ранга В. Ф. Федоров). С получением приказа они были экстренно приготовлены к походу и в 13 ч 36 мин 20 января под управлением командира бригады эскадренных миноносцев капитана 1 ранга П. В. Колчина (флаг — на лидере «Баку») вышли в море.

С учетом вероятной скорости конвоя переход был рассчитан так, чтобы встретить его западнее о. Вардё. Корабли выполняли переход строем кильватера на расстоянии 25 миль от берега со средней скоростью 20 уз. В 22 ч 40 мин лидер «Баку», идущий головным, изменил курс и пошел к берегу в расчетную точку встречи с конвоем. В 23 ч 14 мин по пеленгу 270° на дистанции 70 каб сигнальщики лидера обнаружили конвой: два транспорта в охранении эскадренного миноносца и двух сторожевых кораблей. Командир группы приказал лидеру «Баку» атаковать головной транспорт, а эсминцу «Разумному» — второй, при этом использовать торпедное и артиллерийское оружие. Увеличив скорость до 28 уз, советские корабли начали атаку. Противник обнаружил подходящие со стороны моря корабли, и с его сторожевого корабля охранения был дан световой опознавательный сигнал. В ответ по приказанию командира лидера было передано прожектором то же самое сочетание. Так как корабли гитлеровцев продолжали идти прежними курсом и скоростью, был сделан вывод, что передача этого сигнала удовлетворила противника и он принял советские корабли за свои. Таким образом, наши корабли получили возможность нанести по транспортам неожиданный удар.

Сблизившись с головным транспортом на дистанцию 26 каб, «Баку» выпустил по нему торпеды, а затем открыл огонь из орудий главного калибра. Первыми же [41] залпами были достигнуты попадания. Одной из выпущенных торпед транспорт был поражен и стал тонуть. Поэтому лидер лег на курс отхода и перенес огонь по кораблям охранения, которые начали стрелять по нашим кораблям. Шедший за лидером эсминец «Разумный» открыл огонь из орудий главного калибра по второму транспорту. После отхода лидера он лег ему в кильватер, продолжая стрелять по транспорту из кормовых орудий. В это время по «Баку» и «Разумному» открыли огонь береговые батареи врага. Не уменьшая скорости, оба корабля вышли из района боя. Попаданий в советские корабли не было. В результате артиллерийско-торпедного удара по конвою противника был потоплен один транспорт, а второму были нанесены повреждения.

В этом примере заслуживает внимания то, что решение на боевые действия ударной группы кораблей было принято по данным радиоразведки флота, а набег на относительно удаленную коммуникацию неприятеля выполнен без предварительной специальной подготовки кораблей к выполнению задачи. Командиры и штурманы показали высокую тактическую грамотность и штурманскую подготовку при расчете района встречи конвоя и обеспечили требуемую точность плавания, а командир группы — еще и находчивость в момент опознавания при встрече с врагом. Комендоры и торпедисты лидера продемонстрировали высокое мастерство в использовании своего оружия в сложных условиях полярной ночи. Следует отметить, что для достижения главной цели лидер в первую очередь применил торпеды, что отвечало сложившейся тактической обстановке в начале боя. Именно это в конечном счете и определило успех действий лидера «Баку».

В 22 ч 05 мин был обнаружен конвой: транспорт, идущий в охранении сторожевого корабля и катеров. Сторожевой корабль шел в голове строя, катера прикрывали транспорт со стороны моря. Вероятно, гитлеровцы не допускали возможности атаки со стороны своего берега. Подпустив фашистские корабли на расстояние 10-12 каб, катера по сигналу командира группы дали полный ход и стремительно атаковали конвой, выпустив торпеды с дистанции 3-4 каб.

Атакованный А. О. Шабалиным транспорт затонул, а атакованный Г. К. Светловым сторожевой корабль получил большие повреждения. Силы охранения обнаружили советские катера только после взрыва торпед и открыли по ним ожесточенный огонь из пушек и пулеметов. «ТКА-12» получил пробоину. Однако, имея преимущество в скорости, торпедные катера оторвались от преследования, вырвались в открытое море и вернулись в Земляное.

Катерники достигли успеха в результате умелого выбора и скрытного занятия позиции ожидания на коммуникации противника, грамотного использования для обеспечения внезапности атаки физико-географических факторов и применения тактически обоснованного направления атаки — со стороны берега, что явилось полной неожиданностью для врага.

Рассмотренный способ боевых действий торпедных катеров получил название способа засады. К нему прибегали в тех случаях, когда расстояние от пункта базирования до района боевых действий было относительно большим в сравнении с дальностью плавания катеров. В этом случае торпедные катера, достигнув района боевых действий, в целях сохранения необходимого запаса топлива для возвращения в пункт базирования не осуществляли активного поиска, а ожидали подхода кораблей противника, находясь в дрейфе или маневрируя на самом малом ходу.

«ТКА-11» и «ТКА-12» базировались в районе Кольского [43] залива, а Земляное, расположенное на западном побережье п-ва Средний, находилось в непосредственной близости к району их боевых действий и использовалось только для временной стоянки. Поэтому они и вынуждены были действовать этим способом.

17 апреля 1943 г. вечером фашистские батареи открыли огонь по позициям наших береговых батарей, расположенных на п-ве Средний, которые держали под контролем выход из фьорда Петсамовуоно. По данным разведки СФ было известно, что в п. Печенга (Петсамо) находятся два транспорта, груженные никелевой рудой, которая представляла особую ценность для военной промышленности фашистской Германии. Сопоставление этих фактов давало возможность предположить, что фашисты ночью попытаются вывести транспорты из Печенги.

Из Земляного (Пумманки) вышла группа торпедных катеров под управлением командира отряда торпедных катеров капитан-лейтенанта В. М. Лозовского в составе «ТКА-13» (командир старший лейтенант А. О. Шабалин) и «ТКА-14» (командир лейтенант Д. Ф. Колотий, на этом же катере находился В. М. Лозовский). В сумерках катера приблизились к выходу из вражеского фьорда и легли в дрейф у побережья п-ва Средний.

Около полуночи из фьорда вышли несколько катеров противника и начали ставить дымовые завесы. Это подтвердило, что враг собирается выводить транспорты из порта. На катерах усилили наблюдение и подготовились к бою. В 1 ч 15 мин 18 апреля батареи противника вновь открыли огонь по батареям на п-ве Средний, а катера неприятеля снова начали ставить дымовые завесы. Под их прикрытием советские торпедные катера подошли к выходу из фьорда и пересекли дымовую завесу. Выйдя из завесы, они обнаружили два выходивших из Печенги транспорта в охранении шести катеров, которые, заметив наши торпедные катера, открыли пушечно-пулеметный огонь и не допустили их на дистанцию залпа по транспортам. Две попытки пробиться к транспортам оказались безуспешными: перед атакующими катерами стояла сплошная огневая завеса. Транспорты же повернули обратно в фьорд и увеличили ход. Пользуясь этим, противник, охватив торпедные катера полукольцом, начал прижимать их к берегу, стремясь не дать им прорваться в море.

Инициатива стала переходить к неприятелю. Но и в этих крайне неблагоприятных условиях А. О. Шабалин и [44] Д. Ф. Колотий не отказались от своей цели. А. О. Шабалин решил отвлечь внимание врага на себя и дать возможность Д. Ф. Колотию пробиться к транспортам. Сообщив ему об этом по рации, А. О. Шабалин пошел навстречу катерам противника с постановкой дымовой завесы. Сблизившись с одним из вражеских катеров, он стремительно атаковал его, обстреливая из пулеметов, а затем круто развернулся и скрылся в дымовой завесе. Появившись через несколько минут из нее в другом месте, он атаковал второй катер противника и снова скрылся в дыму. Так повторялось несколько раз. В результате гитлеровцы сосредоточили все свое внимание на действиях катера А. О. Шабалина. Этим воспользовался Д. Ф. Колотий. Дав самый полный ход, под прикрытием дымовой завесы он сблизился с катерами врага и неожиданно для него прорвался между двумя ближайшими катерами, догнал концевой транспорт и с дистанции 2-3 каб выпустил две торпеды. После мощного взрыва транспорт стал погружаться в воду. Атака Д. Ф. Колотия оказалась настолько дерзкой, что фашисты на какое-то время растерялись: их катера 2-3 минуты маневрировали без определенной цели.

Этим кратковременным замешательством воспользовался А. О. Шабалин. Мгновенно оценив обстановку, он решительно атаковал ближайший к нему катер, сосредоточив по нему огонь пулеметов, а когда тот сошел с курса советского катера, вероятно, испугавшись таранного удара, прорвал кольцо неприятельских катеров и пошел за уходившим в фьорд транспортом. Уже внутри фьорда догнал его и, заняв выгодный залповый курсовой угол, выстрелил с дистанции 1,5-2 каб. Торпеды поразили цель. К этому времени все шесть катеров противника, развернувшись завесой, перекрыли выход из фьорда и, ведя огонь, двинулись навстречу катеру А. О. Шабалина.

Казалось, что его участь решена. Но на войне не всегда подводили итог только пушки и снаряды. Бой ведет человек, обладающий волей, разумом и определенными морально-боевыми качествами. В критические минуты боя очень важным становится тактическое мастерство, стойкость людей, учет психологии противостоящего врага, ответственность за судьбу корабля и вера в его экипаж.

В эти полные смертельной опасности минуты А. О. Шабалин нашел решение, которое позволило ему [45] выйти из почти безвыходного положения. Он направил свой катер в сторону берега, на котором стояли вражеские батареи, понимая, что они уже держат его катер в своих прицелах и через считанные мгновения загремят их залпы. Но он понимал и то, что снаряды будут рваться рядом не только с советским катером, но и с теми, которые перекрыли ему путь в море. Первые столбы воды взметнулись почти рядом с бортом «ТКА-13». Смелый командир круто развернул катер на выход из фьорда и увеличил скорость. Снаряды следующего залпа упали за кормой. Затем он дал малый ход. Резко меняя скорость с полного на малый ход и наоборот на зигзаге, А. О. Шабалин сбивал наводку гитлеровских артиллеристов, продвигаясь все ближе к выходу из фьорда. Строй катеров противника приближался, но они как бы споткнулись о взрывы снарядов собственных батарей. В действиях береговых артиллеристов и катерников противника не было согласованности. Катера врага сошли с курса советского катера, который прорезал их строй и вырвался в открытое море.

Командиры торпедных катеров в бою проявили непреклонную настойчивость в достижении целей боя, самоотверженность, творческую инициативу, тактическое взаимопонимание.

Бой является примером тактической гибкости в бою, быстрой и правильной оценки обстановки, умелого и своевременного перераспределения усилий, перехода от наступательных действий к оборонительным и наоборот, применения маскирующих и демонстративных действий для достижения целей боя, умелого учета психологии противника. Здесь наиболее ярко проявилось боевое дарование А. О. Шабалина как хорошего тактика, самоотверженного и бескомпромиссного командира.

Пример позволяет оценить роль и место риска в бою как явления, сопутствующего любому дерзкому и смелому решению. Риск есть в любом бою, но там, где действия командира существенно отличаются от ранее принятых и проверенных боевой практикой, он тем более неизбежен. Принимая рискованное решение, А. О. Шабалин сумел соотнести боевые возможности своего корабля в конкретно сложившихся условиях с ожидаемым боевым успехом и вероятностью его достижения. Он увидел после удачной атаки Д. Ф. Колотия возможность прорваться через кольцо фашистских кораблей и пользуясь преимуществом [46] в скорости, догнать и с малой дистанции атаковать транспорт, но уже внутри фьорда. И Л. О. Шабалин реализовал эту возможность, отлично сознавая, какой опасности он подвергает корабль и экипаж. Его действия в рассмотренном бою — не слепая вера в удачу, а трезвый расчет тактика на основе ранее полученного опыта и оценки конкретных тактических условий. Командир «ТКА-13» выполнил атаку транспорта в условиях, в которых противник считал ее невероятной и невозможной, поэтому она оказалась для врага внезапной, ошеломляющей и завершилась победой советского катера.

Анализ боя показывает, что высокое тактическое мастерство командира корабля, безупречная боевая выучка экипажа, полное использование маневренных возможностей корабля и его оружия позволили в, казалось бы, невозможных условиях изменить тактическую обстановку в свою пользу и добиться победы.

Этот пример поучителен для правильного понимания особенностей морского боя — боя динамичного, скоротечного, в котором возникают самые различные, подчас кризисные ситуации. В таком бою решающим условием успеха нередко может стать не численный перевес, а способность командира в ходе боя в считанные секунды оценить возможности свои и противника, предугадать развитие событий, учесть психологию врага, противопоставить ему неожиданные варианты действий и этим навязать свою волю, захватить инициативу, что является важнейшей предпосылкой для достижения победы, особенно в бою с превосходящими силами неприятеля.

В 23 ч 30 мин группа в составе «ТКА-215» (командир старший лейтенант В. С. Кузнецов), «ТКА-205» (командир лейтенант П. П. Диренко) и «ТКА-230» (командир старший лейтенант П. И. Косовнин) под командованием [47] начальника штаба дивизиона капитана 3 ранга А. И. Ефимова вышла для поиска врага в район о. Лилле-Эккере — м. Кибергнес. С выходом в район поиска катера построились в строй уступа. Командир группы шел на головном «ТКА-230», имевшем радиолокационную станцию. В 1 ч 30 мин 22 октября на дистанции 50-55 каб радиолокацией был обнаружен конвой (на экране станции хорошо просматривались семь крупных целей, идущих в охранении восьми более мелких). Конвой шел, прижимаясь к берегу. Корабли охранения располагались мористее транспортов. Оценив по экрану радиолокатора обстановку, А. И. Ефимов принял решение обойти конвой сзади, догнать и атаковать со стороны берега. По рации он передал командирам двух других катеров курс и начал маневрирование для занятия исходной позиции атаки. Выполнив задуманный маневр, командир группы распределил цели и приказал начать атаку.

Катера сблизились с конвоем необнаруженными. Вероятно, неприятель не допускал мысли, что конвой может быть атакован с кормовых курсовых углов, да еще со стороны своего берега. В 1 ч 48 мин с дистанции 3-4 каб «ТКА-205» двухторпедным залпом поразил транспорт и он вскоре затонул, а чуть позже с дистанции 2-3 каб «ТКА-230» потопил сторожевой корабль. Катер «ТКА-215», занимавший до атаки положение концевого в строю, не смог пробиться к транспортам: противник перекрыл ему путь сплошной завесой огня. Обойдя конвой с головы, этот катер через 16 мин вновь начал атаку, но уже со стороны моря. И опять враг не допустил его к транспортам. Пройдя вдоль строя кораблей конвоя, катер в третий раз пошел в атаку с кормовых курсовых углов, однако и эта, третья за полчаса атака не принесла успеха.

Управляя действиями катеров с БКП, командир бригады торпедных катеров капитан 1 ранга А. В. Кузьмин передал приказание командиру «ТКА-215» прекратить атаки в этом районе и порекомендовал обойти о. Вардё и атаковать конвой после прохода им пр. Буссесунд, где бдительность кораблей охранения конвоя может понизиться. Обогнув о. Вардё и выйдя на прибрежную коммуникацию, «ТКА-215» в 4 ч 9 мин догнал конвой, скрытно подошел к нему с кормы и неожиданно для неприятеля с дистанции 1,5 каб атаковал и потопил концевой тральщик охранения. Настойчивость командира и экипажа катера принесла им заслуженную победу. [48]

Бой интересен прежде всего тем, что в условиях темного времени командир группы катеров рассматривал РЛС как основное средство наблюдения во время поиска противника и как средство для получения необходимой информации для принятия решения на бой и постановки частных боевых задач катерам. В этом бою еще раз были проверены возможности РЛС при применении торпедными катерами своего главного оружия и подтверждена высокая эффективность этого технического средства наблюдения.

Управление группой с БКП и анализ обстановки в районе боя командиром бригады позволили тактически обоснованно перенацелить «ТКА-215» на выполнение атаки в другом районе, так как в сложившейся обстановке трудно было ожидать, что одиночный катер сможет преодолеть противодействие противника и добиться успеха. Это дало возможность «ТКА-215» добиться победы в не менее сложных, но в более реальных условиях.

Действия «ТКА-215» — яркий пример боевой активности, сущность которой, как видно из рассмотренного, состоит в том, что в бою побеждали те командиры и экипажи кораблей, которые действовали напористо, решительно, дерзко и сохраняли наступательный порыв и стремление к победе до конца боя, использовали все возможности корабля, весь арсенал своих знаний и потенциал духовных и физических сил для выполнения поставленной боевой задачи.

22 февраля 1945 г. в 20 ч 33 мин три торпедных катера типа Г-5 под управлением командира 4-го дивизиона 1-й Краснознаменной бригады торпедных катеров КБФ капитана 3 ранга Е. В. Осецкого вышли из пункта маневренного базирования — п. Швентой (Свента) для действий способом «свободная охота» на морской коммуникации, соединявшей блокированную советскими войсками с суши Лиепаю (Либаву) с портами Германии. Сущность этого способа действий заключалась в том, что группа торпедных катеров выполняла активный поиск на назначенном участке морской коммуникации. Этим способом действовали большие торпедные катера, имевшие значительную дальность плавания и автономность, а также катера типов Г-5 и Д-3 при условии их маневренного базирования в непосредственной близости к району боевых действий, что, например, имело место при освобождении Прибалтики в 1944-1945 гг., когда пункты маневренного базирования [49] советских катеров перемещались за сухопутным фронтом.

Скорость при поиске и его продолжительность обусловливались запасами топлива на катерах и удаленностью района поиска от пункта базирования, мореходностью катеров, их маневренными качествами и состоянием погоды. При обнаружении кораблей противника командир группы доносил об этом командованию, после чего группа атаковала противника.

Таким образом, торпедные катера при этом способе совмещали функции разведывательной и ударной групп, т. е. катера действовали в поисково-ударном варианте. Он позволял создать значительную угрозу судоходству врага на морской коммуникации при одновременном действии небольшого числа катеров, а также свести к минимуму время с момента обнаружения неприятеля до нанесения удара по нему. Вступление в бой в этом случае было внезапным, что требовало поддержания в течение всего поиска высокой готовности к бою, вызывало сильное психологическое и физическое напряжение командиров и экипажей катеров. При действиях способом «свободная охота» от командиров катеров требовались хорошая штурманская и морская подготовка, большая самостоятельность, способность быстро ориентироваться в окружающей обстановке и хорошая физическая закалка, так как плавание, как правило, осуществлялось на полную автономность и дальность и командирам приходилось по 6-8 ч стоять за штурвалом.

Перед выходом Е. В. Осецкий провел инструктаж с командирами катеров, на котором рассмотрел несколько ситуаций, которые могли возникнуть в море, и дал указания, как действовать в том или ином случае. Особое внимание он обратил на то, что встреча с противником, вероятнее всего, произойдет внезапно и от командиров потребуется мгновенная реакция на обстановку. Он потребовал, чтобы катера во время поиска противника находились все время в самой высокой готовности к применению торпедного оружия, а командиры проявили максимум инициативы, решительности и мужества.

Катера выполняли поиск в строю уступа со скоростью около 20 уз. Между катерами имелась связь по радио. Командир дивизиона шел на головном катере «ТКА-181» (командир старший лейтенант В. И. Троненко). В 0 ч 20 мин на дистанции 12-15 каб катерники почти прямо по курсу обнаружили вражеский конвой, идущий строем кильватерной колонны: два транспорта в охранении четырех сторожевых кораблей (два из них шли впереди, а два позади транспортов). Е. В. Осецкий передал приказание начать атаку двум катерам и распределил цели: «ТКА-10» (командир лейтенант Б. И. Герасимов) — головной транспорт и «ТКА-37» (командир лейтенант С. Б. Бортник) — второй в строю транспорт. Через минуту эти катера увеличили ход до полного и начали сближение с одновременным увеличением курсового угла для занятия позиции залпа. «ТКА-181» продолжал сближение на малом ходу. Навстречу атакующим катерам вышел из строя головной сторожевой корабль, а с противоположного борта транспортов появились ранее не замеченные четыре катера противника. Корабли неприятеля открыли сильный пушечно-пулеметный огонь. Несмотря на это, через 2-3 мин с дистанции 3 каб «ТКА-37» выпустил торпеды по головному транспорту, а через минуту после этого по идущему на пересечение курса катеров сторожевому кораблю одну торпеду выпустил «ТКА-10». Транспорт и сторожевой корабль были поражены и начали тонуть. «ТКА-10» и «ТКА-37», ставя на противоартиллерийском зигзаге дымовые завесы, начали отходить от района боя.

Так как после взрывов торпед противник сосредоточил свое внимание на тонущих кораблях и отходящих торпедных катерах, ослабив наблюдение за остальной частью горизонта, он не заметил подходившего к конвою под прикрытием дымовых завес «ТКА-181». Воспользовавшись этим, Е. В. Осецкий приказал командиру этого катера атаковать второй транспорт. Выйдя на дистанцию 5 каб, «ТКА-181» выстрелил две торпеды, одна из которых попала в цель, после чего, маневрируя на зигзаге, отошел от конвоя и присоединился к катерам группы. Бой длился около 10 мин. В результате боя были потоплены два транспорта и сторожевой корабль.

В данном случае заслуживает внимания распределение усилий группы в ходе атаки конвоя. Учитывая сильное охранение, командир группы послал в атаку сначала только два катера, поставив им задачу нанести удар по основным объектам — транспортам, задержав с атакой третий катер. Он правильно рассчитал, что, если в атаке «ТКА-10» и «ТКА-37» и не удастся потопить оба транспорта, они отвлекут своими действиями внимание противника на себя и этим создадут более благоприятные условия [51] для действий по транспортам третьего катера, который к этому времени скрытно сблизится с конвоем на дальность стрельбы торпедами. В случае же потопления в первой атаке обоих транспортов третий катер сохранял возможность нанести удар по сторожевым кораблям. Все получилось так, как предполагал командир группы. Благодаря его тактическому предвидению атака всех трех катеров завершилась успешно.

Условия, в которых протекал этот бой, свидетельствуют о том, что при действиях способом свободной охоты он носил характер встречного боевого столкновения, для которого были характерны внезапность обнаружения врага, стремительность развития событий, необходимость оценки сложившейся ситуации и принятие решения на бой в считанные мгновения. Как правило, командир поисково-ударной группы не имел времени на достаточно полную и всестороннюю оценку обстановки. В этих условиях успех сопутствовал тем командирам, которые заранее (еще на берегу) на основе знания тактики врага, имеющихся разведывательных сведений, собственных опыта и интуиции разбирали с подчиненными командирами катеров наиболее вероятные варианты боя и продумывали целесообразные способы действий в той или иной ситуации. В этом случае при встрече с неприятелем существенно облегчались управление, постановка частных боевых задач и организация связи и взаимодействия. Командиру было достаточно сопоставить складывающуюся при обнаружении врага обстановку с ранее разработанными вариантами действий и принять к исполнению один из них, скорректировав применительно к конкретной ситуации. Рассмотренный пример является подтверждением этого.

Комдндование СФ решило нанести удар силами бригады торпедных катеров по конвою в районе Варангер-фьорда, поскольку метеорологические условия исключали возможность действий авиации в этом районе.

Увеличение в 1944 г. числа торпедных катеров в составе действующих соединений, улучшение их тактико-технических элементов, характеристик радиотехнических средств связи, большой боевой опыт командиров катеров, звеньев, отрядов, а также офицеров штабов соединений катеров позволили к этому времени перейти от действий по конвоям одиночными малыми группами к нанесению массированных ударов несколькими группами катеров в тесном тактическом взаимодействии при централизованном управлении с берегового КП бригады.

Получив боевую задачу, командир бригады торпедных катеров капитан 1 ранга А. В. Кузьмин приказал начальнику штаба бригады капитану 2 ранга В. А. Чекурову начать сбор небходимых данных для выработки замысла боевых действий, проанализировать разведывательные сведения об обстановке в Варангер-фьорде, выполнить расчеты по организации нанесения удара всеми находившимися в строю катерами бригады и проконтролировать подготовку катеров к выполнению предстоящей боевой задачи. Вечером 18 августа было получено последнее донесение от самолета-разведчика о том, что конвой прошел м. Маккаур и что его состав увеличился. Расчеты, выполненные в штабе бригады, показывали, что при сохранении скорости он должен войти в пределы Варангер-фьорда после полуночи 19 августа. Неприятель стремился проводить конвои между м. Кибергнес и Бек-фьордом в светлое время, когда легче бороться с нашими торпедными катерами. С учетом этого конвой должен был пройти пр. Буссесунд между о. Вардё и материком около часа-двух ночи. Кроме того, нужно было учитывать и то, что проход в ночное время пролива, имевшего в наиболее узкой части ширину около 6 каб, большим конвоем сложен, что он может задержаться перед проливом до наступления светлого времени и улучшения погоды.

В данном случае установление командованием бригады торпедных катеров времени прохода вражеским конвоем [53] пр. Буссесунд имело первостепенное значение. Это определялось следующим. Конвой имел сильное охранение, преодоление противодействия которого торпедными катерами без поддержки авиации являлось сложной задачей. С тактической точки зрения удар целесообразно было нанести в момент выхода конвоя из пролива, до его построения в походный порядок, когда действия сил охранения будут затруднены.

Ошибка же в установлении времени выхода конвоя из пролива закономерно вела к несвоевременному развертыванию ударных групп катеров из пункта базирования в район предстоящего боя. Выбирая выход из пр. Буссесунд местом нанесения удара, командование бригады шло на определенный риск. Однако, взвесив все сведения о неприятеле и учитывая тактику гитлеровцев при проводке конвоев, командир бригады предположил, что враг не будет ожидать улучшения погоды и наступления светлого времени суток, а будет проходить пролив с ходу.

В соответствии с этим начались непосредственная подготовка и организация боя. Для удара по конвою было выделено 14 торпедных катеров. К исходу 18 августа они были сосредоточены в пункте маневренного базирования Земляное (Пумманки). Катера были сведены в три группы (рис. 2.1): разведывательная РГ-1 под управлением начальника штаба 3-го дивизиона капитан-лейтенанта А. И. Ефимова, доразведки РТ-2 под управлением командира звена 2-го дивизиона старшего лейтенанта Б. Т. Павлова и ударная — во главе с командиром 2-го дивизиона [54] капитаном 3 ранга С. Г. Коршуновичем. Общее управление силами в бою командир бригады капитан 1 ранга А. В. Кузьмин, находившийся на БКП на п-ове Средний, на высоте 200, оставил за собой.

Группа А. И. Ефимова — «ТКА-213» (командир старший лейтенант А. Ф. Горбачев) и «ТКА-238» (командир лейтенант И. А. Никитин) — обходит о. Вардё и производит разведку конвоя в районе Перс-фьорда, уточняет его состав и устанавливает время подхода к пр. Буссесунд, о чем доносит на БКП. После выполнения разведки она вновь обходит о. Вардё и участвует в нанесении удара совместно с группой катеров С. Г. Коршуновича.

Группа Б. Т. Павлова в составе «ТКА-218» (он же командир этого катера), «ТКА-214» (командир старший лейтенант Е. Г. Шкутов) и «ТКА-203» (командир лейтенант А. А. Карташев) скрытно подходит к пр. Буссесунд с юга, ставит на фарватере у выхода из пролива маневренную минную банку, а затем выполняет задачу доразведки: выявляет момент выхода из пролива конвоя, обстановку непосредственно перед нанесением удара и наводит на врага группу С. Г. Коршуновича, после чего вместе с ней участвует в нанесении удара.

Ударная группа действует в составе двух тактических групп. Тактическая группа ТГ-2 под управлением командира отряда капитан-лейтенанта И. Я. Решетько в составе «ТКА-205» (командир лейтенант П. П. Диренко; на этом же катере находится И. Я. Решетько), «ТКА-204» (командир старший лейтенант А. И. Киреев), «ТКА-242» (командир старший лейтенант В. II. Быков) и «ТКА-237» (командир старший лейтенант В. А. Домысловский) составляет передовой отряд. Группа должна поставить дымовую завесу для обеспечения выхода в атаку катеров других групп, нанести предварительный удар по силам охранения, а если представится возможность, то и по основным объектам — транспортам. Тактическая группа ТГ-1 под управлением С. Г. Коршуновича (он же осуществляет управление ударной группой в целом) в составе «ТКА-216» (командир старший лейтенант И. М. Желваков, брейд-вымпел командира дивизиона), «ТКА-219» (командир капитан-лейтенант В. В. Чернявский), «ТКА-215» (командир лейтенант В. С. Кузнецов), «ТКА-119» (командир старший лейтенант Ф. З. Родионов) и «ТКА-222» (командир старший лейтенант [55] Н. М. Фролов) наносит удар по транспортам конвоя и решает главную задачу в бою.

Очередность выхода катеров из Земляного планировалась в соответствии с замыслом действий. Катера ударной группы должны были выйти в море после установления группой А. И. Ефимова контакта с конвоем.

Незадолго до выхода РГ-1 командир бригады собрал всех командиров групп и катеров и в ходе короткого инструктажа уточнил данные обстановки в районе боевых действий, проверил уяснение командирами задачи, роли каждой группы и катера в достижении общих целей боя, а также готовность катеров. В заключение он предупредил, что в силу сложности обстановки разработанный штабом план на предстоящий бой может претерпеть изменения, и указал на необходимость проявления в бою самостоятельности, инициативы и находчивости в соответствии с общим замыслом боя.

С расчетом обнаружить конвой в 15-20 милях северо-западнее о. Вардё покинула Земляное РГ-1, а через полчаса — и РГ-2. С уходом РГ-2 катера ударной группы были подготовлены к немедленному выходу.

В это время посты наблюдения на п-ове Средний установили, что катера врага ставят дымовую завесу в районе Печенги. Это давало основание предположить, что противник предпримет попытку провести конвой из Киркенеса в Печенгу (Петсамо) или вывести из Печенги находившиеся там, по данным разведки, транспорты. Но нельзя было исключать и того, что фашисты специально проводят демонстративные действия для отвлечения внимания от северо-западной части Варангер-фьорда.

Проанализировав складывающуюся обстановку, А. В. Кузьмин принял решение считать основной целью конвой, идущий с запада, как было предусмотрено планом. В то же время он приказал усилить наблюдение за южной частью Варангер-фьорда и быть в готовности перенацелить часть сил в этом направлении, если здесь будет обнаружен конвой. Для того чтобы иметь возможность маневрировать силами на два направления, он отдал приказание выйти в море катерам ударной группы, несмотря на то что никаких сведений от РГ-1 и РГ-2 не поступало. В соответствии с этим 19 августа в 0 ч 25 мин в море вышла ТГ-2 и, построившись в строй ромба, легла на курс в западную часть Варангер-фьорда. Следом, держась на расстоянии 15-20 каб, вышла ТГ-1. [56]

В 0 ч 35 мин береговым КП было получено радиодонесение от командира РГ-1. Он сообщал, что обнаружил конвой неприятеля, следующий курсом 130° со скоростью 8-10 уз. Несколько позднее он сообщил, что конвой растянулся на 5 миль, насчитывает большое число кораблей и что видимость в районе 60-70 каб. Казалось, что все идет по плану.

Но в 1 ч 20 мин командир РГ-1 (он шел на «ТКА-238») передал донесение, что обнаруженный конвой остановился в Перс-фьорде. Это показывало, что гитлеровцы отказались от форсирования пролива с ходу и, следовательно, план боя срывался. Однако, чтобы прийти к этому выводу окончательно, требовалось еще какое-либо подтверждение. Поэтому с КП было передано приказание командиру РГ-2 немедленно донести обстановку. Через несколько минут он доложил, что первую часть задачи выполнил успешно — мины скрытно поставлены в назначенном месте. Далее он информировал, что видимость в районе 70-80 каб и что никаких кораблей противника он не наблюдает. Этот доклад подтверждал, что враг решил воздержаться от прохода пролива этой ночью. Поэтому командир бригады приказал РГ-2 идти на соединение с РГ-1 и совместно атаковать конвой у Перс-фьорда. РГ-2 пошла в обход о. Вардё на запад.

К этому времени катера ударной группы достигли прибрежной коммуникации у западного побережья Варангер-фьорда, и А. В. Кузьмин в 1 ч 45 мин приказал С. Г. Коршуновичу идти к пр. Буссесунд, при этом усилить наблюдение.

В 1 ч 45 мин командир ТГ-2 (его группа, как и прежде, шла впереди) доложил, что им обнаружены у пр. Буссесунд шесть больших и шесть малых силуэтов, а еще через несколько минут он уточнил, что им обнаружен конвой, выходящий из пролива.

Это означало, что в предыдущих докладах А. И. Ефимова была допущена какая-то неточность или он обнаружил другой конвой, возможно, созданный фашистами специально для дезинформации о месте и действиях основного, проводимого на восток конвоя. В то же время доклады командира ТГ-2 показывали, что оценка обстановки в штабе бригады была верной и что конвой противника, против которого развернуты силы, проходит пр. Буссесунд, а следовательно, удар по нему состоится там, где это было запланировано. Поэтому с БКП бригады торпедных [57] катеров в 2 ч 4 мин было передано приказание командирам всех групп катеров об общей атаке в районе м. Кибергнес, южнее выхода из пр. Буссесунд. Однако стало очевидно, что запланированная последовательность действий нарушалась и ударной группе, которая должна была наносить удар при обеспечении другими группами, предстояло действовать по конвою первой и только своими силами.

Обстановка в районе пролива соответствовала той, которую предвидели и прогнозировали в штабе бригады при выборе места и времени нанесения удара по конвою. Часть кораблей противника, выйдя из пролива, остановилась, некоторые маневрировали для занятия положения в охранении после построения походного ордера, остальные продолжали движение в проливе.

После обнаружения подходящих с юга катеров некоторые корабли и суда врага начали поворачивать на обратный курс, а им навстречу продолжали идти корабли, только что вышедшие из пролива. Обстановка для нанесения удара была благоприятной. Впереди шли «ТКА-237» и «ТКА-242». Один из них должен был по приказанию командира ТГ-2 поставить дымовую завесу для прикрытия подхода к конвою катеров основной ударной группы. Когда расстояние до крайних кораблей конвоя составило 15-20 каб, с одного из кораблей охранения в сторону катеров был передан прожектором световой опознавательный сигнал. Чтобы на какое-то время ввести врага в заблуждение, командир «ТКА-242» приказал сигнальщику передать на корабль неприятеля то же самое сочетание, чем на некоторое время ввел противника в заблуждение.

В 2 ч 7 мин по приказанию командира отряда «ТКА-237» начал ставить дымовую завесу. Расстояние до конвоя в это время составило около 15 каб, но северо-восточный ветер относил завесу к югу, навстречу идущим в атаку катерам. Поэтому, когда катера ударной группы прошли ее, дистанция до кораблей противника была еще значительной и не обеспечивала надежного поражения целей. Атакующие катера оказались под прицельным огнем кораблей охранения.

В сложившихся условиях командир «ТКА-242» решил поставить вторую дымовую завесу на расстоянии 10-12 каб от кораблей конвоя и дымом прикрыть катера ударной группы до выхода их на дистанцию торпедного залпа, которая обеспечивала бы надежное поражение целей. [58] Он дал самый полный ход и направил свой катер вдоль вражеского конвоя на расстоянии 8-10 каб от крайних кораблей охранения. За катером потянулся спасительный для наших катеров шлейф дыма. Чтобы избежать попадания снарядов, «ТКА-242» резко менял курсы, переходил с полного на малый ход и наоборот. 11 минут шел катер в огненном смерче, находясь под огнем всех кораблей охранения конвоя. Поставленная завеса в значительной степени определила дальнейший ход боя. Наперерез катеру пошел вражеский тральщик, вероятно, решив расстрелять его в упор или нанести таранный удар. Подвернув на курсовой угол, позволявший стрелять торпедами, В. И. Быков приказал выпустить по тральщику две торпеды с дистанции 400-500 м. Они попали в цель, и тральщик затонул.

Вслед за «ТКА-242» пошел на конвой «ТКА-205». Ведя пулеметный огонь по кораблям охранения, он сблизился со сторожевым кораблем и выстрелил по нему одной торпедой, а второй, несколько изменив курс, — по транспорту. Обе торпеды попали в цель: сторожевой корабль затонул, а транспорт получил повреждения и потерял ход.

Затем вышли из дымовой завесы «ТКА-204» и «ТКА-237». А. И. Киреев выстрелил по транспорту, а В. А. Домысловский — по сторожевому кораблю. Оба корабля пошли ко дну.

Таким образом, ТГ-2 поставленную перед ней задачу выполнила успешно: обеспечила создание благоприятных условий для нанесения удара катерам ТГ-1 и уничтожила несколько кораблей, в том числе один из транспортов. Закончив атаки, ТГ-2 начала отход с постановкой дымовых завес.

Через несколько минут из дымовых завес показалась ТГ-1. Первым атаковал врага «ТКА-216» и двумя торпедами потопил эскадренный миноносец. Вслед за ним удачно атаковал «ТКА-222». Перед ним оказались два сторожевых корабля. С дистанции 2-3 каб Н. М. Фролов выпустил в каждый корабль по одной торпеде. В результате один сторожевой корабль был потоплен. Следующими атаковали корабли охранения катера «ТКА-219» и «ТКА-215». Их атаки завершились потоплением двух сторожевых кораблей. Одновременно с ними «ТКА-119» двухторпедным залпом потопил тральщик, а огнем из пулеметов и пушки вызвал пожар на сторожевом катере. Выполнив [59] атаки, катера ТГ-1 начали отходить под прикрытием дымовых завес.

В этот момент в район боя подошли катера группы Б. Т. Павлова. Море было затянуто дымом, что резко ограничивало видимость. Поэтому катера атаковали те цели, которые оказались на их пути. В 2 ч 25 мин Б. Т. Павлов двухторпедным залпом потопил транспорт. Почти одновременно «ТКА-214» выстрелом торпед с дистанции около 2 каб уничтожил тральщик, затем, отражая контратаку катера охранения, огнем из пушек и пулеметов пустил на дно и его, а «ТКА-203» атаковал и повредил сторожевой корабль.

В ходе атаки «ТКА-203» имел несколько попаданий снарядов и потерял ход, о чем его командир доложил на БКП. Получив это донесение, командир бригады приказал всем катерам вернуться в район боя, найти «ТКА-203» и оказать помощь его экипажу. Поиск поврежденного катера оказался безрезультатным. (После войны стало известно, что экипаж дрался с фашистами буквально до последнего патрона и героически погиб.)

Последними к району боя подошли катера РГ-1. В 2 ч 30 мин «ТКА-243» обнаружил перед собой эскадренный миноносец и потопил его. Следом за ним «ТКА-238» атаковал сторожевой корабль и пустил его на дно.

Получив сообщение от С. Г. Коршуновича о том, что «ТКА-203» найти не удалось, командир бригады приказал всем катерам возвращаться в Земляное. Так как катера выходили из дымовых завес в одиночку, а видимость в Варангер-фьорде увеличилась до 70 каб, он дал указание катерам отходить из района боя на север, чтобы избежать возможных встреч с катерами противника, которые, по данным наблюдательных постов, вышли в море из Киркенеса и Печенги. В этом бою 14 торпедных катеров потопили 2 транспорта, 2 эскадренных миноносца, 3 тральщика, 6 сторожевых кораблей и 1 сторожевой катер. Транспорт, сторожевой корабль и сторожевой катер врага получили повреждения. Бой продолжался 37 мин.

Успех в бою был достигнут в сложной оперативно-тактической обстановке. Катера наносили удар самостоятельно (без обеспечения авиацией) в прибрежной зоне противника, находившейся под прикрытием его береговых батарей. Несмотря на это, тактический замысел командования бригады торпедных катеров был осуществлен. [60]

Удар группировки торпедных катеров непосредственно у выхода из охраняемого пролива явился неожиданным для гитлеровцев.

Из рассмотренного боя можно сделать следующее заключение.

Хорошо организованная оперативная разведка позволила заблаговременно подготовить к бою бригаду торпедных катеров СФ. В процессе подготовки боя штаб бригады торпедных катеров выполнил сложную и трудоемкую работу по сбору и анализу данных об оперативно-тактической обстановке в районе выполнения задачи. Несмотря на ряд противоречивых и неполных сведений, штаб в целом верно оценил обстановку и сделал необходимые выводы. Это позволило командиру бригады капитану 1 ранга А. В. Кузьмину принять обоснованное решение на боевые действия против конвоя, которое отвечало сложившейся обстановке.

Обстоятельства боя и его итоги свидетельствуют о том, что оценка обстановки — одно из важных звеньев в системе управления. Сбор информации и ее систематизация, всесторонний, тщательный и глубокий анализ элементов обстановки, умение делать на основе анализа правильные выводы непосредственным образом сказались на содержании и качестве решения командира на бой. И если оценка обстановки полно и объективно отражает реальное положение вещей, то и принятое на ее основе решение определит реальный путь к достижению победы.

В ходе выполнения задачи подтвердилась целесообразность принятой боевой организации сил бригады и распределения усилий для выполнения частных боевых задач. Это в конечном счете определило успех боя. Умело организованная доразведка конвоя силами торпедных катеров не позволила противнику ввести в заблуждение командование бригады в отношении основного конвоя, шедшего на восток к линии фронта. Работа штаба бригады торпедных катеров полностью соответствовала его предназначению как оперативного органа управления при командире соединения.

Успешная реализация замысла в значительной степени была обусловлена наличием постоянно действующей связи БКП бригады торпедных катеров со всеми командирами групп и катеров, действующих в море. Это позволило командиру бригады, находившемуся на БКП, в условиях быстроменяющейся обстановки не только получать своевременно [61] необходимую информацию, но и с учетом изменения обстановки корректировать ранее принятый план действий, т. е. обеспечивать непрерывность и твердость управления на всех этапах подготовки и в ходе боя. В бою командиры групп катеров показали умение быстро ориентироваться в обстановке и делать правильные выводы, определявшие дальнейшие действия подчиненных торпедных катеров в интересах выполнения основной задачи соединения.

При разгроме конвоя впервые торпедными катерами была поставлена маневренная минная банка на курсе идущих кораблей врага. То, что в день боя на минах не подорвался ни один корабль, не означает, что они были поставлены напрасно. Опасность подрыва на минах для кораблей неприятеля существовала, а раз так, то повышалась и вероятность успешного выполнения задачи соединением торпедных катеров в целом, тем более что катера, выполнявшие роль заградителей{14}, приняли мины как дополнительное оружие, а главным их оружием в бою оставались торпеды.

В бою при наличии необходимой централизации управления командирам катеров и групп была предоставлена достаточная свобода действий в рамках решения общей задачи. Командир бригады, организовав бой и сохраняя за собой общее руководство, требовал от подчиненных проявления самостоятельности, инициативы, творчества, смелости в своих действиях. Одно из положений Корабельного устава Военно-Морского Флота СССР предписывает, что, если командир корабля, действующего в море, не имеет времени для связи с командиром соединения, он, исходя из общей обстановки и сообразуясь с действиями других кораблей, обязан принять по своей инициативе, на свою ответственность самостоятельное решение, ведущее к достижению цели. Именно так действовал в рассмотренном бою командир «ТКА-242». Воспитанию таких командирских качеств способствовали созданная в бригаде торпедных катеров СФ атмосфера поддержки, поощрения новаторства, творческого поиска, обмен опытом и обсуждение предлагаемых новых тактических приемов на совещаниях командиров и разборах боевых походов. [62]

В решении на бой командир бригады поставил авиации следующие задачи: самолетам-разведчикам при входе конвоя в Варангер-фьорд установить за ним непрерывное слежение, выявить походный порядок и уточнить состав сил перед нанесением удара; самолетам-штурмовикам нанести по конвою предварительный удар непосредственно перед атакой торпедных катеров в целях ослабления сил охранения; истребителям, действующим в варианте легких бомбардировщиков, нанести бомбовые удары по транспортам и кораблям охранения одновременно с торпедными катерами; самолетам-дымзавесчикам прикрыть дымом торпедные катера в момент сближения их с конвоем на расстояние 7-10 каб от крайних кораблей охранения; истребителям прикрыть торпедные катера от ударов с воздуха с момента выхода из пункта базирования до возвращения в него. Торпедным катерам была поставлена главная задача — уничтожить транспорты конвоя.

Таким образом, замысел боя предусматривал тесное взаимодействие торпедных катеров с подразделениями различных родов авиации флота.

Вечером 24 сентября в Земляном (Пумманки) были сосредоточены и подготовлены к действиям девять торпедных катеров под управлением командира 3-го дивизиона капитана 2 ранга В. Н. Алексеева.

С рассветом 25 сентября вылетело звено самолетов-разведчиков, которое обнаружило конвой в районе м. Харбакен. Это позволяло предположить, что он войдет в Варангер-фьорд в 8-9 ч утра. По докладу воздушных разведчиков, конвой включал три транспорта и две самоходные баржи, идущие в охранении нескольких кораблей. Резкое ухудшение погоды усложнило действия самолетов. Последнее донесение от авиации было получено в 8 ч 34 мин, в котором сообщалось, что конвой находится в районе м. Кибергнес и следует курсом в Век-фьорд. В соответствии с этой информацией командир бригады назначил место нанесения удара — севернее островов Лилле-Эккерё и время — 11 ч. Силы, предназначенные для участия в бою, были приведены в готовность к немедленному выходу (вылету). Катерам предстояло действовать в составе двух ударных групп: КУГ-1 и КУГ-2. Командиром первой группы в составе пяти катеров был назначен капитан 2 ранга В. Н. Алексеев (он же осуществлял общее [64] руководство силами в море), а второй группы в составе четырех катеров — командир отряда 2-го дивизиона капитан-лейтенант И. Я. Решетько.

В 9 ч 34 мин, получив последние указания от командира бригады, катера отошли от пирса. Головной шла КУГ-1 со скоростью около 30 уз, за ней на расстоянии 20 каб — КУГ-2. Видимость составляла 10-12 миль. В воздухе над катерами с момента их выхода барражировали в три яруса истребители прикрытия.

Однако отсутствие наблюдения за конвоем непосредственно перед боем существенно изменило ход событий. В 10 ч 30 мин В. Н. Алексеев (он шел на «ТКА-240») обнаружил на курсовом угле 45° правого борта на дистанции 45-50 каб силуэт сначала одного, а затем еще четырех кораблей, о чем доложил на береговой КП. Одновременно он передал приказание «ТКА-213» (командир капитан-лейтенант П. П. Остряков) увеличить скорость, выйти вперед, уточнить состав конвоя и при необходимости прикрыть катера группы дымовой завесой от наблюдения со стороны кораблей противника, а затем, считая, что самолеты-дымзавесчики находятся вблизи района боя, передал им сигнал о постановке дымовой завесы на расстоянии 20 каб от конвоя. После этого он распределил объекты атаки, о чем по рации передал командирам катеров: «ТКА-215 (командир старший лейтенант В. С. Кузнецов) — головной корабль в строю, «ТКА-208» (командир лейтенант Н. И. Шаповалов) — второй, «ТКА-240» (командир лейтенант В. А. Барбашев) — третий, «ТКА-242» (командир старший лейтенант В. И. Быков) — четвертый в строю корабль.

Не увеличивая скорости, катера КУГ-1 продолжали сближаться с конвоем, а когда расстояние до кораблей охранения сократилось до 30 каб, ее командир передал приказание командиру «ТКА-213» начать постановку дымовой завесы, поскольку самолеты-дымзавесчики не появились.

Вследствие того что ударные группы торпедных катеров вышли к конвою раньше назначенного времени, самолеты-дымзавесчики выполнить поставленную перед ними задачу не могли.

Сложившаяся ситуация требовала от командира КУГ-1 принятия самостоятельного решения, от которого в значительной степени зависел исход предстоящего боя. Он должен был сделать выбор: маневрировать вне зоны досягаемости [65] артиллерии кораблей охранения врага и ждать назначенного срока действия — 11 ч, т. е. действовать по разработанному плану совместно с авиацией, или же начать атаку самостоятельно и немедленно, рассчитывая в начальный период боя только на свои силы. В первом случае атаке катеров будет предшествовать удар авиации, уже подходящей к месту боя. Ее удар непременно ослабит противодействие противника, но при этом будет упущено время и неприятель, возможно, за счет каких-либо средств усилит свою оборону или полностью приготовится для отражения удара по конвою. Во втором случае враг вступит в бой в том состоянии, в котором находится в данный момент, однако катера вынуждены будут наносить удар первыми без поддержки авиации.

Принимая во внимание, что авиация должна подойти к району боя только через 10-12 мин, командир КУГ-1 пошел на серьезный риск и принял решение атаковать конвой немедленно. Увеличив ход, он передал приказание катерам начать атаку. Следом за первой группой развернулась для атаки и вторая.

Перестроившись в строй фронта, катера стали стремительно сближаться с конвоем. Когда расстояние до кораблей охранения сократилось до 20 каб, противник открыл огонь. В это время «ТКА-213», сблизившись с конвоем на дистанцию 12-15 каб, начал ставить дымовую завесу, которая заметно снизила эффективность огня артиллерии врага. Первым пересек ее катер «ТКА-240» и с дистанции 7-8 каб в 10 ч 44 мин выпустил две торпеды по тральщику. От взрыва корабль противника переломился и стал тонуть. В 10 ч 45 мин по головному кораблю охранения выпустил торпеды «ТКА-215», и тот после взрыва торпед сразу затонул. В этот момент в район боя подошли советские самолеты-штурмовики. Они начали штурмовку вражеских кораблей, используя бомбы и пушечно-пулеметное оружие. Прикрываясь дымзавесой, прорвался к концевому крупному транспорту «ТКА-242». Выпущенные им торпеды попали в цель — транспорт перевернулся вверх килем и начал погружаться в воду. Почти одновременно с ним «ТКА-208» атаковал второй в строю корабль охранения. Торпеда поразила гитлеровский корабль, и он затонул. Закончив постановку дымзавесы, «ТКА-213» развернулся в сторону конвоя, одной торпедой выстрелил по тральщику, а второй — по самоходной барже. Одна из торпед достигла цели — баржа пошла на дно. [66]

Следом за КУГ-1 вступила в бой КУГ-2. Подошедшие к району боя самолеты-дымзавесчики поставили дымовые завесы, которые прикрыли выходящие из района боя торпедные катера от огня кораблей противника. Совместными действиями торпедных катеров и авиации конвой противника был разгромлен.

При рассмотрении обстоятельств боя особого внимания заслуживают действия командира КУГ-1, принявшего с учетом складывающейся обстановки своевременное решение — отойти от утвержденного замысла боя. Его действия — пример не только высокой тактической грамотности, но и мужества, командирской зрелости и самостоятельности, готовности ради успеха в бою пойти на риск и взять на себя большую ответственность за его исход. Результаты боя показывают обоснованность принятого решения.

В ночь на 16 июля 1941 г. к причалу п. Рохукюла, расположенному на восточном берегу пр. Муху-Вяйн (Моонзунд), ошвартовались сторожевые корабли «Туча» (командир капитан-лейтенант Г. Н. Моторов) и «Снег» (командир старший лейтенант М. И. Орлов). Перед ними была поставлена задача выставить активное минное заграждение на подходах к устью р. Западная Двина на маршруте транспортов врага, приходящих в Ригу. Управлял группой заградителей командир дивизиона сторожевых кораблей капитан-лейтенант В. Н. Филиппов. Задача была поставлена командованием КБФ в связи с тем, что гитлеровцы, захватив Ригу, стали широко использовать Рижский порт для доставки к линии фронта военных грузов.

Таллинский порт, в котором крупные корабли обычно принимали мины, в это время находился под непрерывными ударами авиации неприятеля. Кроме того, расстояние от Таллина до района минной постановки и оперативно-тактическая обстановка на маршруте перехода, особенно в пр. Муху-Вяйн, не позволяли совершить переход и успеть поставить мины в течение темного времени суток. Таким образом, в случае приемки мин сторожевыми кораблями в Таллине трудно было обеспечить скрытность выполнения задачи. Потеря же скрытности постановки [67] мин на подходах к порту противника делала ее практически бесполезной. Поэтому командир дивизиона сторожевых кораблей решил принять мины в п. Рохукюла, в котором в это время военные корабли почти не стояли, он не подвергался налетам вражеской авиации и можно было предположить, что не привлекал и внимания разведки противника. Кроме того, этот порт находился почти посредине между Таллином и районом минной постановки. Расстояние от Рохукюла до устья р. Западная Двина позволяло кораблям выполнить задачу в течение одной ночи, что способствовало достижению скрытности действий. Мины были доставлены в Рохукюла по железной дороге. Сразу после прихода корабли начали приемку мин. Минных рельсов на причале не было, и матросы сторожевых кораблей и минного арсенала, обеспечившего подачу мин в Рохукюла, перевозили их от железнодорожного пути к кораблям на тележках. На палубы мины поднимали грузовыми балками, имевшимися на корме сторожевых кораблей. Каждый корабль в течение дня принял по 30 мин КБ. Во время приемки мин было организовано бдительное наблюдение за воздухом, артиллерийское оружие кораблей находилось в готовности к немедленной стрельбе по воздушным целям. Погрузка мин прошла без помех со стороны фашистов.

С наступлением темноты 17 июля из порта головным под брейд-вымпелом командира дивизиона вышел сторожевой корабль «Туча», в кильватер ему следовал сторожевой корабль «Снег». К этому времени в интересах минной постановки в качестве сил прикрытия со стороны Ирбенского пролива вышли в дозор эсминцы «Сердитый» и «Грозящий» под флагом командира отряда легких сил контр-адмирала В. П. Дрозда.

Переход до района постановки мин прошел благополучно, но при подходе к устью р. Западная Двина под «Тучей» взорвалась мина. Взрывом была деформирована корма, оторваны винты и руль, разрушено несколько мин, приготовленных к постановке. Корабль потерял ход, однако благодаря героическим действиям экипажа остался на плаву. Командир дивизиона сторожевых кораблей приказал командиру «Снега» поставить мины в соответствии с планом, а затем вернуться к «Туче».

Выполнив задачу, «Снег» взял поврежденный корабль на буксир и привел его в район минной постановки, где с «Тучи» было поставлено 20 мин. Закончив минную постановку, [68] корабли легли курсом на пр. Муху-Вяйн. С рассветом их атаковала группа вражеских самолетов, но они были отогнаны зенитным огнем. Ни одна из сброшенных бомб в корабли не попала. После прихода сторожевых кораблей в пр. Муху-Вяйн их прикрыла до Таллина от ударов с воздуха истребительная авиация.

На следующий день на одной из мин, поставленных сторожевыми кораблями, подорвался транспорт противника, что свидетельствовало об успешности выполнения ими поставленной задачи. Это было достигнуто прежде всего благодаря скрытности приемки и постановки мин, чему способствовали грамотная оценка обстановки командиром группы заградительных кораблей и его решение принять на корабли мины в п. Рохукюла, не привлекавшем внимание разведки противника.

25 мая 1943 г. торпедные катера 2-й бригады торпедных катеров ЧФ выполнили успешную минную постановку на коммуникации противника в пр. Керченский. В это время немецко-фашистские силы на Черном море выполняли интенсивные перевозки вдоль побережья Крыма до Керчи. Поэтому командование ЧФ приняло решение осуществить минные постановки на коммуникации противника, возложив эту задачу на 2-ю бригаду торпедных катеров, в состав которых входили катера типа Г-5. Сложность выполнения задачи заключалась, с одной стороны, в том, что катера этого типа имели недостаточно совершенное навигационное оборудование, поэтому необходимо было обеспечить возможность катерам перед постановкой мин уточнить место по береговым ориентирам, а с другой — в том, что постановка минного заграждения необходимой протяженности и плотности могла быть произведена только при хорошо скоординированных одновременных действиях большой группы катеров.

Первая запланированная минная постановка предусматривала следующую организацию выполнения задачи. В состав группы командир 2-й бригады торпедных катеров капитан 2 ранга В. Т. Проценко выделил 11 катеров, из которых 8 предназначались для постановки мин, а 3 — для действий в качестве сил охранения с усиленным запасом дымовых шашек на борту и с торпедами на случай встречи с крупными кораблями врага. Для прикрытия торпедных катеров со стороны Камыш-Буруна (пункта базирования кораблей неприятеля) командование ЧФ выделило два катера МО. Для отвлечения внимания гитлеровцев [69] от района минной постановки в момент выполнения задачи катерами и для обеспечения точности постановки мин были выделены 3 самолета МБР-2, которые должны были в момент подхода катеров к Крымскому берегу нанести бомбовые удары по заранее обусловленным пунктам на побережье. По взрывам бомб катерам предстояло уточнить свое место.

Катера вышли в море для выполнения задачи вечером 24 мая. Каждый заградитель принял четыре донные мины. Северный ветер силой до 4-5 баллов создал в Керченском проливе волнение до 3-4 баллов. Катера сильно заливало водой, что не позволяло дать полный ход. Командир бригады с флагманским штурманом бригады находился на головном катере группы.

Группа выполняла переход в строю двух кильватерных колонн, лидируемых торпедными катерами из состава охранения. Катера удерживали место в строю по затемненным кильватерным огням, для связи между собой использовали светосигнальные фонари. При подходе к району минной постановки катера охранения отошли к северу, в сторону возможного появления кораблей противника. К этому времени выделенные для прикрытия катера МО заняли линию дозора на маршруте перехода от Камыш-Буруна к району минной постановки.

В назначенное время, несмотря на сильный ветер и низкую облачность, над Крымским берегом появились самолеты МБР-2, которые снизились на высоту нескольких десятков метров и сбросили бомбы на мысы Железный Рог, Панагия и Такиль. По взрывам командиры катеров уточнили свое место, а затем по сигналу командира бригады заградители разделились на два отряда и начали выход в точки начала минной постановки. В 2 ч 55 мин, маневрируя в строю уступа в составе двух отрядов, они начали постановку мин в две линии с расчетными минными интервалами и через 10 мин закончили ее. Еще раз уточнив свое место, катера начали отход в точку сбора. Все они благополучно вернулись в Геленджик.

Минная постановка была выполнена скрытно, без помех со стороны противника. Впоследствии на минах, выставленных в ту ночь, подорвались вражеские буксир и баржа с грузом.

Успешность минной постановки была достигнута в результате выполнения следующих мероприятий. Разведке ЧФ удалось точно выявить фарватер, используемый неприятелем [70] для плавания своих судов. Место постановки мин было выбрано непосредственно на этом фарватере. Для обеспечения точности постановки минного заграждения были созданы такие условия, что заградители после перехода из пункта базирования и плавания по счислению могли уточнить свое место непосредственно перед постановкой мин. При подготовке к выполнению задачи и в процессе ее выполнения катерами была достигнута скрытность, не позволившая противнику установить факт минной постановки и ее место.

Заградителям было организовано необходимое по условиям обстановки боевое обеспечение, включавшее выделение торпедных и сторожевых катеров для ведения тактической разведки и прикрытия в виде походного дозора со стороны возможного подхода кораблей врага. Это практически исключало вероятность внезапной встречи заградителей с кораблями неприятеля и в определенной степени обеспечивало их безопасность.

Оценивая данную минную постановку, необходимо отметить хорошую штурманскую подготовку и командиров катеров, а также высокую морскую подготовку экипажей, сумевших выполнить задачу в условиях свежей погоды и сильного волнения, существенно затруднявших действия маломореходных катеров типа Г-5.

Масштабы использований надводных кораблей и их роль в защите морских коммуникаций характеризуют следующие данные. Только в 1944 г. по внутренним водным коммуникациям СФ провел 407 конвоев, насчитывающих 707 транспортов, для чего корабли совершили 1481 выход в море, в том числе эсминцы — 241, тральщики — 530, большие охотники за подводными лодками — 347. В период эвакуации Одессы с 1 по 17 октября 1941 г. транспортные суда сделали 54, а боевые корабли 33 рейса. На них было эвакуировано 86 тыс. бойцов и командиров, 15 тыс. мирных жителей, вывезено свыше 3,5 тыс. лошадей, 1158 автомашин, 462 орудия, 50 танков и бронемашин, 163 трактора и 25 тыс. т военных грузов. Всего за годы войны по морским путям было перевезено свыше 100 млн. т грузов.

Главную роль в обороне морских коммуникаций играли надводные корабли, хотя для решения этой задачи привлекались и другие силы флота.

На Северном театре на наших морских коммуникациях действовали в основном подводные лодки и авиация противника, на Черном море и на Балтике — авиация, торпедные катера и малые корабли. На всех театрах в мелководных районах враг широко использовал мины.

Часть мероприятий по защите морских перевозок выполнялась в масштабе морского театра в целом и носила оперативный характер. Они включали постановку оборонительных минных заграждений для прикрытия прибрежных фарватеров со стороны моря, ведение разведки на подходах к морским коммуникациям, периодический поиск подводных лодок на коммуникациях, нанесение ударов по аэродромам, расположенным на побережье, а там, где это было возможно, и уничтожение или подавление береговых артиллерийских батарей. Но при всем этом наиболее эффективным методом защиты морских перевозок в течение всей войны являлось конвоирование. Для охраны наиболее ценных конвоев кроме сил непосредственного охранения выделялись силы прикрытия в целях своевременного выявления группировок надводных кораблей противника и недопущения их к конвою.

Специфика оперативной обстановки на сухопутных фронтах обусловила важную роль малых морских коммуникаций, которые связывали наши плацдармы на побережье, захваченном неприятелем, с портами и пунктами базирования наших сил, таких, как Кронштадт — о. Мощный [73] (Лавенсари), Кронштадт — Ломоносов (Ораниенбаум), Мурманск — п-ов Средний, Геленджик — Малая земля и др. Такие коммуникации пролегали непосредственно в районе линии сухопутного фронта и обеспечивались малыми кораблями и катерами. Они находились под непрерывным воздействием фашистских сил.

От экипажей кораблей, выполнявших задачи конвоирования, требовались исключительно высокая психологическая стойкость, физическая выносливость, постоянная готовность к немедленному вступлению в бой, в котором силам охранения конвоя противостояли подводные лодки, корабли и самолеты гитлеровцев, выходящие в атаку, т. е. находящиеся в самой высокой готовности к выполнению любого маневра и применению оружия. Поэтому партийно-политическая работа с экипажами кораблей, привлекавшихся к защите наших морских перевозок, была направлена на воспитание бдительности, чувства личной ответственности каждого члена экипажа за безопасность охраняемых судов, самоотверженности и готовности к самопожертвованию ради выполнения боевой задачи, на разъяснение важности выполняемых задач, их значения в общем ходе борьбы на прилежащем приморском и в целом на советско-германском фронте.

В 1 ч 35 мин 5 декабря на экране радиолокатора эсминца «Деятельный» почти прямо по курсу на дистанции 30 каб была обнаружена малоразмерная цель, кото-рая [74] была классифицирована как пл в надводном положении или небольшой катер. Так как советских кораблей в районе поиска не было, оставалось предположить, что обнаруженная цель — подводная лодка врага. Командир поисковой группы передал на эсминец «Живучий» сигнал об обнаружении пл и направление на нее, увеличил ход до полного и изменил курс на пеленг обнаруженной цели. Получив сигнал, «Живучий» также изменил курс с расчетом сблизиться с обнаруженной целью и увеличил скорость.

Когда расстояние, измеренное радиолокатором, составило 12-15 каб, носовое орудие «Деятельного» произвело выстрел осветительным снарядом по указанному радиометристом пеленгу. В свете снаряда были обнаружены две подводные лодки, находившиеся рядом друг с другом. Одна из них стала погружаться, а вторая продолжала движение в надводном положении. «Деятельный» изменил курс так, чтобы нанести по пл, уходящей в надводном положении, таранный удар. Одновременно по ней открыли огонь фугасными снарядами комендоры носовых орудий. Пройдя несколько кабельтовых, лодка погрузилась. В место ее погружения была сброшена серия глубинных бомб. Вслед за бомбами в воду был сброшен сигнальный патрон для обозначения места погружения лодки. Сразу после атаки «Деятельного», ориентируясь по сигнальному патрону, сбросил серию глубинных бомб и «Живучий». Описав циркуляцию, «Деятельный» еще раз пробомбил это же место. С «Живучего» на поверхности моря обнаружили всплывший сигнальный буй с подводной лодки и растекавшееся пятно соляра. Завершив атаки, эсминцы легли в дрейф и начали прослушивать море ШПС. Признаков пл обнаружить не удалось. Считая, что она уничтожена, командир поисковой группы приказал продолжить поиск по назначенному направлению.

Построившись в строй уступа, эскадренные миноносцы легли на курс в направлении к Кольскому заливу. Головным шел «Деятельный». Утром в районе Кильдинского плеса, где и раньше обнаруживались подводные лодки неприятеля, сигнальщик «Деятельного» обнаружил на горизонте едва видимый силуэт. На корабле была объявлена боевая тревога. Вскоре можно было различить рубку пл, идущей в позиционном положении. Зная, что советских подводных лодок в этом районе нет, командир «Деятельного» приказал открыть по подводной лодке артиллерийский [75] огонь. После первых выстрелов она стала погружаться. Однако за несколько секунд до того, как ее рубка скрылась под водой, один из снарядов попал в цель — над рубкой взметнулся столб огня и дыма. Как и в предыдущем случае, выйдя в место погружения лодки врага, «Деятельный» и «Живучий» произвели бомбометание глубинными бомбами. Прослушав горизонт с помощью ШПС и не установив признаков пл, эсминцы ушли в базу.

Сопоставление и анализ архивных материалов противника в послевоенный период позволяют сделать заключение, что в данном поиске эсминцами «Деятельный» и «Живучий» действительно были обнаружены три подводные лодки. Двум из них они нанесли настолько сильные повреждения, что те были вынуждены прекратить боевые действия и вернуться для ремонта в свою базу. Таким образом, несмотря на то что подводные лодки врага не были потоплены, цель поиска в значительной степени была достигнута: подводная опасность на прибрежной коммуникации была существенно уменьшена.

Успеху выполнения контрольного поиска подводных лодок способствовали следующие факторы:

— тактически обоснованный выбор района поиска и неослабное наблюдение с использованием РЛС и зрительных средств на «Деятельном»;

— постоянная готовность в ходе поиска к использованию оружия кораблей; это позволило в обоих случаях в кратчайший срок после обнаружения подводных лодок применить по ним сначала артиллерийское, а затем н противолодочное оружие;

— хорошо отработанное взаимодействие кораблей поисково-ударной группы; оно проявилось в слаженных действиях при атаках подводных лодок, что существенно усилило эффективность применения противолодочного оружия;

— отличная выучка комендоров «Деятельного», добившихся попаданий в подводные лодки в условиях ограниченной видимости и зимнего времени;

— высокое мастерство командиров кораблей в управлении кораблями в ходе атак подводных лодок и быстрое выполнение расчета боевого маневрирования для применения оружия.

В данном примере следует обратить внимание еще на одну деталь, имеющую отношение к борьбе с подводными лодками. Вторая встреча с подводной лодкой противника [76] произошла непосредственно на подходах к пункту базирования после длительного плавания, когда наиболее резко сказывается утомление людей, особенно операторов и наблюдателей. Поэтому опытные командиры кораблей, поддерживая высокую боевую готовность корабля при выполнении задачи, в то же время стремились не вызывать такого утомления членов экипажа, которое могло бы снизить их внимание, боевую активность вплоть до возвращения в базу.

Война показала, что подводные лодки врага, а иногда и его надводные корабли довольно часто действовали на подходах к портам и пунктам базирования кораблей ВМФ. Поэтому в последние часы плавания требовались повышенная бдительность и четкость действий, высокая готовность к применению оружия.

В ночь с 8 на 9 декабря 1944 г. при возвращении в Полярный после проводки конвоя в Белое море группа кораблей в составе лидера «Баку», эсминцев «Разумный», «Дерзкий», «Живучий», «Гремящий» и «Доблестный» выполнила контрольный поиск подводных лодок на прибрежной коммуникации в направлении к Кольскому заливу. Поиском руководил командующий эскадрой СФ контрадмирал В. А. Фокин (флаг — на лидере «Баку»).

Поиск производится парами кораблей, идущими в общем строю фронта. Расстояние между кораблями в группах составляло 15-20 каб, между группами — 3-5 миль. Для обнаружения подводных лодок использовались РЛС и зрительные средства. Связь между кораблями и группами поддерживалась радиостанциями УКВ, причем без крайней необходимости входить в связь запрещалось. Эсминец «Живучий» осуществлял поиск в паре с эсминцем «Разумный». В ходе поиска радиометрист «Живучего» обнаружил на дистанции 42 каб цель, а после освещения ее осветительным снарядом в ней была опознана подводная лодка противника в надводном положении.

Командир «Живучего» капитан 3 ранга Н. Д. Рябченко передал сигнал об обнаружении пл на другие корабли, увеличил скорость до 24 уз и начал маневрирование для атаки. По лодке был открыт огонь из носового орудия фугасными снарядами. Были произведены расчеты для атаки подводной лодки глубинными бомбами из кормовых бомбосбрасывателей. Когда расстояние до нее сократилось до 2-3 каб, были обнаружены следы двух торпед, идущих в направлении эсминца. «Право на борт! На [77] таран!» — скомандовал Н. Д. Рябченко, и эсминец, уклоняясь от идущих торпед, лег курсом на подводную лодку. Торпеды прошли в 5 м от борта, а через некоторое время «Живучий» ударил ее форштевнем в борт и по команде командира дал самый полный ход назад. Лодка получила большой крен на правый борт, но медленно продолжала движение. Вскоре по ней открыл огонь расчет носового орудия. Первый же снаряд попал в рубку. Затем по лодке открыли огонь и зенитные автоматы, расположенные в носовой части корабля. Несколько их снарядов также попало в пл, после чего она с дифферентом на корму погрузилась. Эсминец прошел над местом погружения и сбросил серию глубинных бомб. Описав циркуляцию, он снова подошел к этому месту. В лучах прожектора на поверхности воды плавали в слое соляра деревянные предметы, одежда, наблюдалось бурное выделение воздуха.

Фашистские подводники неоднократно имитировали гибель своих лодок выбросом на поверхность различных предметов и масла, поэтому «Живучий» еще дважды прошел над местом выделения воздуха и сбросил две серии глубинных бомб. Для потопления этой подводной лодки «Живучий» израсходовал 27 снарядов калибра 102 мм, 210 — калибра 20 мм и 30 больших глубинных бомб.

В данном случае корабли обследовали одновременно практически всю полосу прибрежной коммуникации, в пределах которой подводные лодки противника заряжали аккумуляторные батареи. Расстояние между советскими кораблями обеспечивало надежное обнаружение подводных лодок, находящихся в надводном положении. Это в немалой степени определило успех эсминца «Живучий».

Пример интересен также четкими действиями командира «Живучего». В короткие минуты боя с подводной лодкой он действовал решительно, умело. Получив доклад об обнаружении торпед, он мгновенно оценил обстановку, принял и реализовал стремительным маневром решение, которое позволило ему не только уклониться от примененного противником оружия, но и самому нанести таранный удар, который определил дальнейший ход событий.

Бой поучителен тем, что в нем атакующему надводному кораблю подводная лодка противопоставила не только маневр, но и свое оружие. В такой ситуации исход боя определялся прежде всего мобильностью тактического мышления командиров кораблей, их реакцией, [78] способностью в считанные секунды оценить обстановку и принять правильное решение, а также боевым мастерством экипажей, их умением в совершенстве использовать возможности, заложенные в оружии и боевой технике, безупречно выполнять любое приказание командира корабля.

Атаковать, находясь в постоянной готовности уклониться от контрудара противника, уйти от этого удара, а затем немедленно нанести неотразимый удар — вот смысл действий в подобной ситуации, в которой счет времени идет на секунды. Бой эсминца «Живучий» — яркий пример таких действий командира и экипажа корабля.

Как установлено, потопленной подводной лодкой была «U-387».

Поиск в течение 5 суток был безрезультатным. От сильного напряжения устали сигнальщики, радиометристы, гидроакустики, вахтенные офицеры, подходили к концу запасы топлива. На исходе последних суток сигнальщик, находившийся на верхнем сигнальном мостике, доложил командиру корабля, что он обнаружил на горизонте едва различимый след не то дымового, не то газового облака над поверхностью воды. Увеличив скорость, «Т-116» пошел по заданному направлению. Признаков нахождения здесь надводных кораблей не было, поэтому можно было предположить, что облако, обнаруженное сигнальщиком, могло остаться от работы дизеля лодки, которая, обнаружив советский корабль, погрузилась и, вероятнее всего, находится где-то недалеко, а возможно, и маневрирует для выхода в атаку. На корабле была объявлена боевая тревога. Маневрируя галсами, «Т-116» начал [79] поиск. Было усилено наблюдение за поверхностью воды. Через некоторое время на расстоянии 5 каб от тральщика заметили перископ. Подвернув на курс, ведущий на пересечение курса подводной лодки, командир тральщика повел корабль в атаку и в расчетном месте сбросил серию глубинных бомб. Затем был продолжен поиск гидролокатором в районе их взрыва. Через 5 мин с пл был установлен гидроакустический контакт, а затем определены пеленг и дистанция до нее.

По этим данным был произведен залп из реактивных бомбометов. Вновь уточнив место лодки, командир тральщика произвел по ней следующую атаку с использованием кормовых бомбосбрасывателей. После взрывов на поверхности воды были обнаружены густое растекающееся пятно соляра и бурное выделение воздуха. Тральщик застопорил ход. Лодку сочли потопленной. На месте ее потопления поставили тральную веху.

Обнаружить подводную лодку удалось по сопутствующим ее движению признакам. И уже только после этого с использованием технических средств наблюдения было определено ее местонахождение. Успешность поиска была обусловлена высокой бдительностью вахтенного сигнальщика и грамотными действиями командира корабля. В этом походе экипаж корабля проявил выносливость, высокие морально-боевые качества и постоянную готовность к боевому применению оружия корабля, что и определило боевой успех на конечном этапе выполнения задачи.

В ходе атак по подводной лодке экипаж «Т-116» одним из первых в боевых условиях успешно применил носовые реактивные противолодочные бомбометы — новое в то время противолодочное оружие кораблей. Результаты стрельбы реактивными глубинными бомбами подтвердили правильность разработанных на СФ Правил боевого применения реактивных бомбометов при атаках по подводным лодкам. Появление носовых реактивных бомбометов позволило сократить время с момента обнаружения подводной лодки до воздействия по ней оружием, а также дало возможность залпом реактивных глубинных бомб поражать значительную площадь мест нахождения подводной лодки, что существенно повышало вероятность ее уничтожения.

Позднее водолазы установили, что тральщик потопил подводную лодку «U-362». [80]

В 13 ч 55 мин в девяти милях северо-запднее м. Пакри «МО-212», шедший в охранении с левого борта транспорта, обнаружил перископ, а затем и след торпеды, идущей в направлении транспорта. С катера сигнальной ракетой был дан сигнал об опасности, что позволило транспорту вовремя уклониться от торпеды. В это же время «МО-212» повернул на лодку, увеличил скорость и, выйдя в место обнаружения перископа, сбросил серию глубинных бомб. После бомбометания в районе взрывов были обнаружены масляные пятна и выход на поверхность воздушных пузырей. Не имея гидроакустических средств поиска, «МО-212» произвел в этом месте вторичное бомбометание глубинными бомбами. Всего в двух атаках было сброшено 4 больших и 12 малых глубинных бомб. Ввиду того что конвой продолжал следовать по маршруту, «МО-212» прекратил бомбометание и занял свое место в строю охранения. Дальнейший переход прошел благополучно.

На следующий день эти же корабли конвоировали другой транспорт с п-ва Ханко в Таллин. В том же районе конвой вновь подвергся атаке подводной лодки. На этот раз «МО-142» обнаружил выпущенную по транспорту торпеду и атаковал подводную лодку. А. А. Обухов выполнил две атаки глубинными бомбами, а затем продолжал конвоирование транспорта. [81]

После войны было установлено, что в обоих случаях торпедами стреляла одна и та же подводная лодка без прорыва линии охранения кораблей. Это позволило своевременно обнаружить выпущенные торпеды и обеспечить успешное уклонение транспортов от них. Корабли охранения не только отразили атаки, но и нанесли лодке значительные повреждения, в результате чего она покинула позицию.

28 февраля 1945 г. из Печенги (Петсамо) в Кольский залив вышел конвой в составе двух транспортов в охранении эсминцев «Жгучий», «Дерзкий», «Жесткий», «Живучий» и «Урицкий» (командир конвоя начальник штаба эскадры СФ капитан 1 ранга А. М. Румянцев).

Наблюдение за подводными лодками осуществлялось ГЛС и зрительными средствами в установленных для каждого корабля секторах. В 11 ч 54 мин гидроакустик «Дерзкого» (командир капитан 3 ранга Б. Н. Максимов) доложил об обнаружении подводной лодки, идущей в подводном положении в направлении конвоя. Выйдя из линии охранения, «Дерзкий», атаковал ее, используя носовые реактивные бомбометы, а затем, пройдя над местом обнаружения пл, сбросил серию глубинных бомб из кормовых бомбосбрасывателей.

С получением сигнала об обнаружении лодки и ее атаке командир конвоя приказал кораблям и судам уклониться в сторону от места обнаружения пл, а эсминцу «Дерзкому» продолжать преследование до подхода сил поддержки, которые были вызваны из ближайшего пункта базирования. В районе атаки «Дерзкий» с помощью гидролокатора определил, что подводная лодка продолжает двигаться малым ходом, а на поверхности моря по указанному гидроакустиком направлению был обнаружен след из всплывавших пузырьков воздуха. В 12 ч 4 мин с эсминца по данным гидролокатора был произведен второй залп из реактивных бомбометов. В ходе дальнейшего преследования «Дерзкий» произвел еще несколько атак по пл глубинными бомбами.

Вскоре в этот район прибыли сторожевые катера «БО-219» и «БО-134». С «Дерзкого» на подошедшие корабли были переданы координаты и элементы движения вражеской пл, и они с помощью ГЛС установили с ней контакт. После этого «Дерзкий» догнал конвой и занял место в охранении. Катера выполнили по лодке несколько атак с использованием носовых реактивных бомбометов [82] и кормовых бомбосбрасывателей. Во время атаки одного катера другой поддерживал с пл контакт с помощью ШПС или ГЛС. После одной из атак подводная лодка легла на грунт. Катерники наблюдали бурное выделение из у воды воздуха и масла. Катера сбросили еще несколько глубинных бомб и с помощью ГЛС поддерживали контакт с лодкой несколько часов. Лодку сочли потопленной, и катера ушли в базу. Всего в ходе длительного преследования по ней было выполнено 11 атак глубинными бомбами. Однако, как выяснилось значительно позднее, подводная лодка потоплена не была и после ухода катеров ВО всплыла в надводное положение и ушла.

В примере заслуживает внимания передача контакта с подводной лодкой, обнаруженной и атакованной кораблем охранения конвоя, корабельной поисково-ударной группе поддержки, находившейся в готовности в районе маршрута перехода конвоя и продолжившей преследование подводной лодки после ухода конвоя. Кораблями было выполнено длительное слежение за подводной лодкой гидроакустическими средствами и неоднократная передача контакта с одного корабля на другой с выполнением по ней нескольких последовательных атак, что тогда являлось новым тактическим приемом совместных действий противолодочных кораблей.

Пример еще раз подтверждает, что уничтожение подводной лодки являлось сложным процессом, требовавшим значительных усилий и большого расхода боеприпасов. По-видимому, появления из толщи воды в месте нахождения лодки воздушных пузырей и масла было недостаточно, чтобы считать ее уничтоженной. Наблюдение за местом покладки подводной лодки на грунт в течение 2-3 суток давало бы больше оснований считать ее потопленной.

В это время для плавания транспортных судов в районе Одессы наиболее опасными были авиация и береговые [83] артиллерийские батареи врага. Поэтому для конвоирования транспортов требовались корабли с сильным зенитным вооружением и мощной артиллерией главного калибра, способные обеспечить надежную охрану и оборону транспортов от самолетов, а при необходимости и подавление береговой артиллерии.

Для охранения «Абхазии», «Грузии» и «Днепра» были выделены крейсер «Червона Украина» и эсминцы «Бойкий», «Безупречный» и «Незаможник». Головным в ордере шел крейсер, обеспечивая оборону транспортов с наиболее опасного направления — носовых курсовых углов. Следом за ним в кильватерной колонне шли транспорты, удерживая расстояние между собой 1,5-2 каб. «Бойкий» и «Безупречный» охраняли транспорты с бортов, маневрируя на расстоянии 5-6 каб на зигзаге. Замыкал строй «Незаможник».

На рассвете 17 сентября конвой был атакован двумя группами неприятельских самолетов в составе 2 торпедоносцев и 9 бомбардировщиков, но плотным зенитным огнем корабли охранения не допустили их к транспортам. В тот же день транспорты без потерь доставили в Одессу около 7 тыс. человек со стрелковым вооружением, 32 полевых орудия, 15 танков, 40 автомобилей и 600 т боеприпасов.

Успешная доставка в Одессу морским путем крупного войскового соединения в условиях господства фашистской авиации и при отсутствии истребительного прикрытия с воздуха стала возможной прежде всего в результате выделения для противовоздушной обороны транспортов крейсера и эсминцев, обладавших достаточно сильным зенитным вооружением.

14 января 1942 г. из Туапсе в Севастополь вышел транспорт с танками и боеприпасами. Для его охранения были выделены эсминец «Бойкий» (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Годлевский, он же командир конвоя), базовые тральщики «Щит» (командир капитан-лейтенант В. М. Гернгросс) и «Якорь» (командир старший лейтенант П. Н. Щербанюк) и четыре катера МО. Противник сосредоточил на аэродромах Крыма мощную группировку авиации и перебазировал в Ялту группу торпедных катеров для нарушения коммуникации, соединявшей Севастополь, блокированный с суши, с портами Кавказского побережья. При входе в Севастополь корабли обстреливались береговыми батареями, установленными гитлеровцами [84] в районе Качи и Бельбекской долины, откуда хорошо просматривался фарватер, используемый нашими кораблями для входа в Севастополь.

В районе Кавказского побережья конвой имел следующий походный порядок: впереди шел эсминец, за ним на удалении 5-8 каб — транспорт с круговым охранением, впереди и позади транспорта шли тральщики, а катера МО охраняли его с бортов, маневрируя на острых и тупых курсовых углах. Когда конвой прошел траверз Новороссийска, начался шторм. Катера с трудом преодолевали высокие волны. Это заставило уменьшить ход, и фактическая скорость оказалась меньше расчетной. После прохода Керченского пролива волнение уменьшилось, но над морем лег плотный туман. Конвой продолжал идти со скоростью около 12 уз. Как правило, в такую погоду торпедные катера противника в море не выходили. При подходе к Феодосии командир конвоя в сложившихся условиях видел основную опасность от авиации и поэтому перестроил конвой. Впереди, как и раньше, следовал эскадренный миноносец, за ним на расстоянии 4-5 каб шел транспорт. Таким образом, артиллерия «Бойкого» прикрывала транспорт с острых курсовых углов. На траверзе транспорта заняли места тральщики, а сторожевые катера продолжали сохранять места на острых и тупых курсовых углах, но уменьшили расстояние до транспорта до 3-4 каб. Теперь транспорт имел круговое охранение, рассчитанное прежде всего на отражение атак самолетов.

Согласно указаниям, данным ранее командирам кораблей и капитану транспорта, при обнаружении самолетов противника корабли охранения должны были приблизиться к транспорту на расстояние 2-3 каб, а транспорт — к эсминцу на расстояние 1,5-2 каб. После прохода траверза Феодосии видимость у поверхности воды составляла 2-3 каб. Высота тумана была небольшой, над его слоем возвышались мачты транспорта и эсминца. В связи с этим было увеличено число наблюдателей на верхних мостиках и формарсах.

На подходах к Ялте туман стал редеть и в просветах облаков стало проглядывать солнце. Появилась угроза атаки торпедных катеров, и артиллерия кораблей была приведена в готовность к стрельбе по морским целям, преимущественно с правого борта. Катера, которые осуществляли охранение со стороны берега, увеличили дистанцию [85] до 7-8 каб для обеспечения своевременного обнаружения катеров противника. Несмотря на улучшение погоды, атак катеров не последовало и конвой благополучно дошел до м. Сарыч, но здесь он был обнаружен вражеским самолетом-разведчиком. Стало ясно, что скрытность подхода к Севастополю утеряна, следовало ожидать атак самолетов врага. По сигналу командира конвоя корабли сократили расстояния в ордере и на них была объявлена боевая тревога. Артиллерия кораблей была приведена в готовность к отражению атак с воздуха.

Для уточнения места конвоя перед входом на фарватер командир конвоя послал тральщик «Щит» вперед с задачей обнаружить подходный буй на фарватере, ведущем в Севастополь, между минным полем и берегом, а затем встретить конвой и провести его за собой по фарватеру. В это же время тральщик «Якорь» по его приказанию занял место концевого в ордере. Катера уменьшили расстояние до транспорта для более надежного его прикрытия огнем при атаках самолетов.

Впереди по курсу появилась полоса плотного тумана, и капитану транспорта было приказано дать самый полный ход, чтобы скорее войти в него. Перед входом конвоя в туман в западной части горизонта появились выходящие в атаку на малой высоте три самолета. Однако они не успели выполнить атаку — корабли вошли в полосу тумана. Конвой подходил уже к фарватеру, когда с одного из сторожевых катеров, прикрывающих транспорт со стороны моря, прозвучала длинная пулеметная очередь. Огненная трасса показала направление, с которого подходил самолет. Он летел на высоте около 100 м, приглушив моторы. По нему открыли огонь все корабли охранения. Не выдержав огня, летчик сбросил торпеду, не дойдя до линии охранения кораблей. Она вошла в воду и пошла в направлении эсминца — вероятно, корабль демаскировали возвышающиеся над туманом мачты. Увеличив скорость, командир увел «Бойкий» от удара. Торпеда прошла между эсминцем и транспортом. В это время был обнаружен второй самолет, идущий в атаку со стороны берега. По нему открыли огонь катера охранения, шедшие с правого борта транспорта, а также орудия эсминца. Самолет прошел над одним из катеров на высоте нескольких десятков метров. Огонь катерников оказался точным — за самолетом потянулся шлейф дыма и, не сбросив торпед, он врезался в воду. [86]

Через несколько минут после этого с правого борта почти над мачтами «Бойкого» пролетел третий торпедоносец, который, планируя с выключенными двигателями, подошел к конвою. Сброшенная им торпеда не попала ни в один корабль.

Атаки с воздуха прекратились, и конвой продолжал идти к фарватеру. На подходах к нему к эсминцу подошел «Щит», командир которого доложил о готовности лидировать транспорт по фарватеру, а также о том, что в районе фарватера туман рассеялся и видимость составляет несколько миль. Учитывая это обстоятельство и зная, что фарватер в районе м. Херсонес пристрелян вражеской береговой артиллерией, командир конвоя решил оставить конвой в тумане до наступления темноты и только тогда войти в Севастополь. Конвой уменьшил ход до самого малого и изменил курс в сторону наиболее плотного тумана. С наступлением темноты он благополучно вошел в Севастополь.

В данном примере командир конвоя продемонстрировал тактическую грамотность и предусмотрительность, гибко реагировал на изменение тактической и метеорологической обстановки во время перехода, выявлял на каждом участке маршрута наиболее реальную угрозу со стороны противника. В нужное время он перестраивал походный ордер, при необходимости повышал готовность кораблей к отражению нападения сил противника. Все это позволило при подходе к Севастополю в полной мере использовать метеорологические условия в интересах скрытности и безопасности конвоя, а также избежать обстрела береговыми батареями противника на наиболее сложном участке перехода — прибрежном фарватере при входе в порт.

Утром справа по курсу в районе выхода из финских шхер были обнаружены силуэты шести вражеских катеров, идущих курсом, параллельным конвою. Через несколько минут катера противника разделились: два из них увеличили ход и начали заходить в голову конвоя, а остальные развернулись строем фронта и, удерживаясь на курсовом угле 30-35° правого борта, начали сближаться с конвоем. По команде командира тральщика были обрублены тралы и открыт огонь по атакующей группе катеров из 100-мм орудия. Тральщик пошел навстречу атакующим катерам. Вскоре по ним был открыт огонь из 45-мм пушек, а затем и из пулеметов.

Не выдержав артиллерийского огня советского корабля, катера атакующей группы выпустили торпеды с большой дистанции и начали отходить к берегу. Торпеды прошли вдали от транспорта. После этого тральщик перенес огонь на вторую группу катеров, заставив их отказаться от атаки.

Успешное отражение атаки группы торпедных катеров противника было обеспечено их своевременным обнаружением, активной формой отражения атаки — сближением и сосредоточением огня по наиболее опасной группе, а также высокой эффективностью артиллерийского огня, что не позволило катерам противника сблизиться на дальность эффективной стрельбы торпедами по охраняемому транспорту. Действия «Т-215» подтвердили старую формулу боя: лучшая оборона — активное нападение.

И в этом случае мы вновь встречаемся с проявлением боевой активности, но уже в условиях выполнения оборонительной задачи. Боевая активность — это прежде всего активные наступательные действия. В условиях охраны и обороны транспорта она нашла выражение в поддержании постоянной готовности к мощной и внезапной для противника контратаке с использованием всего оружия корабля, в действиях, позволивших навязать свою волю атакующему противнику, заставить его вести бой в невыгодных для него условиях, в стремлении упредить врага в занятии позиции для применения оружия и в открытии огня.

1 ноября 1943 г. на Крымское побережье Керченского пролива, в районе с. Эльтигена, был высажен морской десант. Понимая, что активные действия десанта полностью зависят от подвоза подкреплений, военной техники [88] и боеприпасов с Таманского полуострова, противник предпринял все меры, для блокады с моря района действий десанта.

К 10 ноября обстановка для десанта осложнилась, так как в течение предыдущих суток к Крымскому берегу не смог пробиться ни один наш корабль. Отсутствие боеприпасов, медикаментов, продовольствия, большие потери в личном составе поставили десант в крайне трудное положение. Вечером 11 ноября с конвоем в море вышел командир 1-го Новороссийского дивизиона сторожевых катеров капитан 3 ранга Д. А. Глухов. Около полуночи от Таманского берега отошли шесть катеров-тральщиков с баржами и понтонами на буксире с пополнением и боеприпасами для десанта. Для их охранения были выделены сторожевой катер «МО-0102» (командир старший лейтенант А. С. Марков) и бронекатера «БКА-32» (командир лейтенант И. Д. Карпунин) и «БКА-134» (командир лейтенант В. С. Гусятников). Командир дивизиона поднял свой брейд-вымпел на «МО-0102». Перед выходом он собрал командиров кораблей и судов и объявил им свой замысел прорыва через пролив. Суть его состояла в там, что при встрече с кораблями противника корабли охранения связывают их боем и своими действиями отвлекают на себя, а корабли и суда с грузами прорываются к Крымскому берегу.

Бронекатера охранения должны были присоединиться к конвою в Керченском проливе. Поэтому сначала охранение осуществлял только сторожевой катер. Когда конвой достиг середины пролива, в северной части горизонта были обнаружены силуэты катеров противника. «МО-0102» пошел им навстречу и с дистанции 25-30 каб открыл огонь из пушки и пулеметов. Вражеские катера также ответили огнем, но сближение с конвоем прекратили. На «МО-0102» было усилено наблюдение. Через несколько минут были обнаружены две БДБ противника, которые полным ходом шли к охраняемым кораблям. Стало ясно, что гитлеровские катера только отвлекают внимание малого охотника, а основной удар по транспортным судам должны нанести БДБ, имевшие более сильную артиллерию. «МО-0102» полным ходом пошел навстречу БДБ. Они сразу обнаружили его и открыли огонь. С дистанции 5 каб в течение нескольких минут «МО-0102» вел огонь всеми средствами по головной БДБ. В результате она отвернула в сторону и начала [89] отходить от конвоя, за ней последовала и вторая. Первая атака врага была отбита.

В это время к конвою подошли советские бронекатера. Командир дивизиона понимал, что после обнаружения конвоя неприятель бросит против него все наличные силы, находившиеся в Камыш-Буруне. Поэтому он передал приказание командирам катеров-тральщиков увеличить скорость до максимально возможной и прорываться к Крымскому берегу, а сам с бронекатерами лег на курс к Камыш-Буруну, откуда с минуты на минуту должны были появиться вражеские корабли. Он сознавал, что ограниченные силы, имеющиеся в его распоряжении, не в состоянии сдержать натиск нескольких групп кораблей противника в случае их одновременной атаки конвоя. В этой ситуации он решил навязать бой кораблям неприятеля непосредственно у выхода из Камыш-Буруна, пока они еще не выполнили тактического развертывания и находятся в общем походном порядке. Такой бой позволял на какое-то время связать все гитлеровские силы и этим дать возможность конвою пройти наиболее опасную зону пролива.

Вскоре на фоне берега были обнаружены две большие группы гитлеровских катеров и БДБ. Командир дивизиона приказал кораблям охранения идти на сближение с ними. Обнаружив советские катера, корабли противника начали их обстрел с большой дистанции. Наши катера шли навстречу врагу, не открывая огня, и, лишь когда расстояние уменьшилось до 1,5-2 каб, Д. А. Глухов дал сигнал открыть огонь и приказал сосредоточить его на головной БДБ. Первые же снаряды попали в цель: на ней вспыхнул пожар, она стала тонуть. Затем командир конвоя приказал перенести огонь на второй в строю корабль. После выхода из строя впереди идущего корабли неприятеля уменьшили скорость и усилили огонь. На «МО-0102» и бронекатерах появились раненые и убитые, пробоины в бортах. Несмотря на это, точным огнем сторожевого катера была потоплена вторая БДБ. Но от полученных повреждений потеряли ход «МО-0102» и «БКА-134». В это время бронекатер «БКА-32» стремительно атаковал корабли противника, приближающиеся к советским катерам. Своим огнем он отогнал их. От удачной стрельбы подошедшего в район боя с линии дозора «МО-098» еще несколько катеров врага получили повреждения. [90]

Активные действия советских катеров связали боем гитлеровские корабли, не позволив им нанести удар по конвою. За это время катера-тральщики с баржами уже прошли центральную часть пролива и приближались к плацдарму, на котором вел бой десант.

Поставленную задачу корабли охранения выполнили. В этом эпизоде поучительно то, что командир конвоя в интересах обороны транспортных судов применил активные наступательные тактические приемы, рассчитанные на связывание атакующих сил противника боем до того, как они сблизятся с транспортными судами на дальность стрельбы их артиллерии. В решающей стадии боя им было принято смелое решение — встретить корабли неприятеля, подтягиваемые для нанесения удара по конвою, до выполнения ими тактического развертывания на переходе из пункта базирования. Это позволило вовлечь в бой все корабли врага, выиграть время и дать возможность транспортным судам пройти к Крымскому берегу. Для этого командир конвоя в полной мере использовал высокие маневренные качества сторожевого катера и огневую мощь бронекатеров. В бою оправдало себя сосредоточение огня на головных кораблях противника.

11 августа 1941 г. утром из Таллина в Ленинград с ранеными вышел военный транспорт «ВТ-509»{16} (капитан Г. П. Бютнер). Для его охранения были выделены эсминец «Стерегущий» (командир капитан-лейтенант Е. П. Збрицкий), три базовых тральщика и три сторожевых катера типа МО. Командовал конвоем капитан 2 ранга И. Г. Святов.

К этому времени минные заградители врага выставили в Финском заливе не одно минное заграждение, на которых ранее подорвалось несколько наших кораблей и судов. Фарватер, которым следовало идти конвою, простреливался береговыми батареями противника, на маршруте перехода действовали вражеские торпедные катера и подводные лодки, по кораблям наносила удары авиация неприятеля. [91] Таким образом, на переходе предстояло обеспечить все виды обороны транспорта.

Конвой построился в походный порядок сразу после выхода из Таллина. Впереди заняли место строем уступа тральщики с контактными тралами. За ними на удалении 10-12 каб шел эсминец с поставленными параванами, следом за которым на расстоянии 2 каб следовал транспорт. Два сторожевых катера охраняли транспорт на траверзах в удалении 8-10 каб, а третий замыкал строй. Скорость конвоя была 10 уз. После прохода о. Аэгна тральщики затралили несколько мин. Корабли обошли их, удерживаясь в пределах протраленной полосы. После прохода кораблей мины расстрелял идущий концевым сторожевой катер. Однако вскоре один из тральщиков подорвался на мине и затонул. Его экипаж подобрали сторожевые катера. Два оставшихся в строю базовых тральщика сомкнули строй и продолжали движение. Так как ширина протраленной полосы уменьшилась, «Стерегущий» сократил расстояние до тральщиков до 5-6 каб.

Во второй половине дня на подходе к маяку Родшер в левом параване эсминца взорвалась мина, в результате чего в носовой части корпуса разошлись швы, затопило часть помещений. Эсминец потерял ход и получил крен. Транспорт застопорил ход, удерживаясь в протраленной полосе. В результате успешной борьбы за живучесть экипаж «Стерегущего» приостановил поступление воды в корпус корабля, и уже через 15 мин эсминец смог развить скорость 10 уз. Конвой продолжил движение. Теперь за тральщиками шел транспорт, а «Стерегущий» следовал за ним. Через несколько минут после начала движения рядом с бортом «ВТ-509» произошел взрыв мины и он остановился. Чтобы избежать дрейфа и выхода из протраленной полосы, капитан транспорта приказал отдать якорь. Следом за транспортом стал на якорь и эсминец. Сторожевые катера по приказанию командира конвоя увеличили расстояние до охраняемых кораблей и усилили наблюдение в интересах противолодочной и противокатерной обороны. Тральщики, не убирая тралов, также стали на якорь.

Для оказания помощи на транспорт прибыла группа моряков со «Стерегущего» во главе с командиром конвоя. После заделки пробоин и выяснения масштабов полученных повреждений стало ясно, что транспорт сможет идти только на буксире. Поэтому эсминец подошел к транспорту [92] и взял его на буксир. В 21 ч конвой со скоростью 7-8 уз продолжил движение.

К исходу 11 августа корабли подошли к о. Гогланд и стали на якорь. В это время над кораблями конвоя пролетел самолет противника. Решив, что конвой обнаружен и враг, вероятно, организует нанесение по нему ударов торпедными катерами, подводными лодками, а с наступлением рассвета — и авиацией, командир конвоя приказал продолжить переход. Считая, что противник будет искать конвой на фарватере, используемом нашими кораблями в этом районе, а также учитывая повышенную минную опасность между Гогландом и Мощным (Лавенсари), И. Г. Святов приказал изменить курс к югу с расчетом осуществить дальнейший переход не по фарватеру, проходившему севернее островов Мощный и Сескар, а южнее их. Сложность перехода этим маршрутом заключалась в том, что кораблям требовалось пройти извилистый пролив между рифами Хайлода и Кургальский, наиболее узкая часть которого составляла не более 1 каб. Но в этом случае на одном из наиболее опасных участков перехода конвой прикрывали с севера силы, оборонявшие острова Мощный и Сескар. Кроме этого, принятое решение было целесообразным и потому, что враг вряд ли мог допустить мысль о возможности перехода крупного транспорта, каким являлась «Балтика», в столь трудном в навигационном отношении районе.

Движение осуществлялось в том же ордере, но все сторожевые катера были сосредоточены по левому борту транспорта, для защиты от возможных атак катеров со стороны берега противника. Ночь прошла спокойно. На рассвете на море опустился туман. Это, с одной стороны, маскировало корабли, но, с другой стороны, существенно усложняло кораблевождение на наиболее опасной с навигационной точки зрения части маршрута. Как и ожидалось, утром над конвоем пролетело несколько самолетов, но в тумане конвой не обнаружили. Несмотря на сложные условия, невозможность корректировки места по береговым ориентирам, штурманы и командиры кораблей обеспечили высокую точность плавания и конвой благополучно совершил переход до о. Мощный, где его прикрыли с воздуха истребители. В ночь на 13 августа он перешел в Кронштадт.

При оценке перехода данного конвоя заслуживает внимание следующее. Для охранения транспорта был [93] выделен тактически обоснованный с учетом конкретной обстановки состав сил охранения.

Три быстроходных базовых тральщика обеспечивали траление полосы, достаточной для удержания в ее пределах двух крупных кораблей, идущих строем кильватера, и обхода мин, подсеченных тралами и всплывших на поверхность. Суммарное артиллерийское вооружение кораблей эскорта позволяло эффективно противодействовать авиации противника и группам торпедных катеров в случае их нападения на конвой, а артиллерия «Стерегущего» была способна оказать достаточно мощное огневое воздействие и по береговым батареям с защитными сооружениями полевого типа, которые имел противник на южном берегу Финского залива. Силы охранения обеспечивали эффективное наблюдение за воздухом, водной поверхностью и горизонтом, что гарантировало своевременное обнаружение кораблей и самолетов противника, а в значительной степени — и подводных лодок, если бы они оказались в этом районе.

Выделение в состав конвоя эскадренного миноносца, как показали события, не только повысило боевую устойчивость сил охранения, но и позволило осуществить аварийно-спасательное обеспечение перехода транспорта.

Пример характеризует важность высокой морской выучки экипажей кораблей, привлекаемых к конвоированию транспортных судов, в частности умения действовать при буксировке поврежденного транспорта. [94]

Во время Великой Отечественной войны силы флота неоднократно наносили удары по военно-морским базам и портам противника и находившимся в районе этих пунктов кораблям, судам и береговым объектам. Эскадренные миноносцы СФ наносили удары по п. Вардё, ЧФ — по главной военно-морской базе румынского флота — Констанце, по временно оккупированным противником портам Ялта, Феодосия, Анапа, а эсминцы КБФ в июле 1941 г. нанесли несколько артиллерийских ударов по портам Рижского залива. Катерники ЧФ совершили ряд дерзких нападений на корабли и суда неприятеля, находившиеся на рейдах и непосредственно в портах Ялта, Анапа, Керчь. [95]

Сложность выполнения таких задач заключалась в том, что кораблям, наносящим удар, (приходилось преодолевать противодействие заранее подготовленной и функционирующей фашистской обороны, включавшей оборонительные минные заграждения, береговые артиллерийские батареи, корабельные дозоры, активно поддерживаемые авиацией.

Корабли действовали, как правило, в форме набегов. Набеги характеризовались скрытностью подготовки, быстротой развертывания ударных групп кораблей из пунктов базирования в район выполнения задачи, внезапным ударом и быстрым, стремительным отходом для скорейшего выхода из зон досягаемости огня береговой артиллерии и радиуса действия маневренных гитлеровских сил, особенно авиации. Набеги обычно выполнялись в темное время суток или в условиях малой видимости самостоятельно или во взаимодействии с самолетами-разведчиками и корректировщиками артиллерийского огня. В них участвовали крейсера, эскадренные миноносцы, сторожевые корабли, базовые тральщики, бронекатера, торпедные и сторожевые катера в зависимости от оперативно-тактических условий на театре и наличия сил.

Таким образом, набеговые действия в оперативном плане носили ярко выраженный наступательный характер. Они заставляли фашистов выделять значительные силы для охраны и обороны пунктов базирования своих ВМС, портов и наиболее важных объектов на побережье, а следовательно, и отвлекать их от решения активных боевых задач против ВМФ непосредственно в районах боевых действий.

После набега эсминцев ЧФ на Констанцу 26 июня 1941 г. противник вынужден был активизировать постановку минных заграждений вдоль западного побережья Черного моря, повсеместно перейти к конвоированию транспортов на переходе морем, усилить состав сил, участвующих в обороне военно-морских баз на побережье Румынии и Болгарии. Аналогичное воздействие на противника оказал и набег отряда кораблей ЧФ в составе крейсера «Ворошилов», лидера «Харьков», эсминцев «Сообразительный», «Бойкий» и «Беспощадный» на морскую коммуникацию и порты румынского побережья 29 ноября — 2 декабря 1942 г. (И это в то время, когда расстояние от побережья Румынии и Болгарии до пунктов базирования кораблей ЧФ составляло более 600 миль!) [96]

Война показала, что в набеговых действиях потеря скрытности подготовки или перехода кораблей из пунктов базирования, отсутствие внезапности нанесения удара и недостаточно полное знание обстановки и сил противника в районе боевых действий приводили к срыву выполнения задачи и к тяжелым последствиям.

Боевая и политическая подготовка экипажей кораблей к набегам предусматривала прежде всего формирование высокого наступательного духа, воспитание ненависти к врагу, сплочение личного состава в единый боевой коллектив, отработку взаимозаменяемости, безупречных навыков в борьбе за живучесть боевых постов и корабля в целом. С командным составом кораблей организовывалось тщательное изучение системы обороны противника в предполагаемом районе боевых действий, тактики сил врага, участвующих в обороне.

26 июня 1941 г. утром кораблями ЧФ был нанесен мощный артиллерийский удар по главной военно-морской базе румынских ВМС — Констанце.

Задача по нанесению ударов силами флота по данной базе врага была поставлена перед ЧФ Ставкой Верховного Главнокомандования в первые дни войны. Первыми (в ночь на 23 июня, а также 24 и 25 июня) произвели налет на военные объекты Констанцы самолеты ВВС флота.

Командование ЧФ решило нанести по объектам Констанцы удар силами кораблей эскадры. Планом действий предусматривалось нанесение основного удара артиллерией кораблей по нефтехранилищам, объектам порта и железнодорожному вокзалу. В ударную группу включили лидеры «Харьков» (командир капитан 2 ранга П. А. Мельников) и «Москва» (командир капитан-лейтенант А. Б. Тухов). Командовать группой был назначен командир 3-го дивизиона эскадренных миноносцев капитан 2 ранга М. Ф. Романов. Поддерживать ударную группу на случай встречи с крупными кораблями противника должна была корабельная группа поддержки в составе крейсера «Ворошилов» (командир капитан 1 ранга Ф. С. Марков), эсминцев «Смышленый» (командир капитан 3 ранга [97] В. М. Шегула-Тихомиров) и «Сообразительный» (командир старший лейтенант С. С. Ворков) под управлением командира отряда легких сил ЧФ контр-адмирала Т. А. Новикова. Ему же на период выполнения задачи подчинили и ударную группу.

Во время выполнения задачи лидерами корабельная группа поддержки должна была маневрировать в 50 милях от побережья, а лидеры в случае встречи и боя с кораблями неприятеля должны были отходить в этот район, где совместно с кораблями этой группы уничтожить их.

В штабе флота имелись данные о том, что правительство Румынии объявило о постановке в районе Констанцы оборонительных минных заграждений. В целях противоминной обороны командирам лидеров было рекомендовано выходить на огневую позицию и маневрировать во время стрельбы с параванами.

Внезапность нанесения удара планировалось достичь быстротой развертывания сил из базы. Для дезориентации разведки противника экипажам в период подготовки к плаванию было объявлено о том, что корабли готовятся к действиям под Одессой. После выхода они должны были некоторое время идти на Одессу, а затем уже повернуть на Констанцу. Активное участие в подготовке операции приняли политработники, партийно-комсомольский актив кораблей, которые под руководством заместителя командира отряда легких сил по политической части полкового комиссара В. И. Семина на переходе должны были разъяснить экипажам о характере поставленной боевой задачи, провести партийно-политические мероприятия с боевыми сменами. В качестве основных форм работы были рекомендованы индивидуальные беседы, групповые собрания, выпуск боевых листков, молний.

Во время подготовки к выходу командир отряда легких сил ЧФ провел совещание командиров кораблей и на нем уточнил задачи и действия кораблей отдельных групп. В соответствии с его решением в 20 ч 10 мин 25 июня из Севастополя вышла ударная группа.

Сразу после выхода из базы корабли поставили параваны. Когда минная опасность миновала, параваны убрали и лидеры увеличили скорость до 28 уз. Курс был 315°. С наступлением темноты корабли повернули на курс 256°, ведущий к Констанце. После этого командиры кораблей по радиотрансляции объявили о поставленной боевой задаче. В соответствии с планом были проведены партийно-политические [98] мероприятия, в том числе митинги свободных от вахты членов экипажа.

Корабли группы поддержки вышли из Севастополя в 22 ч 41 мин.

В 1 ч 47 мин корабли ударной группы подошли к кромке минного заграждения, уменьшили скорость до 20 уз и поставили параваны.

В 5 ч 02 мин лидеры вышли в точку начала стрельбы и с дистанции 135 каб открыли огонь из орудий 130-мм калибра. Уже после первых залпов на берегу взметнулось пламя большого пожара в районе нефтяных баков, что подтверждало правильность расчетных данных для стрельбы. Через несколько минут после начала стрельбы по лидерам открыла огонь крупнокалиберная чстырехорудийная береговая батарея, о которой на кораблях сведений не имели (позднее было установлено, что огонь вела 280-мм береговая батарея), а чуть позднее — и два вражеских эскадренных миноносца, которые находились на рейде и не были обнаружены нашими кораблями. В 5 ч 6 мин лидеры были накрыты артиллерийским залпом. Появилась реальная угроза попадания в корабли.

В 5 ч 12 мин командир ударной группы дал приказание прекратить огонь и начать отход. К этому времени корабли выпустили 350 снарядов 130-мм калибра. «Харьков» начал отход с постановкой дымовой завесы. Для снижения эффективности стрельбы врага лидеры увеличили ход до 30 уз и перешли на движение противоартиллерийским зигзагом. По всей вероятности, маневрируя на такой скорости, лидер «Москва» потерял параваны. В 5 ч 20 мин он подорвался на мине и затонул. Попытка «Харькова» оказать помощь погибающему кораблю не увенчалась успехом — он сам был накрыт огнем крупнокалиберной батареи и атакован самолетами противника. От близких разрывов бомб на «Харькове» были повреждены котлы, из-за чего скорость корабля снизилась до 6 уз. Котельные машинисты в короткий срок частично ликвидировали повреждения, и корабль смог развить скорость до 12 уз. В это время лидер был вновь атакован группой самолетов.

Для оказания помощи «Харькову» был направлен эсминец «Сообразительный». Трудным был переход этих кораблей в базу.

В момент подхода эсминца к лидеру авиация противника совершила на поврежденный корабль третий налет.

В 6 ч 53 мин эсминец, а затем лидер подверглись атаке подводной лодки. От выпущенных торпед корабли уклонились, после чего «Сообразительный» атаковал ее глубинными бомбами. В течение последующих 6 ч корабли, меняя курсы и скорость, ведя зенитный огонь, вышли из-под атак самолетов. В 9 ч 50 мин навстречу «Харькову» и «Сообразительному» из Севастополя вышел эсминец «Смышленый», закончивший к этому времени охрану крейсера. В 13 ч 26 мин на «Харьков» и сопровождавшие его корабли была предпринята последняя атака самолетов неприятеля, которую корабли отразили и в 21 ч 30 мин вернулись в Севастополь.

Артиллерийский удар следует признать успешным. И не только потому, что врагу был нанесен существенный материальный ущерб. Он показал противнику, что Черноморский флот подготовлен к активным наступательным действиям и будет стремиться к ним. Это уже в первые дни войны заставило врага усилить оборону своих военно-морских баз, портов и прибрежных коммуникаций, выделить для этого значительные силы и средства, что имело важное оперативное значение.

Организация боевых действий кораблей в целом была верной, отвечала поставленной задаче, оперативно-тактическим условиям и боевым возможностям выделенных для нанесения удара сил.

В ходе боевых действий экипажи показали высокую боевую выучку, умение использовать оружие, бороться за живучесть кораблей, что свидетельствовало о верном направлении боевой подготовки перед началом войны и ее высоком уровне. Моряки в условиях боевых действий убедились в большой надежности советского оружия и боевой техники. Действия экипажа лидера «Харьков» стали примером для других кораблей.

Набег на Констанцу, выполненный на четвертый день войны, без предварительной специальной подготовки показал, что подобные действия кораблей требуют тщательного обеспечения, прежде всего разведки, а при отсутствии авиационного прикрытия связаны с большим риском.

Ход боевых действий позволяет считать, что организация управления кораблями с походного КП, размещенного на крейсере «Ворошилов», и работа средств связи соответствовали требованиям обстановки. [100]

Результаты этого набега были тщательно проанализированы и сделаны выводы, позволившие в дальнейшем добиваться более четких действий сил, более эффективного взаимодействия кораблей и самолетов.

1 октября 1942 г. вечером из п. Поти под флагом командующего эскадрой вице-адмирала Л. А. Владимирского вышли эсминцы «Бойкий» (командир капитан 3 ранга Г. Ф. Годлевский) и «Сообразительный» (командир капитан 3 ранга С. С. Ворков). Перед ними была поставлена задача нанести артиллерийский удар по вражеским складам и сооружениям в п. Ялта.

В этот период Великой Отечественной войны противник широко использовал крымские порты для приема грузов, доставляемых из Румынии, и для стоянки кораблей и судов, обеспечивавших коммуникации в Керченском проливе. В связи с этим директивой Народного Комиссара ВМФ Черноморскому флоту предписывалось активными действиями на морских коммуникациях и ударами по портам срывать перевозки неприятеля.

До этого набега корабли и ВВС флота нанесли несколько ударов по портам Ялта, Феодосия, по Двуякорной бухте. Предыдущие походы кораблей показали, что противодействие гитлеровцев с каждым разом возрастало. Поэтому выходу «Бойкого» и «Сообразительного» предшествовало тщательное изучение мест дислокации кораблей и самолетов противника, огневых позиций береговых батарей, тактики их действий. Выполнение задачи усложнялось большим расстоянием от пункта базирования кораблей до района боевых действий, которое нельзя было преодолеть в течение одной ночи, следовательно часть пути эсминцы должны были проходить в светлое время. При активной деятельности авиации врага это почти неизбежно было связано с обнаружением кораблей на переходе. Поэтому анализ обстановки и тщательная подготовка к набегу в данном случае приобретали особое значение. Для перехода был выбран маршрут Поти — район Синона — Ялта.

Учитывая высокую вероятность того, что корабли во время выполнения задачи могут быть обнаружены противником и подвергнуты обстрелу береговыми батареями, [101] командир «Бойкого» приказал подготовить перед выходом специальное устройство, способное имитировать стрельбу артиллерии и пожар на корабле. С этой целью на спасательном плотике были размещены и закреплены карбидные патроны и дымовые шашки, а также бочки с промасленной ветошью и паклей. В расчет при этом принималось следующее. Периодическое попадание воды на карбидные патроны будет вызывать периодические яркие вспышки огня, имитирующие стрельбу орудий, дымовые шашки будут давать густые клубы дыма, а горящие промасленные ветошь и пакля обеспечат постоянное не особенно интенсивное горение, имитирующее пожар внутри корабля, даже при попадании воды на горящие ветошь и паклю.

Ночь на первом участке перехода прошла спокойно. В 13 ч 20 мин 2 октября на траверзе Синопа был обнаружен самолет-разведчик неприятеля, после чего корабли изменили курс в направлении Анапы, которая также подвергалась периодическим ударам нашего флота. Этот курс выдерживали вплоть до наступления сумерек, так как в течение дня самолеты-разведчики противника неоднократно показывались над нашими эсминцами. Только с наступлением темного времени суток они изменили курс на Ялту и увеличили скорость. В 23 ч эсминцы вышли в район расчетной огневой позиции, уточнили свое место по горным вершинам, которые слабо просматривались в темноте, и в 23 ч 20 мин 2 октября с дистанции 110 каб открыли огонь по Ялтинскому порту. Стрельбе мешали сильная качка и ветер. Несмотря на это, в течение 20 мин ими было выпущено 406 снарядов калибра 130 мм. К концу артналета корабли были освещены прожекторами и подверглись обстрелу двумя гитлеровскими береговыми батареями с мысов Никита и Айтадор.

С «Бойкого», идущего концевым, на воду было сброшено имитирующее устройство, на котором были закреплены дымовые шашки и ветошь. Они настолько имитировали взрывы и пожары, что обе батареи врага перенесли огонь на сброшенное имитирующее устройство. Выйдя из-под огня противника, эсминцы вновь продолжили стрельбу. Так как стрельба велась беспламенными зарядами, неприятель обнаружил свою ошибку уже после того, как корабли закончили стрельбу и легли на курс отхода. Было это в 23 ч 40 мин. Преследованию эсминцы не подверглись. До рассвета они вышли из зоны действия [102] вражеской бомбардировочной авиации и благополучно вернулись в Поти. В результате обстрела Ялтинского порта возникли два очага пожара и несколько сильных взрывов на причале.

Из рассмотренных событий видно, что, несмотря на обнаружение кораблей самолетом-разведчиком на переходе и установление за ними в течение всего дня наблюдения, была достигнута внезапность огневого налета, что благоприятно отразилось на решении задачи. Поворот в сторону Таманского полуострова и длительное устойчивое движение этим курсом дезориентировали неприятеля и заставили его поверить, что корабли идут в район Анапы. Вероятно, поэтому эсминцам и не противодействовали самолеты и торпедные катера, которые неоднократно атаковали советские корабли во время предыдущих набегов на крымские порты, как это было в боевом эпизоде 3 августа 1942 г. с крейсером «Молотов» и лидером «Харьков». Корабли также пытались обмануть врага изменением курса на Новороссийск, но кратковременное движение этим курсом было недостаточно убедительным и, как показали дальнейшие события, противник ждал подхода наших кораблей к Крымскому побережью, где они подверглись атакам авиации и торпедных катеров.

В ходе выполнения задачи полностью оправдали себя средства, имитирующие стреляющий корабль (или пожар на корабле), изготовленные заранее личным составом эсминца «Бойкий», что облегчило выход кораблей из-под неприятельского обстрела. Их применение явилось, таким образом, тактическим приемом, обеспечивавшим маскировку стреляющих кораблей.

20 декабря 1942 г. две группы кораблей эскадры ЧФ нанесли одновременный удар по крымским портам: первая под командованием командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев капитана 2 ранга Г. П. Негоды в составе лидера «Харьков» (командир капитан 2 ранга П. И. Шевченко) и эсминца «Бойкий» (командир капитан 3 ранга Г. Ф. Годлевский) — по п. Ялта, а вторая под командованием командира эсминца «Незаможник» капитана 2 ранга П. А. Бобровникова в составе эсминца «Незаможник» и сторожевого корабля «Шквал» (командир капитан-лейтенант В. Г. Бакарджиев) — по п. Феодосия.

Для обеспечения кораблей были выделены самолеты из состава ВВС ЧФ, которым предстояло осветить цели перед стрельбой и корректировать огонь, Выполнению задачи [103] предшествовала специальная боевая подготовка экипажей кораблей и выделенных самолетов. С летчиками, штурманами, управляющими огнем и командирами кораблей были проведены занятия на берегу, а затем — два дневных и три ночных учения с фактическим выходом кораблей и вылетом самолетов для выполнения стрельбы по берегу.

Так как до начала артобстрела радиопереговоры между кораблями и самолетами запрещались, особое внимание уделялось точности подхода кораблей к району огневой позиции, а самолетов — к объектам удара.

Утром 19 декабря корабли вышли на выполнение задачи двумя группами из Поти и до м. Идокопас следовали вдоль Кавказского побережья, имитируя переход в Новороссийск, но с наступлением темноты увеличили скорость и пошли к объектам удара с расчетом выполнить поставленную задачу между 1 и 2 ч 20 декабря.

«Харьков» и «Бойкий» вышли на огневую позицию в 1 ч 20 мин. Видимость в районе Ялты составляла 2-3 мили, и берег не просматривался. Корабли уменьшили скорость до 9 уз и с расчетной дистанции 112 каб открыли огонь по порту. Над ним в это время уже находились самолеты-корректировщики и самолет-осветитель МБР-2. Из-за низкой сплошной облачности корректировщик свою задачу выполнить не мог. Самолет-осветитель в назначенное время сбросил САБы и свою задачу выполнил успешно. По освещенным вершинам гор корабли уточнили свое место и продолжали стрельбу методом «по невидимой цели» по площади с использованием центрального автомата стрельбы. За 9 мин «Харьков» выпустил 154, а «Бойкий» — 168 осколочно-фугасных снарядов. В конце стрельбы их осветили с берега прожекторами, и открыли огонь береговые батареи. Считая задачу выполненной, командир группы приказал начать отход.

«Незаможник» и «Шквал», маневрируя в кильватерном строю, как и было запланировано, подошли к Феодосии и установили связь с самолетом-корректировщиком, а затем с самолетом-осветителем. С получением сигнала о занятии кораблями огневой позиции осветитель сбросил САБы, которые осветили порт. С дистанции около 60 каб на скорости 8 уз эсминец произвел пристрелочные залпы, а после получения данных от самолета-корректировщика оба корабля открыли стрельбу на поражение. Взрывы снарядов противник некоторое время принимал за разрывы [104] авиабомб. Поэтому зенитные батареи открыли интенсивный огонь по нашим самолетам. Однако через несколько минут враг обнаружил наши корабли и открыл по ним огонь.

Идущий головным «Незаможник» лег на курс отхода. Со «Шквала» сбросили несколько дымовых шашек для имитации повреждений корабля, чем дезориентировали неприятеля, сразу перенесшего свой огонь в район дымзавесы, приняв ее за пожар на корабле. В это время корабли были внезапно атакованы группой торпедных катеров врага. Для уклонения от атак «Незаможник» и «Шквал» одновременно резко изменили курс и привели катера на корму. В этот момент противник осветил корабли прожекторами. Береговые батареи, обнаружив свою ошибку, снова перенесли огонь на корабли. На новом курсе со «Шквала» второй раз сбросили на воду несколько дымовых шашек, после чего наши корабли изменили курс и под прикрытием дымовой завесы продолжали отходить в море. Гитлеровцы вторично перенесли огонь на дымовую завесу. Падающие в ее районе снаряды сорвали атаку своих же торпедных катеров. Через несколько минут «Незаможник» и «Шквал» вышли из зоны обстрела. Атака торпедных катеров не повторилась.

В данном случае оправдало себя применение дымовых шашек для создания очаговых дымовых завес, которые враг принимал за отходящие поврежденные корабли и дважды переносил на них свой огонь. Кроме того, использование этих шашек способствовало и отрыву кораблей от атакующих торпедных катеров неприятеля.

В результате набегов в Ялтинском и Феодосийском портах возникло несколько сильных пожаров и произошло несколько мощных взрывов. Вечером 20 декабря все участвовавшие в набеге корабли вернулись в Поти.

Успешное выполнение задачи явилось следствием хорошо организованной подготовки сил, достижения тактической внезапности при нанесении ударов, организованного взаимодействия кораблей и обеспечивавших их действия самолетов (особенно в ходе стрельбы по п. Феодосия).

Одновременное нанесение ударов по двум портам было целесообразным и обоснованным, так как в случае организации противником преследования отходящих кораблей ему пришлось бы распылять свои силы или сосредоточивать их только на одной какой-либо группе. Действия [105] двух групп кораблей ЧФ усложнили для неприятеля установление состава участвующих с нашей стороны сил и обстановку в целом. В то же время советские корабли при необходимости могли оказать помошъ друг другу, чем повышалась боевая устойчивость групп.

20 ноября 1942 г. в очередной поиск кораблей и судов неприятеля на морской коммуникации, соединявшей оккупированный противником Крым с группировкой его войск на Таманском полуострове, вышла группа торпедных катеров типа Г-5 под командованием командира отряда старшего лейтенанта И. П. Раевского. В состав группы входили «ТКА-92» (командир лейтенант В. С. Пилипенко), «ТКА-46» (командир лейтенант И. Г. Кубрак) и «ТКА-66» (командир лейтенант Л. Г. Власов). Поиск на коммуникации успехом не увенчался. Тогда командир группы (он находился на «ТКА-92») решил осмотреть рейд п. Анапа, находившегося в руках противника, и при обнаружении там кораблей атаковать их.

С наступлением темноты катера малым ходом подошли к порту с южного направления. На внешнем рейде на дистанции 10-12 каб на фоне берега была обнаружена стоящая на якоре баржа. «ТКА-46» вышел в атаку и выпустил по барже две торпеды. В свете взрыва командир «ТКА-92» обнаружил другую баржу, стоящую на якоре ближе к берегу, и хотел начать вторую атаку, но командир группы остановил его и приказал передать сигнал на другие катера об отходе в море. Это решение было вызвано тем, что в свете вражеских береговых прожекторов показались идущие со стороны берега катера неприятеля. Оставаться на рейде в сложившихся условиях было крайне рискованным, а успех атаки второй баржи представлялся командиру группы маловероятным. Поэтому советские катера полным ходом ушли в море. Отойдя на несколько миль, они подошли друг к другу и легли в дрейф.

Командир группы передал командирам катеров решение: выждать некоторое время, а затем повторить атаку по второй барже. Когда прожектора погасли и в стороне берега наступила тишина, он снова повел катера к порту, но уже с западного направления, откуда обычно подходили [106] фашистские корабли со стороны Крыма. Однако, как только катера вошли на рейд, по ним внезапно открыли огонь несколько вражеских катеров, которые находились здесь и на фоне темного берега не были своевременно обнаружены. Вновь командир отряда приказал отходить в море. Катера оторвались от преследования и тут же вновь начали подход к рейду.

На этот раз расчет командира группы строился на психологическом аспекте: после отражения двух атак противник вряд ли допускал мысль о том, что почти сразу же после отражения второй атаки советские катера, зная о бдительной охране рейда, начнут третью, тем более что уже приближался рассвет. Малым ходом с подводным выхлопом катера вышли на рейд. На этот раз они беспрепятственно обогнули место потопления первой баржи (там без хода находилось несколько вражеских катеров и шлюпок) и сблизились со второй на дистанцию стрельбы. Торпеды «ТКА-66» и «ТКА-92» поразили цель — баржа мгновенно затонула. Поставив дымовые завесы, катера развернулись и самым полным ходом ушли в море. На рассвете они вернулись в Геленджик.

Боевой успех группы торпедных катеров явился логическим следствием тактической расчетливости и боевой настойчивости. После первой атаки в условиях рейда, ограниченности маневра, при наличии в районе боя катеров неприятеля любая ошибка могла стоить не только срыва атаки, но и гибели катеров. Поэтому решение командира группы отказаться от немедленной атаки второй баржи соответствовало сложившимся условиям. Последующие же его действия — результат боевого опыта, анализа конкретной обстановки, гибкости тактического мышления. Он сумел мысленно поставить себя в положение противника и предугадать его оценку обстановки. Именно это и дало возможность добиться более полного успеха без потерь. Вдумчивые действия командира группы позволили после первой атаки изменить тактическую обстановку в пользу советских катерников, взять инициативу в свои руки и вновь добиться внезапности атаки.

В ночь на 11 апреля 1945 г. из Клайпеды (Мемель) в Новый Порт (Нейфарвассер), расположенный в предместье Гданьска (Данциг), совершили скрытный переход три торпедных катера типа «Комсомолец» из состава 3-го дивизиона Краснознаменной ордена Нахимова бригады торпедных катеров КБФ (командир дивизиона капитан 3 ранга А. Н. Крючков). [107] На маршруте перехода стоял туман. Наши катера дважды обнаруживали в тумане группы катеров врага, но уклонялись от встречи с ними. Поэтому противник не имел сведений о передислокации отряда советских торпедных катеров в Гданьский залив и их первый выход для действий в районе сосредоточения фашистских кораблей и судов у косы Хель оказался для него совершенно неожиданным.

Руководил подготовкой катеров к боевым действиям в новом пункте базирования начальник штаба 3-го дивизиона торпедных катеров капитан 3 ранга И. Ф. Кудин. После получения от него донесения о их готовности к ведению боевых действий командир бригады торпедных катеров капитан 1 ранга А. В. Кузьмин (он находился в Клайпеде) приказал нанести удар по выявленным разведкой КБФ боевым кораблям и транспортам неприятеля в районе косы Хель в ночь на 16 апреля.

В соответствии с этим приказом в 23 ч 00 мин 15 апреля торпедные катера «ТКА-266» (командир капитан-лейтенант В. В. Солодовников) и «ТКА-269» (командир лейтенант II. А. Короткевич) под управлением командира 1-го отряда торпедных катеров капитан-лейтенанта П. П. Ефименко вышли из Нового Порта для поиска кораблей врага вдоль западного побережья Гданьского залива. Конечной точкой поиска являлся м. Хель, где авиация неоднократно обнаруживала корабли неприятеля. Над морем стоял плотный туман. В 0 ч 12 мин 16 апреля на подходах к косе Хель на дистанции 4-5 каб были обнаружены стоящие на якоре три эскадренных миноносца типа Z. Волнение моря в этом районе достигало 4-5 баллов. Это маскировало катера от обнаружения их РЛС вражеских кораблей. Поэтому катера под покровом ночи сближались с врагом на самом малом ходу. Когда расстояние до гитлеровских кораблей уменьшилось до 2-3 каб, командир отряда (он находился на «ТКА-269») приказал начать атаку. «ТКА-269» подошел к ближайшему эскадренному миноносцу и с дистанции 2 каб выпустил по нему две торпеды, после чего начал отходить к югу, ставя для прикрытия дымовую завесу. Одна торпеда попала в цель, и вражеский корабль стал тонуть. Через минуту «ТКА-266» выпустил торпеды по другому эскадренному миноносцу. Корабль разломился и сразу же затонул. После взрыва торпед были обнаружены катера неприятеля, которые до атаки находились с противоположной [108] стороны эскадренных миноносцев и, вероятно, обеспечивали их охрану со стороны моря. С катеров противника и тонущего эсминца был открыт сильный пушечно-пулеметный огонь, однако наши торпедные катера быстро оторвались от врага и вернулись в Новый Порт.

Успех атаки был достигнут благодаря оперативной и тактической внезапности нанесения удара. Оперативная внезапность была достигнута скрытным перебазированием группы торпедных катеров в Гданьский залив, а тактическая — умелым использованием метеорологических условий в период сближения с объектами атаки. В условиях тумана, ночного времени и волнения моря 4-5 баллов идущие малым ходом катера являлись малозаметными объектами не только для визуального, но и радиотехнического наблюдения. В то же время сближение на малом ходу увеличивало время атаки, что требовало большой выдержки и самообладания.

18 июня 1942 г. воздушная разведка ЧФ обнаружила в Ялтинском порту несколько транспортных судов и боевых кораблей противника. Район порта к этому времени имел достаточно сильную оборону. На прибрежных высотах располагались посты наблюдения, около мысов Айтодор, Никита и непосредственно у порта были установлены артиллерийские батареи. Перед входом в порт несли дозор катера. На п. Ялта базировались большие торпедные катера, которые имели артиллерийское вооружение, превосходящее по огневой мощи аналогичное вооружение советских катеров типа Г-5 и Д-3, но были менее скоростными и маневренными. Фашистская авиация, базировавшаяся на аэродромах Крыма, активно действовала по нашим кораблям, прорывавшимся в Севастополь.

Несмотря на это, командир 2-го отряда 3-го дивизиона 1-й бригады торпедных катеров ЧФ старший лейтенант К. Г. Кочиев, проанализировав сведения об организации обороны п. Ялта, пришел к заключению о возможности нанесения удара по вражеским кораблям, находившимся в этом порту, небольшой группой торпедных катеров. Это заключение обусловливалось следующим. [109]

Отряд К. Г. Кочиева базировался на Новороссийск. Расстояние от него до Ялты превышало радиус действия катеров, однако расчеты показали, что при приеме дополнительного запаса топлива в бочках, которые можно разместить на палубе, катера типа Д-3 были способны дойти до Ялты и вернуться обратно. При обеспечении скрытности перехода представлялось вполне вероятным, что в утренних сумерках неприятель может принять малую группу советских катеров за свою, находящуюся в дозоре или возвращающуюся из него. С учетом этой предпосылки нанесение удара по кораблям, находившимся в Ялтинском порту, было вполне реальным, хотя, несомненно, опасным и рискованным. Положительным фактором в случае боя с силами противника до выполнения задачи являлись большая скорость и высокая маневренность наших катеров. При грамотных действиях командиров и экипажей это давало возможность уклониться от огня артиллерийских батарей и преследования кораблями врага.

Анализ этих факторов показал реальность осуществления удара по Ялте катерами из Новороссийска, о чем К. Г. Кочиев доложил командованию. Командир бригады торпедных катеров разрешил осуществить набег, выделив для этого два катера: «Д-3» (командир старший лейтенант О. М. Чепик) и «СМ-3»{17} (командир старший лейтенант Д. С. Карымов). Командовать этой группой катеров было поручено старшему лейтенанту К. Г. Кочиеву. Катер «СМ-3» кроме торпедных аппаратов имел установку для запуска реактивных снарядов. Катера приняли усиленный запас топлива в бочках на палубу и вечером 19 июня вышли из Новороссийска. После 7-часового перехода в предутренних сумерках, скрывших очертания катеров, они подошли к Ялте. Однако наши катера были обнаружены катером противника, с которого был передан световой опознавательный сигнал. В ответ командир группы приказал передать то же самое световое сочетание, но при этом имитировать поломку светосигнального фонаря передачей слегка искаженных [110] световых сигналов. Хитрость удалась. Приняв советские катера за свои, вражеский катер увеличил скорость и стал удаляться в сторону м. Айтодор. На малом ходу катера стали подходить к порту. Оружие катеров было приготовлено к немедленному использованию. Находящиеся на волноломе солдаты неприятеля спокойно разглядывали подходившие катера. Когда катера прошли волнолом, обнаружилось, что вход в порт закрыт боновым заграждением, а у причала стояли подводная лодка и несколько малых кораблей и катеров. Командир группы приказал командиру «Д-3» выстрелить одной торпедой по пл, а другой — по плавучести бона. Командир катера произвел стрельбу на циркуляции и начал отход в море. Вслед за ним «СМ-3» выстрелил торпедами по причалу, у которого стояли катера, а затем дал залп реактивными снарядами по лежащему на берегу штабелю грузов. Только после этого с мола и с кораблей противника по нашим катерам открыли огонь пулеметы, а затем орудия, установленные в порту. Катера дали полный ход, стремясь скорее выйти из зоны огня, однако артобстрел продолжали вести береговые батареи с мысов Айтодор и Массандра. В катер «СМ-3» попал снаряд. Было ранено несколько человек. На время вышли из строя оба мотора. «Д-3» прикрыл потерявший ход катер дымовой завесой, а затем взял на буксир и продолжил отход от берега. Через несколько минут на поврежденном катере ввели в строй сначала один мотор, затем второй, и он смог развить скорость 20 уз. Под огнем батарей неприятеля катера вышли в море, оторвались от преследовавших вражеских сторожевых катеров и во второй половине дня вернулись в Новороссийск.

В этом набеге два торпедных катера уничтожили подводную лодку, торпедный катер и повредили несколько других катеров противника. На причале после взрыва снарядов долго продолжал полыхать сильный пожар.

Неожиданность удара для противника обеспечила успех набега. Она была достигнута прежде всего потому, что катера осуществили набег на порт, находившийся на расстоянии, превышавшем известный противнику радиус действия наших торпедных катеров. Беспечность командира вражеского катера, первым обнаружившего подходящие с моря советские катера, а также личного состава огневых точек, защищавших вход в порт, показывает, что неприятель не допускал возможности появления советских катеров у Ялты со стороны Новороссийска. Выполнение [111] боевой задачи катерами было достигнуто благодаря точному расчету, высокому мастерству командиров и экипажей, стремлению реализовать все возможности, заложенные в их кораблях, и хорошей подготовке материальной части.

11 мая 1943 г. на подходах к п. Анапа воздушная разведка обнаружила несколько БДБ врага, а затем они были сфотографированы самолетом-разведчиком у причалов порта под погрузкой. В течение всего дня на море бушевал шторм, не позволявший катерам выйти в море. Как только шторм начал стихать, в 4 ч 20 мин 12 мая из Геленджика вышли «ТКА-55» (командир лейтенант П. М. Смирнов, он же командир группы катеров) и «ТКА-125» (командир лейтенант В. А. Степаненко). Катерам была поставлена задача — произвести поиск судов и кораблей противника и атаковать их на подходах к п. Анапа. Это был редкий случай, когда торпедные катера вышли в поиск на рассвете без воздушного прикрытия и без сопровождения катерами МО, имевшими более сильное зенитное вооружение.

Командир 2-й бригады торпедных катеров ЧФ капитан 2 ранга В. Т. Проценко принял такое решение, полагая, что противник в штормовых условиях не ожидает советских катеров на своей морской коммуникации. Катера заливало водой, резко било на волне, но они шли со скоростью 20 уз. Низкая облачность временами уменьшала видимость до 2-5 каб. Иногда катера попадали в полосы тумана, где видимость была 1,5-2 каб. Это обеспечивало высокую скрытность перехода. Выйдя по счислению к Южно-Анапскому мысу, катера произвели поиск на прибрежной коммуникации, ведущей в п. Анапа. Судов противника они не обнаружили. Затем по приказанию командира группы легли на курс, ведущий непосредственно в порт.

Имея достоверные сведения о наличии в порту вражеских кораблей, П. М. Смирнов принял смелое решение — прорваться в порт и там нанести удар по кораблям противника. О своем решении он передал по рации на «ТКА-125». В это время из-за гор поднялось солнце, туман быстро рассеялся, видимость увеличилась до 40-50 каб.

Порт открылся на расстоянии 10-15 каб. У оконечности мола стояла самоходная баржа, однако на пути к ней лежала ярко выделявшаяся на воде линия красных [112] буев. Не увеличивая хода, командиры продолжали вести катера к входу в порт. С причалов и мола за катерами наблюдали десятки вражеских солдат. Некоторые из них даже махали руками. Они принимали катера за свои. Считая, что между буйками мог быть натянут трос, командиры повели катера в обход. Когда буйки остались позади, катера резко увеличили скорость. Сблизившись с баржей, «ТКА-55» в 6 ч 45 мин выпустил по ней две торпеды. Раздался взрыв огромной силы (вероятно, баржа была нагружена боеприпасами). Он смел все, что находилось на молу. Баржа моментально затонула. Так как близко другой цели не было, командир «ТКА-125» выпустил обе торпеды в глубину порта, где виднелись стоявшие у причала катера. Вскоре и там раздались взрывы, которыми были уничтожены три катера противника и несколько повреждено. Развернувшись, катера помчались из порта, обстреливая причалы и мол из пулеметов. По катерам враг открыл сильный пулеметный, а затем и минометный огонь. Но фашисты упустили время: поставив дымзавесы, катера вышли из зоны обстрела и вернулись в Геленджик. Весь поход продолжался около 3 ч.

В набеге еще раз подтвердилось положение, что деятельность командира неразрывно связана с творческим поиском, способностью пойти дальше привычного, с его психологической готовностью на основе приобретенного опыта в ходе выполнения поставленной задачи искать новые способы и пути ее решения. Для выполнения боевой задачи был избран способ действий, о котором не говорилось ни в одном тактическом документе, определявшем боевые действия торпедных катеров. Решив нанести удар по кораблям непосредственно во вражеском порту, они осуществили скрытный подход к порту, обошли малым ходом боновое заграждение, заняли позиции для надежного поражения объекта удара, полностью использовали маневренные возможности своих катеров и их оружия, стремительно вышли из порта.

Как и в предыдущих примерах, успех набега был обусловлен внезапностью нанесения удара. Но в данном случае она была достигнута умелым учетом гидрометеорологических условий и смелостью командиров катеров. Пример показывает важное значение морской выучки экипажей. Умение управлять кораблями, грамотно использовать оружие и технику, стойко переносить качку [113] в суровых штормовых условиях позволило экипажам катеров выйти в море тогда, когда противник считал это невозможным, и именно это легло в основу их боевого успеха.

На результаты набега оказали влияние выдержка и самообладание командиров катеров, действия которых не дали противнику усомниться в принадлежности катеров к составу ВМС Германии.

В ночь на 11 июня 1943 г. отряд артиллерийских катеров с пусковыми установками для стрельбы реактивными снарядами уничтожил орудия и огневую позицию крупнокалиберной береговой батареи противника в районе с. Южная Озерейка, которая держала под огнем коммуникацию, связывавшую п. Геленджик с Малой землей. Эта четырехорудийная батарея была расположена на обратном скате прибрежной высоты, имела хорошо замаскированную и защищенную огневую позицию. Район батареи надежно прикрывался зенитными средствами. Полевая сухопутная артиллерия не доставала ее позиции, а уничтожение батареи артиллерией крупных надводных кораблей, имевших орудия с настильной траекторией стрельбы, было практически невозможным из-за прикрывавших батарею высот.

Анализ обстановки привел командование Новороссийской военно-морской базы к мысли применить против батареи катера с РПУ. Эти установки позволяли придать снарядам навесную траекторию и дать залп большой огневой мощи.

Разведка ЧФ установила точное место береговой батареи противника. Для нанесения удара по ней из состава 2-й бригады торпедных катеров ЧФ были выделены катера с РПУ № 86 (командир лейтенант Н. Я. Котов), № 96 (командир лейтенант В. С. Пилипенко) и № 106 (командир лейтенант М. И. Матвиенко). Командование группой было возложено на старшего лейтенанта И. П. Шенгуру. Для обеспечения действий этих катеров были выделены два торпедных катера: «ТКА-124» (командир старший лейтенант И. А. Хабаров) и «ТКА-22» (командир старший лейтенант И. М. Попов). Общее руководство [114] катерами осуществлял командир 2-й бригады торпедных катеров ЧФ капитан 2 ранга В. Т. Проценко, находившийся на «ТКА-124».

Катера вышли из Геленджика вечером 10 мая и под покровом темноты скрытно перешли в район выполнения задачи. В назначенное время над позицией вражеской батареи появились советские самолеты, сбросили САБы, что позволило катерам уточнить свое место по береговым ориентирам. После этого они начали подходить к берегу. Впереди шли торпедные катера, которые должны были вызвать огонь батареи на себя и этим заставить ее демаскировать свое место, что обеспечило бы более точную стрельбу реактивными установками. Когда катера с РПУ заняли расчетную точку и приготовились к стрельбе, торпедные катера несколько раз прошли вдоль берега на расстоянии 15-20 каб от уреза воды. Так как торпедным катерам вызвать огонь на себя не удалось, командир бригады приказал «ТКА-124» имитировать попытку подойти к берегу вплотную.

Расчет оказался верным. В 2 ч 18 мин противник открыл артиллерийский огонь по торпедным катерам. Наблюдая места выстрелов, командиры катеров группы И. П. Шенгуры подкорректировали данные для стрельбы и произвели одновременный пуск реактивных снарядов из всех пусковых установок. На позиции батареи взорвалось несколько десятков 82-мм снарядов. Там, где стояла батарея, начался пожар. Быстро перезарядив установки, катерники в бушующее на берегу пламя дали очередной залп.

Реактивные снаряды упали очень точно и кучно. От их взрывов три из четырех орудий были выведены из строя, почти вся прислуга, находившаяся у орудий, погибла. Взорвались приготовленные для стрельбы и находившиеся у орудий боеприпасы, разрушив брустверы, траншеи. Закончив стрельбу, советские катера развернулись и под прикрытием дымовых завес ушли в базу.

Это был один из первых опытов использования реактивной артиллерии кораблей по береговым целям. Одновременный залп большим числом снарядов по ограниченной площади обеспечил высокое поражающее воздействие в короткий промежуток времени, что не позволило противнику принять какие-либо меры для защиты орудий и прислуги, а также организовать тушение пожара и предотвратить взрыв боеприпасов. Удар с применением [115] нового оружия катерами был внезапен. Гитлеровцы вообще считали обстрел позиции батареи кораблями невозможным. Неприятель хотя и наблюдал перед позицией батареи катера, но, по-видимому, не предполагал их боевых возможностей.

Пример показывает, как важно тактически правильно использовать новые, неизвестные врагу технические и боевые возможности оружия кораблей и других сил флота для решения поставленной задачи в сложной обстановке. При уничтожении артиллерийской батареи неприятеля в полной мере были реализованы положительные качества реактивного оружия и высокие маневренные возможности артиллерийских катеров.

21 августа 1943 г. по вражескому аэродрому, расположенному в районе Анапы, двумя группами кораблей совместно с авиацией флота были нанесены артиллерийские и бомбовые удары. Самолеты с этого аэродрома активно действовали против наших судов и кораблей, осуществлявших перевозки из п. Геленджик на Малую землю.

В нанесении ударов участвовали четыре артиллерийских катера из состава 2-й бригады торпедных катеров под командованием командира отряда артиллерийских катеров старшего лейтенанта II. П. Шенгуры и сторожевые корабли «Шквал» (командир капитан-лейтенант В. Г. Бакарджиев) и «Шторм» (командир капитан 3 ранга П. В. Уваров) под командованием командира 2-го дивизиона эскадренных миноносцев капитана 2 ранга П. А. Бобровникова (брейд-вымпел — на сторожевом корабле «Шквал»).

В целях обеспечения действий ударных групп кораблей командование ЧФ выделило три самолета-разведчика МБР-2 и четыре сторожевых катера МО. Самолетам были поставлены задачи: нанести бомбовый удар по аэродрому для отвлечения части огневых средств противника от морского направления и корректировать стрельбу кораблей. Сторожевые катера предназначались для обеспечения противолодочной и противокатерной обороны обеих групп кораблей и прикрытия их дымовыми завесами в случае противодействия вражеских батарей.

Сторожевые корабли вышли из Туапсе в сопровождении катеров МО в 19 ч 20 августа. До наступления темноты отряд следовал вдоль берега со скоростью 18 уз. У м. Идокопас к нему присоединились вышедшие из Геленджика артиллерийские катера. [116]

В районе Новороссийска корабли уточнили свое место по м. Дооб и горным вершинам. К этому времени с нашего аэродрома вылетели самолеты. Корабли установили с ними радиосвязь. При подходе к району выполнения задачи артиллерийские катера вышли вперед по курсу, в 1 ч 04 мин по расчетным данным произвели залп по аэродрому реактивными снарядами и пошли курсом отхода на Геленджик. В 1 ч 10 мин МБР-2 сбросили бомбы на аэродром, после чего донесли о готовности к корректировке огня. «Шквал» и «Шторм» легли на боевой курс и в 1 ч 20 мин открыли огонь с дистанции 65 каб. Самолет-корректировщик сообщил, что первый залп произведен с недолетом 300 м. Скорректировав огонь, корабли перешли на поражение. Через несколько минут два прожектора с берега осветили корабли, а в 1 ч 32 мин по ним открыли огонь две береговые батареи. Катера охранения прикрыли «Шквал» и «Шторм» дымовыми завесами. В 1 ч 37 мин, выпустив около двухсот 100-мм осколочно-фугасных снарядов, сторожевые корабли закончили стрельбу, увеличили скорость до 20 уз и начали отходить от берега.

Поставленная задача была выполнена. В эту ночь враг потерял на аэродроме от корабельного артиллерийского огня и бомбового удара авиации флота тринадцать истребителей Ме-109, а аэродром был на несколько дней выведен из строя. Попаданий в наши корабли противник не достиг.

Высокая эффективность нанесения удара по аэродрому была получена вследствие хорошей подготовки и четкого взаимодействия двух групп кораблей и самолетов. Оправдало себя выделение для охранения сторожевых кораблей катеров МО, которые постановкой дымовых завес обеспечили их прикрытие во время стрельбы и при отходе с огневой позиции, а также повышали их боевую устойчивость на переходе морем. Четкое взаимодействие, своевременность установления связи с самолетами позволили после первого же залпа получить корректировочные данные стрельбы и перейти на поражение до открытия огня гитлеровскими батареями, что сократило время пребывания кораблей под огнем неприятеля. Надежная обсервация перед началом стрельбы обеспечила высокую точность расчета первого залпа.

По взглядам специалистов в предвоенный период, оборону военно-морских баз с суши и с воздуха должны были обеспечивать сухопутные войска и военно-воздушные силы, а со стороны моря — силы флота. В силу сложившихся во время Великой Отечественной войны оперативно-стратегических условий оборона военно-морских баз стала одной из основных задач ВМФ на всех театрах военных действий. Героическая оборона Таллина, Ханко, Ленинграда, Кронштадта и о. Мощный (Лавенсари) на Балтике, Одессы, Севастополя, Новороссийска, Туапсе на Черном море, Мурманска, Полярного, п-ва Рыбачий на Севере показала, что в решении этой задачи важная роль принадлежала надводным кораблям. [118]

Основными объектами, подлежавшими охране и обороне в зоне военно-морских баз, являлись корабли и транспортные суда в местах их стоянки на рейдах и непосредственно в пунктах базирования, морские внутрибазовые коммуникации и береговые объекты.

Противник использовал против кораблей и судов в зоне военно-морских баз подводные лодки, авиацию, быстроходные корабли и катера, а иногда и артиллерию сухопутных войск.

Защиту военно-морских баз с морского направления осуществляли соединения кораблей ОВРа. Они обеспечивали противолодочную, противоминную и противокатерную оборону, а также участвовали в противовоздушной и противодесантной обороне. При обороне военно-морских баз корабли активно содействовали войскам огнем корабельной артиллерии, высадкой тактических десантов во фланг наступавшим войскам неприятеля, обороной фланга своих сухопутных войск со стороны моря, перевозкой войск и грузов для их снабжения. Основными формами боевых действий кораблей в системе обороны военно-морских баз являлись постановка оборонительных минных заграждений, несение дозоров, поиск и уничтожение подводных лодок, недопущение в охраняемую зону фашистских кораблей, поиск и уничтожение мин, выставленных гитлеровцами в зоне базы, конвоирование в прибрежных районах кораблей и судов на переходе морем, а также поддержка своих войск.

Несмотря на то что боевая деятельность кораблей соединений ОВРа протекала в непосредственной близости к пунктам базирования, она сопровождалась частыми боевыми столкновениями с самолетами и кораблями противника, осуществлялась в условиях постоянной минной опасности, требовала исключительно высокого напряжения и массового героизма экипажей кораблей. Это подтверждается хотя бы опытом ОВРа КБФ в кампании 1942 г: с мая по октябрь корабли этого соединения подверглись приблизительно 250 атакам с участием до 1700 вражеских самолетов, которые сбросили на корабли свыше 9 тыс. авиабомб и выполнили 38 штурмовых атак. В этих боевых столкновениях зенитным огнем кораблей ОВРа был сбит 21 самолет врага и повреждено 39. Во время кампании этого года моряки ОВРа провели на участке Кронштадт — о. Мощный 50 конвоев в составе 259 кораблей и судов, для чего было совершено 78 выходов [119] катеров МО и 197 — тральщиков и катеров-дымзавесчиков. В этот же период было осуществлено эскортпрование более 60 подводных лодок, для чего потребовались 137 выходов базовых тральщиков и 101 выход катеров МО. Кроме того, корабли ОВРа несли круглосуточную дозорную службу на многочисленных линиях дозора.

Боевая подготовка командиров кораблей ОВРа была направлена на подготовку к решительным, активным действиям при обороне военно-морских баз, а партийно-политическая работа с экипажами кораблей — на формирование самоотверженности, готовности к преодолению больших физических и морально-психологических нагрузок. Основными формами партийно-политической работы являлась индивидуальная работа с отдельными членами экипажей кораблей на боевых постах в море или в период кратковременного пребывания кораблей в пунктах базирования.

23-25 июня 1941 г. на подходах к Севастополю по плану флота была выполнена постановка оборонительных минных заграждений. Мины ставились в соответствии с заранее разработанным планом обороны главной военно-морской базы ЧФ. Поскольку ставилось большое число мин и минных защитников, кроме кораблей соединений ОВРа в минных постановках участвовали крейсера «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин) и «Червона Украина» (командир капитан 2 ранга Н. Е. Басистый), эскадренные миноносцы и обеспечивающие силы. Управлял отрядом заградителей из состава эскадры ЧФ командир бригады крейсеров капитан 1 ранга С. Г. Горшков. Приемка мин крейсерами производилась на внутреннем Севастопольском рейде при стоянке на бочке. Мины доставлялись к крейсерам из минного арсенала на баржах. Погрузка их на палубу осуществлялась корабельными кранами. Мины подавались на корабли предварительно приготовленными. Окончательно их готовили на переходе в район минной постановки. Корабли выходили в море сразу после окончания приемки мин. [120]

Крейсера ставили мины при маневрировании в строю фронта в две линии с расстоянием между минами в линии, равным наименьшему минному интервалу. Точность постановки минных заграждений в прибрежном районе обеспечивалась наличием достаточного числа береговых навигационных ориентиров, а мин в заграждениях — удержанием в период постановки расчетных курса и скорости корабля и интервалов между сбрасыванием очередных мин. Для повышения скрытности минных постановок и уменьшения вероятности противодействия сил противника мины ставились преимущественно в темное время суток.

Одновременно с крейсерами мористее внешней линии мин эсминцы ставили линию минных защитников. Мины ставились с углублением, рассчитанным на поражение крупных надводных кораблей. Поставленные минные заграждения находились в зоне огня береговых батарей, расположенных в районе Севастополя.

В интересах минных постановок в северо-западной части Черного моря периодическую разведку производили самолеты-разведчики МБР-2 с задачей своевременного обнаружения надводных кораблей противника и подводных лодок. Западнее о. Змеиный были развернуты в виде дальнего дозора подводные лодки. Мористее районов постановки мин несли дозор базовые тральщики и сторожевые катера МО с задачей обеспечения противолодочной и противокатерной обороны заградителей. На переходе из базы в район постановки мин охрану крейсеров осуществляли эскадренные миноносцы.

Для отражения в момент постановки мин удара вражеских кораблей в случае их обнаружения силами разведки и дозоров в Севастополе в 3-часовой готовности к выходу в море находился отряд прикрытия в составе крейсера и трех эскадренных миноносцев, приводились в готовность к стрельбе береговые батареи, в готовности к вылету на аэродроме дежурили подразделения самолетов-бомбардировщиков. Противовоздушная оборона заградителей выполнялась истребительной авиацией флота способом «дежурство на аэродроме».

Привлечение к минным постановкам крупных кораблей эскадры, способных принять на борт большое число мин и обладавших большой скоростью, а также хорошим зенитным вооружением, позволило выполнить задачу в короткий срок, что в условиях уже начавшейся войны [121] имело важное значение. Произведенные здесь минные постановки представляют интерес из-за организации всестороннего обеспечения. Особо следует отметить организацию наблюдения в интересах заградителей и прикрытия их от возможных ударов сил противника.

Система наблюдения являлась глубоко эшелонированной и включала разведку самолетами со стороны наиболее вероятного подхода вражеских кораблей и самолетов, организацию дальних и ближних корабельных дозоров, наблюдение в прибрежной зоне постами СНиС и КП береговой артиллерии, применение для наблюдения за воздухом РЛС крейсера «Молотов». Такая организация наблюдения практически исключала возможность скрытного подхода к Севастополю кораблей, а в значительной степени и самолетов неприятеля.

Выделение в состав сил прикрытия группировки, включавшей крупные корабли, подразделения бомбардировочной и истребительной авиации, части береговой обороны флота, подводные лодки, развернутые в дальнем дозоре, в комплексе с крейсерами и эсминцами, привлеченными к постановке мин, обеспечивало нанесение мощного удара по противнику, если бы он попытался препятствовать выполнению задачи.

25 июня 1941 г. 2-му дивизиону эскадренных миноносцев отряда легких сил КБФ была поставлена задача произвести в ночь на 27 июня минную постановку в районе Ирбенского пролива.

Районы минных постановок в Балтийском море располагались в непосредственной близости к пунктам базирования сил флота и авиации противника, и большинство минных постановок выполнялось кораблями КБФ при активном противодействии разнородных сил врага и наличии минной опасности на маршрутах перехода в районы постановки мин.

В момент получения задачи корабли находились в пункте базирования — Усть-Двинске. Для ее выполнения были выделены эсминцы «Сердитый» (командир капитан-лейтенант А. Г. Письменный), «Стойкий» (командир капитан-лейтенант Б. П. Левченко), «Сторожевой» (командир капитан 3 ранга В. Ф. Ломакин) и «Энгельс» (командир капитан 3 ранга В. П. Васильев). Согласно замыслу корабли должны были принять мины и перейти в район минной постановки с таким расчетом, чтобы выполнить ее в относительно темное время суток (от 0 до 3 ч ночи). [122] Перед выходом эскадренных миноносцев на выполнение задачи базовый тральщик «Фугас» должен был обследовать маршрут перехода контактным тралом. Для противолодочной обороны были выделены три сторожевых катера МО.

Корабли приняли мины у причала в Усть-Двинске днем 26 июня. В это время «Фугас» осуществлял контрольный поиск мин в районе Ирбенского пролива, имея генеральный курс в направлении к Риге.

В 17 ч 30 мин 28 июня эскадренные миноносцы вышли из Усть-Двинска строем кильватера. Головным шел эсминец «Стойкий» под флагом командира отряда легких сил КБФ контр-адмирала В. П. Дрозда. На этом корабле был и командир 2-го дивизиона эсминцев капитан 2 ранга Г. С. Абашвили. Сторожевые катера охраняли эсминцы с правого борта (со стороны моря). Впереди по курсу отряда производили поиск подводных лодок два самолета МБР-2. Корабли шли с поставленными параванами.

С наступлением сумерек самолеты улетели на аэродром. Видимость в это время составляла в наиболее темной части горизонта 20-25 каб. Корабли перешли на движение противолодочным зигзагом. В 23 ч 25 мин с головного корабля была обнаружена рубка погружавшейся подводной лодки. Зная, что в районе перехода советских подводных лодок нет, командир отряда легких сил приказал атаковать ее глубинными бомбами. С получением сигнала об этом все эсминцы произвели поворот «все вдруг» на пеленг, по которому была обнаружена лодка, и по команде с флагмана в месте ее вероятного нахождения сбросили серии глубинных бомб. Выполнив общую атаку, эсминцы вновь перестроились в строй кильватера и продолжали переход.

Около 1 ч 27 июня отряд встретился с тральщиком «Фугас». По приказанию командира отряда легких сил тральщик занял место концевого в строю. Видимость в это время уменьшилась до 10-15 каб. В 2 ч 27 мин уже при подходе отряда к району минной постановки с юго-запада (наиболее темной части горизонта) появилась группа вражеских торпедных катеров. С эсминцев по ним был открыт огонь из орудий главного калибра, а затем и из зенитных автоматов, однако малая дистанция позволила этим катерам выпустить торпеды, одна из них попала в эсминец «Сторожевой». У корабля была оторвана [123] носовая часть, но он остался на плаву. Поскольку немедленной помощи поврежденному эсминцу не требовалось, для обеспечения его охраны были выделены сторожевые катера, а остальные корабли продолжили выполнение поставленной задачи.

Выйдя в назначенный район, эсминцы перестроились в строй уступа и начали ставить мины. В это время они снова были атакованы торпедными катерами неприятеля, которые попытались сблизиться под прикрытием дымовой завесы. Не прекращая постановки мин, эсминцы отразили атаку огнем артиллерии. Один из торпедных катеров выпустил торпеды с большой дистанции в направлении «Стойкого», но он от них уклонился поворотом на торпеды. Огнем эсминцев два катера противника были повреждены. Продолжая выполнять задачу в соответствии с планом, эсминцы в 5 ч 27 мин закончили постановку всех мин. Было поставлено 210 мин КБ и 40 минных защитников.

После окончания минной постановки отряд вернулся к «Сторожевому». В охранении катеров МО «Энгельс» начал буксировку поврежденного эсминца на рейд Курессаре. Эта группа кораблей подверглась нескольким налетам самолетов, но они были отражены артиллерийским огнем эсминцев и катеров охранения, и утром 27 июня прибыла на рейд Курессаре. Остальные корабли вернулись в Усть-Двинск.

Минная постановка, несмотря на противодействие разнородных сил противника, в целом была выполнена успешно. В этом — несомненная заслуга командира отряда легких сил, управлявшего кораблями в ходе выполнения задачи, командира 2-го дивизиона эсминцев, руководившего подготовкой кораблей к боевым действиям, командиров кораблей и их экипажей.

Следует отметить, что при выполнении задачи был умело использован короткий период относительно темного времени белых ночей на Балтике, что позволило избежать противодействия вражеской авиации на наиболее важном этапе выполнения задачи — в ходе постановки мин. Командиры кораблей показали высокую выучку в управлении кораблями в условиях совместного плавания на переходе и в ходе совместной атаки подводной лодки, продемонстрировали эффективное применение артиллерийского оружия против торпедных катеров и самолетов неприятеля. [124]

В ночь с 3 на 4 июля 1942 г. сторожевой катер «МО-413» (командир старший лейтенант Ф. И. Родионов) вышел на линию дозора в Финском заливе.

На переходе со стороны восходящего солнца его попытался атаковать самолет Ю-88. Он шел на малой высоте с приглушенными моторами, рассчитывая скрытно приблизиться к катеру, а затем внезапно атаковать. Благодаря бдительному наблюдению вражеский самолет был обнаружен на расстоянии 3000-4000 м, что позволило командиру катера своевременно объявить боевую тревогу и подготовиться к отражению удара. Когда Ю-88 приблизился к катеру и начал пикировать, сторожевой катер резко увеличил скорость. В результате сброшенные бомбы упали далеко за кормой катера, не причинив ему вреда. Сделав новый заход, самолет начал новую атаку, пикируя с другого борта и с меньшей высоты, чем в предыдущей атаке. На этот раз «МО-413» круто отвернул в сторону и уменьшил скорость. Бомбы упали впереди катера. Вражеский самолет выполнил еще несколько атак, сбрасывая в каждой из них по 1-2 бомбы. И вновь от всех сброшенных бомб катер уклонился, изменяя курс и скорость. Таким образом, в этом боевом столкновении с самолетом противника командир сторожевого катера не применял оружия, ограничиваясь маневрированием и предвидя последующие боевые столкновения, сохранял боеприпасы для действий на линии дозора.

Днем на линии дозора сигнальщики катера обнаружили на большой высоте другой самолет противника, который заходил на катер со стороны солнца. Над «МО-413» он появился внезапно, вынырнув из облаков, но к его появлению экипаж катера был уже готов. Самолет с ходу пошел в атаку и сбросил на катер серию бомб. Дав самый полный ход назад, командир остановил движение катера, и сброшенные бомбы упали впереди по курсу. По самолету был открыт огонь из орудий. Выполнив еще одну неудачную атаку, самолет улетел.

Через полтора часа «МО-413» снова был атакован, но уже группой самолетов. На этот раз при уклонении от атак катер резко изменял курс на 60-100° с одновременным изменением хода с полного на самый малый и наоборот. Пока катер шел на прямом курсе, все его огневые [125] средства вели огонь по атакующему самолету. Стрельба прекращалась с началом маневра уклонения. Огонь катерных комендоров заставлял вражеских летчиков сбрасывать бомбы с большей высоты, раньше времени, уходить с боевого курса. Маневр уклонения начинался в момент отделения бомб от самолета. Все атаки этой группы самолетов оказались безрезультатными.

Вечером 4 июля на «МО-413» было усилено наблюдение за поверхностью воды и воздухом. С наступлением сумерек были замечены три вражеских самолета, идущие на катер. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Однако командир катера решил не показывать летчикам, что их самолеты обнаружены, до тех пор, пока они не сблизятся на дальность эффективного огня оружия катера (500-600 м). Это позволило первой же очередью из пулемета поразить головной самолет, и он, теряя высоту, пошел в сторону берега. Следом за ним, отказавшись от атаки, ушли и два других самолета. Вероятно, расчет противника строился на достижении внезапности нанесения удара; не достигнув ее, он отказался от дальнейших атак. Около полуночи послышался шум моторов самолета, а затем в темноте из облаков вынырнул самолет Ю-88 и с ходу сбросил серию бомб, которые упали в стороне от катера. Развернувшись, самолет пошел во вторую атаку. Его встретили огнем обеих пушек и пулеметов. Не дойдя до катера, он сбросил вторую серию бомб, от которых «МО-413» уклонился резким изменением курса и увеличением скорости. Через несколько минут Ю-88 пошел в третью атаку. Оценив обстановку, командир катера предположил, что у самолета уже не осталось больше бомб, а атака носит отвлекающий характер, поэтому приказал внимательнее наблюдать за воздухом на других направлениях.

Предположение оказалось верным: вскоре из-за облаков с другой стороны показались сначала один, а потом еще два самолета. Первый сразу пошел в атаку, а два других начали обходить катер для атаки с другого борта. Немедленно весь огонь катера был сосредоточен по атакующему самолету. Не выдержав огня, самолет сбросил бомбы, не дойдя до катера, и резко начал увеличивать высоту полета. Теперь весь огонь был перенесен на второй самолет, начавший атаку. После того как и этот самолет сбросил бомбы, был дан самый полный ход и катер проскочил «под самолет». Бомбы упали за кормой катера, [126] не причинив ему вреда. Третий самолет ушел, так и не атаковав.

5 июля «МО-413» также подвергся нескольким налетам самолетов, но экипаж катера отразил все атаки и продолжал выполнять поставленную задачу на линии дозора.

Умелое маневрирование, осуществляемое командиром катера, четкие действия на боевых постах, обеспечивающих управление катером, плотный и точный огонь комендоров не позволили вражеским летчикам выполнить прицельное бомбометание и обеспечили успешное выполнение катером поставленной боевой задачи.

Основной предпосылкой успешных действий «МО-413» являлось бдительное наблюдение за воздухом, которое во всех случаях; обеспечило своевременное обнаружение подходящих к катеру вражеских самолетов. Это давало возможность командиру катера с учетом конкретных условий вовремя повышать боевую готовность, грамотно принимать решения на маневрирование и применение оружия. Вражеские летчики, атакуя катер, встречали заранее продуманные и направленные к отражению атаки действия экипажа. Это снижало эффективность применяемых противником тактических приемов во время атак катера. В боях с самолетами противника командир катера избегал шаблона в маневрировании при уклонении от авиационных бомб и в применении артиллерийского оружия. Каждый его маневр определялся конкретно складывающейся ситуацией.

Пример свидетельствует о сочетании хорошей тактической подготовки командира с боевым мастерством экипажа — двух неразделимых компонентов боеспособности корабля, что в комплексе и обусловило высокую боевую устойчивость катера при решении поставленной перед ним боевой задачи в условиях непрерывных боевых столкновений с самолетами врага.

25 мая 1943 г. в 22 ч сторожевые катера «МО-303» (командир лейтенант В. Г. Титяков) и «МО-207» (командир старший лейтенант Н. И. Каплунов) под командованием командира звена 3-го дивизиона МО ОВРа КБФ [121] старшего лейтенанта И. П. Чернышева вышли из б. Батарейная на линию дозора севернее фарватера, связывавшего Кронштадт с о. Мощный (Лавенсари). На переходе катера выполнили контрольное траление. Около полуночи на подходе к линии дозора в северной части горизонта были обнаружены пять силуэтов катеров противника, которые строем кильватера шли к нашему фарватеру. Советские катера находились в более темной части горизонта, и враг их не обнаружил. Командир дозора (он шел на «МО-303») приказал выбрать тралы и приготовиться к бою. Об обнаружении катеров неприятеля донесли командованию военно-морской базы. Застопорив ход, «МО-303» и «МО-207» стали ждать приближения вражеских катеров, а когда расстояние до противника уменьшилось до 20-25 каб, пошли на сближение. Обнаружив наши катера, противник открыл по ним пушечно-пулеметный огонь. Советские катера ответили огнем, сосредоточив его на головном катере.

В ходе сближения с врагом была обнаружена вторая группа из восьми катеров, которая шла параллельно первой на расстоянии 2-3 каб от нее. Продолжая атаку, малые охотники легли на пересечение курса первого отряда и прошли: «МО-303» — между третьим и четвертым, а «МО-207» — между головным и вторым катерами фашистов, ведя огонь по ближайшим катерам с дистанции 60-100 м.

От точного огня орудий «МО-303» катер противника, идущий в строю третьим, потерял ход и с большим дифферентом на нос вышел из строя, создав угрозу столкновения катеров, идущих сзади (позднее этот катер затонул), а огнем комендоров «МО-207» был потоплен головной катер. Строй первой группы кораблей врага распался. Не уменьшая хода, «МО-303» прорезал строй второй группы кораблей между головным и вторым катерами, ведя огонь по ближайшим катерам, и поставил дымовую завесу, после чего круто развернулся и лег на обратный курс.

«МО-207» в это время без хода находился в районе первой группы кораблей неприятеля — во время боя был ранен его командир, который при падении случайно перевел ручку машинного телеграфа на стоп. Подойдя к «МО-207», командир дозора приказал отходить от места боя, поскольку задача была выполнена: обе группы катеров неприятеля прекратили движение к фарватеру. [128]

В это время два катера противника, потеряв ориентацию в поставленной дымовой завесе, открыли огонь друг по другу. Пользуясь сложившейся обстановкой, «МО-303» и «МО-207» отошли к линии дозора.

Бой является ярким примером применения в оборонительных целях активных наступательных тактических приемов, умелого сочетания огня и маневра, четкого взаимодействия катеров.

Сражаясь с многократно превосходящими силами врага, дозорные катера дерзко пошли на расчленение строя противника, сосредоточивая огонь на ближайших кораблях. В этих условиях противник вынужден был практически прекратить огонь из-за риска поразить свои корабли, находящиеся по другому борту советских катеров.

Потеря двух катеров заставила врага заняться спасением их экипажей и отказаться от прорыва к фарватеру, хотя неприятель и продолжал сохранять многократное превосходство в силах. В других случаях, когда состав противника настолько превосходил силы дозорных катеров, что вступление их в бой не могло оказать какого-либо влияния на действия неприятеля, катера дозора скрытно следили за обнаруженным врагом и наводили на него силы поддержки дозора.

30-31 мая 1943 г. на Сескарском плесе несли дозор катера «МО-101» (командир лейтенант В. Д. Гриценко) и «МО-302» (командир лейтенант И. Е. Сидоренко). Командовал дозором командир истребительного отряда ОВРа, созданного специально для борьбы с катерами противника, капитан 2 ранга М. В. Капралов.

В задачу дозорных катеров входило своевременное обнаружение кораблей противника, донесение о них командованию и недопущение к фарватеру, соединявшему Кронштадт и о. Мощный (Лавенсари), до прибытия к линии дозора сил поддержки. Одновременно катера дозора выполняли роль вынесенных в море постов воздушного наблюдения в общей системе противовоздушной обороны района базирования сил КБФ.

На море был штиль, видимость в наиболее светлой, северо-восточной части горизонта составляла 30-40 каб. Удерживаясь в видимости друг друга, катера самым малым ходом шли вдоль линии дозора, периодически ложась в дрейф для прослушивания водной среды ШПС. В 0 ч 20 мин гидроакустик «МО-101» услышал шум винтов группы катеров, а через несколько минут по указанному [129] направлению были зрительно обнаружены четыре вражеских катера, идущие кильватерным строем в сторону охраняемого катерами фарватера. Судя по тому, что эти катера продолжали движение, не меняя курса и скорости, советские дозорные катера, находившиеся в более темной, южной части горизонта, не были ими обнаружены. Командир дозора (он был на «МО-101») приказал подпустить корабли противника ближе, а затем решительно атаковать их. Когда дистанция сократилась до 10-12 каб, дозорные катера по его приказанию дали ход, легли на параллельный курс с катерами противника и одновременно открыли огонь из всех орудий и пулеметов, сосредоточив его на ближайшем (концевом) катере. Атака советских катеров оказалась неожиданной для неприятеля. Враг открыл ответный огонь, когда уже на его концевом катере вспыхнул пожар и он остановился. Огонь малых охотников был перенесен на другие катера. Прикрываясь дымовой завесой, противник начал отходить к северу, а поврежденный катер вскоре затонул. Так как во время боя дозорные катера отошли от охраняемого фарватера, по которому в эту ночь должен был пройти конвой, командир дозора приказал не преследовать отходящие катера и возвратиться на линию дозора.

Из примера видно, насколько важно своевременно обнаружить противника, упредить его действия целесообразным для боя маневром и массированным применением оружия. Внезапность удара и нанесение гибельных повреждений одному из катеров с первых минут боя определили оборонительный характер действий неприятеля. Даже имея двойное превосходство по числу участвующих в бою катеров, противник вынужден был отойти от района встречи с катерами дозора.

7 сентября 1943 г. сторожевые катера «МО-207» (командир старший лейтенант А. Ф. Коршевнюк) и «МО-124» (командир старший лейтенант Н. Д. Дежкин) под командованием командира отряда 3-го дивизиона катеров МО ОВРа КБФ старшего лейтенанта И. П. Чернышева несли дозор у южного выхода из пр. Бьёркезунд. Стоял туман, временами шел моросящий дождь, видимость не превышала 4-5 каб. Катера, находясь в дрейфе, вели наблюдение с помощью ШПС. В 0 ч 54 мин гидроакустики обнаружили шумы группы кораблей у выхода из пролива. По приказанию командира отряда (он находился на «МО-207») катера дозора дали ход и начали сближаться [130] с кораблями противника, рассчитав курс по данным ШПС. Через некоторое время туман стал настолько плотным, что дальнейшее движение стало небезопасным и катера вновь легли в дрейф и продолжали слежение с помощью ШПС. В 1 ч 37 мин видимость несколько улучшилась, в разрывах тумана были визуально обнаружены миноносец, три тральщика, буксир с баржей и несколько катеров. Вскоре гидроакустики обнаружили вторую группу кораблей, которая шла строем кильватера, прикрывая первую группу со стороны моря, т. с. с той стороны, с которой находились катера дозора.

Оценив обстановку, командир дозора решил в бой не вступать и наблюдать за кораблями противника до подхода сил поддержки. После доклада на КП Островной военно-морской базы об обнаружении кораблей врага, их координатах и элементах движения «МО-207» и «МО-124» легли на параллельный курс с кораблями противника. Около 3 ч советские катера следили за неприятелем и периодически доносили о его действиях, причем, когда туман становился особенно плотным, наблюдение велось в дрейфе с помощью ШПС, остальное время они продолжали движение, удерживаясь на пределе дальности видимости кораблей противника.

В 3 ч 27 мин над вражескими кораблями появились 3 самолета МБР-2, которые сначала сбросили САБы, а затем обстреляли эти корабли из пулеметов. В 3 ч 35 мин противника атаковали 4 торпедных катера под управлением командира отряда 1-го гвардейского дивизиона Краснознаменной бригады торпедных катеров КБФ капитан-лейтенанта И. С. Иванова. Малые охотники атаковали противника одновременно с ними, поддерживая их пушечно-пулеметным огнем. В результате совместного удара два тральщика противника получили сильные повреждения. Остальные корабли, взяв поврежденные тральщики на буксир, повернули обратно в шхеры.

В данном примере эффективное боевое воздействие по отряду кораблей противника было определено длительным скрытным слежением за противником дозорными катерами, надежной связью между ними и командованием Островной военно-морской базы и наличием в составе поддержки дозора мобильных сил, способных нанести мощный удар по вражеским кораблям.

Этот бой — один из немногих, когда в условиях малой видимости ШПС катеров явились основным, а в отдельные [131] моменты и единственным средством, обеспечившим скрытное наблюдение за кораблями неприятеля в течение длительного времени.

Видимость в районе дозора составляла 3-5 каб, временами проходили снежные заряды, волнение моря 2-3 балла. На корабле несла вахту одна боевая смена, однако при этом было усилено наблюдение. В готовности к немедленному открытию огня находилось носовое орудие.

На рассвете сигнальщик доложил об обнаружении на курсовом угле 40° правого борта на дистанции 3 каб подводной лодки, идущей в надводном положении. С получением доклада командир корабля приказал немедленно повернуть на нее, дать максимальный ход и открыть огонь из носового орудия. Уклоняясь от атаки советского корабля, лодка стала срочно погружаться. Поэтому командир «Бриза» решил таранить ее в кормовую часть. Удар пришелся по кормовой надстройке, от чего пл получила сильный дифферент на корму. После таранного удара «Бриз» прошел над местом ее погружения, сбросил три большие глубинные бомбы и лег в дрейф. В течение часа велось тщательное наблюдение за водной поверхностью в районе погружения вражеской лодки. Так как гидроакустических средств наблюдения на «Бризе» не было и признаков пл визуально обнаружить не удалось, через час корабль продолжил несение дозора на назначенной линии.

После войны по архивным материалам было установлено, что сторожевой корабль «Бриз» успешно атаковал гитлеровскую подводную лодку «U-578» и нанес ей тяжелые повреждения, из-за которых она была вынуждена возвратиться в базу.

Действия командира и экипажа в полной мере соответствовали боевым возможностям корабля и обстановке, в которой он решал поставленную задачу. Это позволяет [132] считать, что «Бриз» поставленную перед ним задачу выполнил успешно.

30 июля 1944 г. у северного входа в пр. Бьёркезунд был атакован торпедами фашистской подводной лодки и потоплен сторожевой катер «МО-105», несший дозор в этом районе.

Сторожевому катеру «МО-103» (командир старший лейтенант А. П. Коленко), который находился в составе сил поддержки дозора у причала в п. Приморск (Койвисто), была поставлена задача: выйти в район дозора, обнаружить вражескую подводную лодку и уничтожить ее. При подходе к району «МО-103» уменьшил скорость и начал поиск на вероятном пути отхода лодки с мористой части района ее вероятного местонахождения, маневрируя переменными галсами поперек пролива, постепенно приближаясь к линии дозора. При поиске использовались ГЛС и зрительные средства. Подводную лодку обнаружить не удалось. Окончив поиск, «МО-103» начал нести дозор в проливе, сохраняя оружие в повышенной готовности.

В 19 ч 6 мин вахтенный сигнальщик катера доложил командиру о том. что с находившегося недалеко катера-дымзавесчика «КМ-910» выпустили несколько ракет. Подойдя к дымзавесчику, командир «МО-103» получил доклад его командира главного старшины Б. П. Павлова о том, что обнаружена подводная лодка, которая в подводном положении прошла мимо катера в северо-западном направлении (малая глубина погружения позволила обнаружить ее рубку). Направив катер по указанному направлению, командир сторожевого катера объявил боевую тревогу и приказал начать поиск с помощью ГЛС.

В 19 ч 10 мин гидроакустик доложил об обнаружении подводной лодки на курсовом угле 15° правого борта на дистанции 7 каб. А. П. Коленко произвел расчет для атаки глубинными бомбами из кормовых бомбосбрасывателей. «МО-103» лег на боевой курс и начал атаку. В расчетной точке на пересечении курса пл были сброшены три большие глубинные бомбы. Пройдя несколько кабельтовых и развернувшись на обратный курс, катер вновь вышел в район сброшенных глубинных бомб. Вскоре был обнаружен пузырчатый воздушный след, который тянулся за идущей на глубине лодкой. Выйдя за корму пл, катер пошел по ее следу и в районе всплытия пузырей сбросил вторую серию глубинных бомб (четыре больших [133] и пять малых). При их взрыве над водой поднялся столб черного дыма, началось бурное выделение из воды соляра и воздуха, всплыли деревянные предметы и одежда. В 19 ч 40 мин катером была сброшена еще одна большая глубинная бомба. При осмотре водной поверхности в районе атакованной подводной лодки были обнаружены и подняты шесть вражеских подводников, в их числе и командир подводной лодки. Так была потоплена «U-250». В это время по «МО-103» открыла огонь вражеская береговая батарея. Сторожевой катер отошел от места боя, прикрывшись дымовой завесой.

Потопление подводной лодки было определено наличием сил поддержки дозора — сторожевого катера «МО-103», находившегося в готовности к выходу в море, быстротой его прибытия в район поиска и грамотными действиями командира катера. А. П. Коленко умело и тактически обоснованно выполнил первоначальный поиск лодки, перекрыв ей путь отхода в море. Это заставило командира пл отказаться от немедленного ухода из района после выполненной атаки, что и привело к дальнейшему обнаружению лодки катером-дымзавесчиком, а затем и «МО-103». Командир сторожевого катера грамотно осуществил маневрирование, обеспечившее установление гидроакустического контакта с подводной лодкой, а затем эффективно применил по ней глубинные бомбы.

Командование КБФ, учитывая, что «U-250» была потоплена на глубине 33 м, приняло решение поднять ее. Береговая артиллерия неприятеля, расположенная на ближайших островах, всякий раз, когда советские корабли подходили к месту гибели подводной лодки, открывала сильный огонь. Кроме того, в этом районе неоднократно обнаруживались вражеские торпедные катера. Это позволило командованию флота предположить, что потопленная лодка представляет для противника определенную ценность. В связи с этим была организована охрана места потопления «U-250». Несмотря на противодействие, ее подняли и в сентябре 1944 г. привели в Кронштадт, где поставили в док. На подводной лодке было захвачено вместе с шифрами, кодами, различными инструкциями новое оружие — самонаводящиеся электрические торпеды.

Для более успешной борьбы с подводными лодками врага было принято решение высылать дозоры в составе двух катеров МО, что не только повышало их живучесть, но и позволяло дозору действовать в качестве поисково-ударной [134] группы. Использование поисково-ударной группы во много раз сокращало время от момента обнаружения подводной лодки противника до момента начала преследования ее и уничтожения.

В 12 ч 50 мин в район дозора прибыла группа катеров под командованием командира отряда 3-го дивизиона МО ОВРа КБФ капитан-лейтенанта А. З. Патокина в составе «МО-108» (командир старший лейтенант П. А. Рыжков), «МО-203» (командир старший лейтенант М. Г. Авилкин), имевших на вооружении ШПС и ГЛС, и опытовый катер «ОВРК-82», на котором были установлены новые ГЛС и ШПС. По приказанию командира группы «МО-203» лег в дрейф вблизи вехи и стал осуществлять наблюдение с помощью ШПС, а «МО-108» и «ОВРК-82» начали поиск ГЛС, маневрируя переменными расходящимися от [135] вехи галсами. С прибытием этих катеров «МО-314» продолжил выполнение своей задачи — несение дозора.

В 14 ч 10 мин «ОВРК-82» получил эхо-контакт с пл, которая лежала на грунте. Пройдя над ней, «ОВРК-82» сбросил в месте ее обнаружения веху и продолжил наблюдение за лодкой с помощью ГЛС. Получив сигнал от «ОВРК-82», к месту обнаружения лодки подошел «МО-108». Он также установил эхо-контакт с лодкой, а затем атаковал ее глубинными бомбами. Через 7 мин после него атаковал лодку глубинными бомбами и подошедший «МО-203». Во время атаки одного катера два других катера, находясь в дрейфе, поддерживали контакт с подводной лодкой с помощью ГЛС. После взрыва последней серии глубинных бомб эхо-контакт с лодкой был потерян, а на поверхности воды появились масляные пятна, пузыри воздуха, мелкие куски дерева, ветошь. Подводную лодку сочли потопленной, и катера поисково-ударной группы ушли в базу.

Это был один из первых случаев группового поиска и совместной атаки подводной лодки. В ходе выполнения задачи командир группы обоснованно организовал первоначальный поиск, увенчавшийся успехом, распределял усилия отдельных кораблей и ставил перед ними частные задачи, поочередно выделяя корабли для выполнения атаки и поддержания гидроакустического контакта с пл. Корабли неоднократно передавали и принимали гидроакустический контакт, что являлось в то время новым тактическим приемом в процессе взаимодействия кораблей.

В ночь на 22 июня 1941 г. в дозоре на подходах к о. Хиума (Даго) находился базовый тральщик «Т-216» (командир старший лейтенант Д. Г. Степанов). В 23 ч 37 мин 21 июня флот был приведен в оперативную готовность № 1.

Маневрируя на линии дозора, этот корабль обнаружил вблизи советских территориальных вод группу неизвестных катеров. Командир тральщика объявил боевую тревогу и начал сближаться с ними, но катера отошли в северном направлении. Утром на тральщик поступила радиограмма Военного совета КБФ, в которой сообщалось о начале войны с фашистской Германией. Получив это [136] сообщение, командир тральщика решил осмотреть район маневрирования неопознанных катеров. Организовав дополнительное наблюдение, он повел «Т-216» малым ходом по обследуемому району. Выставленный впередсмотрящий обнаружил в воде на небольшой глубине буйки. Задним ходом корабль отошел от предполагаемого места минной постановки. После уточнения места корабля был поставлен трал и «Т-216» начал контрольное траление района. Первая затраленная мина взорвалась в трале. Был поставлен второй трал. Взрыв следующей мины вывел из строя и его. Понимая важность устранения минной опасности, командир тральщика продолжал контрольное траление. Однако и третий трал был выведен из строя взрывом очередной мины. Во время траления «Т-216» дважды был атакован одиночными самолетами. Их атаки отражались огнем артиллерии и пулеметов. Об установлении заминированного района и его границах было дано оповещение и доложено в штаб флота.

Правильная оценка обстановки командиром тральщика в угрожаемый период, его инициатива в обследовании района и настойчивость в решении задачи, свойственной кораблю, позволили выявить минное заграждение в районе активного плавания наших кораблей и судов. Этот боевой эпизод интересен тем, что командир «Т-216» немедленно воспользовался ошибкой противника, не обеспечившего скрытность минных постановок, и свел на нет результаты его боевых действий. В ходе разминирования района было установлено, что противник применил новое оружие — мины с самоликвидаторами, обеспечивающими их взрыв при затраливании и всплытии на поверхность.

4 сентября 1943 г. ночью с рейда о. Мощный (Лавенсари) вышли 12 катеров-тральщиков под управлением командира 1-го дивизиона тральщиков капитана 3 ранга В. К. Кимаева с задачей произвести минную разведку в направлении от о. Мощный к о. Большой Тютерс.

Необходимость разведывательного траления в этом районе возникла в связи с планируемым зимой 1943/44 г. наступлением советских войск под Ленинградом, с которыми должны были взаимодействовать корабли КБФ. Для [137] этого требовалось выяснить минную обстановку в районах Копорской губы и Нарвского залива, а затем до ледостава протралить проходы в минных заграждениях и подготовить районы для маневрирования кораблей огневой поддержки. Для выполнения этих задач еще в августе на о. Мощный была скрытно сосредоточена бригада траления КБФ (командир бригады капитан 1 ранга Ф. Л. Юрковский). Четыре дивизиона катеров-тральщиков в ночное время перешли на рейд о. Мощный и были подготовлены для траления. Их боевое обеспечение было возложено на силы Островной военно-морской базы (командир базы контр-адмирал Г. В. Жуков).

Тральщики под командованием командира 1-го дивизиона тральщиков под покровом темноты в сопровождении трех катеров МО перешли в исходную точку траления, поставили тралы, построились в строй уступа и легли на первый тральный галс. До рассвета тральщикам противодействия противник не оказывал, но только рассвело, по ним открыли огонь береговые батареи с о. Гогланд, а затем с о. Большой Тютерс. Выделенные для обеспечения траления малые охотники прикрыли строй тральщиков дымовой завесой. Под ее прикрытием тральщики продолжали выполнять задачу. Лишившись возможности вести прицельный огонь, артиллерийские батареи врага сосредоточили свой огонь на наиболее плотной части дымовой завесы, осуществляя стрельбу по площади. Несмотря на противодействие береговых батарей, запланированное разведывательное траление было выполнено.

В этот день враг применил против тральщиков только береговые батареи. Это показывает, что он не ожидал появления в этом районе советских кораблей, и говорит о высокой скрытности подготовки наших соединений кораблей к выполнению боевой задачи при наличии высокой активности сил разведки противника.

На следующий день тральщики этого же дивизиона вышли для разведывательного траления в сторону Копорской губы. Траление, как и накануне, было начато до наступления рассвета, но прикрытие тральщиков дымом было начато сразу с наступлением рассвета. Когда строй тральщиков с тралами приблизился к южному берегу Финского залива на расстояние 130-150 каб, береговые батареи открыли огонь по району траления. Несмотря на артиллерийское противодействие, наши корабли продолжали идти тральным галсом, подошли к берегу, занятому [138] противником, на расстояние 40-50 каб и обнаружили минное заграждение, состоящее из различных типов якорных мин, поставленных с углублением 1-1,5 м. Входе разведывательного траления было затралено 10 мин. При отходе от берега тральщики подверглись нескольким атакам вражеских самолетов, для отражения которых представителем штаба авиационной части, находящимся на флагманском корабле, были вызваны истребители, дежурившие на аэродроме о. Мощный.

19 сентября 1943 г. для разведывательного траления в районе между банками Намси и Негрунд вышли 18 катеров-тральщиков в сопровождении катеров МО. Прикрытие тральщиков с воздуха должно было осуществляться с аэродрома о. Мощный (Лавенсари) способом «дежурство на аэродроме» истребителями, которые были подготовлены и для действий по кораблям.

Во время траления со стороны о. Гогланд подошли четыре вражеских сторожевых корабля. С дистанции около 80 каб они открыли огонь. Катера охранения прикрыли строй тральщиков дымовой завесой, а для отражения нападения противника были вызваны истребители. Они нанесли по кораблям врага штурмовой удар и заставили их отойти от района траления. Гитлеровцы успели выпустить по тральщикам 154 снаряда, но попаданий не достигли.

В двух последних примерах разведывательное траление осуществлялось в районах, прикрываемых противником, и сопровождалось противодействием его разнородных сил. В конкретно сложившихся условиях траление было успешно выполнено благодаря скрытности сосредоточения значительных тральных сил на о. Мощный и хорошо организованному боевому обеспечению: выделению специальных катеров-дымзавесчиков, прикрытию с воздуха и защите от ударов надводных кораблей противника истребительной авиацией, действующей способом «дежурство на аэродроме».

В результате проведенного в сентября 1943 г. разведывательного траления были установлены границы и плотность вражеских минных заграждений, тип выставленных в них мин, система их прикрытия противником. Эти данные позволили определить состав наших сил, необходимых для протраливания проходов и траления районов маневрирования кораблей, предназначенных для действий в интересах поддержки сухопутных войск. [138]

По данным разведки КБФ, к этому времени противник сосредоточил на близлежащих аэродромах значительное число самолетов, а в пунктах базирования — надводные корабли. Было очевидным, что эти силы могли быть использованы для защиты минных заграждений, которые препятствовали выходу советских кораблей из восточной части Финского залива в районы Нарвского залива и Копорской губы. Успех траления в полной мере зависел от организации всестороннего боевого обеспечения тралящих кораблей. Охрана и оборона тральщиков во время траления и стоянки у о. Мощный (Лавенсари) были возложены на силы Островной военно-морской базы (командир контр-адмирал Г. В. Жуков). Для обеспечения траления были выделены соединения кораблей, подразделения ВВС КБФ, береговые артиллерийские части, посты службы наблюдения и связи (рис. 5.1).

Непосредственное охранение катеров-тральщиков осуществляли шесть сторожевых катеров БМО и шесть торпедных катеров во главе с командиром отряда Героем Советского Союза капитан-лейтенантом В. П. Гуманенко, а прикрытие со стороны финских шхер — базовые тральщики «Т-217» (командир капитан-лейтенант К. М. Буздин) и «Гафель» (командир капитан-лейтенант А. В. Соколов) в охранении трех малых охотников. В качестве сил поддержки в базе на о. Мощный в готовности к выходу находились четыре торпедных катера. Прикрытие с воздуха осуществлялось способом «дежурство на аэродроме». Истребители на аэродроме о. Мощный были подготовлены не только для обеспечения противовоздушной обороны кораблей в море, но и для нанесения бомбо-штурмовых ударов по кораблям противника в случае их появления в районе траления. Для своевременного обнаружения кораблей неприятеля самолеты периодически вылетали на разведку в море к западу от района траления, а береговые посты наблюдения следили за прилежащими районами. В отдельные периоды пары самолетов-истребителей [140] барражировали над строем тральщиков, непосредственно прикрывая их с воздуха и выполняя разведку подходов к району траления.

Траление осуществлялось строем клина. Каждый позади идущий тральщик шел по краю полосы, протраленной впереди идущим кораблем. В 12 ч 59 мин самолеты обнаружили на юго-западе идущие строем кильватера шесть вражеских тральщиков типа М-1. Сторожевые катера охранения немедленно прикрыли наши тральщики дымовой завесой, а торпедные катера, маневрировавшие до этого в протраленной полосе позади тральщиков, пошли на сближение с кораблями противника. В 13 ч 30 мин корабли неприятеля, заметив в просветах дымовой завесы советские тральщики, открыли по ним артиллерийский огонь. Одновременно открыли огонь по тральщикам и береговые батареи с о. Большой Тютерс. В результате [141] огня вражеской артиллерии один из них от близкого разрыва снаряда получил повреждения корпуса.

С береговой батареей, расположенной в южной части острова, вступил в бой «Т-217», а с батареей, расположенной в восточной части, — «Гафель». Точный огонь комендоров тральщиков заставил вражеские батареи прекратить стрельбу. В это время торпедные катера, поддерживаемые огнем 37-мм автоматов и 45-мм пушек катеров ВМО, начали атаку кораблей противника, что заставило врага прекратить огонь по тральщикам и перенести его на атакующие катера. В результате атаки торпедных катеров один фашистский тральщик был потоплен, а остальные повернули на обратный курс и отошли на север. Самолеты прикрытия нанесли бомбоштурмовой удар по отходящим кораблям неприятеля.

После отражения удара противника тральщики продолжали выполнение траления. Поставленная перед ними на этот день задача была выполнена успешно: был проделан проход в минном заграждении и уничтожено 10 мин.

Успешное выполнение траления было обусловлено хорошей подготовкой бригады траления КБФ и сил Островной военно-морской базы к выполнению поставленной задачи. Перед началом траления с достаточной полнотой были выявлены силы противника, которые могли препятствовать тралению. На основе оценки их и вероятного характера действий штабом Островной военно-морской базы был определен состав группировки обеспечивающих сил, которые были бы способны нейтрализовать противодействие врага. Эта группировка сумела успешно выполнить частные боевые задачи, возникавшие в ходе траления. Действия сил обеспечивающей группировки дали возможность в ходе траления организовать разведку близлежащих районов моря, создать необходимую маскировку тральщиков, нанести удары по вражеским кораблям и не допустить их к району траления, обеспечить эффективную контрбатарейную борьбу. Рассмотренный пример показывает, что при тралении минных заграждений, охраняемых противником, количество сил, обеспечивавших траление, значительно превышало непосредственно тральные силы, которые решали главную задачу, а траление минных заграждений перерастало в серию боевых столкновений разнородных сил флота. [142]

Одной из задач надводных кораблей во время Великой Отечественной войны являлось обеспечение выхода подводных лодок из пунктов базирования в районы боевых действий и возвращения их после боевого похода. Эта задача решалась в форме эскортирования подводных лодок, т. е. непосредственного сопровождения. Эскортирование являлось необходимым в тех случаях, когда подводные лодки в силу оперативных, тактических или физико-географических условий совершали переход в надводном положении в районах действия сил флота и авиации противника. Особую важность и необходимость приобретало [143] эскортирование при наличии на маршруте перехода минной опасности. Например, при выводе в море 6 августа 1941 г. подводных лодок «С-4», «С-5» и «С-6» и обратной проводке «С-8» КБФ тральщиками эскорта было затралено 13 вражеских мин.

Состав эскорта определялся конкретными условиями и включал корабли различных классов и назначения. По предвоенным взглядам специалистов считалось, что эскортирование подводных лодок должны были выполнять эсминцы, сторожевые корабли и авиация. Однако специфика условий, сложившихся с первых дней войны, привела к тому, что эту задачу в основном решали силы соединений ОВРа (тральщики, катера МО, катера-дымзавеочики), как правило, без авиационного прикрытия. Наиболее сложные условия для выхода из баз подводных лодок и возвращения их из боевых походов в течение всей войны существовали на Балтике. В первые дни войны эскортирование подводных лодок осуществлялось, как правило, двумя базовыми тральщиками и двумя катерами МО. Но уже в июле 1941 г. активное применение противником минного оружия на маршрутах перехода подводных лодок заставило усилить противоминное обеспечение. В эскорт стали выделять уже пять базовых тральщиков. В строю уступа в голове ордера шла группа из трех таких кораблей. За нею на расстоянии 20-25 каб располагались два тральщика, за которыми на расстоянии 2-5 каб двигались в кильватерной колонне подводные лодки в охранении катеров МО. Между тральными группами шел малый охотник. Он расстреливал мины, подсеченные тралами первой группы и всплывшие на поверхность. В таком ордере подводные лодки шли до точки погружения, после чего следовали самостоятельно. Аналогично обеспечивался переход подводных лодок после всплытия при возвращении в базу.

В интересах скрытности точки погружения и всплытия подводных лодок каждый раз менялись. Так как в тот период главной опасностью для подводных лодок на участках эскортирования являлись мины, командирами эскортов назначались наиболее опытные командиры базовых тральщиков, при которых на тральщике находились представители штаба соединения подводных лодок. В июле — августе 1941 г. (до эвакуации флота из Таллина в восточную часть Финского залива) овровцы КБФ провели в эскортах за тралами 60 подводных лодок. [144]

Чрезвычайно сложные условия для обеспечения перехода подводных лодок в восточной части Финского залива сложились на участке Кронштадт — о. Мощный (Лавенсари) в 1942-1943 гг. В этот период неприятель начал широко применять авиационные неконтактные мины, средства борьбы с которыми у нас были тогда малочисленны и недостаточно совершенны. Маршруты перехода подводных лодок с обоих берегов Финского залива простреливались артиллерией противника, в воздухе господствовала вражеская авиация. В этих условиях корабли ОВРа в 1942 г. эскортировали подводные лодки 41 раз, для чего потребовалось 137 выходов в море базовых тральщиков и 101 выход катеров МО. Все переходы обеспечивались катерами-дымзавесчиками. Несмотря на многочисленные боевые столкновения с фашистскими силами, подводные лодки во время их эскортирования потерь не имели, что свидетельствует о правильности организации обеспечения перехода подводных лодок и успешном выполнении кораблями ОВРа поставленной перед ними задачи.

11 августа 1942 г. катер «МО-107» (командир старший лейтенант Н. Д. Докукин) в 20 ч 30 мин в назначенном районе западнее о. Мощный (Лавенсари) встретил подводную лодку «С-7» (командир капитан 3 ранга С. П. Лисин), возвращавшуюся из боевого похода, и вступил в ее охранение. С началом движения «МО-107» занял положение впереди по курсу лодки и маневрировал на зигзаге на расстоянии 6-8 каб, осуществляя зрительное наблюдение за воздухом, горизонтом и водной поверхностью. Примерно через 15 мин после начала движения сигнальщиком катера на дистанции 1,5-2 каб был обнаружен перископ. На «МО-107» был поднят флажный сигнал об опасности с указанием направления на перископ, после чего катер увеличил скорость и начал атаку подводной лодки противника. Выйдя в место обнаружения перископа, Н. Д. Докукин приказал сбросить серию из трех больших глубинных бомб. С получением сигнала от катера охранения «С-7» резко изменила курс и увеличила ход до самого полного. Завершив атаку, «МО-107» снова занял место в охранении с наиболее опасного направления [145] (с учетом места обнаружения неприятельской подводной лодки) — на кормовых курсовых углах «С-7». Через 14 мин перископ лодки противника был обнаружен вновь, но уже с кормы «С-7». Катер «МО-107» опять передал сигнал об опасности и контратаковал вражескую лодку, сбросив вторично серию глубинных бомб. Дальнейший переход прошел спокойно. «С-7» была благополучно доведена до о. Мощный.

В этом бою тактика действий корабля эскорта строилась из расчета использования для обнаружения подводных лодок противника только зрительных средств, так как гидроакустических средств, которые могли бы работать на ходу катера, он не имел. При этом принималось в расчет и то, что вражеские подводники в тот период также выходили в атаку только с использованием перископа. «МО-107» возложенную на него задачу выполнил. Его командир и экипаж проявили высокую бдительность, обеспечили грамотное, необходимое по условиям обстановки маневрирование и использование оружия, сорвали две атаки подводной лодки неприятеля. Из данного примера видно, что наличие в охранении подводной лодки, идущей в надводном положении, даже одного корабля существенно снизило вероятность ее атаки подводной лодкой противника. Это определялось тем, что корабль охранения, маневрируя на острых курсовых углах своей лодки в районе вероятных позиций стрельбы торпедами с подводных лодок неприятеля, ограничивал им возможность использования перископа для наблюдения, заставлял противника действовать более осторожно, опасаясь контратаки глубинными бомбами или таранного удара.

Около 1 ч гидроакустик «МО-107» услышал со стороны пр. Бьеркезунд шум винтов. Вскоре показались силуэты пяти вражеских катеров, идущих в сторону фарватера. Малые охотники, находившиеся в темной части горизонта, пошли на сближение с ними. В это время из пролива вышла вторая группа катеров противника в составе шести единиц, которая обнаружила советские катера и изменила курс в их сторону, а затем с большой дистанции открыла по ним огонь. «МО-105» и «МО-107», ориентируясь по вспышкам выстрелов, начали ответную стрельбу и легли на параллельный с вражескими катерами курс, чтобы можно было использовать все оружие катеров. Противник не выдержал огня и начал отход в сторону пролива. Первая же группа катеров неприятеля, не будучи связанной боем, сумела пройти через линию дозора и, увеличив скорость, продолжала движение к фарватеру. Однако путь ей преградили катера «МО-302» (командир старший лейтенант И. П. Чернышев) и «МО-304» (командир старший лейтенант А. В. Аникин, он же старший дозора). Они находились в дозоре в соседнем районе и, услышав стрельбу, полным ходом пошли в сторону начавшегося боя. Сблизившись с катерами противника, идущими к фарватеру, «МО-302» и «МО-304» открыли по ним огонь и заставили их лечь на обратный курс.

Дозорные катера успешно выполнили роль кораблей прикрытия эскорта с наиболее опасного направления и своими активными действиями не допустили врага к фарватеру. Неприятель в этом бою сделал попытку одной группой связать дозорные катера боем и этим дать возможность второй группе прорваться на охраняемый фарватер. Но взаимодействие соседних дозоров, использование высоких маневренных возможностей катеров МО и решительные действия их командиров не позволили неприятелю реализовать свой план.

12 октября 1942 г. вечером эскорт в составе подводных лодок «Щ-309» и «М-98» в охранении базовых тральщиков «Гафель», «Гак», «Шпиль», «Т-215» и «Т-218» и сторожевых катеров «МО-203», «МО-204» и «МО-408» вышел с о. Мощный (Лавенсари) в Кронштадт.

В районе сескарского плеса, где наиболее часто появлялись [147] корабли неприятеля, в дозоре (командир старший лейтенант К. И. Бондарь) находились сторожевые катера «МО-106» (командир старший лейтенант М. П. Тупицын) и «МО-107» (командир старший лейтенант Н. Д. Докукин). В 22 ч в направлении пр. Бьеркезунд с катеров заметили включенные на короткое время навигационные огни. В связи с этим К. И. Бондарь приказал катерам приблизиться к выходу из пролива и усилить наблюдение. В 22 ч 40 мин гидроакустики катеров обнаружили шум винтов группы катеров, выходящих из пролива. На катерах дозора была объявлена боевая тревога, они легли в дрейф и стали ожидать подхода противника. Через полчаса на северо-востоке визуально была обнаружена группа из шести торпедных и одного сторожевого катера неприятеля, идущая в сторону фарватера, а еще через несколько минут — вторая группа из четырех катеров, которая шла параллельно первой с северо-запада. Дозорные катера находились между этими группами катеров врага. К. И. Бондарь решил атаковать первую группу, которая представляла наибольшую опасность для эскорта.

Дав самый полный ход, «МО-106» и «МО-107 сблизились с катерами неприятеля на дистанцию 8-10 каб и открыли по ним огонь. Обе группы противника открыли ответный огонь. В результате точной стрельбы комендоров советских катеров были повреждены два вражеских катера первой группы, после чего она отказалась от прорыва к фарватеру и, изменив курс, скрылась в северо-восточном направлении. Вторая же группа продолжала идти к югу. В это время на помощь нашим катерам с соседней линии дозора подошли «МО-103» и «МО-125» и своим огнем преградили путь катерам второй группы противника. Ее строй распался. Однако, несмотря на активные энергичные действия сил дозора, несколько катеров противника сумели уйти от наблюдения наших катеров и прорваться в южном направлении. Они попытались атаковать эскорт, но были встречены мощным и точным огнем кораблей охранения, которые, наблюдая бой катеров дозора с неприятелем, уже находились в готовности к отражению атаки. Не дойдя до фарватера 30 каб, вражеские катера развернулись и отошли в шхеры.

Решая задачу охраны фарватера, командир дозора, несмотря на многократное превосходство противника и невыгодную [148] для своих катеров тактическую обстановку, вступил в бой и этим связал прорывающиеся группы катеров. Успешный артиллерийский огонь заставил одну группу катеров противника прекратить прорыв на фарватер и изменить курс. Выигранное боем первого дозора время позволило своевременно подойти катерам соседнего дозора, которые атаковали вторую группу противника и рассеяли ее. В результате действий дозорных катеров к эскорту прорвались только одиночные катера противника, атаку которых успешно отразили корабли охранения подводных лодок.

Результаты этого боя, как и предыдущего, показывают, что использование части катеров, выделенных для обеспечения перехода подводных лодок, для действий в виде сил прикрытия эскорта в сложившихся в то время условиях оправдывало себя. Командиры дозорных катеров не были ограничены в выборе маневра, могли сами навязывать противнику свой вариант боя, в полной мере использовать высокие маневренные качества своих кораблей. Катера же, идущие в составе непосредственного охранения при наличии сил прикрытия, имели возможность своевременно получить информацию об обнаружении вражеских кораблей и подготовиться к отражению их атаки, т. е. враг терял такой важный элемент в атаке, как внезапность.

При выполнении задачи особую важность играла скрытность, особенно при выходе из Кронштадта, соблюдение которой осложнялось периодом белых ночей. Для обеспечения развертывания «М-96» и «М-102» командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц выделил значительные силы флота. [149]

Штабом КБФ было рекомендовано использовать для перехода подводных лодок от Кронштадта до о. Мощный (Лавенсари) только относительно темное время суток (с 23 до 3 ч). С учетом рекомендации переход на этом участке решено было осуществить в течение двух ночей (с 1 по 3 июня) с покладкой подводных лодок на грунт в период светлого времени. В ночь с 1 на 2 июня в интересах перехода подводных лодок катерами-тральщиками было произведено траление фарватеров от Кронштадта до меридиана маяка Шепелевский. В районе Красногорского рейда было выполнено траление контактными и неконтактными тралами.

Для маскировки точного района траления сами тральщики и район моря вокруг них прикрывались дымовыми завесами. В ходе контрольного траления тральщики с трал-баржами на Красногорском рейде на 14-м галсе в 32 каб от маяка Толбухин подорвали две донные неконтактные мины, что подтвердило правильность проводимых мероприятий по обеспечению противоминной безопасности подводных лодок. В эту же ночь тральщики с трал-баржами осуществили контрольное траление донных мин на рейде о. Мощный в районе, предназначенном для покладки подводных лодок на грунт после их прибытия из Кронштадта.

1 июня с 21 до 23 ч под прикрытием дымовой завесы десять катеров-тральщиков 2-го дивизиона тральщиков ОВРа КБФ произвели траление контактными тралами района к северо-западу от маяка Шепелевский, который предназначался для покладки подводных лодок на грунт днем 2 июня на период светлого времени. Прикрывая выход подводных лодок и кораблей эскорта из Кронштадтской гавани, специальный отряд катеров-дымзавесчиков с 22 ч 47 мин до 23 ч 48 мин ставил дымовые завесы на Малом Кронштадтском рейде. К моменту выхода подводных лодок и кораблей эскорта были приведены в готовность к стрельбе береговые батареи кронштадтских фортов и фортов Красная Горка и Серая Лошадь, перед которыми была поставлена задача подавить береговые батареи противника, расположенные на северном берегу Финского залива, если они откроют огонь по подводным лодкам.

В 23 ч 35 мин эскорт под управлением командира 4-го дивизиона МО капитана 3 ранга Г. И. Лежепекова закончил построение на рейде и начал движение. Впереди шли [150] пять катеров-тральщиков с контактными тралами. Охранение (четыре катера МО) располагалось на траверзах подводных лодок на расстоянии 5-6 каб от них. Подводные лодки следовали строем кильватера на расстоянии 0,5-1 каб друг от друга в надводном положении. Параллельно эскорту в 12-15 каб шли катера-дымзавесчики в готовности к немедленной постановке дымовой завесы для прикрытия лодок от наблюдения с берега. Непосредственно перед выходом эскорта с рейда по маршруту перехода начал разведку самолет-истребитель с задачей обследовать прилежащие к фарватеру районы и выявить в них корабли противника.

Выполненные мероприятия позволили эскорту без помех дойти до меридиана маяка Шепелевский, где подводные лодки легли на грунт в подготовленном для этого районе, чтобы избежать обнаружения противником в светлое время. Часть катеров охранения и тральщики ушли сразу в бухты Батарейная и Графская Лахта, чтобы не привлекать внимания противника к району покладки лодок. Катера «МО-105» и «МО-125» до восхода солнца несли охрану этого района от катеров врага, находясь в стороне от подводных лодок, а утром ушли к о. Мощный.

Принятые меры скрытности оказались оправданными, так как в 5 ч 40 мин над районом, в котором находились подводные лодки, осуществил разведку самолет противника. В 13 ч 6 мин враг повторил разведку района. Для отражения возможного удара по подводным лодкам с воздуха на аэродроме о. Мощного к вылету были приготовлены самолеты-истребители.

Днем 2 июня тральщики вновь протралили рейд о. Мощного неконтактными тралами. С 22 ч 2 июня было начато траление фарватера от маяка Шепелевский до о. Мощный. Поскольку подобные действия проводились и раньше, это не привлекло внимания гитлеровцев. Однако при тралении этой группой тральщиков были обнаружены вражеские катера, которые маневрировали у берега, занятого его войсками.

Противоминные корабли эскорта вышли из б. Батарейная в 22 ч 10 мин, поставили тралы и, выйдя на фарватер, стали ждать всплытия подводных лодок. В 22 ч 20 мин к району нахождения подводных лодок подошли «МО-105», «МО-106» и «МО-125». В 23 ч Г. И. Лежепеков приказал передать на подводные лодки сигнал о всплытии, после чего они всплыли и заняли свое место в ордере. [151]

Так как фарватер в этом месте проходил близко к северному берегу, занятому неприятелем, состав эскорта был увеличен до восьми катеров МО, которые образовали вокруг подводных лодок два кольца ближнего охранения для обеспечения прежде всего противокатерной обороны (внешнее кольцо было удалено от лодок на расстояние 15-20 каб). И в эту ночь переход подводных лодок прошел скрытно от противника. В 4 ч 2 июня «М-96» и «М-102» прибыли на рейд о. Мощный и легли на грунт в отведенном им районе.

В результате хорошо организованного и осуществленного обеспечения переход группы подводных лодок из основного пункта базирования в передовой в условиях белых ночей и активной деятельности разведывательной авиации и кораблей противника был произведен скрытно. Через несколько дней подводные лодки покинули рейд о. Мощный и вышли на выполнение задачи. В послевоенный период установлено, что враг не ожидал появления советских подводных лодок западнее о. Мощный. Таким образом, скрытно осуществленные мероприятия тактического масштаба позволили достичь оперативной скрытности развертывания первого эшелона подводных лодок в район боевых действий.

По распоряжению командующего КБФ вице-адмирала В. Ф. Трибуца для встречи «Щ-303» были созданы два отряда кораблей. [152]

Первый (под командованием командира ОВРа Кронштадтского оборонительного района капитана 1 ранга Ю. В. Ладинского) включал десять катеров МО, шесть из которых имели тралы для действий в качестве противоминных кораблей на этапе эскортирования подводной лодки от точки встречи до о. Мощный (Лавенсари).

Второй (под командованием командира бригады торпедных катеров капитана 1 ранга Е. В. Гуськова) состоял из семи торпедных катеров для действий в качестве сил прикрытия с направления возможного подхода кораблей противника к району встречи и маршруту перехода.

В качестве сил поддержки на о. Мощный находились сторожевой корабль «Гангутец» и канонерская лодка «Кама». Для обеспечения перехода «Щ-303» с о. Мощный в Кронштадт на рейд Мощного прибыли базовые тральщики «Гафель», «Рым», «Т-215», «Т-217» и «Т-218» под командованием командира 1-го дивизиона базовых тральщиков ОВРа КБФ капитана 3 ранга М. А. Опарина.

Общее руководство действиями сил, выделенных для встречи и обеспечения перехода «Щ-303» в Кронштадт, осуществлял командир отряда шхерных кораблей КБФ контр-адмирал Д. Д. Вдовиченко (флаг на канонерской лодке «Кама»).

В целях предварительного обеспечения безопасности от мин на подходах к о. Мощный 6 июня отряд катеров-тральщиков под командованием старшего лейтенанта Н. П. Ткаченко произвел контрольное траление подходных фарватеров. Кроме того, предполагаемый маршрут перехода подводной лодки был подвергнут бомбометанию глубинными бомбами с торпедных катеров и затем проверен магнитным тралом. В результате были уничтожены четыре донные неконтактные мины.

Сложность встречи «Щ-303» обусловливалась временем белых ночей и близостью пунктов базирования вражеских кораблей. Командиру «Щ-303» была передана радиограмма о том, что встреча назначена в ночь на 7 июня, и переданы координаты точки встречи.

С наступлением сумерек в 23 ч 6 июня оба отряда катеров вышли с о. Мощный. На переходе малые охотники шли с поставленными тралами и подсекли три мины и один минный защитник, что свидетельствовало о наличии минной опасности на маршруте перехода подводной лодки. [153]

В 2 ч 40 мин 7 июня катера МО заняли район, в котором они должны были встретить «Щ-303», а торпедные катера отошли северо-западнее от него. Стоял штиль, был легкий туман, видимость составляла 5-7 каб. С «МО-123», на котором находился Ю. В. Ладинский, начали периодически передавать условные сигналы станцией ультразвуковой подводной связи. Однако до рассвета установить контакт с подводной лодкой не удалось. В предутренних сумерках в северной части горизонта были обнаружены силуэты кораблей противника. В связи с этим командир первого отряда катеров решил возвратиться на о. Мощный и донес об этом командованию Островной военно-морской базы. При отходе в 3 ч 20 мин идущий головным в строю «МО-123» подорвался на мине, но остался на плаву. Идущий вслед за ним «МО-102» резко отвернул в сторону и также подорвался на мине, в результате чего через несколько минут затонул. Остальные катера застопорили ход. Личный состав «МО-102» был подобран другими катерами, а «МО-123» взят на буксир. Когда рассвело, в воде были обнаружены в нескольких местах буйки и уходящие от них в глубину тонкие металлические тросики. Это позволило предположить, что враг с весны применил специальные ловушки для обеспечения подрыва на минах катеров и кораблей с малой осадкой. Самым малым ходом, периодически двигаясь по инерции и обходя обнаруженные буйки, катера вышли из района минного заграждения и вернулись на о. Мощный.

К этому времени от командира «Щ-303» была получена радиограмма, в которой он сообщал, что лодка не смогла прибыть в назначенный район встречи, так как накануне ее усиленно преследовали корабли неприятеля. Он также сообщал о том, что возможна встреча с кораблями эскорта в другом районе, где, по его наблюдениям, кораблей противника нет, и просил организовать встречу в следующую ночь.

Вечером 7 июня корабли эскорта (также под командованием Ю. В. Ладинского) в составе семи МО (пять из них были с тралами) и торпедные катера группы прикрытия были направлены в указанный командиром «Щ-303» район. По прибытии в назначенную точку с флагманского «МО-304» были переданы сигналы станцией звукоподводной связи и получен ответ, после чего «Щ-303» всплыла в непосредственной близости от катеров. Корабли эскорта построились в походный порядок и начали движение [154] к о. Мощный. С наступлением рассвета эскорт был прикрыт истребителями с аэродрома, расположенного на этом острове. На переходе морские охотники, идущие впереди эскорта с тралами, подсекли три буйка минных защитников.

Утром «Щ-303» пришла на рейд о. Мощный и легла на грунт. Дальнейший переход этой лодки в Кронштадт был назначен на 10 июня. Поскольку нельзя было достичь полной скрытности проводки подводной лодки, следовало ожидать противодействия врага на конечном участке перехода. Командующий КБФ дал приказание провести «Щ-303» в Кронштадт на максимально возможной скорости в сопровождении сильного эскорта. Вместе с ней должна была осуществить переход и подводная лодка «С-13», ранее находившаяся у Мощного. В состав эскорта выделили пять базовых тральщиков и десять катеров МО. На период перехода были усилены дозоры севернее фарватера, соединявшего Мощный с Кронштадтом. Они должны были выполнять роль сил прикрытия. В готовность к стрельбе по кораблям и береговым батареям противника были приведены береговые батареи Кронштадта и фортов Красная Горка и Серая Лошадь. Для прикрытия с воздуха способом барражирования выделили самолеты-истребители. По всему маршруту перехода были расставлены катера-дымзавесчики с задачей задымления фарватера на период перехода подводных лодок. Эскорту предписывалось идти наибольшей скоростью, которую могли дать идущие с тралами тральщики. В течение двух суток перед переходом тральщики с неконтактными тралами тралили наиболее опасные участки фарватера, а также подходы к рейду о. Мощный и к Кронштадту.

Эскорт вышел с рейда о. Мощный в 22 ч 9 июня (командир эскорта капитан 1 ранга Ю. В. Ладинский). Впереди следовали четыре базовых тральщика с тралами под командованием командира 1-го дивизиона быстроходных тральщиков капитана 3 ранга М. А. Опарина (брейд-вымпел на «Т-218»), За ними в надводном положении шли подводные лодки с круговым охранением малыми охотниками.

Управление эскортом осуществлялось с базового гвардейского тральщика «Гафель» (командир капитан 3 ранга А. В. Соколов), идущего в центре походного порядка под флагом командира ОВРа Кронштадтского морского оборонительного района. Около 0 ч 10 июня на мередиане [155] о. Пенисари над эскортом пролетел вражеский самолет и сбросил четыре репера (сигнальные устройства, выделявшие клубы белого дыма). Командир эскорта передал на корабли приказание быть в готовности к отражению вражеских атак, в соответствии с чем на кораблях была объявлена боевая тревога.

На меридиане м. Колгомпя эскорт подвергся атаке группы торпедных катеров, вышедших из пр. Бьёркезунд и сумевших прорваться через линию дозорных катеров, развернутых севернее фарватера. Малые охотники охранения вступили с ними в бой и не допустили к подводным лодкам на дальность эффективной стрельбы. Выпущенные вражескими катерами торпеды не дошли до целей и затонули.

Через полчаса после атаки катеров в наступавших утренних сумерках эскорт подвергся атаке группы самолетов-бомбардировщиков. Корабли открыли плотный заградительный огонь. Не сумев пробиться к подводным лодкам, самолеты противника нанесли бомбовый удар по идущим впереди тральщикам. Скованные тралами, они не смогли выполнить маневр уклонения от сброшенных бомб. В результате одна из бомб попала в «БТЩ-118», а другая разорвалась рядом с бортом «БТЩ-215». Почти одновременно с атакой самолетов по эскорту открыли огонь береговые батареи с северного берега залива. В ответ начали стрельбу по ним батареи форта Красная Горка, а катера-дымзавесчики прикрыли подводные лодки дымовой завесой. Противник хорошо пристрелял фарватер и продолжал вести огонь, несмотря на то что в дымовой завесе не наблюдал кораблей эскорта. Увеличив скорость, подводные лодки вышли из-под обстрела. Поскольку два тральщика были повреждены, ширина протраленной полосы резко уменьшилась, увеличилась вероятность подрыва подводных лодок на минах. В связи с этим командир эскорта решил прекратить проводку подводных лодок и приказал им лечь на грунт до наступления следующей ночи. Поврежденные тральщики были взяты на буксир и отведены на рейд о. Мощный.

Так как враг мог догадываться о наличии подводных лодок на фарватере и о районе их покладки на грунт, советские сторожевые катера в течение всего дня охраняли этот район, маневрируя несколько в стороне от места покладки подводных лодок, а авиация флота прикрывала район от фашистских самолетов, которые несколько [156] раз пытались нанести по нему бомбовые удары. С наступлением вечерних сумерек 11 июня корабли эскорта прибыли в район, передали на подводные лодки сигнал о всплытии и привели их в Кронштадт.

Ввиду сложных оперативно-тактических условий в районе встречи «Щ-303», а также на маршруте перехода «Щ-303» и «С-13» от о. Мощный в Кронштадт решение отдельных задач обеспечения подводных лодок тактического плана переросло в комплекс боевых действий оперативного масштаба, взаимосвязанных по месту и времени, потребовавших привлечения значительного состава сил и управления ими на уровне командного пункта Кронштадтского морского оборонительного района. Обстановка потребовала хорошей организации всех видов обороны: противолодочной, противовоздушной, противокатерной и противоминной. Для этого были привлечены практически все рода сил флота: несколько соединений кораблей, части береговой артиллерии, подразделения службы наблюдения и связи и ВВС КБФ. Но главную роль в обеспечении встречи и перехода подводных лодок выполнили корабли соединения ОВРа.

Надводные корабли решали несколько задач. Они осуществляли контрольное траление фарватера и рейдов, выполняли эскортирование, действовали в качестве сил прикрытия, несли дозор в районе нахождения подводных лодок на грунте в светлое время суток, обеспечивали маскировку подводных лодок дымовыми завесами. Только наличие достаточного количества сил обеспечения на участках от точки всплытия до Мощного, а затем до Кронштадта позволило подводным лодкам осуществить переход благополучно. [157]

Глава 7.
Совместные действия надводных кораблей с сухопутными войсками на Приморском участке фронта

По взглядам советских специалистов перед Великой Отечественной войной, ВМФ предстояло решать оперативные задачи в тесном взаимодействии с сухопутными войсками. Война полностью подтвердила правильность взглядов, определивших боевую подготовку надводных кораблей в предвоенный период. Содействие сухопутным войскам явилось важнейшей задачей надводных кораблей с первых дней войны на всех театрах военных действий. Реализация боевых возможностей флота, и прежде всего его надводных кораблей, стала резервом, оказавшим существенное влияние на ход вооруженной борьбы на приморских участках фронта, и особенно в ходе обороны военно-морских баз. [158]

Содействие надводных кораблей сухопутным войскам включало огневую поддержку, оборону сухопутных частей от ударов с моря, перевозки войск и грузов в блокированные с суши районы, а также эвакуацию из них сухопутных войск. Важной формой совместных действий надводных кораблей с сухопутными войсками явилась высадка десантов.

Огневая поддержка сухопутных войск, как правило, осуществлялась в ходе обороны военно-морских баз. В оборонительных боях за главную военно-морскую базу КБФ — Таллин принимали участие корабли, имевшие на вооружении девять 180-мм, тридцать два 130-мм и восемнадцать 100-мм орудий. Корабли огневой поддержки израсходовали более 5000 снарядов калибра 100-180 мм. Только в период с 22 по 28 августа корабли эскадры, отряда легких сил и канонерские лодки КБФ провели по заявкам сухопутных частей 320 стрельб со средним расходом 16 снарядов на стрельбу. Это было в условиях, когда сухопутные части, оборонявшие Таллин, почти не имели своей артиллерии. Только благодаря мощному, хорошо организованному заградительному огню кораблей стала возможной посадка на корабли отрядов прикрытия во время эвакуации наших войск из Таллина 28 августа 1941 г.

С 17 по 31 декабря 1941 г. при отражении декабрьского штурма Севастополя для поддержки частей Приморской армии в стрельбах участвовало 17 кораблей эскадры и Отряда легких сил ЧФ. Они израсходовали около 5000 снарядов калибра 100-305 мм и выполнили более 200 стрельб. Хорошая заблаговременная подготовка условий для использования артиллерии кораблей при обороне города обусловила точность огня, его высокую эффективность и малый расход боеприпасов при решении частных огневых задач.

Важную задачу выполняли корабли, участвуя в перевозках войск и военных грузов в блокированные противником с суши районы. В декабре 1941 г. корабли ЧФ доставили в Севастополь 29 250 бойцов и командиров, а обратными рейсами вывезли в порты Кавказского побережья более 15 тыс. раненых и эвакуируемых мирных жителей. При подготовке к прорыву блокады Ленинграда буквально под носом у фашистов корабли КБФ скрытно перевезли из района Ленинграда на ораниенбаумский плацдарм с 5 по 20 ноября в условиях начинающегося [159] ледостава 30 тыс. человек, 47 танков, около 1400 автомашин, 400 орудий и минометов, 3000 лошадей, почти 10 000 т боеприпасов и других грузов.

В период легендарных боев на Малой земле корабли Новороссийской военно-морской базы (преимущественно катера, мотоботы, сейнеры) систематическими перевозками под непрерывным воздействием артиллерии, авиации и кораблей врага обеспечивали планомерное наращивание сил на плацдарме, что позволило к сентябрю 1943 г. создать там мощную группировку сил, сыгравшую важную роль при освобождении Новороссийска. Только в июле 1943 г. на плацдарм было доставлено 4297 бойцов, 50 орудий, 7 автомашин, 1 танк, 883 т боеприпасов, 1118 т продовольствия, 21 т горючего, 745 т других грузов (всего 2767 т).

В ходе осенних боев 1941 г. корабли КБФ неоднократно эвакуировали войска с плацдармов, изолированных гитлеровцами с суши, в районе Выборга, из района Ланденпохья на Ладожском озере, с островов Финского залива. Ведение боевых действий этими группировками сухопутных сил в условиях изоляции неминуемо привело бы их к истощению и ликвидации противником. Эвакуация же кораблями фактически сохранила эти части как воинские формирования и позволила в тяжелых условиях осенних боев 1941 г. использовать их для усиления войск Ленинградского фронта в наиболее трудный период организации обороны г. Ленинграда.

В ноябре — декабре 1941 г. корабли КБФ в чрезвычайно сложных условиях эвакуировали гарнизон с п-ва Ханко и доставили в Ленинград 22 822 человека, 1500 т продовольствия и 1265 т боеприпасов, значительно усилив оборону города. Эвакуация войск с блокированных противником плацдармов, как правило, осуществлялась в ходе боя с наступавшими танками и пехотой врага, под воздействием его артиллерии, стрелкового оружия, а на переходе морем и авиации.

7.1. Огневая поддержка сухопутных частей, ведущих бой с наступающим противником

29 июня 1941 г. части немецкого горнострелкового корпуса «Норвегия», имея пятикратное превосходство в силах, достигли хребта Муста-Тунтури, форсировали р. Титовка [160] и вышли к дороге на Мурманск. Сдерживавшие противника сухопутные части были измотаны боями, понесли большие потери, у них почти отсутствовала артиллерия, к концу подходили боеприпасы для стрелкового оружия. В связи с этим командующий СФ контр-адмирал А. Г. Головко приказал срочно поддержать действия сухопутных частей на этом участке фронта артиллерией кораблей.

Для этого был создан отряд кораблей огневой поддержки в составе эсминцев «Куйбышев» (командир капитан-лейтенант С. П. Максимов), «Урицкий» (командир капитан-лейтенант В. В. Кручинин) и сторожевых катеров «МО-121» (командир лейтенант И. А. Кроль) и «МО-123» (командир лейтенант В. М. Лозовский). Эти корабли, находившиеся в момент получения боевой задачи в Полярном, были экстренно приготовлены к выходу в море и немедленно вышли в Мотовский залив под управлением командира дивизиона эскадренных миноносцев капитана 3 ранга Е. М. Симонова.

Первым прибыл на огневую позицию эсминец «Куйбышев». С эсминца катером «МО-121» на берег была высажена корректировочная группа с радиостанцией. Вслед за «Куйбышевым» в район стрельбы прибыл «Урицкий», на борту которого находился флагманский артиллерист флота капитан 2 ранга А. Д. Баринов для общего руководства стрельбой. 30 июня в 6 ч корректировочный пост разместился на КП оборонявшегося здесь 135-го стрелкового полка, установил радиосвязь с кораблем и передал координаты скопления живой силы врага, готовящегося к атаке на окраине селения Титовка. С получением целеуказания эсминцы подошли к берегу на расстояние 15-18 каб и открыли огонь главным калибром, перенося его с одной цели на другую по данным корректировочного поста. По отдельным видимым целям корабли вели огонь прямой наводкой. Около часа стрельба велась по подразделениям гитлеровской пехоты, сосредоточенным для атаки, в результате чего она была рассеяна, неприятель от очередной атаки отказался. В это время по эсминцам открыла огонь сухопутная батарея. Получив ее координаты, корабли несколькими залпами подавили батарею. Поддержанные огнем кораблей подразделения полка закрепились на правом берегу р. Титовка.

Артиллерийским огнем корабли приостановили наступление противника, однако враг бросил против них авиацию. В течение 2 ч 40 пикирующих бомбардировщиков [161] Ю-87 несколькими группами безуспешно пытались заста — вить корабли отказаться от выполнения поставленной перед ними задачи. Отражая атаки самолетов зенитным огнем и уклоняясь от сброшенных бомб маневром, эсминцы продолжали стрельбу главным калибром по береговым целям. В этом бою по «Урицкому» было сброшено около 80, а но «Куйбышеву» свыше 50 авиационных бомб, но ни одна из них не попала в корабли, а комендоры сторожевого катера «МО-123» своим огнем сбили один самолет противника.

Около полудня после выполнения задачи эсминцам было приказано возвратиться в базу. К этому времени в районе маневрирования кораблей на море опустился туман. Он скрыл эсминцы от нового удара 16 бомбардировщиков неприятеля. Однако катеру «МО-121», который снимал с берега корректировочный пост, избежать удара с воздуха не удалось. В жестоком бою с вражескими самолетами комендоры «МО-121» сбили два и повредили несколько самолетов. Отбив все атаки врага, катер вернулся в базу.

В ходе огневой поддержки сухопутных войск каждый эсминец израсходовал около 200 снарядов калибра 102 мм. По сообщению армейского командования, огнем кораблей было уничтожено до 200 солдат и офицеров противника, несколько орудий и пулеметов, сожжена колонна автомобилей с грузами, а главное, гитлеровцев заставили отказаться от наступательных боев. В результате враг на этом участке фронта перешел к обороне, тактическая инициатива перешла к советским частям. Угроза прорыва противника к главной базе флота на ближайшее время была ликвидирована.

Корабли в данном боевом эпизоде явились тем средством, которое позволило в кратчайший срок резко повысить мощь огневых средств обороняющихся частей и приостановить наступление противника на главную базу флота. Следует отметить решительные, энергичные действия командира группы кораблей, избравшего огневую позицию на минимально допустимом расстоянии от берега, что обеспечило высокую эффективность огня, позволило выполнить поставленную задачу в короткий срок и этим сократить время пребывания кораблей под воздействием вражеской авиации. Командиры кораблей умело использовали полосу тумана для отрыва от неприятельских самолетов при отходе с огневой позиции. [162]

Утром 30 октября 1941 г. передовые части фашистских войск ворвались в Крым и начали быстрое продвижение вдоль западного побережья к Севастополю, имея целью с ходу захватить главную базу ЧФ, не дать советским войскам и флоту подготовиться к отражению наступления.

Первой на пути наступавших танковых и механизированных частей противника оказалась четырехорудийная 100-мм береговая батарея № 54, которой командовал старший лейтенант И. И. Заика. Ее позиции находились в районе селения Николаевка, юго-восточнее Евпатории. Вступив в бой, батарейцы в течение нескольких часов метким огнем уничтожали танки, бронетранспортеры и автомобили противника, лишая его возможности пройти по дороге мимо позиции батареи. Оборонявшиеся в районе батареи сухопутные подразделения отбивали непрекращавшиеся атаки пехоты врага.

В течение дня 30 октября было отбито около 30 атак гитлеровцев, которые понесли большие потери. Тяжелое положение создалось и на батарее: три орудия вышли из строя, подходили к концу боеприпасы, о чем И. И. Заика донес командованию флота. С получением его донесения командующий ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский приказал немедленно выслать для огневой поддержки сухопутных подразделений в районе позиции батареи № 54 эсминец «Бодрый» (командир капитан 3 ранга В. М. Митин) .

Подойдя в темноте к берегу на расстояние 25-30 каб, «Бодрый» занял огневую позицию, установил радиосвязь с КП батареи. Уточнив свое место относительно батареи и противника и получив исходные, данные для стрельбы, «Бодрый» открыл огонь орудиями главного калибра с дистанции 30-35 каб. Точность огня была очень высокой — уже первые снаряды легли в расположение боевого порядка наступавшего врага. Загорелось несколько танков и бронетранспортеров, пехота вынуждена была отойти от позиции батареи.

С наступлением рассвета фашисты возобновили атаки. И опять они были отражены огнем эсминца и стрелковых подразделений. Утром «Бодрый» был атакован первой группой самолетов. Затем атаки вражеской авиации последовали одна за другой. Сначала самолеты атаковали корабль одиночно, а затем перешли к групповым атакам с разных направлений. Эсминец отражал атаки авиации зенитными средствами, от сброшенных бомб уклонялся [163] изменением курса и скорости. От близких разрывов бомб на корабле несколько раз возникали пожары, которые ликвидировались силами аварийных партий. Ранен был и командир корабля. Эсминец покинул огневую позицию только вечером, после получения приказания о возвращении в базу. Его огнем в течение суток было уничтожено 16 танков и семь бронемашин с солдатами и грузами. Противник понес большие потери в живой силе и прекратил попытки прорваться к Севастополю через позиции батареи. В корпусе и надстройках «Бодрого» после возвращения в Севастополь насчитали более 400 пробоин.

Бой показал реальные возможности управления огнем корабля с КП береговой батареи с использованием штатных средств наблюдения и связи. Высокая живучесть наблюдательных постов батареи и ее пункта управления обеспечила высокую надежность системы управления огнем корабля в условиях активного противодействия противника.

В том, что «Бодрый» полностью выполнил поставленную перед ним задачу и благополучно вернулся в базу, несомненна заслуга всего экипажа, и прежде всего командира корабля, подготовившего себе полноценную замену в лице старшего помощника командира капитан-лейтенанта В. Г. Бакарджиева, который вступил в командование кораблем после ранения В. М. Митина. Корабельный устав Военно-Морского Флота СССР требует, чтобы старший помощник командира корабля — его первый заместитель был готов заменить командира в любых условиях и в любой обстановке. Рассмотренный пример — яркое подтверждение необходимости и важности этого требования.

В боевых эпизодах 29 июня и 30 октября 1941 г. корабли подвергались атакам авиации неприятеля как наиболее мобильного в сложившихся условиях средства нанесения ударов по кораблям. Обстоятельства, в которых эскадренные миноносцы решали поставленную задачу, показывают, что ее успешное выполнение полностью зависело от способности кораблей противостоять ударам авиации врага, умения их командиров уклоняться от атак самолетов. В условиях первых дней войны это явилось свидетельством высокой тактической подготовки командиров кораблей, которую они получили в ходе боевой подготовки в мирное время. [164]

7.2. Контрбатарейная борьба

29 августа 1941 г. противник усилил атаки в восточном секторе Одесского оборонительного района. Кораблям ЧФ была поставлена задача поддерживать артиллерийским огнем оборонявшиеся сухопутные части. Для ее выполнения командир отряда кораблей, находившихся в Одессе, контр-адмирал Д. Д. Вдовиченко (флаг на лидере «Ташкент») выделил крейсер «Червона Украина» (командир капитан 2 ранга Н. Е. Басистый), лидер «Ташкент» (командир капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко), эсминцы «Смышленый» (командир капитан 3 ранга В. М. Ше-гула-Тихомиров), «Фрунзе» (командир капитан-лейтенант П. А. Бобровников) и взял на себя управление действиями кораблей в ходе выполнения поставленной задачи.

Утром Д. Д. Вдовиченко приказал командиру «Червоны Украины» оказать огневое содействие войскам, ведущим бой в районе с. Ильинка. С получением задачи Н. Е. Басистый вывел корабль на внешний рейд и по данным, передаваемым корректировочным постом, с дистанции 70 каб начал стрельбу по назначенным целям. Вслед за крейсером для обеспечения его стрельбы вышел эсминец «Фрунзе». Через 8 мин после начала стрельбы по крейсеру открыла огонь 150-мм фашистская батарея. Установив ее место, эсминец занял огневую позицию для стрельбы по ней с дистанции 52 каб и открыл огонь из четырех орудий главного калибра. В ответ по эсминцу начала стрельбу другая батарея. В 12 ч 58 мин один из снарядов попал в эсминец, осколками было ранено несколько человек, в их числе и П. А. Бобровников, однако он продолжал командовать кораблем. Несмотря на огонь «Фрунзе», первая батарея не прекращала стрелять по крейсеру.

Выполнив огневую задачу по поддержке сухопутных частей в районе с. Ильинка, крейсер и эсминец отошли мористее и вышли из зоны обстрела вражеских батарей. Около 14 ч на крейсер вновь поступили заявки от корректировочных постов на ведение огня, с получением которых оба корабля вышли на огневую позицию. К этому времени по приказанию командира отряда кораблей в Одесский залив вышел эсминец «Смышленый». Получив координаты целей, крейсер открыл огонь для поддержки 1-го морского полка полковника Я. И. Осипова, эсминец [165] «Фрунзе» опять вступил в бой со 150-мм четырехорудийной батареей. В 14 ч 15 мин по крейсеру открыла огонь четырехорудийная 120-мм батарея врага, позиция которой хорошо была видна со стороны моря. Ее подавление начал эсминец «Смышленый», который занял позицию на расстоянии 46 каб от батареи и, маневрируя на скорости 12 уз, открыл огонь из главного калибра. Стрельбу эсминца корректировал сначала корабельный дальномерный пост корабля, а затем береговой корректировочный пост.

В 14 ч 38 мин группа в составе трех бомбардировщиков Ю-88 произвела налет на крейсер, зенитный огонь которого вынудил вражеские самолеты сбросить бомбы с высоты 3-4 тыс. м. Другая группа самолетов атаковала эсминец «Смышленый». Ее удары также не достигли цели. В результате артиллерийского огня «Смышленого» в 14 ч 58 мин батарея была уничтожена, о чем сообщил корректировочный пост.

В15 ч 40 мин «Червона Украина» получила задачу обстрелять цель, расположенную на предельной дальности стрельбы орудий. Для ее выполнения крейсеру требовалось подойти к берегу, где располагались вражеские батареи.

То, что батарея, по которой вел огонь «Фрунзе», не прекращала стрельбы, говорило о том, что воздействие по ней орудий 102-мм калибра было недостаточно эффективным, поэтому Д. Д. Вдовиченко приказал подавить эту батарею на время стрельбы крейсера командиру лидера «Ташкент». Лидер вышел из порта и в 16 ч с дистанции 65 каб, маневрируя на скорости 16 уз, открыл огонь по батарее залпами из шести 130-мм орудий. В это время «Фрунзе» по приказанию Д. Д. Вдовиченко прекратил стрельбу и отошел мористее. Через 10 мин вражеская батарея начала ответный огонь по лидеру. «Ташкент» увеличил скорость и начал маневрировать на противо-артиллерийском зигзаге. В 16 ч 34 мин он был накрыт залпом батареи. В. Н. Ерошенко дал полный ход и приказал начать постановку дымовой завесы. Закончив ее постановку, «Ташкент» лег на обратный курс, прикрывшись дымзавесой, уменьшил скорость до 12 уз и продолжил стрельбу по батарее. В результате его огня в 17 ч 03 мин вражеская батарея прекратила огонь. Береговой корректировочный пост сообщил, что в районе батареи произошло несколько сильных взрывов. Для подавления [166] батареи лидер израсходовал 120 фугасных снарядов калибра 130 мм.

Используя поддержку эсминцев и лидера, крейсер выполнил все поставленные перед ним огневые задачи по поддержке сухопутных войск. В этот день противник так и не открыл огня по городу.

В примере заслуживает внимания четкое распределение усилий. Действия корабля, решавшего главную задачу, обеспечивали несколько других кораблей, и именно это послужило основой успеха при выполнении главной задачи. Важную роль играла хорошо организованная корректировка огня заблаговременно развернутыми на берегу корректировочными постами, укомплектованными средствами радиосвязи. Эти посты до минимума сократили время от момента получения кораблями приказания на ведение огня до начала стрельбы, резко повысили ее эффективность, позволили быстро переносить огонь с одной цели на другую, добиваться высокой точности стрельбы.

Командиры кораблей, участвовавших в бою, проявили тактическую грамотность, настойчивость в выполнении решаемых задач, обеспечили удачное маневрирование, которое сочетало возможность использования оружия для выполнения главной задачи с уклонением от огня неприятеля и атак его самолетов, быстро и тактически верно оценивали обстановку в районе выполнения боевой задачи, своевременно реагировали на ее изменение, показали полное взаимопонимание, уверенно управляли кораблями и их оружием при решении частных боевых задач. В ходе боя твердое и непрерывное управление действиями кораблей в интересах выполнения главной задачи — огневой поддержки сухопутных войск — осуществлял командир отряда кораблей, находившийся на лидере. Имея возможность лично наблюдать за ходом выполнения задачи, он гибко реагировал на изменения в обстановке и с учетом происходивших событий ставил частные задачи кораблям отряда, распределял их усилия в соответствии с необходимостью и боевыми возможностями кораблей.

Примеры контрбатарейной борьбы показывают, что корабли с артиллерией калибра 130 мм способны успешно подавлять береговые 120-150-мм батареи, имеющие инженерную защиту полевого типа.

Важность решения этой задачи в рассмотренных условиях определялась тем, что в Одессе отсутствовали средства, способные вести контрбатарейную борьбу, и корабли [167] являлись единственной силой, способной подавить батареи врага. С этой задачей корабли эскадры ЧФ справились успешно.

1 сентября 1941 г. в Одессу прибыл транспорт со снарядами и минами. Город и порт к этому времени находились в зоне обстрела тяжелых артиллерийских батарей противника. Корабли и транспортные суда, пока находились в порту, все время держали энергетические установки в готовности дать в любой момент ход и отойти от причала. Выгрузка боеприпасов была наиболее опасной, поэтому на период разгрузки транспортов с таким опасным грузом осуществлялся ряд специальных мероприятий, одним из которых являлась контрбатарейная борьба.

Батареи врага имели хорошо защищенные и оборудованные позиции с элементами полевой фортификации. Орудия были защищены каменно-земляными брустверами, боеприпасы хранились в подземных погребах. Стрельбу батарей обеспечивала сеть наблюдательных постов, расположенных на северо-восточном побережье Одесского залива, откуда они могли вести наблюдение за городом и входом в порт.

Артиллерия наших сухопутных войск своим огнем не достигала неприятельских батарей, обстреливавших город и порт. Задача борьбы с вражескими батареями была поставлена кораблям, имевшим достаточно сильную артиллерию. Уничтожить батареи было трудно. Требовался большой расход снарядов, а следовательно, и большой расход ресурсов корабельных орудий. В связи с этим кораблям ставилась ограниченная задача — подавлять огонь батарей врага на период разгрузки наиболее ценных грузов.

Тактика противника заключалась в следующем. Одна из батарей открывала огонь по порту или объектам в городе. В это время другие батареи приводились в готовность к стрельбе. Как только наши корабли открывали контрбатарейный огонь, они вступали с ними в бой, прикрывая действия батареи, ведущей огонь по порту или городу. В соответствии с этим строилась и тактика кораблей. Одному кораблю ставилась главная задача — вести огонь на подавление батареи, отрывшей огонь по порту или городу, а другим — вести бой с теми батареями неприятеля, которые своим огнем препятствовали этому. Таким образом, контрбатарейная борьба сводилась к групповому бою кораблей с несколькими батареями врага. [168]

Параллельно с ведением контрбатарейной борьбы корабли решали огневые задачи в целях содействия оборонявшимся войскам.

Для обеспечения стрельбы кораблей непосредственно в траншеях сухопутных войск была оборудована целая сеть корректировочных постов, укомплектованных личным составом кораблей. Эти посты имели хорошую инженерную защиту полевого типа и средства радиосвязи. Штабом эскадры были разработаны специальные таблицы условных сигналов. Это резко сокращало радиопереговоры, время вызова огня, передачи координат целей. Все корректировочные посты подчинялись старшему корректировщику Одесской военно-морской базы, являвшемуся представителем командования Одесского оборонительного района по вопросам передачи целеуказания кораблям.

В день описываемых событий для обеспечения разгрузки транспорта были выделены крейсер «Червона Украина» (командир капитан 2 ранга Н. Е. Басистый), эсминцы «Сообразительный» (командир капитан-лейтенант С. С. Ворков) и «Беспощадный» (командир капитан-лейтенант Г. П. Негода). В резерв была выделена береговая батарея Черноморского флота № 411, расположенная в восточном секторе обороны в непосредственной близости к линии фронта и батареям противника. Ее разрешалось использовать только в крайнем случае. Начало разгрузки было назначено на 10 ч утра. Вблизи порта сосредоточились автомашины соединений и частей, которые должны были получать боеприпасы. Выгрузку планировалось проводить непосредственно в кузовы автомобилей.

В 9 ч 30 мин эсминец «Сообразительный» первым вышел на огневую позицию для стрельбы по шестиорудийной 150-мм фашистской батарее, ближе других расположенной к порту. Не дожидаясь, когда она откроет огонь по порту, С. С. Ворков приказал начать стрельбу по ней. Корабль лег на курс, параллельный берегу, уменьшил скорость до 16 уз и с дистанции 65 каб открыл огонь четырехорудийными залпами из главного калибра. Через 7 мин после начала стрельбы батарея противника открыла ответный огонь по «Сообразительному». Эсминец, не прекращая стрельбу, увеличил скорость до 26 уз и, маневрируя на противоартиллерийском зигзаге, начал постановку дымовой завесы. Когда дымовая завеса была поставлена, «Сообразительный» повернул на обратный курс и прикрылся ею, продолжая вести огонь по батарее. Так как [169] с наблюдательных пунктов батареи неприятеля теперь эсминец не просматривался, она прекратила огонь. Но через несколько минут вокруг эсминца вновь стали падать снаряды — открыла огонь другая батарея, расположенная восточнее, с позиции которой можно было наблюдать советский эсминец. По второй батарее открыл огонь подошедший на огневую позицию «Беспощадный», заставив ее перенести огонь на себя, что дало возможность «Сообразительному» без помех продолжать решение главной задачи — подавлять батарею, которая обычно обстреливала порт.

В 10 ч в район стрельбы прибыл крейсер «Червона Украина» и по команде его командира корабль начал стрельбу восьмиорудийными залпами по батарее, ведущей бой с «Беспощадным». В результате огня двух кораблей в 10 ч 18 мин стрельба по «Беспощадному» прекратилась. К этому же времени «Сообразительный» подавил и первую батарею. Для ее подавления эсминец израсходовал 122 снаряда калибра 130 мм.

В предвидении возможного возобновления обстрела порта корабли продолжали маневрировать в районе огневой позиции. В 11 ч 56 мин «Червона Украина» и «Сообразительный» подверглись атаке семи Ю-88, которые, не сумев преодолеть заградительный зенитный огонь, сбросили бомбы с большой высоты.

В 13 ч 45 мин батарея, которую заставили замолчать «Червона Украина» и «Беспощадный», снова открыла огонь, но уже не по кораблям, а по порту. «Червона Украина» и «Сообразительный» немедленно открыли по ней огонь двенадцатью орудиями калибра 130 мм, и в 13 ч 56 мин на ее огневой позиции произошел большой взрыв, после которого батарея стрельбу не возобновляла.

В 14 ч 30 мин на корабли второй раз совершила налет вражеская авиация. И снова из-за сильного зенитного огня кораблей самолеты сбросили бомбы с большой высоты. Попаданий в корабли не было. Больше в этот день фашистские батареи огня не открывали.

В 19 ч из штаба Одесского оборонительного района поступило сообщение о том, что разгрузка транспорта закончена и кораблям разрешается покинуть огневую позицию.

Поставленную задачу корабли выполнили: на время разгрузки транспорта батареи неприятеля были подавлены. Этому способствовало точное знание координат батарей [170] противника, что позволило на «Сообразительном» рассчитать исходные данные для стрельбы до прихода на огневую позицию и упредить противника в открытии огня. Командиры кораблей показали единство тактического мышления, полное взаимопонимание, что обеспечило четкое взаимодействие кораблей при решении частных задач, умение выполнять задачу под огнем вражеских береговых батарей, используя для этого маневр и дымовые завесы.

7.3. Боевые действия группировки кораблей эскадры при отражении наступления противника на военно-морскую базу

17 декабря 1941 г. гитлеровские войска начали второй штурм Севастополя. После ожесточенных боев противнику удалось потеснить советские войска в северном секторе обороны, создалась реальная угроза прорыва его к Северной бухте. В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования дала указание о срочной переброске в Севастополь подкреплений и максимально возможном использовании для обороны города кораблей ЧФ. Во исполнение этого указания утром 20 декабря командующий ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский поставил задачу крейсерам «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин), «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков), эсминцам «Бодрый» (командир капитан 3 ранга В. М. Митин), «Незаможник» (командир капитан-лейтенант П. А. Бобровников) и лидеру «Харьков» (командир капитан 2 ранга П. А. Мельников), находившимся в Новороссийске, принять на борт 79-ю морскую стрелковую бригаду и доставить ее в Севастополь, а затем артиллерийским огнем поддержать сухопутные войска,отражавшие штурм города.

Через полчаса после получения приказания на передислокацию подразделения бригады, поднятые по тревоге, начали подходить к порту. Для погрузки людей и техники с кораблей на причалы были поданы к этому времени сходни, трапы и приготовленные заблаговременно специальные настилы для погрузки техники. Людей и грузы поднимали на корабли одновременно в нескольких местах. Весь личный состав кораблей, не занятый у механизмов и зенитных средств, был включен в погрузочные [171] команды. Автомашины, артиллерийские орудия, минометы, кухни прочно крепились тросами за рымы на палубе, за леерные стойки, артиллерийские башни и др. Ящики с боеприпасами складывались на верхней палубе в штабеля, накрывались брезентами и закреплялись тросами. Личный состав сухопутных подразделений сразу после окончания погрузки техники и грузов своего подразделения направлялся в нижние помещения корабля. Менее чем за один час корабли приняли более 3500 человек и всю боевую технику бригады. В ходе погрузки важную роль сыграл опыт, полученный экипажами кораблей при перевозке войск в Одессу в июле и августе 1941 г. На основе его старшие помощники командиров кораблей имели ранее составленные типовые карточки нескольких вариантов распределения грузов на корабле. Это позволило им быстро произвести необходимые расчеты погрузки кораблей. Оперативно действовали офицеры перевозимых подразделений, представители службы военных сообщений, военно-регулировочной службы порта.

С наступлением темноты корабли вышли из Новороссийска под флагом командующего ЧФ, который он поднял на крейсере «Красный Кавказ». Переход осуществлялся в штормовых условиях со скоростью около 18 уз строем кильватера. До наступления рассвета корабли подошли к фарватеру, ведущему в Севастополь через оборонительные минные заграждения. К этому времени на море опустился туман, в связи с чем Ф. С. Октябрьский решил отойти от минного заграждения и дождаться улучшения видимости. С наступлением рассвета туман не рассеялся. Понимая, что дальнейшее маневрирование вблизи побережья, занятого противником, может привести к обнаружению кораблей, а следовательно, и к потере внезапности входа их в Севастопольскую бухту, командующий флотом принял решение войти в Севастополь в тумане по прибрежному фарватеру со стороны Ялты. Артиллерия кораблей была подготовлена к стрельбе по береговым целям по правому борту.

Увеличив скорость до 21 уз, в 10 ч 35 мин 21 декабря «Харьков», идущий головным, вошел на фарватер. Следом за ним шли крейсера, а затем эсминец «Бодрый». Замыкал строй «Незаможник». Появление советских кораблей на фарватере оказалось для врага неожиданным. За время движения до Херсонесского маяка они подверглись лишь нескольким атакам одиночных самолетов. После [172] поворота на Инкерманский створ по кораблям открыли огонь артиллерийские батареи неприятеля из районов Качи и Бельбекской долины. Так как координат этих батарей на кораблях не было, открыть по ним ответный огонь они не могли. На подходе к боковым воротам по кораблям нанесла удар группа самолетов. Сложность отражения их атаки заключалась в том, что, находясь на фарватере, корабли были лишены возможности маневрировать изменением курса, а уклоняться от сброшенных самолетами бомб изменением скорости было сложно, так как корабли для увеличения плотности зенитного огня шли в сомкнутом строю на расстоянии 0,5-2 каб друг от друга. В этих условиях успех завершения боевой задачи во многом зависел от корабельных комендоров-зенитчиков и они достигли его. Плотным заградительным огнем они заставили фашистов отказаться от прицельного бомбометания. Береговые батареи врага тоже не нанесли повреждений кораблям.

Первым, не уменьшая скорости, прошел боновые ворота «Харьков». Вслед за ним вошли в Северную бухту остальные корабли. «Красный Крым» вошел в Южную бухту и с ходу ошвартовался у Каменной пристани, показав безупречную морскую выучку командира и экипажа. Ввиду того что прорвавшиеся передовые цепи противника уже выходили к побережью в районе б. Голландия и Сухарная балка, «Красный Кавказ» и эсминцы, ошвартовавшись к причалам Сухарной балки, немедленно начали выгрузку войск и грузов. Морские пехотинцы прямо с причалов вступали в бой. Разгрузка была закончена менее чем за один час, несмотря на артиллерийский огонь врага по кораблям. Уже во время выгрузки была установлена связь с базовыми корректировочными постами и командирами сухопутных частей, которые корабли должны были поддерживать огнем своей артиллерии. Окончив разгрузку, корабли отошли от причалов в назначенные точки (на огневые позиции) и открыли по заявкам с берега огонь. «Бодрый» начал обстрел скопления гитлеровских резервов в районе р. Бельбек, готовившихся для атаки. Стрельба велась по площади с частичной корректировкой. Используя данные корректировочных постов, эсминец несколько раз переносил огонь с одной цели на другую. В течение двух суток «Бодрый» поддерживал сухопутные войска огнем артиллерии, периодически меняя свою позицию для выхода из-под огня артиллерийских [173] батарей неприятеля. За это время он отбил несколько групповых воздушных атак. В ходе обстрела береговых объектов эсминец израсходовал 425 снарядов калибра 130 мм.

«Харьков» вел огонь по вражеским резервам почти на предельную дальность стрельбы своих орудий. Его огонь отличался высокой точностью. За двое суток лидер израсходовал 618 снарядов 130-мм калибра. «Красный Кавказ» стрелял по объектам второго эшелона наступавших войск противника, его дальнобойным батареям, а также по железнодорожным станциям Сирень и Бахчисарай. «Красный Крым» поддерживал огнем защитников Севастополя со стороны Балаклавы.

22 декабря фашисты усилили натиск, намереваясь любой ценой выйти на побережье Северной бухты. Поэтому в этот день все корабли переключились для стрельбы непосредственно по наступавшим танкам и пехоте противника, используя для этого осколочно-фугасные снаряды и шрапнель. Всего за двое суток боев корабли этой группы провели более 40 отдельных стрельб, израсходовав около 2000 снарядов калибра 130-180 мм общей массой до 100 т. На отдельных участках на пути атакующих цепей врага создавался сплошной огневой заслон. К исходу 22 декабря, израсходовав боеприпасы, корабли этого отряда ушли в порты, расположенные на Кавказском побережье.

На смену им в Севастопольскую бухту пришли лидер «Ташкент» (командир капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко), эсминцы «Смышленый» (командир капитан 3 ранга В. М. Шегула-Тихомиров) и «Безупречный» (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк). Выгрузив доставленные войска и грузы, они сразу включились в огневую поддержку и своей артиллерией содействовали восстановлению жесткой обороны в северном секторе, израсходовав около 1300 снарядов 130-мм калибра.

23 декабря линия фронта под Севастополем стабилизировалась. Стало очевидным, что наступление неприятеля приостановлено.

29 декабря в час ночи в Севастопольскую бухту с подкреплением вошел линкор «Севастополь» (командир капитан 1 ранга В. И. Кравченко). Став на приготовленную для него позицию в Южной бухте, линкор начал обстрел назначенных объектов противника. Орудиями главного калибра он вел стрельбу по скоплениям частей, по позициям [174] дальнобойных батарей. Уже к 9 ч утра корректировочные посты сообщили, что его огнем уничтожено 18 грузовиков с грузами и людьми, шесть танков, рассеяно несколько колонн живой силы и обозов. В полдень по линкору открыла огонь вражеская тяжелая батарея, расположенная в районе с. Верхнесадовое (Дуванкой). Получив от корректировочного поста ее координаты, линкор с третьего залпа накрыл батарею, уничтожив все ее орудия. В 22 ч 29 декабря, израсходовав 179 снарядов калибра 305 мм и 265 снарядов калибра 120 мм, «Севастополь» принял на борт 1025 человек раненых и ушел в Поти. За время пребывания линкора в Севастополе его артиллерией было уничтожено 13 танков, 8 орудий крупного калибра, 4 трактора-тягача, 37 автомобилей и много живой силы противника.

На смену линкору в 7 ч 10 мин 30 декабря в Северную бухту вошел крейсер «Молотов» (командир капитан 1 ранга Ю. В. Зиновьев). Он доставил несколько маршевых рот пополнения и 15 вагонов боеприпасов. Сразу же после швартовки крейсер подвергся обстрелу тяжелыми батареями врага и вынужден был вступить в контрбатарейную борьбу, одновременно высаживая доставленные войска с техникой и боеприпасами. Разгрузка корабля проходила под непрерывным огнем противника. Снаряды рвались на причале рядом с бортом корабля. Из числа команды крейсера и доставленных подразделений появились раненые и убитые. После разрыва очередного снаряда на одном из трапов разгрузка прекратилась. В это время появился комиссар крейсера А. С. Дукачев. Подняв ящик с боеприпасами, он первым шагнул на трап, над которым свистели осколки снарядов, воодушевляя солдат и матросов личным примером. Разгрузка была продолжена.

Выгрузив людей и грузы, крейсер отошел от причала и занял огневую позицию в Северной бухте. Отражая зенитной артиллерией налеты фашистской авиации и уклоняясь маневрированием от ударов артиллерии противника, «Молотов» находился в Севастополе двое суток, выполняя задачу артиллерийской поддержки сухопутных войск по заявкам корректировочных постов. Корабль израсходовал за это время 205 снарядов калибра 180 мм, 107 снарядов калибра 100 мм и почти весь зенитный боезапас. Огнем крейсера в Бахчисарае было уничтожено 16 железнодорожных вагонов с боеприпасами и другими [175] грузами, несколько складов и жилых строений, используемых противником для размещения своих солдат и офицеров. Вечером 30 декабря крейсер ушел в Поти, приняв около 600 раненых и эвакуированных жителей Севастополя.

В целом с 17 по 30 декабря корабли эскадры ЧФ в интересах поддержки сухопутных войск израсходовали около 4700 снарядов калибра 130-305 мм. Отражение декабрьского штурма Севастополя в определяющей степени было обеспечено быстрым усилением сухопутных частей, оборонявших город, подкреплениями, доставленными боевыми кораблями ЧФ, а также мощной артиллерийской поддержкой сухопутных частей сильной группировкой кораблей эскадры и отряда легких сил. Крупные боевые корабли, имевшие большую скорость и хорошее вооружение, оказались способными прорывать блокаду разнородных сил противника и обеспечивать быстрые перевозки значительных контингентов войск и грузов, несмотря на активное противодействие врага. Перевозки в рассмотренных условиях были видом боевой деятельности кораблей, требующим специальной подготовки экипажей, отработки специальных, боевых и повседневных расписаний и действий личного состава корабля при погрузке, размещении и разгрузке людей и грузов.

Стрельба кораблей с заблаговременно подготовленных огневых позиций при корректировке береговыми корректировочными постами отличалась высокой точностью и была весьма эффективной. Поэтому при решении огневых задач корабли расходовали относительно небольшое количество боеприпасов.

Опыт боевых действий линейного корабля, крейсеров и эскадренных миноносцев в период отражения декабрьского штурма Севастополя показал, что большая дальность стрельбы их артиллерии позволяла широко маневрировать огнем, в кратчайшие сроки создавать на отдельных участках большую плотность огня, что было особенно важно при отражении атак танков. Благодаря дальнобойности орудий корабли своим огнем поражали объекты, находившиеся во втором эшелоне наступавших гитлеровских войск, подрывая этим боевой потенциал частей и соединений противника еще до вступления их в бой. Это оказывало и отрицательное моральное воздействие на солдат противника, нарушало пути подвоза боеприпасов к району боевых действий, усложняло оборудование [176] огневых позиции для артиллерии и сосредоточение группировок сил перед атакой, ограничивало возможности размещения тыловых частей непосредственно вблизи линии фронта.

7.4. Огневая поддержка сухопутных войск при прорыве обороны противника

В январе 1944 г. войска Ленинградского фронта разгромили немецко-фашистскую группировку войск под Ленинградом и начали наступление в целях освобождения Прибалтики. В разгроме войск врага под Ленинградом важная роль принадлежала кораблям эскадры КБФ.

К началу боевых действий фронта все крупные корабли КБФ действовали в качестве плавучих артиллерийских батарей, находились на назначенных для них огневых позициях и входили в общую систему огневых средств обороны Ленинграда. На период операции войск фронта корабли были сведены в артиллерийские группы с учетом мест стоянки и дальности стрельбы артиллерии. В состав первой группы вошли корабли, находившиеся в Кронштадте: линкор «Марат», эсминцы «Страшный» и «Сильный» . В общей сложности они имели девять 305-мм{18} орудий и восемь калибра 130 мм. Кроме кораблей в группу входили 29 стационарных береговых батарей флота, две железнодорожные подвижные батареи и два бронепоезда. Группа имела задачу поддерживать действия войск 2-й ударной армии, наступавшей в направлении Ропши и Гатчины.

Вторая группа включала корабли, дислоцировавшиеся в Ленинграде: линкор «Октябрьская Революция», крейсера «Киров», «Максим Горький» и «Петропавловск», лидер «Ленинград» и эсминец «Свирепый». Эта группа насчитывала 12 орудий калибра 305 мм, 18 — калибра 180 мм, четыре — калибра 203 мм и восемь — калибра 130 мм. Она должна была своим огнем содействовать наступлению войск 42-й армии в направлении Пулково, Воронья гора, где находились наиболее мощные оборонительные сооружения противника.

В третью группу входили корабли, стоявшие в средней [177] части р. Нева, вне города: эсминцы «Строгий», «Стройный», «Грозящий», канонерские лодки «Сестрорецк», «Зея» и «Ока». Эта группа имела 22 орудия калибра 130 мм. Она предназначалась для огневой поддержки войск, наступавших в направлении на г. Пушкин.

Для обеспечения стрельбы на корабли были заблаговременно выданы карты с нанесенными объектами ударов, карточки с точками наводки, документы для связи с КП соединений и частей, по заявкам которых им предстояло вести огонь. Использовались проводные и радиотехнические средства связи. В штабы соединений были направлены офицеры с кораблей. Основными объектами поражения для артиллерии кораблей являлись оборонительные сооружения фортификационного и полевого типа, огневые точки, узлы связи, командные пункты, склады боеприпасов, места скопления боевой техники, войск и артиллерийские батареи.

В соответствии с планом корабли начали артиллерийскую подготовку к наступлению в 9 ч 14 мин 15 января, и вели непрерывный огонь в течение 65 мин. После перехода сухопутных частей в наступление по указанию командиров частей и соединений корабли переносили огонь по целям, расположенным в глубине обороны противника, а также уничтожали огневые точки на пути наступления сухопутных подразделений по данным корректировочных постов, которые следовали в боевых порядках войск. Основным содержанием заявок на артиллерийский огонь кораблей являлись уничтожение и подавление артиллерийских и минометных батарей, уничтожение дотов и дзотов, пулеметных точек, а иногда и стрельба по контратакующим танкам и пехоте противника. Хорошая подготовка исходных данных, надежная связь обеспечили очень высокую эффективность огня. Вот две записи из акта осмотра специальной комиссией объектов, разрушенных корабельной артиллерией:

«Западная окраина дер. Виттолово. Железобетонный дот. Толщина стен 150 см. Два прямых попадания. Дот разрушен. Стрельба линкора «Октябрьская Революция»; «КП противника на высоте 112 (восточнее Красного Села). Два прямых попадания в бетонный дот. Снесен угол дота, разрушено верхнее перекрытие. В радиусе 100 метров 31 воронка. Стрельба крейсера «Петропавловск».

Эти материалы красноречиво говорят о значении крупнокалиберной артиллерии кораблей в прорыве линии обороны [178] противника, имевшей мощные фортификационные сооружения.

Всего за время боев при снятии блокады Ленинграда корабли провели 1005 отдельных стрельб: из них 625 (62,3%) — для подавления батарей, 134 (13,3%) — для разрушения узлов коммуникаций и железнодорожных станций, 113 (11,2%) — по скоплениям живой силы и техники, 22 (2,2%) — для нейтрализации штабов, командных пунктов, узлов связи. Было израсходовано 23 565 снарядов калибра 130-305 мм.

Командованием сухопутных частей была отмечена высокая эффективность огня артиллерии кораблей. Это в значительной степени объясняется стрельбой с мест якорной стоянки, что позволило при подготовке точно определить место корабля относительно выделенных для обстрела целей и тщательно рассчитать исходные данные для стрельбы.

Более сложным являлся процесс огневой поддержки наступления сухопутных войск при условии выполнения кораблями предварительного перехода из пунктов базирования в район выполнения боевой задачи.

31 января 1943 г. вечером из Поти под флагом командующего эскадрой ЧФ вице-адмирала Л. А. Владимирского вышла группа кораблей в составе крейсера «Ворошилов» (командир капитан 1 ранга Ф. С. Марков), эсминцев «Бойкий» (командир капитан 3 ранга Г. Ф. Годлевский), «Беспощадный» (командир капитан 3 ранга В. А. Пархоменко) и «Сообразительный» (командир капитан 3 ранга С. С. Ворков). Кораблям была поставлена задача в целях содействия прорыву войсками 47-й армии вражеской обороны в районе Новороссийска нанести удар по оборонительным сооружениям гитлеровцев. На этом участке фронта противник создал мощную оборону на основе широкого использования защищенных огневых точек, блиндажей, траншей полного профиля, ходов сообщения, проволочных заграждений и минных полей. Перед выходом в море на корабли были выданы координаты объектов удара. Стрельбу должны были обеспечивать корректировочные посты и самолеты.

В 4 ч 30 мин 1 февраля, как и было предусмотрено планом, корабли подошли к побережью северо-западнее Геленджика. Для уточнения кораблями своего места относительно позиций советских войск гидрографами флота на берегу в заранее установленных точках было зажжено [179] несколько костров. Уточнив по ним места кораблей, штурманы дали исходные данные для расчета стрельбы. С береговыми корректировочными постами управляющие огнем установили прямую радиосвязь. По сигналу флагмана корабли уменьшили скорость до 12 уз и легли на боевой курс, параллельный береговой черте. В это время для облегчения наводки орудий и повышения точности стрельбы ряд целей был освещен светящимися авиабомбами, сброшенными самолетами МБР-2, которые вылетели с аэродрома в районе Геленджика. Корабли открыли огонь по площади с корректировкой по отдельным целям. Артиллерийский налет длился до 5 ч 11 мин. Было израсходовано 240 снарядов калибра 180 мм и 402 снаряда калибра 130 мм. Окончив стрельбу, корабли отошли от берега и благополучно вернулись в Поти. В результате артстрельбы было уничтожено около 50 дотов, дзотов, зарегистрировано восемь больших пожаров и взрывов (предположительно складов боеприпасов, расположенных в районе оборонительной полосы), разрушено большое число блиндажей, несколько сот метров траншей и ходов сообщения. Противник понес значительные потери в живой силе.

Отсутствие противодействия со стороны врага свидетельствовало о том, что он не обнаружил перехода кораблей, не ожидал огневого налета со стороны моря и не был подготовлен к нему. Внезапность нанесения удара не позволила противнику организовать эффективное противодействие на всех этапах выполнения советскими кораблями поставленной задачи вплоть до возвращения их в Поти.

Результаты рассмотренных стрельб показывают, что корабельная артиллерия калибра 130-180 мм при подготовке и в ходе наступления сухопутных войск эффективно использовалась для разрушения оборонительных объектов полевого типа, подавления артиллерийских и минометных батарей, для разрушения пунктов управления и узлов связи, уничтожения боевой техники и живой силы в местах их сосредоточения, а артиллерия калибра 203-305 мм — и для разрушения оборонительных объектов, имевших защиту на основе тяжелой фортификации.

7.5. Оборона сухопутных войск от ударов кораблей противника

27 сентября 1941 г. немецко-фашистские войска начали очередной штурм позиций советских частей, оборонявшихся на перешейке п-ова Сырве (Сворбе). Остров Сарема (Эзель) практически уже был захвачен противником, и советские части оборонялись только в районе береговых батарей КБФ, которые своим огнем сдерживали наступление врага на сухопутном направлении. Отсутствие у неприятеля достаточного количества артиллерии для прорыва линии обороны и подавления береговых батарей заставило его привлечь для этого крупные боевые корабли. Артиллерийскую поддержку гитлеровским войскам, ведущим бои на о. Сарема, оказывали крейсера «Лейпциг», «Кёльн», «Эмден», эскадренные миноносцы, тральщики и другие корабли.

Для очередного обстрела в б. Лыу, расположенную в западной части острова, вечером 26 сентября вошли вспомогательный крейсер, пять эскадренных миноносцев и несколько больших торпедных катеров врага. Крейсер вел огонь, став в бухте на якорь, а эскадренные миноносцы — маневрируя по бухте. Советские береговые батареи вынуждены были перенести огонь на корабли врага. Используя это обстоятельство, на рассвете 27 сентября пехота противника при поддержке танков и полевой артиллерии начала атаку позиций советских войск. Необходимо было заставить корабли врага прекратить стрельбу по берегу и дать возможность береговым батареям включиться в борьбу с сухопутными силами противника, а наши части оградить от удара со стороны моря. В 8 ч 30 мин комендант береговой обороны острова генерал-лейтенант Л. Б. Елисеев приказал командиру отряда 2-го дивизиона торпедных катеров, базировавшегося на б. Мынту на юго-восточном побережье острова, капитан-лейтенанту В. П. Гуманенко выйти в район действия кораблей противника и атаковать их.

В 9 ч 35 мин «ТКА-67» (командир главный старшина А. И. Афанасьев), «ТКА-83» (командир лейтенант П. Н. Кременский), «ТКА-111» (командир лейтенант Б. П. Ущев) и «ТКА-164» (командир лейтенант В. Д. Налетов) вышли из б. Мынту в район выполнения поставленной задачи. Под прикрытием истребителей в 10 ч они обогнули п-ов Сырве и легли на курс 338°, ведущий к [181] б. Лыу. Прикрытие оказалось своевременным, так как гитлеровские самолеты дважды пытались нанести по торпедным катерам бомбоштурмовой удар. Благодаря умелым и смелым действиям летчиков-истребителей самолеты противника не смогли пробиться к цели. В воздушном бою один самолет врага был сбит и один поврежден. Чтобы отвлечь внимание противника от катеров, приближавшихся с юга, береговые батареи усилили огонь по кораблям неприятеля. Это позволило советским катерам подойти к кораблям противника на дистанцию 20-25 каб.

В 10 ч 25 мин по сигналу командира отряда, находившегося на «ТКА-111», катера дали полный ход и начали атаку (схема боя показана на рис. 7.1). Впереди несколько левее других шел «ТКА-67». В 10 ч 27 мин он развернулся вправо и, следуя вдоль строя вражеских кораблей, начал постановку дымовой завесы. Фашисты перенесли огонь с берега на катера, сосредоточив его на «ТКА-67». Дымовая завеса, поставленная «ТКА-67», скрыла от неприятеля другие катера и не позволила вести по ним прицельный огонь вплоть до их выхода на дистанцию залпа торпедами.

Первым вышел из дымовой завесы «ТКА-83» и в 10 ч 29 мин с дистанции 7 каб дал двухторпедный залп по эскадренному миноносцу. Окутанный дымом и паром корабль противника начал погружаться в воду. Почти одновременно с ним «ТКА-67», закончив постановку дымовой завесы, с дистанции 2-3 каб выстрелил две торпеды по крейсеру, одна из которых попала в цель. Вслед за «ТКА-67» с дистанции 7 каб «ТКА-111» поразил крейсер одной торпедой, а второй — эскадренный миноносец. «ТКА-164» с дистанции 8-10 каб произвел две последовательные атаки сначала по одному, а затем по другому эскадренному миноносцу, выстрелив по ним по одной торпеде. Один из них получил сильные повреждения и потерял ход.

В результате нанесенного торпедного удара в течение 3 мин четыре советских катера потопили два эскадренных миноносца и нанесли тяжелые повреждения вспомогательному крейсеру и эскадренному миноносцу. Однако бой еще продолжался. Гитлеровцы с малых дистанций вели огонь по катерам, которые, выполнив атаки, под прикрытием дымовых завес начали отход к югу. В 10 ч 33 мин снаряд попал в моторное отделение «ТКА-83», он потерял ход и начал тонуть. Подошедший «ТКА-111» быстро [182] снял с тонущего катера экипаж и скрылся в дымовой завесе. Закончив бой, три торпедных катера вернулись в б. Мынту.

После отхода катеров по кораблям противника продолжали стрелять береговые батареи. Наблюдалось несколько взрывов на вспомогательном крейсере и миноносцах. Совместный удар торпедных катеров и береговой артиллерии заставил отряд кораблей врага прекратить обстрел берега и отойти в море. Таким образом, задача, поставленная перед торпедными катерами, была выполнена успешно.

Успех в этом бою определило неожиданное для врага появление советских катеров в районе боевых действий. К началу атаки советских катеров крейсер даже не снялся с якоря. Внезапность атаки была в значительной степени достигнута в результате хорошего взаимодействия с береговыми батареями, которые своим огнем отвлекли внимание неприятеля на себя вплоть до начала атаки катеров. Успеху катерников содействовали летчики-истребители. Они создали надежную противовоздушную оборону, чем способствовали быстрому переходу катеров и сохранению их боеспособности до начала боя. Командиры катеров и командир отряда на всех этапах боя показали высокое тактическое мастерство, которое выразилось в стремительности маневрирования, точности стрельбы торпедами, взаимопонимании в ходе групповой атаки, в умелой постановке дымовых завес и применении торпедного оружия в сложных условиях дневного боя.

Высокое мастерство участников этого боя неоднократно проявлялось ими в десятках последующих боев. Характерно, что трое из них впоследствии были удостоены высшей награды Родины — звания Героя Советского Союза: В. П. Гуманенко, Б. П. Ущев и А. И. Афанасьев.

7.6. Эвакуация сухопутных частей с прибрежного плацдарма, блокированного противником с суши

9 декабря 1943 г. перед Азовской военной флотилией (командующий контр-адмирал С. Г. Горшков) была поставлена задача эвакуировать с плацдарма в районе горы Митридат часть высаженного ранее в Крым десанта, которым командовал полковник В. Ф. Гладков, и переправить их в Опасное, расположенное восточнее г. Керчь, где были сосредоточены основные десантные силы, ведущие наступление на Керчь с востока. Трудность выполнения задачи заключалась в том, что кораблям предстояло принять личный состав десанта в ходе оборонительного боя. Поэтому успех эвакуации в значительной степени определялся [184] четкостью выполнения ряда организационных и обеспечивающих мероприятии. Корабли должны были действовать ночью при полном затемнении, идти только по счислению.

Для выполнения этой задачи из состава АВФ сформировали отряд кораблей под управлением капитана 3 ранга Ф. В. Тетюркина. В состав отряда включили боевые корабли и транспортные суда. Из-за отсутствия достаточного числа кораблей, необходимых для одновременной эвакуации всего личного состава десанта, было принято решение осуществить ее в течение двух ночей.

В замысле на выполнение задачи было предусмотрено мощное артиллерийское прикрытие кораблей как во время приема десанта, так и во время их перехода через Керченский пролив. В соответствии с этим штабом АВФ (начальник штаба капитан 1 ранга А. В. Свердлов) были выполнены расчеты по определению необходимой группировки артиллерии и расхода боеприпасов, а также разработаны документы по организации взаимодействия сил, участвующих в бою.

Для обеспечения действий кораблей были выделены артиллерийский дивизион из состава Приморской армии и артиллерия Керченской военно-морской базы, объекты нанесения ударов которой находились на Крымском берегу. В интересах отряда кораблей авиация флота провела разведку, были развернуты корабельные дозоры для охраны маршрута перехода отряда.

Обеспечивающим силам была поставлена задача нанести удар по огневым средствам противника в районе плацдарма в целях их уничтожения или подавления на период подхода кораблей к району приема людей и отхода от берега, а также локализации действий танков и пехоты врага в момент приема на корабли сухопутных групп прикрытия посадки заградительным огнем на флангах и по фронту участка посадки. Непосредственную огневую поддержку кораблям стрельбой прямой наводкой по огневым точкам врага в момент подхода кораблей к берегу и их отхода должны были осуществлять включенные в состав отряда сторожевые и бронекатера. Два катера-дымзавесчика предназначались для постановки дымовых завес в целях маскировки, а следовательно, и снижения эффективности огня неприятеля по кораблям в период выполнения ими задачи. Эвакуируемые сухопутные подразделения должны были после прохода кораблями установленного [185] рубежа оставить занимаемые позиций по сигналу, который должен быть передан по радио и продублирован сигнальными ракетами.

Для передачи приказаний была разработана таблица условных сигналов по радио, светосигнальными средствами кораблей и ракетами. Общее управление силами в ходе выполнения задачи осуществлялось с КП Азовской военной флотилии, на котором находился представитель армейского командования.

В соответствии с планом 10 декабря в 1 ч 25 мин отряд кораблей вышел в море. В состав отряда вошли сторожевой катер «МО-04», бронекатер «БКА-126», два катера-тральщика, четыре десантных тендера, два катера-дымзавесчика, четыре мотобота, два сейнера. Переход через пролив выполнялся строем кильватера. Командир отряда с походным штабом разместился на головном «МО-04». Следом за «МО-04» шли бронекатер и катера-дымзавесчики, за которыми следовали остальные корабли. Отряд пересекал Керченский пролив в пределах протраленного фарватера. Пройдя установленный рубеж, командир отряда доложил об этом на береговой КП флотилии, после чего оттуда был передан условный сигнал, с получением которого личный состав эвакуируемого десанта должен был начать выход к местам посадки на корабли. В. Ф. Гладков этот сигнал получил.

В 25-30 каб от берега корабли перестроились из расчета одновременного подхода всех кораблей к берегу строем фронта. «БКА-126», «МО-04» и катера-дымзавесчики стали на флангах строя. Во время перестроения кораблей противник обнаружил их, осветил прожекторами, открыл сначала артиллерийский, а затем минометный и пулеметный огонь. На подавление выявленных артиллерийских и минометных батарей врага наша артиллерия открыла огонь. Уточнить огонь батарей корректировкой было нельзя, так как в свете прожекторов противника места стреляющих батарей установить было трудно. Советская артиллерия вела непрерывный огонь в течение 35 мин. Под его прикрытием корабли полным ходом подошли к берегу. С дистанции 10-15 каб стало возможно различить на берегу отдельные огневые точки. По ним катерные комендоры стреляли прямой наводкой. В 4 ч, когда корабли подошли к берегу на расстояние нескольких кабельтовых, командир отряда передал сигнал об открытии заградительного огня на флангах и по фронту отходящих [186] с позиций сухопутных подразделений. Некоторые наши корабли получили повреждения в результате попаданий снарядов противника.

Подойдя к назначенным точкам, корабли приготовились к приему людей, удерживаясь на месте машинами и шестами. Однако десантников, как было запланировано, у берега не оказалось. Личный состав кораблей, получивших повреждения, заделывал пробоины, подкреплял переборки. Противник усилил огонь по району стоянки кораблей, вследствие чего корабли вынуждены были временно отойти в море. Дольше всех оставался у берега поврежденный тендер № 51, которым командовал лейтенант Л. В. Маланин.

После отхода кораблей к тендеру подбежала группа бойцов, которые сообщили, что после обнаружения подходящих к берегу кораблей, враг начал атаку по всему фронту, что не позволило оставить позиции в соответствии с планом. Однако после отражения атаки часть подразделений по приказанию командира десанта начала отходить к месту погрузки. Л. В. Маланин немедленно связался с командиром отряда, передал ему эту информацию. Ф. В. Тетюркин приказал кораблям вторично подойти к берегу. Выполняя этот приказ, корабли подошли к берегу настолько близко, насколько позволяла осадка. За час под непрерывным огнем неприятеля они приняли на борт 1080 человек с оружием и боеприпасами. В течение этого времени артиллерия поддержки вела заградительный огонь по установленным рубежам, а бронекатер и катер МО прямой наводкой стреляли по огневым точкам, расположенным ближе к береговой черте. Эффективность огня была высокой — гитлеровцы не смогли преодолеть рубежи заградительного огня.

В 5 ч 30 мин корабли закончили прием людей и начали отход от берега. Всех десантников в эту ночь принять на корабли не удалось. Так как начинало светать, катера-дымзавесчики поставили позади фронта отходящих судов дымовую завесу. «МО-04» отходил последним, прикрывая огнем отход других кораблей. Переход вдоль крымского берега, захваченного противником, был выполнен благополучно. В 9 ч корабли ошвартовались у пирса в с. Опасное на восточном берегу Керченского пролива.

11 декабря в 1 ч 15 мин корабли снова вышли из Опасного на выполнение задачи. На этот раз в состав отряда входили сторожевые катера «МО-04» и «МО-036», [187] бронекатер «БКА-126», два катера-дымзавесчика, пять десантных тендеров, тральщик и шесть мотоботов. Походный штаб, как и накануне, разместился на «МО-04», а командир отряда — на одном из катеров-дымзавесчиков, считая, что с него будет удобнее управлять кораблями отряда в ходе боя. С учетом полученного накануне опыта Ф. В. Тетюркин несколько по-иному построил боевой порядок и организовал действия отряда при подходе к берегу. Во время перехода через пролив впереди шли сторожевые катера и бронекатер, затем катера-дымзавесчики, а остальные корабли шли им в кильватер. Как только корабли подошли к берегу на дальность стрельбы артиллерии противника, дымзавесчики начали ставить дымовую завесу, остальные корабли отряда шли в образовавшемся дымовом коридоре. Хотя огонь противника на этот раз был сильнее, точность стрельбы была ниже, так как вести прицельный огонь по кораблям он не мог. Сторожевые катера и бронекатер маневрировали на зигзаге, сбивая пристрелку врага.

С подходом к берегу на расстояние 8-10 каб сторожевые катера и бронекатер разошлись в стороны, на фланги участка посадки, и начали стрелять прямой наводкой по огневым точкам врага, представлявшим наибольшую опасность, а корабли отряда быстро перестроились в строй фронта и подошли к берегу. Артиллерия прикрытия вела заградительный огонь, но теперь по сигналам командира десанта огневая завеса перемещалась в соответствии с отходом основных подразделений. В конце посадки заградительный огонь был настолько плотным, что не позволил фашистам прорваться к кораблям. Однако в эту ночь сильнее был и огонь вражеской артиллерии. Чтобы избежать попаданий снарядов, корабли все время маневрировали на самой малой скорости, временами стопоря ход для приема людей, которые добирались до кораблей вплавь или вброд. В 6 ч 45 мин посадка всех сухопутных подразделений была закончена. Вслед за последними десантниками на берег вышли танки неприятеля. По ним вели огонь все корабельные орудия и пулеметы. По прорвавшейся на берег пехоте противника стреляли из пулеметов и винтовок бойцы, находившиеся на верхних палубах кораблей. В бою с танками противника погиб «МО-04», его экипаж был принят на борт «МО-036». В эту ночь корабли доставили в Опасное 360 человек.

В исключительно сложных условиях корабли АВФ в [188] ходе боев с сухопутными силами врага сияли с плацдарма около полутора тысяч человек с личным оружием. Кроме того, корабли вывезли два 45-мм орудия, четыре тяжелых миномета, восемь 82-мм минометов.

Успех выполнения задачи был обусловлен хорошей подготовкой кораблей к ее выполнению, выделением достаточного по условиям обстановки количества обеспечивающих сил (в частности, артиллерии для ведения заградительного огня), наличием надежной связи, обеспечившей непрерывное управление силами на всех этапах выполнения задачи, отличным взаимодействием участвующих в боевых действиях кораблей, обеспечивающих частей, подразделений и личного состава снимаемого с плацдарма десанта. Этому в значительной степени способствовала работа штаба АВФ в период подготовки к выполнению задачи, и особенно при организации взаимодействия между кораблями, береговой артиллерией и силами десанта. В разработанных документах было четко определено, кто, что, с какой целью и когда делает в интересах кораблей, выполнявших главную задачу. Запланированное взаимодействие было полностью реализовано в ходе боевых действий.

Пример показывает, что эвакуацию сухопутных частей с плацдармов на побережье противника можно рассматривать как вид боевой деятельности кораблей, требующий осуществления ряда организационных и обеспечивающих мероприятий и применения тактических приемов и способов действий, характерных для выполнения подобных задач.

7.7. Перевозка войск в условиях минной опасности при противодействии противника

30 октября 1941 г. в Кронштадте приказом командующего КБФ вице-адмирала В. Ф. Трибуца был сформирован первый отряд кораблей для перевозки с п-ова Ханко войск гарнизона, эвакуируемого по решению Ставки Верховного Главнокомандования. В состав отряда включили: минный заградитель «Ока» (командир капитан 1 ранга Н. И. Мещерский), эсминцы «Стойкий» (командир капитан 3 ранга Б. П. Левченко), «Славный» (командир капитан 2 ранга М. Д. Осадчий), быстроходные базовые [189] тральщики № 207, 210, 215, 217 и 218 под командованием командира 1-го дивизиона базовых тральщиков капитана 3 ранга В. П. Лихолетова и группу катеров МО в составе пяти единиц под командованием командира дивизиона малых охотников капитан-лейтенанта М. В. Капралова. При решении задачи эвакуации войск морем необходимо было считаться с большой минной опасностью. Кроме того, фарватеры простреливались тяжелой артиллерией, батареи и наблюдательные пункты которой были установлены гитлеровцами на побережье Финского залива. При обнаружении советских кораблей враг использовал против них торпедные катера из близлежащих финских шхер и авиацию с аэродромов Финляндии и Прибалтики.

При подготовке к походу особое внимание было уделено навигационному обеспечению. С этой целью с командирами и штурманами кораблей была подробно проанализирована навигационная и минная обстановка в Финском заливе, указана наиболее вероятная опасность на каждом участке перехода. Было обращено внимание на необходимость тщательного счисления пути корабля и точного удержания места в полосе за тралами тральщиков, обеспечивающих переход. Тральщики и катера МО не только являлись силами охранения минного заградителя и эскадренных миноносцев, но и предназначались для перевозки войск.

31 октября отряд вышел к о. Гогланд. Для прикрытия отряда со стороны Балтийского моря в устье Финского залива были развернуты подводные лодки «С-7» (командир капитан 3 ранга С. П. Лисин) и «С-9» (командир капитан-лейтенант С. А. Рогачевский), а со стороны Таллина — «Щ-324» (командир капитан-лейтенант Г. А. Тархниашвили). В их задачу входило своевременно обнаружить вражеские корабли, донести о них командованию флота и атаковать их в случае приближения к маршруту перехода отряда.

Для ударов по кораблям врага выделялись группы самолетов-бомбардировщиков и торпедоносцев ВВС КБФ, которые находились в готовности к немедленному вылету. Для оказания помощи своим кораблям в случае получения ими боевых повреждений на о. Гогланд находился специально сформированный отряд кораблей и судов. В его состав входили буксиры, спасательные суда и быстроходные катера. В целях уменьшения опасности с воздуха переход в обоих направлениях было решено выполнить в [190] темное время суток. Основную опасность для кораблей по маршруту перехода представляли минные заграждения, выставленные противником, и береговые батареи, расположенные по обоим берегам Финского залива.

Переход из Кронштадта осуществлялся строем кильватера. Впереди строем уступа шли тральщики с поставленными контактными тралами. За ними, удерживаясь в протраленной полосе, шли «Стойкий», «Славный» и концевым — «Ока» с поставленными параванами. Корабли шли с погашенными огнями (за исключением кильватерных) и удерживали расстояние 2-3 каб. Было усилено наблюдение за воздухом, горизонтом и особенно за поверхностью воды непосредственно перед кораблями для своевременного обнаружения плавающих мин. Артиллерия была приготовлена к стрельбе по морскому и воздушному противнику. Сторожевые катера шли параллельными курсами с обоих бортов, обеспечивая противолодочную и противокатерную оборону.

В интересах противоминной обороны командиры кораблей руководствовались следующими указаниями. При обнаружении плавающей мины по курсу или при получении сигнала с тральщиков о подсечении мины корабль, обнаруживший мину, немедленно передает об этом сигнал на другие корабли, используя радиостанцию УКВ, и обходит мину, удерживаясь в протраленной полосе. После прохода кораблей мину расстреливает один из катеров МО. В случае взрыва мины в трале тральщики смыкают строй на ширину вышедшей из строя части трала и продолжают движение. Замена трала должна производиться на ходу, после чего ширина строя тральщиков может быть увеличена до прежнего значения. При необходимости какому-либо из тральщиков остановиться он передает об этом сигнал на другие корабли и стопорит ход. Остальные тральщики продолжают движение, за ними следуют охраняемые корабли.

В 23 ч 35 мин в тралах почти одновременно взорвались две мины, через три минуты — еще одна. Корабли действовали в соответствии с указаниями. В 2 ч 20 мин мина взорвалась в параванах минного заградителя. От взрыва корабль временно потерял ход. Через полчаса повреждения были устранены и он снова продолжил переход.

Утром 1 ноября отряд прибыл на п-ов Ханко. Корабли приняли около 3500 человек и несколько сот тонн грузов [191] (боеприпасы, продовольствие, артиллерийские орудия и другая боевая техника).

В 19 ч 30 мин 2 ноября отряд начал переход в Кронштадт. На этот раз головным в строю за тральщиками шел минный заградитель, удерживаясь на расстоянии 1-2 каб от идущих впереди тралов, следом за ним — эсминцы. Усилившееся до 5-6 баллов волнение моря усложнило обнаружение плавающих мин и удержание места в строю за тральщиками. В районе м. Юминда по кораблям открыла огонь вражеская батарея. Первые снаряды упали рядом с кораблями. Катера охранения немедленно прикрыли корабли дымовой завесой. Точность стрельбы батареи уменьшилась, вскоре она прекратила стрельбу. Во время перехода до о. Мощный (Лавенсари) тральщики затралили 13 мин, из которых пять взорвались в тралах. Три мины, кроме того, взорвались в параванах эскадренных миноносцев. От всплывших на поверхность моря мин минный заградитель и эскадренные миноносцы уклонялись, маневрируя в пределах протраленной полосы. В 7 ч 55 мин 3 ноября корабли пришли на рейд о. Мощный, где их прикрыла с воздуха истребительная авиация. В 14 ч 20 мин после устранения повреждений на кораблях отряд продолжил переход и вечером прибыл в Кронштадт. В этом походе потерь кораблей не было.

Как показывает рассмотренный пример, наличие минной опасности на маршруте перехода кораблей требует серьезных мер обеспечения, резко сокращает скорость движения (до скорости тральщиков, идущих с тралами). В такой ситуации корабли лишены возможности уклоняться от применяемого противником оружия — в данном случае огня вражеских батарей. Все это значительно повышает их уязвимость от ударов противника. В то же время при четкой организации перехода, точном удержании кораблями места в протраленной полосе, при хорошей организации наблюдения на кораблях и грамотных действиях командиров и всей вахты даже при форсировании плотных минных заграждений возможен благополучный проход кораблей за тралами. Как видим, перевозка войск в сложных оперативно-тактических условиях потребовала привлечения значительного числа не только транспортных единиц, но и обеспечивающих сил и приняла специфическую форму боевых действий сил флота при решении главной задачи крупными надводными кораблями. [192]

В Боевом уставе Морских Сил, действовавшем перед войной, указывалось, что

При этом советское военно-морское искусство определяло целесообразность высадки морских десантов не только в ходе наступательных, но и в ходе оборонительных операций сухопутных войск приморского фронта. Это положение в полной мере подтвердилось опытом Великой Отечественной войны.

В годы войны ВМФ высадил более 110 десантов общей численностью более 330 тыс. человек. Высадку обеспечивали [193] более 3 тыс. боевых кораблей и вспомогательных судов. Силами Черноморского флота, Азовской и Дунайской военных флотилий было высажено 33,3%; КБФ, Ладожской и Онежской военных флотилий — 31,5%; ТОФ и Краснознаменной Амурской военной флотилии — 18,4%; СФ — 11,8%; Волжской и Днепровской военных флотилий — 5% десантов.

Главными требованиями при высадке морского десанта считались: тщательная подготовка и всестороннее обеспечение сил десанта, скрытность подготовки и развертывания сил, организация надежной обороны десанта на переходе морем и во время высадки, проведение дезориентирующих и демонстративных действий в целях отвлечения внимания противника на ложные направления и скрытия точного времени высадки.

Для высадки десантов привлекались все классы кораблей, за исключением линейных. В конце войны в качестве десантно-высадочных средств использовались десантные тендеры — плавучие средства, созданные ленинградскими судостроителями в период блокады для перевозки грузов через Ладожское озеро, затем приспособленные для десантных действий.

Основной целью десантов, высаженных в 1941-1942 гг., являлось содействие сухопутным войскам, ведущим оборонительные бои с превосходящими силами противника. Среди них наиболее яркими были десант, высаженный кораблями ЧФ в районе с. Григорьевка в ночь на 22 сентября 1941 г., и серия десантов при выполнении Керченско-Феодосийской десантной операции 26-31 декабря 1941 г., успешное завершение которой обеспечивало создание нового фронта в Крыму. Важную роль в отражении первого штурма Ленинграда сыграли десанты, высаженные 2-8 октября 1941 г. в районы Петродворца (Нового Петергофа) и Стрельны. Они в немалой степени способствовали стабилизации фронта на ближних подступах к городу Ленина. Характерным для десантов этого периода являлись кратковременность их подготовки, небольшой состав сил (рота, батальон, полк), отсутствие в составе десанта артиллерии и тяжелой боевой техники, малое удаление мест высадки от пунктов посадки десанта на корабли, т. е. кратковременность перехода морем, что позволяло осуществлять его в течение одной ночи. Эти десанты использовали принцип скрытности подготовки и внезапности высадки для противника. [194]

В 1942 г. с учетом опыта высадки десантов первого года войны было разработано и издано Наставление по совместным действиям сухопутных войск и флота. В нем были развиты положения и по тактике действий кораблей, их взаимодействию с сухопутными войсками при высадке десанта и в период его действий на берегу.

В 1943-1945 гг. десанты высаживались, как правило, в ходе наступления войск сухопутного фронта. Для их высадки привлекались различные катера, мотоботы, десантные тендеры. Высадка десантов, как правило, обеспечивалась артиллерийской поддержкой и авиацией.

Высадке десанта предшествовали следующие события. В конце августа части Одесского оборонительного района под давлением превосходящих сил противника вынуждены были отойти с занимаемых позиций в восточном секторе обороны города. Противник захватил несколько близлежащих к Одессе сел и установил там дальнобойные крупнокалиберные батареи. Город и порт оказались под прицельным огнем вражеской артиллерии. В связи с этим командование Одесского оборонительного района решило провести наступательную операцию для освобождения сел Чабанка, Фонтанка, Старая Дофиновка и уничтожения батарей противника, обстреливающих город. В целях содействия наступлению войск Одесского оборонительного района командование ЧФ приняло решение одновременно высадить десант во фланг группировки противника.

В десант выделили 3-й Черноморский полк морской пехоты ЧФ, находившийся в Севастополе. Отряду кораблей с десантом предстояло перед высадкой пройти около 200 миль. Это требовало использовать для перевозки десанта корабли, которые могли бы совершить переход за сравнительно короткое время. Кроме того, эти корабли должны были иметь сильную артиллерию, поскольку силы Одесского оборонительного района не могли оказать необходимую огневую поддержку в бою за высадку десанта.

С учетом этих факторов командующий ЧФ вице-адмирал Ф. С. Октябрьский решил включить в состав кораблей [195] десантного отряда крейсера и эскадренные миноносцы, поскольку они в наибольшей степени удовлетворяли требованиям сложившейся обстановки: крейсера «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин), «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков), эсминцы «Бойкий» (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Годлевский), «Беспощадный» (командир капитан-лейтенант Г. П. Негода), «Безупречный» (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк). Командование операцией возлагалось на командующего эскадрой ЧФ контр-адмирала Л. Л. Владимирского, а командиром высадки был назначен командир бригады крейсеров контр-адмирал С. Г. Горшков.

Для перевозки десанта с кораблей на берег был сформирован отряд высадочных средств в составе находившихся в Одессе буксира «Алупка» и 19 различных катеров. В качестве вспомогательных резервных средств высадки рассматривались корабельные плавсредства (моторные барказы и гребные шлюпки). Для непосредственной огневой поддержки действий десанта был сформирован отряд огневой поддержки в составе канонерской лодки «Красная Грузия» и пяти катеров МО, которые находились в Одессе. Отряд сил высадки должен был встретиться с кораблями других отрядов в установленной точке на подходах к району высадки. Решение на высадку десанта было разработано штабом эскадры ЧФ (начальник штаба капитан 1 ранга В. А. Андреев) с привлечением офицеров штаба Одесского оборонительного района.

В соответствии с замыслом крейсера предназначались для перевозки десанта и для его артиллерийской поддержки в ходе боя за высадку. Эсминцы имели задачу участвовать в перевозке десанта, а затем оказывать огневую поддержку десанту во время выполнения им задачи на берегу.

В период подготовки кораблей по приказанию С. Г. Горшкова на крейсера было принято дополнительно несколько барказов с других крейсеров. Для каждого барказа и шлюпки определили нормы погрузки с учетом ожидаемой погоды. Как показали дальнейшие события, эти мероприятия сыграли значительную роль в достижений успеха при высадке десанта.

Десант было решено высадить в районе с. Григорьевка. Район высадки был разведан войсковой и флотской разведкой. С командирами кораблей С. Г. Горшков провел [196] тактическое занятие по изучению обстановки в этом районе. Для подготовки кораблей и личного состава десанта выделялось пять суток.

В целях навигационного обеспечения высадки к моменту подхода кораблей сил высадки в определенной точке запланировали установить светящийся буй, в районе которого все три отряда кораблей должны были встретиться и построиться в боевой порядок. Для обеспечения стрельбы артиллерии кораблей в состав первого броска десанта включили корректировочные посты с радиостанциями. С радистами этих постов и управляющими огнем кораблей провели специальные тренировки. Для сохранения скрытности подготовки десанта в Севастополе распространили слух, что 3-й Черноморский полк морской пехоты готовят дли переброски в Одессу. В обстановке того времени это было вполне правдоподобным. Внезапность проведения операции планировалось достичь за счет быстроты и скрытности перехода из Севастополя в район высадки. Время выхода было назначено с таким расчетом, чтобы начать высадку в полночь 22 сентября. Таким образом, замыслом боя предусматривалось решение задач десантом на берегу в ночное время, хотя согласно существовавшим в то время взглядам высадку десанта рекомендовалось осуществлять в предутренних сумерках, а десанту выполнять задачу в светлое время. В данном случае такое решение было обусловлено следующими соображениями: высадка в полночь давала возможность устранить использование противником в начале боя авиации, повышала скрытность подхода, должна была снизить эффективность вражеского огня по высадочным средствам при подходе их к берегу, усложняла для неприятеля тактическую обстановку в районе боя и управление силами.

В период подготовки велась усиленная партийно-политическая работа. Широко пропагандировался опыт наиболее отличившихся в контратаках и разведке защитников Одессы. В состав десанта включили много матросов, старшин, командиров, родственники которых оказались на временно оккупированной территории. Они с особой страстью стремились в бой. Вечером 20 сентября 3-й морской полк был сосредоточен в пригороде Севастополя, в районе б. Казачья.

В 6 ч 21 сентября из Севастополя в Одессу вышел эсминец «Фрунзе» (и. о. командира капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко) [197] с командующим эскадрой контр-адмиралом Л. А. Владимирским и группой сопровождавших его офицеров, которые должны были согласовать действия отрядов высадочных средств и непосредственной огневой поддержки с отрядом сил высадки, а также вопросы взаимодействия с сухопутными частями. В 7 ч в б. Казачья вошли и стали на якорь крейсера. За 1 ч 7 мин «Красный Крым» принял на борт 1109 человек с оружием и боеприпасами и два корректировочных поста. «Красный Кавказ» за 40 мин принял батальон в составе 696 человек. С берега десантников доставляли на корабельных барказах — это была своеобразная тренировка в посадке десанта на плавсредства.

В соответствии с планом в 13 ч 40 мин корабли отряда сил высадки вышли из Севастополя и взяли курс на Одессу. Только теперь личному составу полка и экипажам кораблей было объявлено о цели и предстоящих боевых действиях. Военком эскадры бригадный комиссар В. И. Семин, находившийся на крейсере «Красный Крым», зачитал обращение к участникам десанта. В нем разъяснялась боевая задача, ее роль в обороне Одессы и в общем ходе борьбы с врагом на побережье Черного моря. Аналогичные обращения были зачитаны и на других кораблях. Вместе с десантом на кораблях шли политические работники политотдела эскадры: батальонный комиссар Я. Г. Почупайло, старшие политруки Л. В. Малышко и П. И. Макаров, политрук В. И. Еремеев. Они возглавили политическую работу на кораблях. Политработникам, партийно-комсомольскому активу, агитаторам кораблей и десанта были розданы заранее подготовленные листовки и обращения, нацеленные на поднятие боевого духа и развитие инициативы личного состава кораблей и десанта. В подразделениях были выпущены боевые листки, проведены митинги и собрания. С вахтенными на боевых постах были проведены индивидуальные беседы. Корабельные агитаторы, свободные от вахты матросы и старшины знакомили десантников с оружием и боевой техникой, заверяли их в том, что моряки кораблей готовы надежно поддержать действия десантников огнем артиллерии. Все это обусловило высокий боевой настрой десантников и личного состава кораблей. Многие из них в тот день перед боем подали заявления с просьбой принять их в Коммунистическую партию.

Старшие помощники командиров кораблей провели с [198] командирами подразделений десанта инструктаж о порядке выхода из помещений и подхода к трапам, посадки на плавсредства, о действиях при получении кораблем боевых повреждений.

В 1 ч 14 мин корабли с десантом подошли к точке встречи с отрядами высадочных средств и огневой поддержки. Однако этих отрядов здесь не оказалось. Опоздание выхода кораблей из Одессы произошло потому, что эсминец «Фрунзе» погиб в бою с вражескими самолетами в районе Тендровской косы. Контр-адмирал Л. А. Владимирский, находившийся на его борту, был ранен и прибыл в Одессу в 22 часа 21 сентября. Командование операцией командующий флотом возложил на контр-адмирала С. Г. Горшкова.

Считая, что длительное маневрирование кораблей сил высадки вблизи побережья занятого противником, рано или поздно приведет к их обнаружению, а это, несомненно, отразится на ходе боя за высадку, С. Г. Горшков принял решение начать высадку по плану, не дожидаясь подхода остальных отрядов, и использовать для высадки первого броска корабельные барказы и шлюпки.

В 1 ч 21 мин на корабли десантного отряда был передан сигнал о начале артиллерийской подготовки, а в 1 ч 30 мин — приказ начать высадку. Уже через пять минут после этого первые барказы отошли от борта кораблей. Так в силу сложившихся обстоятельств первыми к берегу пошли плавсредства, которые по плану рассматривались как вспомогательные.

Корабельный барказ в то время, бесспорно, не отвечал требованиям десантно-высадочного средства, да и не рассматривался таковым. Но именно наличие на кораблях моторных плавсредств большой грузоподъемности позволило начать высадку десанта в соответствии с планом и замыслом боя. Задержка с началом высадки первого броска десанта могла коренным образом изменить тактическую обстановку в пользу врага. Удар с моря планировался непосредственно во фланг наступавшей группировки сухопутных войск неприятеля. Это не давало ему возможность с обнаружением кораблей десанта быстро подтянуть к району боя дополнительные силы, способные отразить высадку или локализовать действия десанта после его высадки. В сложившихся условиях успех действий десанта определялся прежде всего внезапностью нанесения удара. Неожиданно для противника появиться в [199] боевых порядках его сил, стремительным ударом и дерзостью ошеломить его, дезорганизовать управление, захватить и уничтожить батареи и, не дав опомниться, соединиться с наступавшими со стороны Одессы сухопутными войсками — вот что входило в замысел боя.

Став на якорь в 20-25 каб от берега, корабли повели огонь по заранее выявленным оборонительным объектам противника, а затем поставили огневую завесу на флангах и по фронту участка высадки, не подпуская силы врага к берегу, куда направлялись плавсредства с первым броском десанта. Несмотря на это, огонь по барказам и шлюпкам, подходившим к берегу, был достаточно сильным. Пулеметы, установленные в носовой части барказов, открыли огонь по огневым точкам противника. На тех участках высадки, где барказы из-за мелководья не могли подойти к береговой черте, матросы спрыгивали в воду и буксировали их вручную. Большинство плавсредств подошло к берегу вплотную или на такое расстояние, которое позволяло десантникам безопасно высаживаться. С первыми десантниками на берег вышли корректировочные посты с крейсеров и эсминца «Бойкий». Заняв позиции на плацдарме и установив связь с кораблями по радио, они начали корректировку огня.

Доставив десантников первого броска, плавсредства вернулись к кораблям и приняли новую партию десанта. К моменту подхода высадочных средств и кораблей огневой поддержки из Одессы к району высадки корабельные средства перевезли на берег несколько сот десантников, которые, захватив плацдарм, начали наступление в сторону линии фронта.

В 2 ч 40 мин к крейсерам подошла канонерская лодка «Красная Грузия» и приняла оставшихся десантников. В 4 часа крейсера взяли курс на Севастополь. К рассвету они вышли из зоны действия авиации противника.

В 5 ч 10 мин высадка десанта на берег была закончена. Вскоре десант захватил позиции тяжелых артиллерийских батарей, которые вели огонь по порту и городу, уничтожил орудия, огневые позиции и продолжал наступление навстречу частям 421-й и 157-й дивизий.

В течение дня 22 сентября десантников поддерживали огнем эскадренные миноносцы, канонерская лодка и катера. Корабельная артиллерия уничтожала огневые точки, опорные пункты, танки и другую технику врага в [200] полосе наступления десанта, а также подходившие по дорогам его резервы. Днем корабли подверглись нескольким массированным ударам фашистской авиации. Основные усилия неприятеля были сосредоточены против эскадренных миноносцев. «Безупречный» и «Беспощадный» получили серьезные повреждения и только «Бойкий» оказался способным находиться в районе действий десанта до конца боя.

Благодаря совместным действиям сухопутных частей и десанта была восстановлена прежняя линия обороны города. В числе трофеев было захвачено 39 орудий, 15 миномеnов, 127 пулеметов, более 1000 винтовок и автоматов. Были уничтожены вражеские батареи, обстреливавшие Одессу.

Успех боя за высадку морского десанта в районе Григорьевки был определен напряженными тренировками по посадке морских пехотинцев на барказы и выездке их на берег в период подготовки десанта; внезапностью, достигнутой скрытностью и быстротой перехода десанта морем; мощным огневым воздействием корабельной артиллерии по объектам противника в ходе боя за высадку и при решении десантом задачи; высоким наступательным духом десантников и самоотверженными действиями личного состава высадочных средств и кораблей. В бою оправдала себя высадка в составе первого броска корректировочных групп, которые впоследствии действовали в боевых порядках десанта. Это обеспечило гибкое управление огнем корабельной артиллерии, своевременный перенос огня с одной цели на другую и его высокую точность. Рассматриваемые события показали, что в бою за высадку морского десанта в светлое время основную опасность для кораблей представляет авиация. Исход боя подтвердил правильность привлечения для перевозки десанта крупных надводных кораблей, что полностью отвечало сложившейся обстановке.

Гибель же эсминца «Фрунзе» явилась результатов переоценки боевых возможностей одиночного корабля. Эсминец не имел истребительного прикрытия, противник нанес по нему массированный удар пикирующих бомбардировщиков.

Действия при высадке десанта у Григорьевки подтвердили, что отсутствие специальных десантно-высадочных средств существенно затрудняет высадку первого броска десанта. [201]

К этому времени советские войска освободили Эстонию и вышли на побережье Балтийского моря. Однако противник рассчитывал закрепиться на Моонзундских островах, для чего спешно создавал их противодесантную оборону. Каждый день отсрочки высадки десантов на острова способствовал усилению их обороны.

Стояла свежая погода, море штормило, существенно усложняя действия катеров, которыми здесь располагал КБФ, и, по данным разведки, неприятель не считал возможной высадку десанта в ближайшие сроки. Поэтому, несмотря на трудность обстановки, командование фронта и КБФ приняли решение начать освобождение островов немедленно, отчетливо сознавая сложность выполнения задачи.

В дни, предшествующие высадке десанта, под прикрытием темноты катера-тральщики провели в пр. Муху-Вяйн контрольное траление в районе предполагаемого перехода катеров с десантом. Первый десант на о. Хиума было решено высадить в б. Хельтерма. В состав первого броска десанта выделили стрелковый батальон из состава 109-й стрелковой дивизии, ранее в десантах не участвовавший, но укомплектованный солдатами, знакомыми с местностью на острове, и подразделение морской пехоты. Командиром сил высадки был назначен командир ОВРа Таллинского оборонительного района капитан 1 ранга Е. В. Гуськов. [202]

В ночь на 28 сентября была проведена тренировка десанта по посадке на катера, переходу морем и высадке на побережье. Был выбран участок побережья недалеко от Рохукюла, похожий на участок высадки на острове. В результате тренировки каждому десантнику стали известны катер, на котором ему предстояло идти, место на катере и действия в различной обстановке. Экипажи катеров познакомились с десантниками, рассказали им об опыте высадки десантов в Выборгском заливе в июне того же года, дали советы, как вести себя в той или иной обстановке. Это укрепило уверенность десантников в успехе высадки и предстоящего боя. В ходе тренировки А. А. Обухов лично проверял действия катеров и десанта, затем провел разбор тренировки с командирами катеров и десантных подразделений, после чего командиры катеров провели разбор с экипажами катеров и десантниками, идущими на их катерах.

При подготовке к десанту перед моряками катеров была поставлена задача вместе с высадкой первого эшелона доставить на остров несколько 122-мм гаубиц, поскольку наличие на острове мощных оборонительных сооружений, защищенных огневых точек ставило успех десанта в прямую зависимость от наличия у него огневых средств, способных уничтожить оборонительные сооружения и подавить огневые точки. Выделенные для высадки десанта торпедные и сторожевые катера не могли перевезти орудия. А. А. Обухов созвал совещание, на которое пригласил не только офицеров катеров, но и наиболее опытных старшин и матросов, и поставил задачу — найти способ перевозки орудий. И выход был найден. За несколько часов личным составом катеров и десанта были построены плоты. Их основу составили связи из железных бочек из-под горючего. Бочки скрепили тросами в секции, на них закрепили настил из бревен. Секции скрепили в плоты, на которых можно было транспортировать орудия и боеприпасы к ним. Для буксировки плотов было решено привлечь катера-тральщики. За несколько часов до выхода экипажам катеров и личному составу десанта был предоставлен отдых.

Утром 29 сентября за два часа до выхода в море катеров с десантом от пирса отошли катера-тральщики с плотами. По расчетам они должны были подойти к району высадки через 30-40 мин после высадки первого эшелона десанта и захвата им плацдарма на берегу. В назначенное [203] время к катерам начали подходить подразделения десанта. В 7 ч 30 мин катера с десантом отошли от пирса и, построившись в кильватерную колонну, начали движение к о. Хиума. Головным шел катер «СКА-132», на котором находился А. А. Обухов. Через полчаса торпедные катера приняли на борт десантников первого броска и вышли из п. Рохукюла. По замыслу им следовало высадить первый бросок непосредственно перед подходом к острову сторожевых катеров. Замысел боя за высадку десанта предусматривал скрытный подход к району высадки и внезапную для противника стремительную высадку, поэтому артиллерийская подготовка при высадке десанта не планировалась. После высадки десантников малые охотники должны были поддержать их действия огнем пушек и пулеметов до захвата плацдарма. Высадку планировалось осуществить на причал в б. Хельтерма

Погода благоприятствовала скрытности перехода: моросил мелкий дождь, волнение моря составляло 3-4 балла, видимость не превышала 8-10 каб. Тяжело груженные катера глубоко зарывались во встречные волны. В мирное время в такую погоду катера типа Г-5 и МО вообще не выходили в море, но в годы войны плавание в такую погоду стало для них обычным. Волнение и встречные ветер сильно уменьшили ход идущих с плотами на буксире катеров-тральщиков. Стало очевидным, что до наступления рассвета они до острова не дойдут. По сигналу командира отряда сторожевые катера, обогнав тральщики, перестроились в боевой порядок «строй фронта». Перед ними к берегу бухты шли торпедные катера. Так как в этом районе волнение и ветер стали слабее, катера смогли увеличить ход до полного.

Внезапность высадки первого эшелона десанта была достигнута: противник обнаружил подходившие к берегу советские катера на расстоянии 12-15 каб. Весь берег осветился огнями выстрелов. Однако по характеру и силе огня чувствовалось, что в действие введена не вся система обороны врага. Комендоры торпедных и сторожевых катеров открыли огонь по огневым точкам, расположенным непосредственно на берегу в районе высадки. Прорвавшись сквозь огневую завесу, торпедные катера, как и было запланировано, подошли к берегу и высадили первый бросок десанта. Десантники начали наступление в глубь острова К моменту подхода морских охотников высадка с торпедных катеров была закончена и они, маневрируя [204] в бухте, своим огнем поддерживали наступление наших воинов. Во время входа в бухту А. А. Обухов заметил участок побережья, где огонь фашистов был слабее: это место находилось в мертвой зоне ряда его огневых средств. Туда и повел он свои катера.

В 8 ч 30 мин сторожевые катера подошли к берегу и начали высадку: часть из них подошла к имеющемуся здесь небольшому причалу, а часть — непосредственно к берегу. Настилы причала оказались высокими по отношению к палубе катеров. Это затруднило высадку. Но проведенные тренировки, матросская смекалка и самоотверженность позволили и здесь найти выход. Матросы катеров мгновенно образовали живую лестницу, став друг другу на плечи. По их спинам десантники поднимались наверх, вытаскивали пулеметы и ящики с боеприпасами. В результате высадка десанта заняла несколько минут. Закончив высадку, сторожевые катера отошли от берега и начали огневую поддержку, сосредоточив огонь пушек и пулеметов на амбразурах огневых точек, наиболее препятствующих наступлению десантников. В это время торпедные катера полным ходом ушли в Рохукюла за очередной партией десанта.

На рассвете были обнаружены подходившие по дороге к месту высадки автомашины с пехотой неприятеля. По приказанию А. А. Обухова «СКА-132» открыл по ним огонь из 37-мм автомата. Метким огнем несколько автомашин было подожжено, а солдаты, находившиеся в них, стали разбегаться. По ним открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Было уничтожено до взвода гитлеровцев. Следуя примеру своего флагмана, по подходившим к району боя резервам открыли огонь и другие катера. Используя эту поддержку, десантники стали быстро продвигаться вперед, захватывая плацдарм.

В море на подходах к острову показались тральщики с плотами, а с севера появились четыре вражеские БДБ, которые, обнаружив тральщики, пошли им наперерез и с дистанции около 100 каб открыли по ним огонь из 88-мм орудий. Расстояние между тральщиками и кораблями противника быстро сокращалось. В районе боя, кроме катеров МО, не было других сил, способных оказать противодействие вражеским кораблям. Снаряды же 37-мм автоматов катеров были малоэффективны против бронированных и сравнительно крупных по водоизмещению вражеских БДБ. В безвыходном, казалось бы, положении [205] А. А. Обухов нашел решение, обеспечившее хотя бы временный успех. Он передал командиру сил высадки, находившемуся в Рохукюла, донесение об обнаружении фашистских кораблей и их действиях, после чего приказал катерам выйти из бухты. Когда приказание было выполнено, он передал по рации открытым текстом о торпедной атаке быстроходных десантных барж. Советские катерники во время торпедных атак пользовались открытыми переговорами, и это было известно противнику.

Командиры сторожевых катеров поняли замысел своего командира и, развернувшись в строй фронта, начали полным ходом сближаться с противником. Огонь вражеских кораблей сразу же был перенесен на них. На какое-то время опасность для тральщиков была ликвидирована. Сближаясь с кораблями неприятеля, сторожевые катера открыли огонь, стремясь вывести из строя прислугу орудий и пулеметов на его кораблях.

Расчет А. А. Обухова строился на том, что в условиях ограниченной видимости и сильного волнения трудно отличить на большой дистанции катера МО от торпедных катеров типа Д-3, а раз так, то имитация торпедной атаки могла заставить корабли противника изменить свой курс и потерять время для нанесения удара по тральщикам с плотами. Поэтому он продолжал на полном ходу вести свои катера навстречу врагу. Дистанция сократилась до 7-8 каб, но вражеские корабли шли прежним курсом. Дальнейшее сближение становилось опасным для катеров. Поединок должен был выиграть тот, у кого крепче нервы и больше выдержка.

Когда дистанция сократилась до 5 каб, А. А. Обухов приказал дать ракету, имитирующую сигнал совместной стрельбы торпедами. И противник не выдержал. Все БДБ начали крутой разворот на обратный курс. Цель была достигнута — удар по тральщикам был сорван. Появившиеся советские самолеты-штурмовики нанесли удар по БДБ. Одна из них потеряла ход и начала погружаться в воду, а другие увеличили скорость и стали отходить к северу.

Закончив дерзкую атаку, А. А. Обухов повел катера в Рохукюла за очередной партией десантников. За один день сторожевые катера под его командованием сделали 14 рейсов, доставив на остров 3200 десантников.

А в это время доставленные на остров гаубицы своим огнем расчищали десантникам путь в глубь острова. [206]

Действия отряда катеров под управлением А. А. Обухова в значительной степени определили успех первого эшелона десанта на о. Хиума. Противник хотя и знал, что советские войска скоро начнут боевые действия по освобождению островов, но, вероятно, не ожидал, что высадка первого десанта будет осуществлена почти сразу после освобождения восточного побережья пр. Муху-Вяйн в условиях свежей погоды с привлечением для этого только катеров без предварительной артиллерийской и авиационной подготовки. Создав на островах мощную оборону на основе оборонительных сооружений фортификационного и полевого типа, враг понимал, что без наличия у десанта артиллерии взломать ее чрезвычайно сложно, а КБФ в районе побережья, прилежащего к Моонзундским островам, плавсредств, способных доставить на остров артиллерийские орудия, не имел. На основании этого противник, скорее всего, считал, что в ближайшие дни высадка десанта не состоится.

Но то, что считали невозможным фашисты, осуществили советские моряки, положив начало успешному освобождению Моонзундских островов. Именно поэтому при высадке десанта была достигнута внезапность. Действия командира отряда катеров МО А. А. Обухова при подготовке и в ходе рассмотренного боя являются ярким примером гибкости тактического мышления, военной находчивости и сообразительности, примером применения хитрости и смекалки в бою, настоящей командирской зрелости. В решающий момент боя он противопоставил противнику мужество и боевое мастерство своих подчиненных, риск и точный расчет, стремительность и решительность действий, умело использовал морально-психологические факторы. В ходе боевых действий он сохранял надежное управление подчиненными кораблями, что дало ему возможность быстро перенацеливать их действия на наиболее важные направления с учетом изменяющейся тактической обстановки. Командиры катеров показали в бою глубокое понимание замыслов и действий своего командира, что в немалой степени способствовало успеху.

При рассмотрении итогов действий кораблей нельзя обойти вниманием способ доставки на остров вместе с первым эшелоном десанта артиллерийских орудий, без которых действия десантников были бы в значительной степени осложнены. При поиске путей решения этой задачи А. А. Обухов умело использовал знания, творче-ские [207] силы подчиненных, их смекалку и опыт. Применение простейших подручных средств позволило решить трудную, на первый взгляд невыполнимую задачу, а главное — выиграть время, усилить огневой потенциал десанта.

Необходимость высадки десанта диктовалась следующим. В декабре фашисты предприняли очередную попытку захватить главную военно-морскую базу ЧФ — Севастополь. Штурм врага был отбит, но положение Севастополя оставалось тяжелым. Для того чтобы оттянуть силы от Севастополя и нанести удар по фашистским войскам, штурмующим город, Ставка Верховного Главнокомандования решила высадить морские десанты на Керченский полуостров и создать новый фронт в Крыму. Одним из этих десантов и являлся десант в Феодосию. В соответствии с замыслом основную задачу при высадке десанта должны были выполнить корабли эскадры ЧФ. Директивой командующего флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского эскадре были поставлены следующие задачи: высадить передовой отряд десанта в составе двух полков в Феодосийский порт, подавить артиллерийским огнем противодействие врага на участках высадки, поддержать артиллерией действия высаженного десанта.

Для высадки первого эшелона десанта был создан отряд кораблей под условным наименованием «А». В его состав вошли силы высадки и артиллерийской поддержки (командир капитан 1 ранга Н. Е. Басистый): крейсера «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. Т. Гущин) и «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков), эсминцы «Незаможник» (командир капитан-лейтенант П. А. Бобровников), «Железняков» (командир капитан-лейтенант В. С. Шишканов) и «Шаумян» (командир капитан-лейтенант С. И. Федоров), транспорт [208] «Кубань» (капитан Г. И. Вислобоков); отряд высадочных средств (командир капитан-лейтенант А. И. Иванов) в составе базовых тральщиков «Щит» (командир капитан-лейтенант В. М. Гернгросс) и «Взрыв» (командир капитан-лейтенант Н. Ф. Ярмак); двенадцать катеров МО. Вслед за высадкой первого эшелона два отряда транспортов с силами охранения должны были доставить в Феодосию основные силы десанта.

Командиром высадки был назначен командир Отряда легких сил ЧФ капитан 1 ранга Н. Е. Басистый. В состав десанта вошли 263-я стрелковая и 63-я горнострелковая дивизии, а в состав первого эшелона — 251-й горнострелковый и 633-й стрелковый полки.

Так как замыслом предусматривалось высадить первый эшелон десанта непосредственно в порт, для захвата причалов был сформирован штурмовой отряд моряков численностью 600 человек. Его возглавил старший лейтенант А. Ф. Айдинов. Штурмовой отряд должны были высадить катера МО отряда высадочных средств. Вместе со штурмовым: отрядом в первом броске высаживались отряды разведчиков штаба флота и гидрографического отдела флота, а также корректировочные группы кораблей отряда высадки и артиллерийской поддержки. В ходе подготовки к десанту под легендой отработки задач для действий под Севастополем, где к этому времени сложилась очень сложная обстановка, на кораблях проводилась специальная боевая подготовка.

Крейсера отрабатывали стрельбу главным калибром по заранее рассчитанным данным и по данным корректировочных постов по береговым целям, а эсминцы — стрельбу прямой наводкой по береговым огневым точкам и скоплениям боевой техники и живой силы. Все корабли отрабатывали швартовку в темное время к причалам бортом и кормой при полном затемнении корабля, посадку и высадку стрелковых подразделений на причалы с использованием специальных сходней и лотков, корабельных кранов и стрел, а также высадку пехотинцев на плавсредства в условиях открытого рейда. На всех кораблях велась усиленная отработка борьбы за живучесть боевых постов и корабля в целом.

Важнейшим вопросом подготовки десанта являлось навигационно-гидрографическое обеспечение, так как на подходах к Феодосии нашим флотом и позднее противником были выставлены минные заграждения, а вход в [209] порт предстояло осуществить в полной темноте с соблюдением максимальной скрытности подхода к порту.

Для выявления безопасных фарватеров и средств, преграждавших вход в порт, в течение нескольких недель на подходах к порту осуществлялась разведка самолетами-разведчиками, подводными лодками, выполнялось периодическое фотографирование порта и внешнего рейда. Под руководством начальника гидрографического отдела флота капитана 1 ранга А. В. Солодунова под различными предлогами было опрошено более 50 человек, знакомых с районом плавания у Феодосии: бывшие маячники, рыбаки, личный состав постов СНиС, местные жители. Сопоставление их рассказов, дешифрирование фотоснимков, данные наблюдений за плаванием фашистских кораблей позволили получить достаточно полные сведения о минной обстановке на подходах к Феодосии, о расположении бонового заграждения при входе в порт и составить карты обстановки с указанием на них рекомендованных курсов и фарватеров. В боковом заграждении имелся 10-метровый проход, который, как правило, был открыт.

За несколько суток до высадки десанта в Феодосийский залив были посланы для доразведки две подводные лодки: «Щ-203» и «М-51». Соблюдая максимальную скрытность, они маневрировали у побережья и уточнили фарватеры, используемые неприятелем при входе в порт. В ночь с 29 на 30 декабря с «Щ-203» (командир капитан 3 ранга В. И. Немчинов) на надувной резиновой лодке два офицера-гидрографа старшие лейтенанты Д. Г. Выжгул и В. Е. Моспан высадились на выступающий над водой у входа в порт камень и зажгли на нем ацетиленовый фонарь, который сыграл роль навигационного ориентира для кораблей десанта. При подходе кораблей с десантом к Феодосии подводные лодки должны были находиться в установленных для них местах в надводном положении с зажженными прожекторами и выполнять роль навигационных огней. Для обеспечения ориентации кораблей при подходе к причалам в порту гидрографы, выделенные в состав первого броска десанта, должны были зажечь Феодосийский маяк, расположенный на оконечности защитного мола, обмерить глубины у причалов и указать кораблям безопасные места швартовки.

Партийно-политическая работа с участниками десанта велась под руководством члена Военного совета ЧФ [210] дивизионного комиссара И. И. Азарова. Политуправление ЧФ разработало специальную директиву, в которой без раскрытия конкретных целей проводимой партийно-политической работы были изложены задачи и пути их выполнения. Особое внимание было обращено на обеспечение авангардной роли в боевых действиях коммунистов и комсомольцев. С десантниками проводились беседы о героизме защитников Севастополя, об опыте высадки и действий десантников под Григорьевкой, о мужестве советских воинов в боях на подступах к Москве и под Ленинградом, о том, что победы над врагом можно достичь только в наступлении. Во всех подразделениях десанта и экипажах кораблей были проведены митинги, партийные и комсомольские собрания. Систематически организовывались читки газет, политические информации, выпускались боевые листки. Большое внимание было уделено материально-техническому обеспечению и организации питания десантников.

В целях скрытности подготовки к боевым действиям среди частей, выделенных в десант, была распространена информация о скорой передислокации их в Севастополь.

Был приведен ряд мероприятий по обеспечению надежной связи между кораблями и командирами подразделений десанта после их высадки на берег для корректировки огня кораблей в интересах действий десантников.

Силы десанта и силы высадки были сосредоточены в Новороссийске.

Замысел боя за высадку заключался в следующем. Десантный отряд в общем походном порядке совершает переход из Новороссийска к Феодосии с расчетом начать прорыв в порт сразу после полуночи и закончить высадку до наступления рассвета. Огневую подготовку высадки корабли осуществляют на ходу в процессе подхода к порту. Под прикрытием огня крейсеров и эсминцев первыми врываются в порт катера МО и высаживают на причалы и молы штурмовые группы. После захвата причалов вслед за катерами к ним подходят тральщики и эсминцы.

Закончив высадку первого броска десанта, сторожевые катера и тральщики доставляют десант на берег с крейсера «Красный Крым». Для этого крейсер становится на якорь на внешнем рейде в 3-5 каб от внешнего защитного мола. Крейсер «Красный Кавказ» швартуется к внешней стороне широкого защитного мола и выгружает десант и боевую технику прямо на него.

После захвата порта и подавления артиллерийских батарей в порту тральщики и катера МО обеспечивают вход в порт и швартовку к причалу транспорта «Кубань» для выгрузки тяжелой боевой техники, боеприпасов и продовольствия. В ходе высадки все корабли участвуют в огневой поддержке десанта по данным наблюдения с кораблей, а затем по целеуказаниям корректировочных постов. С окончанием боя за высадку корабли отходят в Феодосийский залив. КП командира высадки развернут на крейсере «Красный Кавказ».

Утром 28 декабря началась посадка десанта одновременно на все корабли. Первым закончил погрузку тяжелой боевой техники и артиллерии, а также части подразделений транспорт «Кубань». В 13 ч он вышел в море под охраной двух сторожевых катеров, имитируя обычный рейс в Севастополь. В 12 ч началась посадка на малые охотники и тральщики штурмового отряда. Всего к вечеру 28 декабря на корабли и транспорт было принято 5119 человек, 72 лошади, 14 орудий, 6 минометов, 30 автомобилей, 19 повозок, до 100 т боеприпасов, 56 т продовольствия и фуража и 12 т других грузов.

В 18 ч корабли десантного отряда вышли в море. Стояла сплошная низкая облачность, временами моросил дождь, дул северный ветер силой 3-4 балла. Корабли эскадры построились в кильватерную колонну. Головным шел «Красный Кавказ», за ним «Красный Крым», потом эсминцы. По обоим бортам строя кильватерными колоннами шли катера МО, лидируемые базовыми тральщиками. До меридиана Феодосии корабли шли курсом на Севастополь, после чего повернули на север, к Феодосии. К этому времени погода резко ухудшилась, ветер усилился до 6-7 баллов, волнение моря увеличилось до 4-5 баллов. В этих условиях малые охотники не могли удерживать назначенную скорость, и отряд уменьшил ее с 18 до 14 уз. Вследствие этого корабли подошли к Феодосии позднее запланированного времени. В 3 ч 05 мин они прошли мимо подводных лодок «Щ-201» и «М-51» и, ориентируясь по их огням, легли на фарватер для входа в порт.

При подходе к порту корабли перестроились. Вперед вышли эсминцы, а крейсера следовали за ними. Чтобы не мешать стрельбе кораблей, тральщики и сторожевые катера построились в кильватерную колонну за крейсерами. В 3 ч 48 мин Н. Е. Басистый приказал начать артиллерийскую [212] подготовку. Корабли открыли огонь по порту и ранее выявленным артиллерийским батареям. Первый залп осветительными снарядами дали эсминцы, за ними открыли огонь крейсера. Разрывы первых снарядов ошеломили противника, солдаты выскакивали из домов полураздетые, многие без оружия. Взрывы в порту и на побережье ослепляли наблюдателей врага. Этим воспользовались катера МО. В 4 ч 03 мин отряду высадочных средств было передано приказание: «Катерам следовать в порт!». Дав полный ход и удерживаясь в прибрежной полосе, на которую фашисты меньше обращали внимания, катера скрытно подошли к боновому заграждению. Взрывы снарядов маскировали шум их моторов. Боновое заграждение оказалось открытым, отсутствовали на подходах к порту и дозорные катера. Это показывало, что неприятель не ожидал высадки десанта и не готовился к его отражению.

Первым ворвался в порт «МО-0131» (командир лейтенант И. Г. Черняк). Он с ходу подошел к защитному молу и высадил на него 28 десантников, которых возглавлял командир отряда малых охотников старший лейтенант В. И. Чупов. Эта группа в течение нескольких минут захватила здание маяка на молу, а затем начала наступать вдоль мола к берегу. Находившиеся в составе этой группы гидрографы начали промерять глубины у мола для определения мест швартовки кораблей. После захвата маяка с него был передан на корабли сигнал «Вход свободен». Вторым в порт вошел «МО-013» (командир лейтенант Н. Н. Власов) с командиром отряда высадочных средств капитан-лейтенантом А. И. Ивановым на борту. Катер прошел мимо нескольких причалов, обстреливая их из пулеметов, чтобы вызвать ответный огонь и выявить места расположения огневых средств противника в порту. После этого он подошел к назначенному месту высадки и высадил десантников. Огнем пушек и пулеметов катер уничтожил близлежащие огневые точки и обеспечил десантникам захват участка порта, прилежащего к причалу.

Следом за этими катерами в порт вошли другие и высадили штурмовые группы в назначенных точках порта. Десантники в коротких ожесточенных схватках уничтожали оборонительные сооружения на подходах к порту и причалах, постепенно вытесняя гитлеровцев в сторону города. Катерные комендоры вели непрерывный огонь, [213] уничтожая живую силу и огневые точки врага. С получением сигнала о том, что вход в порт свободен, Н. Е. Басистый передал приказание о прорыве в порт тральщиков и эсминцев. Несмотря на то что с начала высадки штурмовых групп прошло немногим более получаса, обстановка в районе боя резко изменилась. Теперь, когда порт был захвачен десантниками, по нему открыли огонь береговые батареи неприятеля с окружающих высот. Противник подтянул армейские орудия, минометы, подкрепления живой силы, которые вели огонь по территории порта и кораблям. Сопротивление врага возрастало с каждой минутой. Возникшие пожары осветили причалы и район боновых ворот, через которые в порт входили корабли. Это давало возможность фашистам вести по ним прицельный огонь.

Первыми после катеров МО в порт вошли эсминец «Шаумян» и тральщик «Щит». В 4 ч 26 мин «Шаумян» ошвартовался к Широкому молу и начал высадку десантников. Противник сразу сосредоточил огонь по неподвижному кораблю. Высадка десантников заняла всего несколько минут, но выгрузка грузов, в основном боеприпасов, требовала значительно больше времени. В корабль попало несколько снарядов. Осколками было убито и ранено около 20 человек из экипажа корабля. Артиллеристы корабля прямой наводкой вели огонь по вражеским огневым точкам. Для «Шаумяна», на палубе которого находились ящики с боеприпасами, каждое попадание мины или снаряда могло оказаться гибельным. Но командир и экипаж эсминца с честью выполнили поставленную задачу. Только через 20 мин, закончив полностью выгрузку грузов, «Шаумян» вышел из порта.

Тяжелое положение сложилось на тральщике «Щит». Когда корабль находился у борта «Красного Крыма» и принимал десантников, вражеский снаряд попал в ходовой мостик. Из строя вышли рулевые и машинные телеграфы, телефоны и переговорные трубы, соединявшие мостик с машинным отделением. Почти все находившиеся на мостике были убиты, ранены или контужены. Получив контузию, потерял сознание командир корабля. Когда он очнулся, то увидел, что на полубаке тлеют боеприпасы. Из машинного отделения доложили о пробоинах, через которые в корпус корабля поступала вода. В борьбу с начинавшимся пожаром и поступлением воды вступила аварийная партия корабля. К этому времени на борт [214] тральщика было уже принято около 300 десантников. Оценив обстановку и положение на корабле, командир тральщика, как только был потушен пожар и заделаны пробоины, приказал отходить от крейсера. Управляя кораблем с помощью звонковой аварийной сигнализации, он сумел войти в порт и ошвартовал корабль в заданном месте. Десантники были высажены своевременно, в соответствии с планом. Закончив высадку, «Щит» вновь пошел к крейсеру за очередной партией десантников. Только в конце высадки на тральщике была восстановлена работа телеграфов и стало возможным управлять кораблем с ходового мостика.

В не менее сложных условиях высадили десант в порт эсминцы «Незаможник» и «Железняков».

В соответствии с планом «Красный Кавказ» должен был ошвартоваться левым бортом к внешней стороне Широкого мола, однако из-за сильного отжимного ветра выполнить этот маневр сразу не удалось. Две попытки, предпринятые под непрерывным огнем противника, не увенчались успехом. В 5 ч 08 мин в крейсер попали две мины. Их взрывом было убито несколько человек. В первой трубе начался пожар. Вражеский снаряд попал в фок-мачту и вызвал пожар в районе штурманской рубки. Аварийные партии начали тушение пожаров. В 5 ч 23 мин артиллерийский снаряд пробил броню и взорвался внутри боевого отделения второй башни. Большинство моряков из орудийного расчета было убито, в башне загорелись находившиеся на лотке боевые заряды. Над кораблем нависла угроза взрыва. Рискуя жизнью, обжигая руки и лицо, матросы В. М. Покутный, П. И. Пушкарев ликвидировали опасность, выбросив горящие заряды за борт. Через полтора часа башня была введена в строй и открыла огонь. В 5 ч 37 мин один из снарядов взорвался на сигнальном мостике крейсера. Находившиеся на нем моряки, в том числе и комиссар крейсера Г. И. Щербак, получили ранения. Несмотря на это, до конца боя все они продолжали выполнять свои обязанности.

В 6 ч крейсер начал третий раз маневр для швартовки. На этот раз на барказе завезли на мол швартовный конец, а затем шпилем начали выбирать его, подтягивая корму крейсера к молу. Во время этой швартовки снаряд попал в кубрик котельных машинистов, в пробоину начала поступать вода. Аварийная партия заделала пробоину, поступление воды было ликвидировано. Только [215] в восьмом часу крейсер был ошвартован и начал высадку десантников. До этого момента они были надежно защищены от воздействия стрелкового оружия противника, от осколков снарядов и мин. Поэтому, несмотря на длительную швартовку корабля, потерь среди десантников почти не было, однако из состава боцманской команды, сигнальщиков, артиллеристов открытых боевых постов крейсера потери были значительными. Мужественно оказывали помощь пострадавшим в бою специалисты и личный состав медицинской службы, возглавляемой военврачом 1 ранга В. И. Раквиашвили. Они эвакуировали с верхней палубы корабля несколько десятков раненых и оказали им помощь. Высокое мужество в бою проявил личный состав электромеханической боевой части во главе с инженер-капитаном 3 ранга Г. И. Купцом. Уверенно руководил аварийными партиями крейсера командир дивизиона живучести инженер-капитан-лейтенант П. Н. Шапиров.

Наличие на крейсере нескольких дальномеров и визиров, высоко расположенных наблюдательных постов позволило в ходе всего боя наблюдать за обстановкой не только в порту, но и вокруг города. Это дало возможность крейсеру вести одновременный огонь по нескольким целям не только по данным корректировочных постов, но и по данным средств наблюдения своего корабля. Огонь крейсера отличался высокой точностью и эффективностью. Артиллерия крейсера подавила батареи противника, расположенные на высотах вокруг города, уничтожила несколько танков, рассеяла колонну автомобилей с пехотой, подходившую к городу. В 8 ч 15 мин «Красный Кавказ» закончил высадку десанта, выгрузку техники и отошел от мола на внешний рейд, откуда продолжал вести огонь по данным корректировочных постов.

Крейсер «Красный Крым», как и предписывалось планом, стал на якорь на внешнем рейде в 3 каб от внешнего мола и с 4 ч 50 мин начал высадку десанта, используя сначала корабельные плавсредства, а затем катера МО и тральщик «Щит». Крейсер закончил высадку десанта в 9 ч 30 мин. В течение всего времени высадки он вел огонь из орудий главного калибра по данным корректировочных постов и средств наблюдения корабля преимущественно по целям в пригороде и на дорогах, подходящих к городу.

Эсминцы и тральщики подавляли огневые точки и [216] разрушали оборонительные объекты на причалах и на подходах к порту.

В бою корабли израсходовали 2345 снарядов калибра от 100 до 180 мм.

Действия кораблей в бою за высадку десанта в порт заключались прежде всего в уничтожении огневых точек, оборонительных сооружений, боевой техники и подходивших резервов. В ходе боя в результате использования корректировочных постов, технических средств наблюдения кораблей была достигнута большая гибкость и высокая эффективность управления огнем. Итоги боя подтвердили правильность оценки командованием ЧФ оперативно-тактической обстановки в районе высадки десанта и организации управления силами в ходе выполнения задачи. Использование в качестве сил высадки крупных кораблей позволило перевезти десант в сжатые сроки, несмотря на ухудшение погоды, укрыть десантников от воздействия огня противника до момента непосредственной высадки. Наличие на кораблях мощной артиллерии дало возможность иметь в ходе боя требуемую огневую поддержку десанту, компенсировать недостаток у него артиллерии в наиболее ответственный период боя — во время подхода к порту и его захвата. Привлечение к высадке первого броска десанта быстроходных катеров позволило высадить его в кратчайшие сроки, способствовало скрытности подхода катеров к берегу и стремительности высадки десантников одновременно в нескольких местах порта.

Оправдало себя размещение походного штаба и КП командира высадки на крейсере «Красный Кавказ» — наиболее мощном и технически оснащенном корабле отряда. Наличие на крейсере большого числа наблюдательных постов, комплекса технических средств наблюдения и связи и их достаточно высокая живучесть позволяли командиру сил высадки в ходе боя иметь полное представление об окружающей обстановке и постоянно действующую связь со всеми кораблями и подразделениями десанта. Это дало возможность гибко реагировать на изменение обстановки и непрерывно управлять силами на всех этапах выполнения задачи и положительно отразилось на результатах боя.

В целом ход боя соответствовал замыслу. Экипажи кораблей действовали в бою решительно, инициативно, показали отличные навыки морской практики и борьбы за [217] живучесть кораблей. Обстоятельства, сопровождавшие высадку десанта крейсером «Красный Кавказv, убедительно свидетельствуют о том, что успех в бою достигается совместными усилиями всех без исключения боевых частей и служб корабля, самоотверженными действиями каждого члена экипажа. Действия командира базового тральщика «Щит» показывают, что умение управлять кораблем, получившим повреждения в бою, является необходимым требованием командирской подготовки, одной из предпосылок успешного решения кораблем задачи в бою.

Важную роль в достижении успеха при высадке десанта в Феодосийский порт сыграло навигационно-гидрографическое обеспечение. Несмотря на большое число минных заграждений в районе Феодосии, сложные условия входа в затемненный порт, в ночь высадки десанта ни один из кораблей, участвующих в бою, не подорвался на мине, не вышел на мелководье, не получил навигационных повреждений. Все корабли высадили десант там, где было предусмотрено замыслом. В этом несомненна заслуга гидрографов ЧФ, участвовавших в подготовке высадки десанта и в бою. Опыт, полученный при высадке десанта в Феодосийский порт, впоследствии был неоднократно использован не только Черноморским, но и другими флотами в ходе подготовки и высадки морских десантов в порты врага.

Прорыв обороны врага представлялся чрезвычайно сложным. Поэтому в плане фронтовой наступательной операции Ставкой Верховного Главнокомандования была предусмотрена высадка десанта непосредственно в Новороссийский порт, который являлся ключевой позицией вражеской обороны в этом районе. Освобождение города и разгром находившихся в нем войск противника возлагались на силы 18-й армии (командующий армией генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе, начальник политического отдела армии полковник Л. И. Брежнев), группировку сил из состава 18-й армии, сосредоточенных на плацдарме Малая земля, кораблей и частей Новороссийской военно-морской базы ЧФ (командир военно-морской базы контрадмирал Г. Н. Холостяков).

К этому времени гитлеровцы превратили Новороссийск в мощный узел обороны. Через город проходили три оборонительные позиции, число оборонительных сооружений в городе достигало 500. На всех причалах, защитных молах, прикрывавших порт с моря, и на побережье бухты были оборудованы огневые точки, простреливавшие бухту и подходы к ней многослойным огнем. Фашистское командование считало Новороссийск неприступной крепостью.

Оперативно-тактические условия позволяли использовать для высадки десанта только малые корабли и катера, базовые плавучие средства. Местом их сосредоточения, а также районом посадки десанта могла служить одна Геленджикская бухта, расположенная в непосредственной близости к линии фронта в районе Новороссийска. Сохранить в тайне сосредоточение и подготовку большого числа кораблей и судов в этой бухте было невозможно. Уже на начальной стадии подготовки к выполнению задачи было очевидным, что силам, высаживающим десант в Новороссийский порт, придется преодолевать заранее подготовленную и, скорее всего, приведенную в действие мощную противодесантную оборону противника. Анализ обстановки показывал, что высадку десанта можно осуществить только используя фактор силы, выделив для этого необходимое количество десантных частей, кораблей и обеспечивающих подразделений.

Для высадки первого эшелона десанта было подобрано, отремонтировано и подготовлено к действиям около 100 различных катеров, мотоботов, сейнеров, гребных плавсредств и разъездных катеров. Они были сосредоточены [219] в Геленджике и за несколько дней до высадки десанта сведены в группы, в составе которых отрабатывали совместное плавание и проводили специальную боевую подготовку. Командиры катеров и судов детально изучили район порта и расположение в порту огневых средств противника, обстановку на участках высадки. Одновременно с подготовкой сил и средств высадки велась подготовка десантников к бою в условиях города, целенаправленная партийно-политическая работа. За акваторией порта и подходами к нему в течение нескольких недель осуществлялось постоянное наблюдение с наблюдательного пункта, а с м. Дооб проводилась рекогносцировка с командирами сухопутных и морских частей.

Замысел боя за высадку морского десанта предусматривал скрытное развертывание сил десанта из Геленджика, мощное огневое воздействие по системе обороны врага для уничтожения выявленных огневых точек и подавления системы огня в районе порта в целом, стремительные действия сил, высаживающих первый эшелон десанта, четкое взаимодействие между отдельными группами сил в ходе боя, инициативные действия каждой группы сил при выполнении поставленной задачи. Управлять силами в бою за высадку было поручено командиру Новороссийской военно-морской базы. Для управления силами в бою был подготовлен береговой КП на м. Дооб, откуда представлялось возможным наблюдать за обстановкой в районе порта и Цемесской бухты. Управление отрядами и группами кораблей было возложено на командиров этих отрядов и групп с флагманских кораблей, непосредственно участвующих в бою. Такая система управления обеспечивала жесткую централизацию управления в целом и необходимую гибкость в районе боевых действий с учетом складывающейся обстановки. В ходе подготовки впервые в истории войн было решено применить торпеды для уничтожения огневых точек, расположенных на молах. 28 августа подготовка сил к выполнению задачи была закончена. Начало высадки десанта было назначено на 2 ч 15 мин 10 сентября 1943 г.

Боевая организация сил при высадке десанта представлена на рис. 8.1.

Высадочные и штурмовые средства, предназначенные для высадки первого эшелона, составили 140 единиц: 24 катера МО, 32 торпедных катера, 17 катеров-тральщиков, 67 сейнеров, мотоботов и других плавсредств. Им [220] предстояло высадить около 4000 человек с усиленным боекомплектом и запасом продовольствия на несколько суток. Силы высадки были сведены в три отряда.

1-й ДЕСО (64 плавединицы; командир капитан-лейтенант Н. И. Сипягин) предназначался для высадки 255-й Краснознаменной бригады морской пехоты (командир бригады полковник А. С. Потапов) в районе м. Любви и Каботажной пристани.

2-й ДЕСО (17 плавединиц; командир капитан 3 ранга Д. А. Глухов) должен был высадить в составе первого эшелона десанта 393-й отдельный батальон морской пехоты (командир капитан-лейтенант В. А. Ботылев) в районе Лесной и Старопассажирской пристаней.

3-й ДЕСО (27 плавединиц; командир капитан 3 ранга Н. Ф. Масалкин) имел задачу высадить 1339-й стрелковый полк (командир подполковник Г. Д. Барабулян) в районе Импортной пристани. [221]

Для обеспечения высадки десанта была выделена 2-я бригада торпедных катеров ЧФ (командир бригады капитан 2 ранга В. Т. Проценко, начальник штаба капитан 3 ранга Г. Д. Дьяченко), которая имела в строю 28 торпедных катеров типа Г-5 и четыре катера с РПУ. Действия сил этой бригады (сил обеспечения) были определены следующим образом.

1-й отряд (7 торпедных катеров; командир капитан 2 ранга В. Т. Проценко) предназначался для нанесения удара торпедами по огневым точкам, расположенным на западном и восточном молах, и высадки на эти молы первого броска десанта.

2-й отряд (13 торпедных катеров; командир капитан 3 ранга Г. Д. Дьяченко) должен был нанести торпедный удар по огневым точкам у уреза воды на пляже в районе м. Любви, а затем высадить на пляж десантников первого броска.

3-й отряд (6 торпедных катеров; командир капитан-лейтенант А. Ф. Африканов) имел задачу первым ворваться в порт, ударить торпедами по огневым точкам на причале в районе вокзала и высадить там первый бросок десанта.

Отряд разграждения бокового заграждения (2 рейдовых катера; командир старший лейтенант А. А. Куракин) должен был первым скрытно подойти к проходу между восточным и западным молами и непосредственно перед подходом катеров с десантом уничтожить трос бонового заграждения. В случае обнаружения катеров противником до выполнения задачи их действия должна была поддержать артиллерия с противоположного берега Цемесской бухты. От успешного выполнения этим отрядом поставленной задачи в значительной степени зависел весь исход боя.

Корабельный отряд прикрытия (2 торпедных и 4 катера с РПУ; командир старший лейтенант И. П. Шенгур) был выделен для прикрытия десанта на переходе морем от ударов кораблей врага, базирующихся в Керчи и Камыш-Буруне. Он должен был действовать в виде подвижного дозора на участке от м. Дооб до Глубокой балки.

Для огневой поддержки действий десанта были созданы три группы артиллерийской поддержки: первая (366 стволов) — из состава артиллерии 18-й армии; вторая (44 ствола) — из артиллерии Новороссийской военно-морской базы; третья (390 стволов и 225 пусковых установок [222] для стрельбы реактивными снарядами) — из состава 18-й армии.

Каждая артиллерийская батарея имела заранее назначенные цели и рассчитанные для стрельбы данные. Артиллерийские группы огневой поддержки должны были начать артиллерийскую подготовку за 15 мин до начала высадки первого броска десанта. Для нанесения бомбового удара по территории порта и маскировки шума катеров во время их подхода к берегу выделялись самолеты МБР-2 (авиационная группа поддержки).

Предусматривалось и выделение корабельного отряда огневого содействия в составе трех эскадренных миноносцев (этот отряд в бою за высадку десанта не участвовал).

Таким образом, была создана мощная группировка разнородных сил, которая, по расчетам, была способна взломать и преодолеть оборону неприятеля и успешно выполнить поставленную задачу. Скрыть подготовку десанта не представлялось возможным из-за привлечения большого числа плавсредств, да и анализ оперативной обстановки показывал противнику, что следует ожидать наступления советских войск на данном участке фронта. Представлялось возможным скрыть только точное время начала высадки. Позднее в захваченном журнале боевых действий группы армий врага была найдена запись, датированная 30 августа, которая говорила о том, что разведка доносила о готовящейся операции по освобождению города и порта наступлением по обе стороны Новороссийска с одновременной высадкой десанта внутри гавани. Информируя об этом командиров своих частей, командование 17-й немецкой армии ориентировало их на возможность высадки десанта в ближайшие дни. Эти записи показывают, что в бою при высадке морского десанта в Новороссийск советские корабли и силы десанта встретили и преодолели заранее подготовленную к отражению морского десанта противодесантную оборону.

Силы десанта были приведены в полную готовность вечером 9 сентября. С наступлением темноты началась посадка на корабли, были развернуты все командные пункты. Первой вышла из Геленджика на линию дозора группа прикрытия под управлением старшего лейтенанта И. П. Шенгуры. Следом за ней в 21 ч 30 мин начали выходить из бухты отряды сил высадки. Последними отошли от пирсов в 22 ч 30 мин торпедные катера обеспечивающих групп (на буксире торпедных катеров следовали рейдовые [223] катера группы разграждения, так как они имели малую скорость). В это время десантные отряды пересекали Цемесскую бухту, ориентируясь по заранее выставленным на Дообской возвышенности светящимся створам. Все корабли были тщательно затемнены. Несмотря на то что в море находилось более 100 катеров и судов, ничто не выдавало их присутствия. Ввиду усиления ветра и волнения и малой мореходности части судов скорость перехода десанта оказалась меньше расчетной. Командиры отрядов донесли об этом на береговой КП. В связи с этим в 1 ч 37 мин 10 сентября Г. Н. Холостяков передал приказание о том, что время «Ч» высадки десанта перенесено на 45 мин позднее назначенного. Торпедные катера обеспечивающих групп обогнали десантные отряды и, как было предписано первоначальным планом, подошли к району порта. Изменение времени начала высадки заставило их лечь в дрейф в непосредственной близости к побережью, занятому противником.

В 2 ч 44 мин после получения донесения от командиров десантных отрядов о том, что их корабли заняли исходное положение для начала высадки, с БКП был передан сигнал о начале огневой подготовки. По этому сигналу все артиллерийские батареи открыли огонь по назначенным целям, а в район порта вылетели самолеты. Начало открытия огня являлось сигналом для начала действий обеспечивающих групп и группы разграждения. В 2 ч 45 мин В. Т. Проценко приказал командирам групп начать атаку. Торпедные катера полным ходом пошли к назначенным участкам побережья и защитным молам. Их подход к порту маскировали взрывы в порту и шум моторов находящихся над портом самолетов. Взрывы в порту подняли в воздух большие клубы цементной пыли, это сократило видимость до 200-300 м, что еще в большей степени способствовало скрытности подхода катеров и усложнило ведение по ним огня. Но враг по заранее рассчитанным данным простреливал многослойным огнем все подходы к порту.

Подойдя к молам на дистанцию 600-800 м, торпедные катера выпустили торпеды, целясь в места расположения огневых точек. Почти одновременный взрыв нескольких торпед у молов ошеломил фашистов. Взрывами были буквально сметены в воду несколько огневых точек, стоящие на молах на открытых позициях автоматические пушки, десятки солдат. Воспользовавшись замешательством [224] гитлеровцев, катера полным ходом подошли к молам и высадили на них десантников первого броска. В это время катера отряда разграждения подошли к бонам и подорвали их специальными зарядами, закрепленными на обычных рыболовных сетях (сети набрасывались на буи и бочки бокового заграждения). Высаженные на молы десантники огнем автоматов и гранатами быстро очистили молы от неприятеля и заняли оборону у их оснований. Торпедные катера, отойдя от молов, огнем пулеметов оказывали поддержку десантникам.

Получив донесение от А. А. Куракина о том, что путь в порт открыт, В. Т. Проценко приказал 3-му отряду катеров начать прорыв в порт и донес на БКП командиру сил высадки, что путь свободен. Четыре торпедных катера под командованием А. Ф. Африканова прорвались сквозь огневую завесу противника между молами, вошли в порт, с ходу атаковали торпедами места высадки внутри порта и высадили десантников. Получив донесение об успешном выполнении задачи, поставленной перед отрядами обеспечения, Г. Н. Холостяков передал приказание отрадам Д. А. Глухова, Н. И. Сипягина и Н. Ф. Масалкина начать прорыв к берегу и высадку десанта.

В 3 ч катера МО, а за ними мотоботы, сейнеры и барказы начали подходить к берегу. Артиллерия поддержки уже перенесла огонь в глубину обороны противника. Пыль в районе порта начала оседать, видимость улучшилась. Враг осветил порт и подходы к нему прожекторами и открыл прицельный огонь по советским кораблям. Несмотря на это, катера и суда с десантниками пробивались к местам высадки и высаживали десантников на причалы, пирсы или прямо в воду, подойдя как можно ближе к берегу. Высадка первого эшелона десанта была осуществлена успешно. Катера второго десантного отряда, начав высадку в 3 ч 09 мин, закончили ее в 3 ч 30 мин, третьего — в 3 ч 40 мин, первого — в 4 ч 55 мин. Таким образом, высадка первого эшелона заняла около двух часов, что в целом соответствовало замыслу и разработанному плану высадки.

Десантники в яростном бою захватили порт и подходы к нему и заняли оборону на плацдарме. В ходе боя торпедные катера выпустили по оборонительным объектам на берегу 44 торпеды. Ими было уничтожено 22 дота и дзота, прожектор и более 10 открытых огневых точек, расположенных на молах и причалах. Кроме нанесенного фашистам [225] прямого урона и ослабления его обороны взрывы торпед оказали сильнейшее деморализующее воздействие на оборонявшихся солдат неприятеля, что, несомненно, способствовало успешным действиям десантников первого броска.

Высадка десанта в Новороссийский порт — пример объективной всесторонней оценки противника, хорошей целенаправленной подготовки сил к выполнению боевой задачи, четкого управления в бою. Десант был высажен в условиях, когда враг ожидал его и готовился к отражению, т. е. при отсутствии фактора внезапности в оперативном плане. И все же тактическая внезапность высадки была достигнута, что обусловлено высоким уровнем подготовки штабов, боевым мастерством командиров частей и подразделений десанта, безупречной боевой выучкой командиров и экипажей кораблей, морских пехотинцев и воинов стрелковых частей, участвовавших в бою за высадку десанта в Новороссийский порт.

Враг считал, что невозможно в считанные часы вечерних сумерек, когда они скрывали от наблюдения Геленджикскую бухту и прилежащее к ней побережье, привести в готовность к боевым действиям более ста катеров и различных плавсредств, осуществить подход и посадку на корабли около полутора тысяч десантников и в непосредственной близости к линии фронта обеспечить скрытный переход десантных отрядов к Новороссийску. Накануне высадки разведка противника не смогла выявить ничего подозрительного, что говорило бы об окончательной готовности наших сил к предстоящему бою. Гитлеровцам было трудно поверить и в то, что многочисленные отряды катеров и малых судов смогут быстро и скрытно выйти из затемненной бухты, построиться в походный порядок и, ничем не выдав себя, совершить переход от Геленджика в Новороссийск. Поэтому неприятель и не ожидал высадки десанта в эту ночь.

Успех боя в значительной степени был определен тем, что десант высаживался на широком фронте одновременно с использованием для высадки первого броска десанта торпедных катеров. Это определило стремительность высадки, не позволило врагу ввести в действие в первые минуты боя все свои огневые средства. Торпедным катерам, имевшим большие скорости, было легче, чем другим кораблям, быстро преодолеть простреливаемую врагом зону. Их использование в данном десанте было обоснованным [226] и соответствовало сложившимся условиям. Десантники, высаженные с торпедных катеров, к моменту подхода мотоботов и сейнеров с основными силами первого эшелона десанта захватили причалы, уничтожили часть огневых точек противника, что облегчило действия остальных сил высадки.

В бою было достигнуто четкое взаимодействие между отдельными группировками сил. Оно обеспечивалось хорошей связью между командирами отрядов и БКП командира сил высадки, взаимопониманием командиров кораблей и плавсредств, высоким качеством отработки боевых документов штабами соединений и частей. На всех этапах боя поддерживалось непрерывное управление силами с БКП и командирами внутри подчиненных им групп кораблей. Свидетельством этого являются четкое выполнение переноса времени «Ч» начала высадки десанта, своевременная передача донесений командирами отрядов и групп кораблей о выполнении частных боевых задач, приказаний, определявших порядок и последовательность действий сил

Все это позволило в полной мере претворить в жизнь разработанный план действий и реализовать замысел командира сил высадки на бои, взаимодействие артиллерии, авиации, кораблей и подразделении десанта. Исход боя показал, что командование Новороссийской военно-морской базы на основе разведывательных сведений, данных береговых постов наблюдения, анализа обстановки смогло достаточно полно и всесторонне выявить и оценить силы противника, оборонявшие Новороссийский порт, установить их реальные боевые возможности и в соответствии с этим выделить и подготовить необходимые силы и организовать их действия в бою. Положительному исходу боя способствовала специальная боевая подготовка кораблей и частей десанта, которая была проведена в период подготовки сил к выполнению задачи.

Высадка десанта в порт — центр обороны города — ограничила возможности фашистов в использовании своих резервов на участках наступления сухопутных войск Северо-Кавказского фронта и группировки войск с плацдарма Малая земля, оказала деморализующее воздействие на оборонявшихся солдат неприятеля и, таким образом, в значительной степени способствовала разгрому вражеской группировки войск в районе Новороссийска и освобождению города. [227]

По предвоенным взглядам командования Красной Армии и ВМФ, речные флотилии предназначались для ведения боевых действий в тесном оперативном взаимодействии с сухопутными войсками. Решение тактических задач кораблями флотилий предусматривало тактическое взаимодействие с сухопутными подразделениями и частями.

Корабли Дунайской и Пинской военных флотилий одними из первых вместе с воинами сухопутных частей вступили в бой с гитлеровскими захватчиками. При перемещении фронта на восток в условиях тяжелых оборонительных боев 1941 г. каждая водная преграда рассматривалась советским командованием как оборонительный рубеж. И на каждом таком рубеже вместе с частями Красной Армии вели боевые действия корабли флотилий. [228]

Корабли Дунайской военной флотилии до 20 июля 1941 г. действовали на Дунае, не допуская совместно с сухопутными частями форсирования реки противником. Позднее они содействовали сухопутным войскам, оборонявшимся на р. Южный Буг, на Днепровско-Бугском лимане и Днепре, а с октября — в Керченском проливе и на Азовском море.

Корабли Пинской военной флотилии в июле — августе 1941 г. поддерживали сухопутные войска, ведущие кровопролитные оборонительные бои в районе рек Припять, Березина, Днепр, активно участвовали в обороне Киева.

Наиболее характерными видами содействия сухопутным войскам кораблями этих флотилий являлись поддержка войск в обороне предмостных позиций, прикрытие переправ отходящих на восточный берег рек сухопутных частей, нанесение артиллерийских ударов по переправам противника, а также высадка разведывательных групп в тыл врага. Волжская военная флотилия предназначалась для обеспечения функционирования важнейшей водной магистрали — Волги, по которой с Каспийского моря перевозились нефтепродукты в центральную часть страны. По грузообороту Волга заменяла более десяти железнодорожных линий. Оценивая значение этой реки как важнейшей стратегической коммуникации, гитлеровское командование с лета 1942 г. принимало все возможные меры для пресечения судоходства по ней.

В июле 1942 года постановкой мин авиация неприятеля создала, минную опасность на судовом ходе реки протяженностью до 900 км. Всего в 1942 г. гитлеровская авиация сбросила в Волгу около 350 мин. В мае — июне 1943 г. противник сбросил еще свыше 400 мин. Только благодаря героическим совместным действиям кораблей и частей Волжской военной флотилии, авиации и артиллерийских частей противовоздушной обороны прекратить перевозки по Волге фашистам не удалось.

За летнюю кампанию 1943 г. по нижней Волге прошло более 8 тыс. судов и только 20 из них подорвались на минах. Перевозки в эту навигацию нефтепродуктов составили более 5 млн. т. Кроме траления мин корабли флотилии конвоировали суда с грузами, участвовали в обороне мостов через Волгу. В период боев за Сталинград корабли флотилии сыграли важнейшую роль, обеспечивая перевозки войск и грузов через реку под непрерывными ударами врага. Канонерские лодки флотилии в наиболее [229] тяжелый начальный период обороны города своим огнем на нескольких участках стабилизировали оборону сухопутных частей, не допустили на них выхода неприятеля к реке.

Корабли Днепровской военной флотилии в период стратегического наступления Красной Армии, передислоцируясь с войсками фронтов, начали свой боевой путь летом 1943 г. на Днепре, а позднее участвовали в боевых действиях на реках Припять, Березина, Западный Буг, Одер, Шпрее и закончили войну в логове фашизма — Берлине. Основными задачами кораблей флотилии являлись обеспечение переправ войск через водные преграды, высадка десантов в глубине обороны противника, артиллерийская поддержка сухопутных частей, наступавших вдоль побережья рек, перевозка войск и грузов при перегруппировке сил фронтов, защита переправ войск от плавающих мин, пускаемых врагом по течению реки.

Корабли Краснознаменной Амурской военной флотилии в августе — сентябре 1945 г. активно содействовали наступающим войскам в разгроме войск японских милитаристов на Дальнем Востоке. Мониторы флотилии, сопровождаемые отрядами бронекатеров, с десантами на борту прошли вверх по р. Сунгари более 700 км. Двигаясь впереди войск фронта, они высадили несколько десантов в тылу неприятеля, чем способствовали наступлению сухопутных войск, и закончили боевой путь в г. Харбине.

Сухопутная артиллерия из-за линии фронта не доставала своим огнем района переправы, а с воздуха в светлое время переправа надежно прикрывалась зенитной артиллерией и авиацией противника. Поэтому выполнение [230] этой задачи было возложено на Березинский отряд кораблей Пинской военной флотилии. Командир отряда капитан 3 ранга Е. З. Баст выделил для нанесения удара по переправе и сосредоточившимся перед ней войскам монитор «Смоленск» (командир старший лейтенант Н. Ф. Пецух), а для охраны его три бронекатера: «БКА-202» (командир младший лейтенант Я. С. Буранов), «БКА-204» (командир техник-интендант 2 ранга А. С. Строганов) и «БКА-205» (командир младший лейтенант С. Ф. Сутужко, он же командир отряда бронекатеров). Для обеспечения действий кораблей командование 21-й армии выделило береговой отряд сопровождения из состава местного партизанского отряда. Командовать группой кораблей было поручено командиру монитора старшему лейтенанту Н. Ф. Пецуху. Для выполнения задачи кораблям предстояло форсировать передний край обороны неприятеля и подняться вверх по реке на 10-12 км внутри расположения вражеских войск, поэтому на успех можно было рассчитывать только при условии скрытного занятия огневой позиции. Предпосылкой к успеху служило то, что фашисты, являясь наступающей стороной, упоенные своими успехами, считали с. Парпчи, расположенное в 18-20 км от линии фронта, своим тылом и недостаточно внимательно следили за рекой.

Н. Ф. Пецух решил занять огневую позицию в 3-4 км ниже переправы. С этой позиции обеспечивалась стрельба прямой наводкой по переправе и скоплению гитлеровских войск перед ней. Прикрывать корабли на переходе и во время стрельбы должны были группы сопровождения, высаженные на оба берега реки, а для корректировки огня на правом берегу должен расположиться корректировочный пост. Для перехода в район выполнения задачи и обратно Н. Ф. Пецух установил следующий походный порядок кораблей: впереди два бронекатера, за ними на расстоянии 400 м — монитор и замыкающий — третий бронекатер. Береговые группы сопровождения после высадки на берег продвигаются вдоль реки на расстоянии 400-500 м от уреза воды. В районе огневой позиции они занимают рубеж обороны на расстоянии 400-600 м от берега вне сектора стрельбы монитора. Бронекатера занимают положение на огневой позиции в таком же порядке, что и при движении на огневую позицию.

Вечером 26 июля с наступлением темноты корабли приняли на борт личный состав отряда сопровождения и [231] в установленном порядке вышли из района с. Здудичи, расположенного в 4-5 км от линии фронта. Корабли были полностью затемнены, шли малым ходом, используя подводный выхлоп. При подходе к линии переднего края обороны оружие кораблей и находящихся на верхней палубе пулеметчиков из отряда сопровождения было приведено в готовность к немедленной стрельбе. Противник прохода кораблей через линию фронта не обнаружил. Пройдя 3 км выше переднего края, корабли на оба берега высадили группы сопровождения, а на правый берег — и корректировочный пост с радиостанцией и полевым телефоном. Скрытно заняв указанное от берега расстояние, группы сопровождения начали движение параллельно идущим по реке кораблям. В 22 ч монитор и катера заняли назначенную огневую позицию. К этому времени группы сопровождения заняли оборону в районе огневой позиции кораблей. Корректировочный пост расположился в точке, из которой хорошо просматривались переправа и сосредоточенные перед ней войска врага. С кораблями была установлена телефонная и радиосвязь.

В 22 ч 05 мин монитор (он имел на вооружении две 122-мм гаубицы) сделал первые пристрелочные залпы по мосту зажигательными и фугасными снарядами, после получения поправки от корректировочного поста перешел к стрельбе на поражение. Снарядами было разрушено несколько пролетов моста, переправа по нему прекратилась. После этого огонь был перенесен по стоявшей перед мостом колонне бронеавтомобилей, танков, автомашин с грузами. От взрывов снарядов вспыхнуло несколько машин, начали рваться боеприпасы. Огневой налет кораблей оказался для гитлеровцев совершенно неожиданным. У моста началась паника. Взрывы и пожары у моста освещали цели. Точность стрельбы «Смоленска» увеличилась. По целеуказаниям корректировочного поста корабль несколько раз менял цели.

Только через 15 мин враг открыл разрозненный ответный огонь из минометов, а затем из пушек, однако эффективность стрельбы неприятеля была низкой: снаряды и мины рвались с большим недолетом.

Корабли вели огонь уже около часа, когда по ним открыла огонь трехорудийная крупнокалиберная батарея противника из предместья с. Паричи. Ее стрельба была точной: уже первые снаряды легли непосредственно в боевом порядке кораблей. Корректировочный пост по вспышкам [232] установил место батареи и передал данные на монитор. Тремя двухорудийными залпами эта батарея была подавлена и прекратила огонь. Затем монитор сделал пятиминутный огневой налет на Паричи, после чего, прекратив стрельбу, советские корабли легли на курс отхода.

Противник, установив, что стрельбу ведут корабли, стал стягивать к хут. Веретень, расположенному на 3-4 км ниже позиции стрельбы, артиллерию и танки. Обратно корабли шли полным ходом, группы сопровождения отстали. Поэтому своевременно обнаружить вражескую засаду не удалось, корабли неожиданно подверглись интенсивному обстрелу с берега. Фашисты сосредоточили огонь по монитору. На нем были выведены из строя башня главного калибра, одна машина, рулевое управление. Появились убитые и раненые. В строю осталось менее трети личного состава. Был ранен командир корабля. Бронекатера немедленно открыли огонь по артиллерийским орудиям и танкам противника, а идущий головным «БКА-205» прикрыл «Смоленск» дымовой завесой.

Интенсивный огонь с бронекатеров заставил врага часть огня перенести на них, что облегчило положение монитора и позволило оставшимся в строю членам экипажа восстановить рулевое управление и продолжать прорыв. Через 10 мин «Смоленск» вышел из зоны обстрела и вскоре пересек линию фронта. «БКА-205» в бою получил серьезные повреждения, лишился хода и по приказанию его командира был взорван. Экипаж катера вышел через линию фронта вместе с группой сопровождения.

«БКА-202» и «БКА-201» сразу не смогли пробиться через вражескую засаду и поднялись вверх по реке, где подошли к берегу в районе заболоченного, заросшего кустами участка реки и замаскировались. Противнику не удалось обнаружить их сразу после окончания боя, а перед рассветом оба катера, не включая двигателей, незамеченными сплавились по течению мимо засады неприятеля и его переднего края и вышли к Здудичам.

В данном бою огнем монитора и бронекатеров была разрушена переправа, уничтожено до 100 танков, бронетранспортеров и автомобилей с грузами и живой силой. Корабли нанесли врагу значительный урон, что замедлило темп наступления противника на этом участке фронта и заставило его почти на сутки прекратить переправу войск. [233]

Задача, поставленная перед группой кораблей, была выполнена. Это было достигнуто в результате верной оценки обстановки и учета морально-психологических факторов. Отсутствие какого-либо противодействия кораблям при пересечении ими линии фронта и переходе в район огневой позиции показало, что враг не считал здесь возможным действия наших кораблей. Скрытность занятия огневой позиции кораблями определила их дальнейший успех в нанесении удара по переправе. Он оказался совершенно неожиданным для противника. Хорошая подготовка и организация стрельбы по переправе определили ее высокую эффективность и выполнение поставленной задачи в короткий срок.

Бой с вражескими танками и артиллерией при возвращении и прорыве через линию фронта после выполнения задачи подтвердил целесообразность выделения для монитора сил охранения и обоснованность походного порядка кораблей. Только благодаря активным действиям бронекатеров, отвлечению ими огня противника на себя и постановке дымовых завес «Смоленск» сумел пробиться вниз по реке.

С наступлением темноты 30 июля корабли подошли к [234] району переправы и заняли огневые позиции в рассредоточенном боевом порядке (монитор — в центре, канонерские лодки — на флангах) под высоким, правым берегом Днепра в районе с. Триполье. Корабли замаскировали под фон берега. С каждого корабля был выделен корректировочный пост. Корректировщики разместились на переднем крае боевых порядков 27-го стрелкового полка 7-й механизированной дивизии в 3 км от кораблей, установив радиосвязь со всеми тремя кораблями и телефонную связь между собой и с командными пунктами командира полка и командиров батальонов. Командиры кораблей также имели связь с командиром 7-й механизированной дивизии и начальником ее артиллерии. Позиции кораблей обеспечивали перекрытие секторов стрельбы. Огонь можно было вести с корректировкой в радиусе до 25 км от Триполья.

Утром 31 июля передовые гитлеровские части начали наступление вдоль дороги в направлении моста, через который отходили на левый берег советские войска. Пехота противника развернулась в цепь и за танками и бронемашинами пошла в атаку на позиции 27-го стрелкового полка. Подразделения этого полка, занявшие оборону за несколько часов до начала боя, не успели отрыть траншеи и окопы полного профиля. К тому же они почти не имели артиллерии. Когда вражеские танки подошли к переднему краю нашей обороны, по атакующим открыл огонь монитор. Заградительным огнем он отсек от танков и прижал к земле пехоту неприятеля, а затем перенес огонь непосредственно по танкам. Несколько из них были подожжены, остальные начали поворачивать обратно. После этого «Флягин» открыл стрельбу шрапнелью по пехоте и заставил ее отойти вслед за танками. Атака противника была отбита. По данным корректировочного поста монитор перенес огонь на соседний участок обороны, где фашисты продолжали атаку. В результате эффективной стрельбы комендоров корабля и оборонявшихся пехотинцев и эта атака была отбита. По целеуказанию корректировочных постов и заявкам командиров батальонов «Флягин» вел непрерывный огонь в течение 2 ч. Одновременно с ним канонерские лодки, имевшие более дальнобойные орудия, вели огонь по боевым порядкам вражеской артиллерии, поддерживавшей наступавшие танки и пехоту, и по подходившим.с запада к району боя резервам противника. Попытки неприятеля пробиться к [235] переправе в Триполье в течение всего дня успеха не имели. Более того, отбив атаки гитлеровцев, подразделения 27-го стрелкового полка, поддерживаемые огнем кораблей, вечером 31 июля перешли в контратаку и отбросили врага.

В течение двух последующих суток противник не пытался пробиться к реке на этом участке фронта. Поэтому 1 и утром 2 августа корабли вели огонь по целям в глубине боевых порядков врага по данным начальника артиллерии 7-й механизированной дивизии.

К вечеру 2 августа по позициям 27-го стрелкового полка и кораблям фашисты нанесли удар авиацией, а затем после артиллерийской подготовки вновь начали наступление на Триполье. Так как корабли были хорошо замаскированы и не просматривались с воздуха, сброшенные самолетами бомбы упали вдали от кораблей и вреда им не причинили, а от снарядов вражеской артиллерии их прикрывал крутой берег. С началом атаки противника корабли вновь открыли огонь по целеуказанию корректировочных постов. Несмотря на точный огонь комендоров кораблей и мужество оборонявшихся пехотинцев, в сумерках отдельным подразделениям неприятеля, использовавшим численное превосходство, удалось прорваться на окраину Триполья. Поэтому ночью монитор несколько раз открывал заградительный огонь, не давая врагу усилить прорвавшиеся в глубину нашей обороны подразделения.

3 августа корабли вели огонь по данным корректировочных постов по скоплениям танков, бронемашин, живой силы противника, не давая им сосредоточиться и занять удобную исходную позицию для атаки. В этот день неприятель так и не начал атаки в этом районе. В дальнейшем (4-7 августа) корабли совместно с артиллерией 7-й механизированной дивизии по указанию командира дивизии вели методический огонь по позициям вражеских войск. Артиллерия кораблей уничтожала объекты, находившиеся вне дальности стрельбы сухопутной артиллерии дивизии, позиции которой к этому времени располагались уже на левом берегу Днепра. 7 августа войска 64-го стрелкового корпуса закончили отход с правого берега и прочно закрепились на левом берегу.

Монитор и канонерские лодки в ночь с 7 на 8 августа, выполнив поставленную задачу, перешли в Киев, где заняли огневые позиции в системе обороны города. [236]

Переправа в Триполье выполнила свою задачу в значительной степени благодаря активным действиям группы речных кораблей. Созданная до начала боя система корректировочных постов и надежная связь кораблей с ними и с командными пунктами подразделений оборонявшегося вдоль реки стрелкового полка способствовали общему успеху решаемой задачи. Это обеспечило в ходе боевых действий гибкость и живучесть управления огнем кораблей и его высокую эффективность при стрельбе с закрытых огневых позиций по невидимым целям. Расположение кораблей под крутым берегом реки затруднило их обнаружение разведкой противника, ведение по ним огня артиллерии и атаки вражеских самолетов.

К исходу 27 сентября войска 113-й и 23-й стрелковых дивизий 68-го стрелкового корпуса 57-й армии заняли исходное положение на восточном берегу р. Тимок от ее устья до г. Раброво. Западнее укрепленного района врага в излучине Дуная изготовились к наступлению войска 75-го стрелкового корпуса 46-й армии 2-го Украинского фронта, занимавшие рубеж по линии Михайловац, Мосна, Милановац. Они должны были наступать навстречу войскам 57-й армии.

Для содействия сухопутным войскам на этом участке командующий Дунайской военной флотилией контр-адмирал [237] С. Г. Горшков выделил Керченскую бригаду бронекатеров (командир Герой Советского Союза капитан 2 ранга П. И. Державин) и Береговой отряд сопровождения (командир майор Я. Д. Пасмуров), который к этому времени являлся самостоятельной войсковой частью, входившей в состав Дунайской военной флотилии. Отряд имел две артиллерийские батареи: четырехорудийную 122-мм и шестиорудийную 76-мм.

26 сентября бронекатера бригады сосредоточились в районе устья р. Тимок, а Береговой отряд сопровождения — на левом берегу Дуная в районе пос. Груя, откуда его артиллерия могла вести огонь по позициям врага в г. Радуевац и пос. Прахово.

Командующий 57-й армией генерал-лейтенант Н. А. Гаген решил окружить укрепленный район гитлеровцев, используя наступление 113-й и 23-й стрелковых дивизий с юго-востока и 75-го стрелкового корпуса, приданного 57-й армии на период боевых действий, с северо-запада, а затем расчленить группировку врага на отдельные опорные пункты и уничтожить их. Бригаде бронекатеров он поставил задачу: находиться в готовности высадить десанты в Радуевац и Прахово для содействия наступлению войск армии, захватить опорные пункты, расположенные на берегу реки, а также оказывать артиллерийскую поддержку наступающим войскам на приречном фланге со стороны р. Тимок.

28 сентября с 10 до 18 ч девять бронекатеров и 122-мм батарея Берегового отряда сопровождения поддерживали артиллерийским огнем части 113-й стрелковой дивизии. Катера маневрировали на участке от устья р. Тимок до пос. Груя и вели огонь по данным собственных средств наблюдения и по заявкам корректировочных постов дивизии, сосредоточив его по огневым точкам противника, невидимым или недосягаемым со стороны наступавших сухопутных войск. Наступление шло медленно, враг упорно оборонял опорные пункты. Наступавшие войска несли большие потери. Вечером 28 сентября бригаде бронекатеров была поставлена задача: высадить десант в Радуевац и поддерживать десантников огнем артиллерии катеров. В задачу десанта входило: захватить плацдарм в районе опорного пункта Радуевац и наступать одной группой на юго-восток навстречу войскам 113-й стрелковой дивизии, а другой — в глубину обороны неприятеля в направлении Прахово. [238]

Для высадки десанта командир бригады бронекатеров выделил группу кораблей в составе «БКА-336» (командир гвардии старший лейтенант Н. М. Макаров), «БКА-337» (командир гвардии старший лейтенант М. И. Ковалевский) и «БКА-338» (командир гвардии старший лейтенант Л. Я. Муравский) под управлением командира отряда бронекатеров гвардии старшего лейтенанта А. А. Карпенюка и отряд огневой поддержки в составе трех бронекатеров: «БКА-32» (командир гвардии старший лейтенант М. Н. Белов), «БКА-215» (командир лейтенант В. П. Додонов) и «БКА-324» (командир старший лейтенант Л. М. Луговой) под управлением командира отряда старшего лейтенанта В. А. Бирюка. Командиром сил высадки, которому подчинили оба отряда, назначили командира 1-го гвардейского дивизиона бронекатеров гвардии капитан-лейтенанта С. И. Борботько. Предстояло высадить стрелковую роту из состава 113-й стрелковой дивизии. Общее руководство высадкой десанта осуществлял командир бригады бронекатеров. Девяти бронекатерам бригады, не участвующим в высадке десанта, было приказано находиться в готовности к огневой поддержке десанта после захвата им плацдарма.

В соответствии с решением командира бригады в 2 ч 40 мин 29 сентября первым вышел отряд бронекатеров огневой поддержки. В 3 ч 00 мин он занял огневую позицию в районе 845 км р. Дуная. В 3 ч 10 мин вышел десантный отряд, который шел в кильватерном строю малым ходом, используя подводный выхлоп и прижимаясь к левому берегу реки, занятому нашими войсками. Когда десантный отряд пересек линию фронта, корабли перестроились в строй фронта и, увеличив ход до полного, начали пересекать реку в направлении участка высадки. В 3 ч 30 мин по участку высадки открыли огонь артиллерийские батареи Берегового отряда сопровождения, а в 3 ч 45 мин — и отряд катеров огневой поддержки. Батареи и катера вели огонь до 4 ч. Под его прикрытием катера десантного отряда достигли берега (рис. 9.1) и высадили десантников, которые захватили плацдарм, а затем начали наступление: одна группа под прикрытием бронекатеров отряда огневой поддержки — навстречу частям 113-й стрелковой дивизии, а вторая, поддерживаемая катерами десантного отряда, — непосредственно на Радуевац. Первая группа ударом в тыл оборонявшемуся противнику вызвала в его рядах панику. Сопротивление врага [239] на участке наступления 113-й дивизии ослабло, и к 7 ч десантники соединились с передовыми подразделениями дивизии. К 6 ч 30 мин вторая группа захватила город и заняла оборону. В течение 29 сентября все 15 бронекатеров бригады поддерживали сухопутные части артиллерийским огнем.

К исходу дня войска 75-го и 68-го стрелковых корпусов почти завершили окружение укрепленного района гитлеровцев. Чтобы оттянуть силы противника от участков прорыва советских сухопутных частей, командующий 57-й армией приказал высадить десант в Прахово. Так как враг напротив Прахово затопил несколько судов и барж, которые затруднили подход к берегу, высадить десант в Прахово в темное время не представлялось возможным. Было принято решение высадку осуществить днем 30 сентября с мощной артиллерийской поддержкой после разведки подходов к району высадки.

В ночь на 30 сентября командир разведывательного отряда штаба флотилии старший лейтенант В. П. Калганов [240] с группой моряков под сильным артиллерийским и минометным огнем неприятеля на шлюпках и малых катерах разведали фарватер и нашли достаточно безопасный проход, по которому могли пройти катера с десантом. Одновременно один из катеров высадил на берег разведывательную группу, которая захватила двух пленных и добыла сведения об обороне Прахово со стороны реки. Утром (с наступлением рассвета) были уточнены береговые навигационные ориентиры для обеспечения безопасного прохода катеров с десантом. К 16 ч подготовка к высадке десанта была закончена.

В 17 ч 15 мин «БКА-32» и «БКА-336» приняли в районе Груя 60 десантников из состава Берегового отряда сопровождения и под охраной «БКА-33» (командир Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант К. А. Воробьев) и «БКА-215» вышли к Прахово. Впереди следовал катер разведотряда. В момент подхода десантного отряда к району высадки открыли огонь батареи Берегового отряда сопровождения и 113-й стрелковой дивизии. Они нанесли огневой удар по участку высадки, а затем перенесли огонь на фланги и в глубину обороны гитлеровцев, создав огневую завесу вокруг участка высадки. «БКА-33» и «БКА-215» стреляли прямой наводкой по огневым точкам, которые не были подавлены пли уничтожены огнем батарей. Катера с десантом подошли в 17 ч 55 мин к берегу и в 18 ч 01 мин закончили высадку. Советские воины начали стремительно продвигаться в сторону города, а катера отошли к левому берегу реки и продолжали поддерживать их огнем пушек и пулеметов. В 19 ч 40 мин начались уличные бои, а в 20 ч 30 мин десантники очистили Прахово от противника и заняли оборону.

В ходе боя было захвачено 18 орудий и минометов, 11 пулеметов, 9 нефтеналивных барж с бензином, дизельным топливом и машинным маслом, 45 железнодорожных вагонов с грузами, 7 складов и другие трофеи.

Появление десантников в центре обороны врага заставило его снять часть сил с участков фронта, на которых наступали наши сухопутные войска, что заметно ослабило оборону на пути наступления 113-й стрелковой дивизии. В результате в 20 ч 30 мин войска 68-го и 75-го корпусов соединились в районе г. Штубик, завершив окружение оборонявшейся группировки противника, а передовые отряды, наступавшие в сторону Прахово, соединились [241] с десантниками, расчленив укрепленный район на отдельные узлы сопротивления, которые к исходу 30 сентября капитулировали.

В результате боевых действий бригады бронекатеров в ходе трехдневных боев были обеспечены систематическая огневая поддержка сухопутных войск со стороны реки, уничтожение огневых точек и оборонительных объектов, недосягаемых со стороны фронта, а также осуществлена высадка двух десантов с кораблей в центре обороны неприятеля, которые своими действиями создали благоприятные условия для наступления сухопутных частей со стороны линии фронта.

Боевые действия при взятии Радуевац и Прахово показали важную роль бронекатеров в уничтожении укреплений и огневых средств противника в районе действий десантов и в полосе наступления войск фронта, недоступных для артиллерии, ведущей огонь со стороны наступавших частей. Это в значительной мере определялось тем, что бронекатера имели возможность вести огонь по дотам и дзотам с тыла, т. е. с той стороны, откуда их фортификационная защита была значительно слабее, а также поражать объекты, расположенные за строениями и на обратных скатах высот. Действуя в глубине обороны неприятеля, бронекатера обнаруживали такие укрепления и огневые точки, которые противник еще не ввел в действие, уничтожали их еще до подхода к ним наступавших сухопутных подразделений, а также вели огонь по подходящим резервам врага. Кроме нанесения прямых потерь противнику действия бронекатеров оказывали деморализующее воздействие на вражеских солдат, что также способствовало успеху десантов и сухопутных частей.

Штабы и командиры бригады и дивизионов бронекатеров в предельно сжатые сроки обеспечили после получения боевых задач разработку необходимых боевых документов на высадку десантов и огневую поддержку. Это свидетельствует о хорошей организации штабной работы в соединениях бронекатеров, высокой тактической подготовке командиров и офицеров штабов, высокой оперативности в их работе.

В ходе боевых действий было достигнуто четкое и эффективное взаимодействие бронекатеров с артиллерией Берегового отряда сопровождения, что в немалой степени способствовало успешному решению задач бронекатерами в период высадки десантов. [242]

16 марта 1945 г. войска 3-го Украинского фронта начали наступление на венском направлении. 17 марта в целях разгрома группировки противника в районе Эстергом, Уйварош (Товарош) начал наступление 2-й Украинский фронт (командующий Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский). Под ударами двух фронтов враг начал отход. Чтобы отрезать пути отхода гитлеровцам, командование 2-го Украинского фронта поставило задачу Дунайской военной флотилии (командующий контр-адмирал Г. Н. Холостяков): высадить в глубине обороны противника десант, перерезать пути отхода войск неприятеля у г. Эстергом и содействовать наступлению сухопутных войск вдоль реки на эстергомском направлении. Для этого выделялись батальон из состава 83-й отдельной бригады морской пехоты и 1-я Керченская Краснознаменная бригада речных кораблей (командир бригады Герой Советского Союза капитан 2 ранга П. И. Державин). Для высадки десанта корабли должны были форсировать речную оборонительную позицию в районе разрушенного Эсгергомского железнодорожного моста и прорваться на 14 км в глубину обороны врага.

Для выполнения задачи были сформированы отряды (рис. 9.2):

— десантный [243] (десять бронекатеров; командир отряда гвардии капитан-лейтенант К. И. Бутвин);

— кораблей огневой поддержки (два бронекатера и один бронекатер с РПУ; командир отряда гвардии старший лейтенант А. А. Карпенок);

— кораблей обеспечения (бронекатер и два катера-тральщика; командир отряда гвардии старший лейтенант В. А. Бирюк); эти корабли предназначались для оказания помощи катерам других отрядов при получении ими повреждений и при необходимости снятия с них личного состава десанта и экипажей;

— прикрытия (три бронекатера с РПУ; командир отряда гвардии капитан-лейтенант Н. Г. Никитин); отряд прикрытия должен был обеспечить прикрытие десантного отряда и отряда огневой поддержки от возможных ударов кораблей противника в районе высадки.

В состав десанта вошел 144-й батальон морской пехоты численностью 536 человек с 10 орудиями и минометами, 21 противотанковым ружьем, личным стрелковым оружием и комплектом боеприпасов, рассчитанным на ведение боя в течение нескольких суток. Учитывая сложность выполнения задачи, командующий 2-м Украинским фронтом выделил для содействия флотилии истребительный авиационный полк, который должен был выполнять задачи по заявкам командования флотилии и десанта.

Руководство высадкой десанта было возложено на командира бригады речных кораблей. При подготовке к высадке десанта штаб бригады (начальник штаба капитан 3 ранга С. В. Милюков) разработал и передал в подчиненные подразделения боевой приказ, плановую таблицу взаимодействия, таблицы условных сигналов для вызова и корректировки артиллерийского огня, порядок передачи целеуказания самолетам, указания по посадке и высадке десантников и переходу из района посадки в район высадки.

С 17 по 19 марта разведка фронта и Дунайской военной флотилии активизировала свою деятельность. Были выявлены система обороны врага в районе Эстергомского железнодорожного моста, расположение его огневых точек. Для анализа и обработки разведывательных данных в интересах навигационной безопасности перехода катеров с десантом из состава разведывательного отряда и гидрографической службы флотилии была создана специальная группа обеспечения. [244]

Силы поддержки десанта во время перехода, высадки и выполнения задачи в районе боевых действий включали артиллерию 10-го гвардейского корпуса, бомбардировочный авиационный полк, артиллерию 83-й отдельной бригады морской пехоты и Берегового отряда сопровождения.

К 20 ч 19 марта корабли и части, выделенные для боевых действий, сосредоточились в местечке Вышеград. В это же время под покровом темноты скрытно на небольших лодках к Эстергомскому мосту были доставлены несколько разведчиков из состава разведывательного отряда флотилии, которые специальными световыми сигналами должны были указать катерам с десантом проход между упавшими в воду фермами разрушенного моста. В 21 ч началась посадка десанта, а отряд кораблей огневой поддержки вышел вверх по реке в дозор в район 1699 км р. Дунай. Ночные бомбардировщики 5-й воздушной армии в период с 21 ч до 21 ч 30 мин нанесли бомбовые удары по оборонительным объектам и огневым точкам в районе городов Эстергом, Тат и Штурово (Паркан), расположенных на берегу реки на пути следования десанта.

В 21 ч 45 мин сразу после окончания посадки 10 бронекатеров с десантом в кильватерном строю отошли от берега и начали переход вверх по реке. Вслед за ними вышли корабли отряда прикрытия и отряд обеспечения. На переходе корабли соблюдали полное радиомолчание. О их следовании доносили командованию ДВФ специально выставленные на берегу и на реке наблюдательные посты из состава разведывательного отряда флотилии. Около 23 ч корабли подошли к Эстергомскому мосту, недалеко от которого располагались артиллерийские и минометные батареи противника. Вперед выдвинулись катера отряда огневой поддержки. Для отвлечения внимания гитлеровцев от реки по мосту и позициям неприятеля в его районе нанесли бомбовые удары самолеты. Одновременно авиация бомбила огневые точки в районе Эстергома и Штурово для ослабления системы огня противника к моменту подхода к ним катеров с десантом.

В 23 ч 48 мин первые катера подошли к мосту на расстояние 100 м, дали самый полный ход и, ориентируясь по световым сигналам разведчиков, вошли в проход между разрушенными фермами моста. Следом за катерами отряда огневой поддержки под мостом начали проходить [245] катера десантного отряда, а за ними остальные катера. В это время враг обнаружил их и открыл интенсивный огонь. Корабли отряда огневой поддержки и прикрытия открыли по огневым точкам противника ответную стрельбу и замедлили движение. Катера с десантниками, не открывая огня, продолжали прорыв вверх по реке. По сигналу командира десанта по артиллерийским батареям неприятеля, расположенным в пределах досягаемости, открыла огонь артиллерия Берегового отряда сопровождения, 83-й отдельной бригады морской пехоты и 10-го гвардейского стрелкового корпуса. В течение получаса, несмотря на сильный огонь гитлеровцев, все корабли прошли под мостом и продолжали прорыв. Во время прорыва под мостом один бронекатер получил тяжелые повреждения. Его экипаж и десантников сняли катера отряда обеспечения, а катер отбуксировали в расположение советских войск.

После прохода катерами моста артиллерия перенесла огонь на заранее выявленные огневые средства противника на берегах реки и продолжала вести его с упреждением, учитывая перемещение кораблей десанта. В районе движения кораблей в воздухе находились советские самолеты, которые наносили бомбовые и штурмовые удары, ориентируясь по вспышкам вражеских орудий и пулеметов. Действия поддерживающих сил облегчили прорыв и снизили эффективность противодействия неприятеля.

В 1 ч 20 мин катера с десантом достигли района высадки и начали подход к берегу. Катера отряда огневой поддержки первыми прошли вдоль участка высадки и своим огнем подавляли огневые точки противника, а затем поднялись на 3-4 км выше по течению, где заняли огневую позицию и продолжали заградительный огонь, чтобы не допустить к району высадки вражеские резервы. Корабли отряда прикрытия заняли позицию ниже по течению, откуда также вели огонь на подавление обнаруживаемых огневых точек и резервов, двигающихся по близлежащей дороге. Под прикрытием огня кораблей десантники высаживались на берег, быстро пересекали прибрежный участок и занимали оборону у шоссе. Через 40 мин высадка полностью была закончена. Десантники заняли оборону, перекрыв путь отхода противника вдоль правого берега Дуная из Эстергома на запад. После получения доклада от командира десанта о том, что десант высадился полностью и занял оборону, командир бригады [346] речных кораблей приказал катерам возвращаться в Вышеград. В 3 ч 07 мин катера отрядов легли на обратный курс, а при подходе к Эстергомскому мосту открыли интенсивный ответный огонь по батареям противника. Несмотря на полученные некоторыми катерами повреждения, все они вернулись в Вышеград.

Поскольку для высадки десанта кораблям десантного отряда требовалось прорваться через заранее оборудованную противником оборонительную позицию в районе Эстергомского моста, командование 1-й Керченской Краснознаменной бригады речных кораблей сделало правильный вывод о том, что скрытный прорыв в районе моста практически исключался. В этих условиях успешность высадки десанта находилась в полной зависимости от организации и всестороннего боевого и специального обеспечения десантного отряда. В связи с этим заслуживают внимания организация обеспечения и осуществление взаимодействия сил, участвовавших в боевых действиях в интересах десантного отряда, решавшего главную задачу. Разведка флотилии собрала достаточно полные сведения об обороне противника. Это позволило подготовить к действиям силы, необходимые для подавления огневых средств врага по маршруту перехода десантных кораблей. Выполненные мероприятия в определяющей степени обеспечили прорыв бронекатеров с десантом вверх по реке и создали необходимые предпосылки для выполнения задачи десантом.

Успешное выполнение кораблями поставленной задачи в большой степени определилось и хорошим взаимодействием с артиллерией и авиацией, выделенными командующим фронтом, в интересах которого высаживался десант. В этом заслуга не только штабов флотилии и 1-й Керченской Краснознаменной бригады речных кораблей, но и штабов артиллерийских частей и авиации фронта, которые участвовали в обеспечении высадки десанта.

В сентябре — октябре 1944 г. войска 2-го и 3-го Украинских фронтов сосредоточивали и перегруппировывали силы для продолжения наступления в целях разгрома фашистских войск на территории Венгрии и Югославии [247]

Для этого требовалось перевезти значительные контингенты войск, большое количество артиллерии, танков и другой тяжелой боевой техники, а также тыловые части фронтов с запасами материальных средств из районов, прилежащих к нижней части Дуная, вверх по реке.

При повсеместном разрушении отступающим противником мостов, шоссейных и железных дорог, в условиях гористой местности и осенней распутицы сухопутные пути сообщения не обеспечивали необходимой пропускной способности. В то же время инженерные части фронтов своими силами не могли в полной мере обеспечить переправы войск с левого берега Дуная на правый.

В связи с этим задача по перевозке войск и переправе их через реку была поставлена Дунайской военной флотилии (командующий флотилией контр-адмирал С. Г. Горшков).

Основные трудности выполнения поставленной задачи заключались в следующем. В составе флотилии почти не было транспортных средств, пригодных для перевозки боевой техники, поэтому к перевозкам были привлечены кроме боевых кораблей все пригодные для транспортировки грузов самоходные и несамоходные плавучие средства.

На фарватерах, а также в районе речных портов и пристаней враг выставил большое количество донных неконтактных мин. В воздухе в районах предстоящих перевозок и переправ активно действовала авиация неприятеля. Это вызывало необходимость обеспечить транспортные суда обороной не только на маршрутах перехода, но и в пунктах погрузки и разгрузки. Кроме того, на Дунае почти полностью отсутствовало навигационное ограждение, а в составе флотилии было мало моряков, знакомых с условиями плавания в средней и верхней частях Дуная. Большую опасность для судоходства представляли и специально затопленные противником при отступлении корабли и суда.

Для выполнения поставленной задачи Дунай был разбит на отдельные участки, безопасность плавания по которым обеспечивали сеть постов противоминного наблюдения, гидрографические группы и военно-лоцманская служба. Гидрографы и военные лоцманы при помощи местного населения, лоций реки и специального обследования в короткий срок изучили условия плавания на назначенном им участке, установили необходимое навигационное [248] ограждение, обвеховали наиболее опасные участки фарватера, где имелись мины и затонувшие суда.

Входящие в это время в состав флотилии 38 тральщиков не могли обеспечить полного уничтожения выявленных минных заграждений. Они проводили контрольное и разведывательное траление на используемых для перевозки и переправ фарватерах и уничтожали обнаруженные мины на рейдах и на тех участках фарватеров, которые нельзя было обойти. На отдельных участках осуществлялась проводка кораблей и транспортных судов за тралами. Для обеспечения противовоздушной обороны судов на переходе перевозки осуществлялись, как правило, в составе конвоев, командирами которых назначались офицеры из штабов соединений кораблей. Корабли флотилии, охраняя транспортные суда, также участвовали в перевозках. С воздуха конвои прикрывали силы ПВО 3-го Украинского фронта, от частей и соединений которых в штабах соединений кораблей и на кораблях конвоев были представители, имевшие прямую радиосвязь со своими штабами.

Для оборудования пунктов посадки и выгрузки войск и особенно тяжелой боевой техники командование 3-го Украинского фронта выделило инженерно-саперную бриuаду, силами которой в короткий срок было построено несколько километров причальных сооружений, подходов и подъездов к ним. Для приема личного состава, вооруженного только стрелковым оружием, были оборудованы беспричальные пункты посадки, в которых прием на корабли личного состава и грузов проводился по специальным сходням. Аналогично осуществлялась и выгрузка таких подразделений. Пункты погрузки и выгрузки прикрывались от ударов фашистской авиации артиллерийскими зенитными батареями, выделенными из состава фронта, и зенитной артиллерией кораблей флотилии.

Построенные причальные сооружения и большое количество пунктов беспричальной посадки и выгрузки значительно сокращали сроки перевозки частей и соединений, повышали устойчивость системы перевозок.

С 10 сентября по 20 октября силы флотилии перевезли из района городов Измаил, Тульча, Рени, Галац и других в район городов Лом, Калафат, Видин части 1-го гвардейского оборонительного района, 10-й и 37-й гвардейские стрелковые корпуса, 4-ю и 40-ю стрелковые дивизии, 68-й стрелковый и 2-й гвардейский механизированный [249] корпуса. Было перевезено свыше 73 тыс. человек, 327 танков и самоходных орудий, 487 артиллерийских орудий и минометов, 119 бронемашин и бронетранспортеров, 465 автомобилей, 3413 повозок и полевых кухонь, около 7 тыс. лошадей, 11,5 тыс. т боеприпасов и различных грузов. Одновременно корабли флотилии переправляли войска на правый берег Дуная в районе Измаила, Калафата, Видина и в других местах.

В районе переправ действовали преимущественно боевые корабли флотилии, так как переправы чаще, чем конвои, подвергались налетам авиации, а для уклонения от атак самолетов требовались большая скорость и маневренность. Кроме того, корабли противодействовали атакам фашистских самолетов зенитным огнем, чем существенно снижали эффективность атак. Корабли принимали личный состав во внутренние помещения, а артиллерийские орудия, повозки, лошадей, автомобили — на палубу. Для перевозки танков использовались баржи. Иногда для переправы танков и тяжелых артиллерийских орудий создавались своеобразные катамараны из двух бронекатеров, соединенных настилом из бревен. С 10 сентября по 25 октября 1944 г. было переправлено 55 605 человек, 130 танков, 697 орудий и минометов, 1208 автомобилей, 3461 повозка, 5887 лошадей и 1203 т боеприпасов.

Цифры, характеризующие объем перевозок и переправ сухопутных войск на Дунае в сентябре — октябре 1944 г., показывают, что в условиях сильного разрушения железных и шоссейных дорог, мостов, осенней распутицы водный путь оказался единственно способным обеспечить массовые перевозки войск, особенно артиллерии и тяжелой боевой техники, в сжатые сроки, установленные командованием, и, кроме того, давал возможность сохранить моторесурс танков, самоходных артиллерийских установок, автомобилей. Это имело важное оперативное и военно-экономическое значение.

Анализ организации перевозок и переправ войск показывает, что выполнение оперативных перевозок силами флотилии вылилось в решение целого комплекса частных задач тактического масштаба, основными из которых являлись:

— разведка и изучение ранее неизвестного района плавания в целях обеспечения навигационной безопасности боевых кораблей и транспортных судов; [250]

— оборудование системы пунктов погрузки и выгрузки войск и организация их охраны и обороны;

— выявление минной опасности и осуществление мероприятий для борьбы с минами и обеспечения противоминной обороны кораблей и судов (организация противоминного наблюдения, контрольное траление, проводка судов за тралами и частичное уничтожение мин);

— конвоирование судов на переходе и их оборона в пунктах погрузки и выгрузки;

— буксировка несамоходных транспортных средств, непосредственное участие боевых кораблей в перевозках, вызвавших необходимость их специальной подготовки.

Выполнение задачи потребовало от штабов соединений кораблей тесного взаимодействия со штабами частей сухопутных войск и войск противовоздушной обороны фронта. Успешное выполнение перевозок и переправ войск флотилией в значительной степени было определено выделением из состава фронта инженерных и саперных частей для оборудования пунктов погрузки и выгрузки, а также сил для прикрытия кораблей и судов от ударов с воздуха. [250]

Рассмотренные примеры показывают, что надводные корабли ВМФ в зависимости от оперативно-тактических условий и физико-географических факторов решали в бою главную задачу или обеспечивающие задачи в интересах других сил. Во взаимодействии с ВВС флота и береговой артиллерией они уничтожали боевые корабли, транспортные суда из состава конвоев, наносили артиллерийские и торпедные удары по вражеским кораблям и судам в портах и базах, действовали в качестве десантно-высадочных средств при высадке десантов, выполняли поиск и уничтожали подводные лодки, перевозили войска и грузы в тех случаях, когда эту задачу не могли выполнить транспортные суда, решали широкий круг задач по борьбе с минной опасностью.

При выполнении обеспечивающих задач надводные корабли осуществляли противолодочную, противовоздушную, противокатерную и противоминную оборону при эскортировании подводных лодок, конвоировании транспортных судов, охранении десантных кораблей, прикрывали их от ударов береговой артиллерии на переходах в прибрежном районе, вели разведку в море в целях противодесантной обороны и разведку побережья противника в интересах высадки десантов нашим флотом.

Взаимодействуя с сухопутными войсками, надводные корабли наносили самостоятельные и совместные с другими силами флота удары по аэродромам, артиллерийским батареям, пунктам управления и узлам связи, имевшим защиту на основе элементов тяжелой и полевой фортификации, скоплениям боевой техники и живой силы противника. Они обеспечивали охрану и оборону морских [252] и речных коммуникаций, по которым осуществлялись оперативные перевозки и переправы транспортными судами.

Из анализа примеров, характеризующих совместные действия надводных кораблей с сухопутными войсками, можно сделать заключение, что на прибрежных участках фронта, в системе обороны военно-морских баз, портов активная боевая деятельность надводных кораблей являлась необходимым условием успешных действий сухопутных войск.

Обеспечивая действия других сил флота (подводных лодок, морской пехоты, береговых частей), надводные корабли сами требовали всестороннего боевого и специального обеспечения: разведки, выполнения маскировочных мероприятий, обороны от авиации и подводных лодок, защиты от минного оружия, осуществления мер по навигационной безопасности плавания. Примеры показывают, что от качества и полноты обеспечения в значительной степени зависела эффективность боевых действий надводных кораблей. Важнейшим видом обеспечения кораблей в течение всей войны являлась оборона от ударов с воздуха, которую корабли собственными средствами обеспечить могли не всегда.

Опыт Великой Отечественной войны подтвердил правильность основных принципов ведения боевых действий надводными кораблями, которые были отражены в тактических документах, разработанных в предвоенный период, и прежде всего в Боевом уставе Морских Сил РККА (1937). В соответствии с требованиями этого Устава основными чертами тактики надводных кораблей являлись:

— решительность действий, направленных на достижение поставленных в бою целей;

— всесторонний анализ обстановки и обоснование расчетами замысла решения задачи;

— проведение комплекса мероприятий в интересах скрытности подготовки к выполнению задачи и достижения внезапности ее выполнения;

— стремительность действий на всех этапах выполнения задачи;

— тщательная организация взаимодействия разнородных сил в интересах группировки, выполнявшей главную задачу;

— всесторонняя подготовка к выполнению боевой задачи. [253]

В ходе войны основными направлениями в развитии тактики надводных кораблей являлись: последовательно возраставшая тенденция к массированному использованию сил, систематическое увеличение всех видов обеспечения действий сил, решавших главную задачу, совершенствование взаимодействия кораблей с другими родами сил флота, и прежде всего с авиацией, разработка способов и тактических приемов использования в боевых действиях новых видов и образцов оружия.

Непременным условием достижения победы и выполнения боевой задачи являлось поддержание твердого и непрерывного управления кораблями в море на основе постоянно действующей связи кораблей с командными пунктами командиров соединений, ударных и тактических групп.

Опыт Великой Отечественной войны показал, что выбор способов боевых действий и тактических приемов в бою определяется не только тактическим расчетом, но и высокой идейной убежденностью наших командиров, их беззаветной преданностью делу Коммунистической партии и нашей социалистической Родине, стремлением решить поставленную боевую задачу в любых условиях.

Коммунистическая партия Советского Союза была главной организующей и направляющей силой в Великой Отечественной войне. Она вдохновляла советских людей на борьбу с фашизмом, мудро и неустанно руководила страной в этот ответственный период жизни. В первых рядах бойцов шли коммунисты. Они не щадили ни своей крови, ни своей жизни для победы.

При решении боевых задач командиры ВМФ, большая часть из которых были коммунистами и комсомольцами, как правило, применяли активные наступательные тактические приемы. Наилучших результатов достигали командиры и экипажи, для которых были чужды шаблон в действиях, выжидательная позиция в бою. Побеждали те командиры, которые действовали решительно, инициативно, смело навязывали противнику свою волю, свой вариант ведения боя, стремились упредить врага в выполнении целесообразного маневра и в применении оружия, проявляли творчество, новаторство, хитрость и смекалку, непоколебимо верили в силу оружия и экипажа корабля. Важную роль в достижении победы в бою играла внезапность нанесения удара. Она достигалась упреждением неприятеля в обнаружении, осуществлением демонстративных [254] действий, учетом психологических факторов, использованием новых тактических приемов и новых видов оружия, обладавших ранее неизвестными противнику тактическими свойствами. Ряд примеров свидетельствует, что внезапность нанесения удара достигалась выполнением боевой задачи в сложных гидрометеорологических и навигационно-гидрографических условиях, в которых враг считал действия кораблей невозможными или маловероятными. Это подтверждает положение о том, что в основе боевых успехов кораблей наряду с огневой и тактической подготовкой стояли высокая морская выучка экипажей и командиров кораблей, умение плавать и эффективно использовать оружие в таких условиях, в которых враг считал это нереальным. В боях с кораблями и самолетами неприятеля важную роль играло умелое сочетание огня и маневра, умение командиров в полной мере использовать маневренные качества кораблей, что наиболее ярко проявлялось в боевых действиях катеров на линиях дозоров, в атаках конвоев торпедными катерами, при высадке десантов. Использование маневренных качеств кораблей неразрывно связано с такой категорией военно-морского искусства, как стремительность действий. Она позволяла добиваться преимущества над противником в процессе развертывания кораблей до боя, занимать наиболее выгодную позицию для применения оружия, завоевывать инициативу в бою и навязывать врагу свою волю. Стремительное выполнение задуманного маневра играло решающую роль в достижении успеха при атаках торпедных катеров, высадке первых бросков десантов, нанесении ударов по объектам неприятеля на его побережье и кораблям в его портах и базах, при уклонении от воздействия оружия противника.

Анализ действий командиров показывает, что решения, принимаемые ими в бою, определялись не только уровнем их тактической подготовки, но и идейной зрелостью, готовностью в боевых условиях проявить самостоятельность, личный героизм и мужество для принятия порой рискованных, диктуемых обстановкой решений и брать на себя полную меру ответственности за исход их реализации в бою.

Опыт, связанный с выполнением боевых задач соединениями кораблей, свидетельствует об огромной роли штабов этих соединений при подготовке к боевым действиям и оказании помощи командиру соединения в управлении [255] подчиненными силами в ходе боя. В период подготовки к боевым действиям штабы выполняли большую работу по сбору разведывательных сведений и оценке обстановки, выводы которой ложились в основу выработки командиром соединения замысла на боевые действия. Некоторые примеры говорят о том, что ошибка в оценке противника иногда приводила к тяжелым последствиям, необоснованным потерям. От опыта командира и офицеров штаба соединения в определении реальных возможностей подчиненных сил в конкретных условиях, постановке им задачи и в разработке боевых документов в значительной степени зависели эффективность и осуществление взаимодействия, надежность управления в ходе боевых действий и в конечном счете — решение боевой задачи. В работе командиров кораблей и соединений при подготовке к выполнению поставленной боевой задачи важнейшее значение имело предвидение и на его основе прогнозирование ожидаемой обстановки и тактики сил неприятеля.

В условиях активного противодействия противника большую роль играло обеспечение боевой устойчивости кораблей, решавших главную задачу. Боевая устойчивость (способность группы или группировки кораблей противостоять ударам врага, сохранять боеспособность и выполнять поставленную задачу) достигалась прежде всего выделением необходимого по условиям обстановки состава разнородных обеспечивающих сил и организацией продиктованного обстановкой взаимодействия их между собой и кораблями, решавшими главную задачу. Организация таких боевых действий была наиболее эффективной в нанесении ударов по конвоям торпедными катерами СФ при обеспечении авиации флота, при тралении минных заграждений соединениями тральщиков КБФ осенью 1943 г. и в кампании 1944 г., при высадке десантов в период стратегического наступления советских войск в 1943-1945 гг.

В годы войны на кораблях и в частях продолжалась боевая подготовка. Она целеустремлялась на выполнение поставленной боевой задачи, позволяла акцентировать внимание личного состава на особенностях обстановки, в которой предстояло решать задачу, отработать наиболее вероятные варианты действий в тех или иных условиях боя. С рядовым и старшинским составом, а также с мичманами она проводилась в форме тренировок, а с офицерами — в форме групповых упражнений и штабных тренировок [256] с участием офицеров взаимодействующих кораблей и частей. В отдельных случаях, требующих особо четкого взаимодействия в бою кораблей, самолетов, береговых частей и подразделений, проводились тактические учения с фактическим выходом кораблей в море и боевыми стрельбами. Опыт войны свидетельствует о том, что правильно организованная боевая подготовка даже в условиях военных действий являлась важнейшей предпосылкой к успешному выполнению боевых задач.

В тактике не может быть застоя мысли, общих, применимых для всех случаев тактических способов и приемов действий. Это еще раз подтвердил опыт Великой Отечественной войны. Появление у противника нового оружия, применение новых тактических приемов требовали немедленной реакции, создания новых образцов вооружения кораблей, изменения организации использования своих сил, незамедлительного совершенствования тактического мастерства командиров кораблей и соединений, офицеров штабов и управлений. Война подтвердила и одно из важнейших положений советской военной науки о том, что никакие, даже совершеннейшие виды оружия сами по себе не приносили победы. Требовались разработка и постоянное совершенствование форм и способов его использования.. Но во всех случаях победу в бою одерживал человек, овладевший оружием и тактикой его применения в конкретно складывающихся условиях, беззаветно убежденный в правоте защищаемого им дела.

Благодаря неустанной заботе КПСС об укреплении обороны нашей страны научно-техническая революция вызвала бурное развитие сил и средств борьбы на море. Это привело к коренным изменениям в тактике ведения современного морского боя. Резко возросли его пространственные масштабы, повысились требования к боевому и специальному обеспечению сил, участвующих в бою, возросли сложность и значение управления на всех этапах выполнения боевых задач. Появление ракетного оружия на надводных кораблях привело к расширению круга традиционно решаемых ими задач.

Увеличение дальности действия и мощности оружия кораблей резко повысило зависимость успешности выполнения ими боевых задач от быстроты и точности передачи данных о противнике, организации связи с взаимодействующими силами, качества управления. Существенно изменились методы работы командиров и штабов при планировании [257] и организации боя. В современных условиях требуется учитывать значительно большее число факторов, чем в прошедшей войне.

Несмотря на то что на помощь командирам современных кораблей, командирам соединений и офицерам штабов пришла различная электронная техника, способная моделировать ситуации, анализировать получаемую информацию, синтезировать на основе этого различные варианты действий и выбирать оптимальный из них, она не может заменить живую мысль, волю, разум и творчество командира, учесть и принять во внимание многие из факторов, о которых шла речь при рассмотрении решений и действий командиров в конкретных боевых условиях.

Практически невозможно смоделировать и заложить в логику машины все те возможные варианты ситуаций, с которыми может встретиться командир корабля в бою, командир соединения кораблей при управлении своими силами с КП. Не заменит техника мысль командира как творца и организатора боя. Поэтому, как и прежде, верна формула: тактика — оружие командира. Командир был и остается тем звеном в управлении, без которого победы быть не может. Сущность морского боя и сейчас заключается в борьбе двух противостоящих группировок. Поэтому сохранили свое значение такие тактические принципы, как массирование сил, упреждение противника, внезапность удара, стремительность действий, тактическое взаимодействие разнородных сил. Реализовать их в бою — задача командира. И хотя содержание этих принципов в связи с поступлением на вооружение сил флота новых видов оружия и боевой техники претерпело изменения, рассмотрение их на опыте войны сохраняет практическую ценность, так как позволяет проследить процесс применения теоретических положений и требований тактических документов в условиях реального боя. [258]

БМО — бронированные малые охотники за подводными

КАВФ — Краснознаменная Амурская военная флотилия

* Число артиллерийских установок (число ТА) показано до знака умножения (X), после него — число артиллерийских стволов (торпедных труб), калибр оружия дан после тире ( — ).

Эскадренные миноносцы и сторожевые корабли (1944 г.)

{1} Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., Политиздат, 1970, т. 2, с. 51.

{2} Здесь приведено число кораблей и транспортов, достоверность потопления которых подтверждена двусторонними данными.

{3} Названия географических мест и населенных пунктов даны в современном написании, в скобках даны их старые наименования. В примерах, где одно и то же название встречается несколько раз, старое приведено только при первом упоминании. {4}Условные сокращения даны в приложении 1.

{5} Фрунзе М. В. Избранные произведения. М., Воениздат, 1950, с. 190.

{6} Основные тактико-технические характеристики надводных кораблей ВМФ приведены в приложении 2.

{7} К началу войны в постройке находился линейный корабль «Советский Союз», который по всем тактико-техническим показателям должен был превзойти все корабли этого класса.

{8} Корабль получил это название в 1948 г. — Прим. ред.

{9} В состав этого дивизиона в 1943 г. вошли сторожевые корабли «Шквал» и «Шторм».

{10} Полученные СФ в августе 1944 г во временное пользование в счет репараций с Италии линкор «Ройал Соверен» («Архангельск») от Англии, крейсер «Мильвон» («Мурманск») и 9 миноносцев от США были устаревшими кораблями. Их построили еще в период первой мировой войны и по большинству показателей они уступали кораблям советской постройки. Ни линкор, ни крейсер не совершили ни одного боевого выхода, а миноносцы, по заявлению одного американского журнала, «годились только на слом». — Прим ред.

{11} Лидер «Баку» и эсминцы «Разумный» и «Разъяренный» в кампанию 1943 г перешли из состава ТОФ по Северному морскому пути.

{12} Боевой устав Военно-Морских Сил РККА. Госиздат, 1930, с. 9.

{13} Горшков С. Г. Морская мощь государства. М., Воениздат, 1976, с. 222.

{14} Здесь и далее термин «заградитель» относится к кораблю, не принадлежавшему к классу минных заградителей, но привлеченному к постановке мин.

{15} Горшков С. Г. Морская мощь государства, с. 233.

{17} Торпедные катера «Д-3» и «СМ-3» являлись головными катерами типа Д-3, построенными на судостроительных заводах для ЧФ, причем катер «СМ-3» имел экспериментальный стальной корпус. Эти катера были включены в состав 1-й бригады торпедных катеров ЧФ без установления для них тактических номеров и фигурировали в боевых документах под названием «Д-3» и «СМ-3».

{18} Из-за попадания 23 сентября 1941 г. авиационных бомб и полученных повреждений на линкоре «Марат» находилось в строю только девять орудий главного калибра. — Прим. ред.

Тактико-технический элемент	лк "Севастополь"	крл "Красный Крым"	крл "Красный Кавказ"	крл "Киров"
Водоизмещение полное, т	31275	7999	9030	9436
Размерения, м:
длина; ширина; осадка	184,5; 26,9; 9,6	158,4; 15,36; 5,65	169,5; 15,71; 6,59	191; 17,66; 6,15
Мощность ГЭУ, л. с.	61000	46300	55000	113000
Скорость максимальная, уз	21,5	22	29	36
Вооружение:
артиллерийское	4X3-305-мм 16-120-мм 6-76,2-мм 16-37-мм 14-12,7-мм	15-130-мм 6-100-мм 4-45-мм 10-37-мм 7-12,7-мм	4-180-мм 6X2-100-мм 2-76,2-мм 4-45-мм 10-37-мм 6-12,7-мм	3X3-180-мм 8-100-мм 10-37-мм 4-12,7-мм
торпедное	4-533-мм	2X3-450-мм	2X2-450-мм	2X3-533-мм
минное (число и тип мин)	-	90 КБ	100 КБ	100 КБ
Бронирование, мм:
борт	120	75	75	50-70
палуба	150	20	20	50
башни	250	75	100	100
Средства наблюдения	Зрительные	Зрительные	Зрительные	РЛС, зрительные
Экипаж	1546	852	878	872

Тактико-технический элемент	эм "Куйбышев" (тип "Новик")	эм "Гремящий" (тип 7)	эм "Сообразительный" (тип 7У)	лидер "Баку" (тип "Ленинград")	скр "Метель" (тип "Ураган")
Водоизмещение полное, т	2020	2380	2404	2680	619
Размерения, м:
длина	98,0	112,8	112,5	127,5	71,5
ширина	9,3	10,2	10,2	11,7	7,4
осадка	3,9	4,1	5,0	4,18	2,58
Мощность ГЭУ, л. с.	31500	48000	54000	66000	6290
Скорость максимальная, уз	29	37	36	42	23
Вооружение: артиллерийское	4-120-мм 2-45-мм 2-37-мм 2-20-мм 3-12,7-мм	4-130-мм 2-76,2-мм 4-37-мм 4-12,7-мм	4-130-мм 2-76,2-мм 7-37-мм 8-12,7-мм	5-130-мм 2-76,2-мм 6-37-мм 6-12,7-мм	2-102-мм 3-37-мм 3-12,7-мм
торпедное	3X3-450-мм	2X3-533-мм	2X3-533-мм	2X4-533-мм	1X3-450-мм
противолодочное:
глубинные бомбы:
большие	24	30	10	34	30
малые	22А*&	24	20	40	-
бомбометы БМБ-2 минное (число и тип мин)	5 КБ	56 КБ	58 КБ	68 КБ	30 КБ или 48 образца 1926 г.
противоминное (параваны-охранители), комплект	2	2	4	2	2
Средства наблюдения	Зрительные	ШПС,зрительные	ШПС,зрительные	ШПС,зрительные	ШПС, зрительные
Экипаж	180	246	271	311	108

Тактико-технический элемент	Г-5	Д-3	А-2
Водоизмещение полное, т	17	31,1	54,5
Размерения, м:
длина	20	21,63	24,0
ширина	3,5	3,96	6,1
осадка	0,6	0,97	1,2
Мощность ЭУ, л с	1700	2550	3600
Скорость максимальная, уз	48	32	42
Вооружение:
торпедное	2-533-мм	2-533-мм	2-533-мм
артиллерийское	2-12,7-мм	2-12,7-мм	2-20-мм 2-12,7-мм
Радиус действия, миль	90	180	До 300
Средства наблюдения	Зрительные		РЛС и зрительные
Экипаж	7	9	11

Тактико-техническийэлемент	кл "Красная Абхазия"		бка
Тактико-техническийэлемент	кл "Красная Абхазия"		тип I	тип II
Водоизмещение полное, т	1400		Около 150	42
Размерения, м:
длина	74,67		36	25
ширина	10,3		5,4	3,8
осадка	3,63		1,5	0,8
Мощность ЭУ, л. с.	750		1000	1600
Скорость максимальная, уз	8		18	28
Вооружение:
артиллерийское	3-130 мм 2-76,2-мм 2-45 -мм 2-37-мм 5-12,7-мм		2-85-мм или 2-100-мм 2X2-12,7-мм*	2-76,2-мм 2-7,62 мм
минное	180 КБ
Бронирование (башня, борт), мм	-		30-50	До 10
Средства наблюдения	Зрительные
Экипаж	169	38-42		7

Тактико-технический элемент	тщб			тщр "Т 444" (тип "Стотонник")	Тщк*
Тактико-технический элемент	"Щит" (тип "Гафель")	"Т-110" (тип АМ)	"Т-887" (тип РТ)	тщр "Т 444" (тип "Стотонник")	Тщк*
Водоизмещение полное, т	494	914,4	1165	180	25-30
Размерения;
длина, м	62	56,0	51	39	30-40
ширина, м	7,21	10,2	9	5,5	2,5-3,5
Осадка, м	2,2	2,8	4,5	1,5	0,7-1,0
Мощность ЭУ, л с	2800	1800	675	1440	120-180
Скорость максимальная, уз	18,45	15	12	14	8-10
Вооружение:
противоминное; тралы	Контактные	Контактные и неконтактные			Контактные
артиллерийское	1-100-мм1-45 -мм 3-37-мм 3-12,7-мм	1-76,2-мм2-40 -мм 6-20 мм	2-76,2-мм2-20-мм 2-7, 62 -мм	2-45 -мм2-12,7-мм	1-12,7-ммили 1-7,6-мм
противолодочное:
глубинные бомбы:
большие	-	20	-	12	4-6
малые	20	-	-	-	8-10
многоствольные реактивные бомбометы	-	1X24	-	-	-
реактивные глубинные бомбы	-	144	-	-	-
минное (число и тип мин)	27 КБ	20 КБ	-	10 КБ	-
Средства наблюдения	Зрительные	ГЛС, РЛС, зрительные	Зрительные	ГЛС, зрительные	Зрительные
Экипаж	66	95	52	25	7-10

Рода сил, классы кораблей	СФ	КБФ	ЧФ	ТОФ	Итого
Надводные корабли
Линейные корабли	_	2	1	-	3
Крейсера	-	2	5	-	7
Эскадренные миноносцы	8	21	16	14	59
Сторожевые корабли	7	7	2	6	22
Торпедные катера	2	48	84	135	269
Канонерские лодки	-	1	4	-	5
Бронекатера	-	4	22	-	26
Сторожевые катера и охотники за подводными лодками	15	33	28	19	95
Тральщики	2	33	22	76	133
Минные заградители	1	6	3	8	18
Сетевые заградители	-	2	-	2	4
Мониторы	-	-	5	-	5
Подводные лодки	15	65	47	91	218
Авиация (самолеты всех типов)	116	656	626	1183	2581

Классы кораблей	АВФ,август 1945 г.	ВВФ,октябрь 1941 г.	ДВФ,июнь1940 г.	ДнВФ,июнь1944 г.	ПВФ,июль 1941 г.
Мониторы	6	-	5	-	7
Канонерские лодки	11	7	-	-	8
Бронекатера	52	15	22	16	15
Сторожевые корабли и катера	-	-	-	10	8
Минные заградители	-	-	-	-	1
Тральщики	12	33	-	-	4
Катера-тральщики	38	-	7	40	-
Минные катера	7	-	-	13	-
Катера других классов	-	2	6	13	10
Плавучие батареи	-	2	-	1	-

Тактико-технический элемент	МО-4	БМО	БО, тип		км
Тактико-технический элемент	МО-4	БМО	"Артиллерист"	5С	км
Водоизмещение полное, т	56	61	240	126,4	10
Размерения, м:
длина	26,9	24	49	34,2	14
ширина	4,2	4,2	5,8	5,47	3,3
осадка	1,5	1,7	2,0	1,87	0,9
Мощность ЭУ, л. с.	2610	2600	3300	1960	170
Скорость максимальная¹, уз	27	23	25	17	10
Вооружение:
артиллерийское	2-45-мм 2-12,7-мм	1-45-мм 1-37-мм 1-12,7-мм	1-76, 2-мм 2-37-мм 3-12,7-мм	1-40-мм 3-20-мм	1-7,6-мм или 1-12,7-мм
противолодочное:
бомбосбрасыватели	2	2	2	2	-
глубинные бомбы:
большие	8	8	18	18	-
малые	24	16	16	60	6-8
реактивные бомбометы	-	-	. -	4	-
реактивные глубинныебомбы	-	-	-	48	-
минное (число и тип мин)	4 КБ	6	16	12	-
Средства наблюдения	ШПС (ГЛС), зрительные	ГЛС, зрительные	ГЛС, РЛС, зрительные		Зрительные
Экипаж	32	25	36	32	9

Тактико-технический элемент	зм "Ока"	зм "Охотск"	зс "Онега"
'Водоизмещение 'полное, т	6189	3200	530
Размерения, м:
длина	122,3	74,67	56,8
ширина	15,39	10,36	9,3
осадка	6,9	3,6	1,3
Мощность ГЭУ, л. с.	11426	2400	330
Скорость полная, уз	14	13,7	8
Вооружение:
минное (число и тип мин)	320 КБ	58 КБ	-
артиллерийское	4-130-мм 7-76, 2 -мм 3-45-мм	3-130-мм 2-76 2-мм 2-12,7-мм	3-45-мм 1-12,7-мм
противолодочые сети	-	-	Позиционные
противоминное (параваны-охранители), комплект	2	2
Средства наблюдения	Зрительные
Экипаж	390	163	50

Тактико-технический элемент	МП"Свердлов"	МП"Железняков"	кл "Усыскин"		бка типа 1125
Водоизмещение полное, т	1100	240	400		26
Размерения, м:
длина	71	48	56,4		22,6
ширина	12,8	7,6	8,4		3,5
осадка	1,6	1,3	1,25		0,5
Мощность ЭУ, л. с.	2970	300	480		720
Скорость максимальная, км/ч	22	18	16,5		36
Вооружение	4-152-мм 2-47-мм 4-12,7-мм 5-7,62-мм	2-102-мм 3-45-мм 2-37-1мм	2-100 -мм 2-45-мм 1-12,7-мм 1-7,62-мм		1_76,2-мм 1-12,7-мм
Средства наблюдения	Зрительные
Экипаж	152	70		76	10

Тип самолета	Число моторов	Скорость, км/ч	Дальность полета, км	Вооружение
Морской ближний разведчик МБР-2	1	252	1000	А* : 2-7,62-мм; Б* : 150 кг
Бомбардировщик ДБ-Зф	2	440	2700	А :3-7,62-мм; Б : 1000-2500 кг
Штурмовик Ил-2 (модернизированный)	1	411	740	А : 2-20-мм, 2-7,62-мм, 1-12,7-мм, 8 РС - 132-мм или Б : 400 кг
Истребители: Як-1	1	572	700	А: 1-20-мм, 2-7,62-мм
Ла-5	1	648	885	А : 2-20-мм
МиГ-1	1	628	580	А: 1-12,7-мм, 2-7,62-мм

Тактико-технический элемент	лк "Тирпиц"	крт "Адмирал Шеер"	крт "Адмирал Хиппер"	крл "Лейпциг"
Водоизмещение полное, т	45000	13700	15400	8000
Скорость максимальная, уз	30	26	32	32
Вооружение:
артиллерийское	4Х2-381-мм 6Х2-150-ММ 16-105-мм 4-37-мм	ЗХ2-280-мм 8-150-мм ЗХ2-105-мм 8-47-мм 10 пулеметов	4Х2-203-ММ 12-105-мм 12-37-мм	3х3-150-мм 8-88-мм 8-47-мм 4 пулемета
торпедное	-	2Х4-533-мм	4ХЗ-533-мм	4ХЗ-533-мм

Тактико-технические элемент	эм "Бейтзен"	эм "2-40"	м "Т-1"	скр "Р-1"
Водоизмещение полное, т	1922	2400	600	600
Скорость максимальная, уз	36	39	. 36	28
Вооружение:
артиллерийское	5-127-мм 4-37-мм 4-20-мм	5-150-мм 4-37-мм	1-105-мм 2-37-мм 2-20-мм	2-105-мм 4-37-мм 2 пулемета
торпедное	2Х4-533-мм	2Х4-533-мм	2ХЗ-533-мм	-
противолодочное	Глубинные бомбы, кормовые бомбосбрасыватели

Тактико-технический элемент	тка "S-101"	тщб "М-1"	Охотник за пл "UI-1101"	cка "NN-1"
Водоизмещение полное, т	95	799	350	17
Скорость максимальная, уз	45	17	16	20
Вооружение:
артиллерийское	2-20-мм 4 пулемета	2-105-мм 3-37-мм 2 пулемета	1-88-мм 1-37-мм 2-20-мм	2-76-мм 2 пулемета
торпедное	4-533-мм	-	-	-
Противолодочное - глубинные бомбы, шт.	30	До 20	До 40

Тактико-технический элемент	БДБ типа Р	Десантный паром "Зибель"		Десантный катер
Тактико-технический элемент	БДБ типа Р	типа "Ставангер"	типа "Констанца"	Десантный катер
Водоизмещение полное, т	350	200	150	60
Скорость максимальная, уз	10,5	10	10	10
Вооружение артиллерийское	1-75-мм 2-20-мм	3-88-мм 2-20-мм	1-37-мм или 1-75-мм	1-20-мм 2 пулемета

Тактико-технический элемент	1ХС	S	2-D
Водоизмещение надводное полное, т	740	500	300
Скорость надводная/подводная максимальная, уз	18/9	18/9	14/11
Вооружение
торпедное	5-533-мм	(4-5) - 533-мм	4-533-мм
артиллерийское	1-105-мм 2-20-мм	1-88-мм 1-20-мм 2-4 пулемета	1-88-мм 2-20-мм

Калибр, мм	Максимальная дальность стрельбы, каб.	Масса снаряда, кг	Класс и тип корабля
СССР
100	116	15,6	пл, ска, тщб, кр
130	138	33,4	эм, кл, зм
180	200	97,65	крл типа "Киров"
305	135	470	лк типа "Севастополь"
Германия
105	96	15,1	м, скр, тщ
127	96	28	эм, лк, кр
150	140	45,3	крл
203	176	122	крт типа "Адмирал Хип-пер"
280	218	330	крт типа "Адмирал Шеер"
380	188	800	лк "Тирпиц"

Образец (страна)	Скорость, уз	Дальность хода, м	Масса ВВ, кг
Парогазовые торпеды
53-38у(СССР)	44,5	4000	400
	34,5	8000
	30-5	10000
53-39(СССР)	51	4000	317
	39	8000
	34	10000
7а(Германия)	44	6000	300
	40	8000
С-7а(Германия)	41	6000
	40	8000	300
	30	14000
Электрические торпеды
ЭТ-80(СССР)	29	4000	400
С-7е(Германия)	30	5000	300