версия для печати

С.С. Букин, А.А. Долголюк

Продовольственная проблема в сибирских лагерях для военнопленных (1943 – 1949 гг.)

<<< список статей

Солдаты и офицеры вражеских армий, попавшие в советский плен, в полной мере испытали всю тяжесть социально-экономического положения, сложившегося в тыловых районах СССР. Сельское хозяйство страны было серьезно подорвано, производство продуктов питания резко сократилось. Действовали жесткое нормирование и карточная система продовольственного обеспечения. В 1946 г. большую часть зерновых районов охватила сильная засуха. На грани голода в течение длительного времени находилась преобладающая часть населения. В городах неполностью отоваривались карточки, обеспечивающие минимальные потребности людей в пище. Продовольственная проблема стала одной из самых острых и для военнопленных. Многие из них попадали в плен, уже находясь в истощенном состоянии, особенно после пребывания в так называемых "котлах".

Через испытание голодом прошли попавшие в окружение под Сталинградом. Солдаты 6-й армии, сражавшиеся на передовых позициях, более 10 дней до пленения получали лишь по 50 г хлеба и два раза в день низкокалорийную похлебку. Находившимся во втором эшелоне хлеб вообще не выдавался. Не нашли они поддержки и со стороны победителей. На сборных пунктах и во фронтовых лагерях выдавалось не более 250 г хлеба на человека и крайне редко горячее питание. Не лучшей оказалась участь попавших позднее в другие "котлы". По показаниям военнопленных из состава Минской и Ясско-Кишиневской группировок, им приходилось в течение длительного времени (свыше 10 суток) питаться только ягодами и травами. А в сборном лагере их ожидал скудный и нерегулярно выдаваемый паек [1].

Не было организовано достаточное питание и в ходе эвакуации военнопленных в тыловые районы. Сухого пайка хватало лишь на несколько дней. Доля тех, кто направлялся в Сибирь, была особенно тяжелой, поскольку им предстояло преодолеть многотысячные расстояния в холодных, плохо подготовленных товарных вагонах, при низкой скорости передвижения эшелонов. Как правило, они редко обеспечивались котлами, другим кухонным инвентарем и посудой. В таких условиях кипяток, а тем более горячая пища становились большим дефицитом. В результате до половины пленных, прибывающих в сибирские лагеря, оказывались ослабленными и истощенными. Многие нуждались в немедленной госпитализации по причине дистрофии, острого кишечного заболевания, дизентерии или воспаления легких. И в дальнейшем перевозка больших групп людей в Сибирь по-прежнему оставалась для них в буквальном смысле смертельным испытанием. Так, в 503-м лагере (Кузбасс) при разгрузке лишь одного эшелона интернированных немцев было обнаружено 78 умерших [2].

В начальный период войны для военнопленных действовали нормы питания, в которых практически отсутствовали животные белки (мясо), а суточное потребление составляло 1750 кал. Такое питание не покрывало даже энергетических затрат человека, находящегося в покое, не говоря уже о возмещении энергии организма при выполнении физических работ [3].

Пока численность военнопленных была относительно небольшой, советское правительство и органы НКВД не рассматривали их как значительный источник рабочей силы. Однако в начале 1943 г. положение стало меняться. Только из разгромленной Сталинградской группировки в лагеря поступило около 90 тыс. чел. Но физическое состояние не позволяло использовать их в народном хозяйстве. Специально созданная медицинская комиссия рекомендовала незамедлительно улучшить их продовольственное снабжение. Во исполнение этих рекомендаций была разослана так называемая "оздоровительная" директива НКВД № 120 от 16 марта. А вскоре, 5 апреля 1943 г., издан приказ № 00683 народного комиссара внутренних дел СССР "Об изменении норм продовольственного снабжения для военнопленных".

Помимо введения в действие норм, дифференцированных по различным категориям – отдельно для рядовых и унтер-офицеров, офицеров, генералов, больных, содержащихся на гауптвахте – в приказе ставилась задача по борьбе со злоупотреблениями, хищениями, использованием продовольственных фондов не по назначению, привлечению виновных к ответственности.

В последующем нормы продовольственного обеспечения военнопленных немецкой армии менялись по приказам народного комиссара внутренних дел СССР. Основные нормы, использовавшиеся для снабжения большей части контингента, приведены в табл 1.

Пайка хлеба для работающих устанавливалась в зависимости от выработки. По приказу от 5 апреля 1943 г. на обычных работах она варьировалась от 500 до 700 г, а на тяжелых – от 650 до 1000 г.

Для занятых на тяжелых физических работах, а также для ослабленных военнопленных на 25% увеличивались все остальные нормы. Основной суточный рацион содержал 1839 кал и имел такой состав: белки – 53,9 г, жиры – 19,5 г, углеводы – 351,6 г. Калорийность питания военнопленных, занятых на тяжелых работах, была выше – от 2000 до 2800 кал.

В октябре 1944 г. вводятся новые нормы, причем калорийность основной из них повышалась до 2000 кал. В этом рационе для всех военнопленных увеличивалось количество сахара, жиров и картофеля.

Кроме того, для работающих и выполняющих производственные задания ввели дополнительно второе горячее блюдо, на которое в расчете на 1 чел. предполагалось затрачивать 50 г мясных и рыбных продуктов, 50 г крупы и 10 г жиров. Для ослабленных норма питания увеличивалась на 25% , также улучшались рационы для занятых на тяжелых физических работах.

Очередное изменение норм питания военнопленных произошло в мае 1945 г. Они предусматривали заметное увеличение картофеля и овощей, а также рыбы, крупы и жиров. Калорийность основной нормы повышалась на 524 кал, для занятых на тяжелых физических работах – на 775 кал, для выполняющих и перевыполняющих производственные задания – на 584 кал [4].

С поступлением в лагеря военнопленных японской армии для них приказом Народного комиссара внутренних дел СССР и начальника тыла Красной Армии № 00117/8013 от 28 сентября 1945 г. были утверждены специальные нормы суточного довольствия, разработанные с учетом национальных особенностей питания. Основная норма для японцев не только отличалась по составу продуктов, но и была весомее по калорийности, которая превышала 2800 кал. Для военнопленных, занятых на подземных работах в угольной, сланцевой и горно-рудной промышленности, вводились специальные нормы питания, почти одинаковые с рационами кадровых рабочих. Эти нормы дважды повышались в апреле 1946 г. и в декабре 1947 г. (табл. 2).

Таблица 1

Основные нормы продовольственного снабжения военнопленных (на 1 чел. в день, в граммах)

Продукты Номер приказа и его дата   № 00683 от 5.04.43 № 001282 от 18.10.44 № 00540 от 19.05.45; № 0751 от 11.12.47 г. 1. Хлеб ржаной 600 600 600 2. Мука пшеничная 10 10 10 3. Крупа 70 70 90 4. Макароны-вермишель 10 10 10 5. Мясо 30 30 30 6. Рыба 50 50 100 7. Сало или комбижир 3 10 15 8. Растительное масло 10 10 15 9. Томат-пюре 10 10 10 10. Сахар 10 17 17 11. Чай-суррогат 2 2 2 12. Соль 10 10 30 13. Лавровый лист 0,1 0,1 0,2 14. Перец 0,1 0,1 0,3 15. Уксус 0,7 0,7 2 16. Картофель 300 400 600 17. Капуста квашеная или свежая 100 100 170 18. Морковь 30 30 45 19. Свекла 50 50 40 20. Лук репчатый 10 10 30 21. Коренья, зелень, огурцы 10 10 35 22. Мыло хозяйственное (в месяц) 200 300 300

Таблица составлена по: Архив информационного центра УВД Новосибирской области. Картотека приказов НКВД (МВД).

Таблица 2

Основные нормы суточного довольствия военнопленных рядового и унтер-офицерского cостава японской армии (на 1 чел. в день, в граммах).

Продукты Номер приказа и его дата   № 001117/0013 от 28.09.45 № 099 от 17.04.46 № 0751 от 11.12.47 1. Хлеб 300 350 350 2. Рис 300 300 300 3. Крупа или мука разная 100 150 150 4. Мясо 50 50 50 5. Рыба 100 150 150 6. Жиры растительные 10 10 30 7. Овощи свежие или соленые и картофель 600 800 800 8. Мисо (приправа) 30 30 30 9. Сахар 15 18 18 10. Соль 15 20 30 11. Чай 3 3 1,5 12. Мыло хозяйственное (в месяц) 300 300 300

Таблица составлена по: ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 17-а, д. 7, л.7; Архив информационного центра УВД Новосибирской области. Картотека приказов МВД за 1947 г.

Произошло увеличение нормы основных продуктов: хлеба и рыбы на 50 г, овощей и картофеля на 200 г. Для военнопленных, занятых на тяжелых физических работах, нормы по сахару, овощам и картофелю повышались на 25%.

Как оценить эти нормы продовольственного снабжения военнопленных? Очевидно, что они не могли обеспечить качественное питание и были недостаточны в количественном отношении. Подтверждением тому является уже их изменение в сторону увеличения.

В исторической литературе по-разному оценивают нормы продовольственного снабжения. Так, В.П. Галицкий считает, что рационы военнопленных японской армии, несмотря на послевоенную разруху, были высокими. В то же время С.И. Кузнецов пишет о дистрофии среди японцев, вызываемой низкими нормами обеспечения продовольствием [5].

В связи с этим принципиально важно учитывать как "реальную наполняемость" установленных норм, так и их соотношение с теми пайками, которые имело гражданское население. Советским рабочим, обеспечивавшимся по первой категории, ежедневно полагалось 800 г хлеба, а по второй – 600 г, служащим – соответственно 500 и 400 г. Каждый иждивенец и ребенок в возрасте до 12 лет имел право на получение 400 г хлеба. Рабочим и ИТР в ведущих отраслях народного хозяйства в расчете на 1 день полагалось 92 г мясных и рыбных продуктов, а на остальных предприятиях – 59 г, жиров – соответственно 20 и 13 г, крупы и макарон – 49 и 39 г. Нормы для иждивенцев и детей были еще ниже [6].

Сравнение этих данных с теми, что были установлены для военнопленных в 1945 г., особенно с учетом дифференциации в зависимости от выработки и характера работ, оказывается не в пользу гражданского населения. Следовательно, нет оснований называть нормы питания военнопленных высокими, но и большими они в тех условиях быть не могли.

Функции планирования и продовольственного обеспечения лагерей возлагались на Управление военного снабжения (УВС) НКВД СССР. Оно же осуществляло контроль за расходованием материальных ценностей. В отдельных районах страны вновь организуемые лагеря зачислялись на довольствие в региональные отделения этого управления. Так, продовольственное и вещевое снабжение военнопленных в Западной Сибири обеспечивало ОУВС НКВД Западно-Сибирского округа.

Особые трудности в снабжении лагерей ощущались в начальные периоды их создания. Несвоевременно решались вопросы транспортировки продовольствия, очень частыми были перебои в поставках отдельных видов продуктов, их недодача поставляющими органами, замена одних продуктов другими. Особенно плохо снабжались лагеря овощами. Их поставки увеличились лишь после организации собственных подсобных хозяйств и получения первых урожаев.

Очень тяжелая ситуация со снабжением военнопленных сложилась в Сибири в конце 1945 – начале 1946 г. во вновь организованных лагерях для японских военнопленных. 15 декабря 1945 г. в лагере № 511 (Алтайский край) кончилась мука. Несмотря на неоднократные телеграммы управления лагеря о высылке наряда на ее получение, ОУВС Западно-Сибирского округа отправило его только 18 января. Более месяца вместо хлеба военнопленным выдавалась кукурузная каша. 25 января в лагере закончилась крупа. ОУВС выслал наряд на нее только 22 февраля. В этот период вместо крупы со складов выдавалась ржаная мука для приготовления затирухи.

Пожалуй, еще более сложной была ситуация в лагерях Восточной Сибири, поскольку многие из них создавались в необжитых местах, удаленных от крупных населенных пунктов и железных дорог. Большие перебои в снабжении отдельными видами продуктов наблюдались в лагере № 24 в Читинской области. Поставляющие продовольствие органы недодавали значительное количество положенного по нормам. Особенно плохо обеспечивали они лагерь мясом и жирами [7].

Большие недостатки в организации питания военнопленных длительное время наблюдались в лагере № 7. В лаготделениях пищеблоки были грязными, посуды и инвентаря не хватало, обслуживающие их военнопленные не обеспечивались спецодеждой. Из-за отсутствия столовых люди питались в жилых помещениях. Долгое время в лагерь не поступал рис – продукт, крайне необходимый для японцев, а также овощи и жиры. Частыми были перебои с мукой, хлеб выпекался из кукурузной и гаоляновой муки, мясо заменялось яичным порошком и рыбой, дополнительное питание не выдавалось. Нормы снабжения не выдерживались. Поэтому в течение короткого срока, к концу 1945 г., произошло заметное ухудшение физического состояния военнопленных. Для предотвращения дальнейшей деградации контингента в феврале 1946 г. были развернуты оздоровительные лагерные отделения, куда переводились ослабленные военнопленные [8].

В Западной Сибири лагеря размещались в относительно освоенных районах, с более развитой транспортной сетью. Однако проблемы продовольственного снабжения здесь также крайне обострились. В лагере № 36 (Алтайский край), прибывшие осенью 1945 г. военнопленные японцы больше месяца находились в катастрофическом положении – они не получали ничего, кроме 400 г крупы на человека. В дальнейшем продовольственное снабжение несколько улучшилось, но многие продукты по-прежнему не выдавались и не заменялись. В декабре 1945 г. не было выделено 4,2 т рыбы, что составляло 50% месячной нормы, 1,2 т мяса (31%), 1 т сахара (83%), 0,2 т растительного масла (19 %). В последующий период основные продукты при их отсутствии стали заменяться другими, что предусматривалось инструкциями НКВД. Так, до конца января 1946 г. во 2-м лаготделении хлеб в течение 1,5 мес. заменяли крупой и картофелем. Среднесуточная калорийность рациона составляла от 1500 до 1800 кал, что было значительно ниже нормы. В эти дни в лагере не существовало положенного "не снижаемого переходящего запаса продовольствия". Совершенно отсутствовали рис, сахар, жиры, мясо и специи [9].

Не лучше питались военнопленные в лагерях №№ 503, 525 и 526 в Кемеровской области. В 4-м квартале 1945 г. УВС Западно-Сибирского округа недодал этим лагерям 48,6 т рыбы, 4,6 т мяса, 6,8 т жиров, 11,2 т сахара, 23,2 т хлеба и 54 т овощей и картофеля. Приказы по замене недостающих продуктов другими продуктами не выполнялись. Размещение лаготделений по всей области в условиях осенне-зимней непроходимости дорог сильно затрудняло их снабжение продуктами питания. Когда в лагерях закончились жиры, Кемеровский мясокомбинат выделил 3 т, которые в течение месяца так и не были доставлены по назначению.

В ряде лагерей отсутствовал контроль за получением и закладкой продуктов. Материально-ответственные лица расписывались на складах в получении всего количества продовольствия, указанного в накладной, а фактически доставляли в зоны лишь часть его. В 5-м лаготделении 526-го лагеря заведующий пищеблоком подтвердил получение 60 кг колбасы, тогда как фактическое количество составило 8 кг, в 12-м лаготделении 525-го лагеря вместо 700 кг хлеба, зафиксированных в документе, было получено лишь 450 кг. Естественно, такое положение свидетельствовало о возможностях для расхищения продуктов в больших количествах [10].

С целью наведения порядка в лагерях Кемеровской обл., в частности, в сфере продовольственного снабжения, народный комиссар внутренних дел С. Н. Круглов взял ситуацию под контроль. В 525-м и 526-м лагерях, а также в некоторых подразделениях были смещены руководители. Поставляющие продовольствие органы улучшили снабжение и к марту 1946 г. создали запасы по основным видам продуктов на 1 – 2 месяца.

Трудная ситуация в зимний период 1946 – 1947 гг. сложилась в лагере N 30, дислоцированном в Бурят-Монгольской АССР. Здесь имели место частые перебои в снабжении военнопленных питанием и вещдовольствием, хищения продуктов в больших размерах. Все это в специальном приказе отмечал заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Чернышов, наложивший административные взыскания на начальника и сотрудников лагеря [11].

Такое же положение наблюдалось и во многих других лагерях. Поэтому не случайно 31 мая 1945 г. издается приказ № 0145 "О мерах борьбы с хищениями в лагерях НКВД для военнопленных", а два года спустя, 24 марта 1947 г., еще один приказ – № 00326 "О мерах борьбы с хищениями и растратами в лагерях МВД для военнопленных". В последнем отмечалось, что данные явления по-прежнему носят массовый характер, а в ряде областей материальный ущерб от них увеличился. Приказ требовал наведения порядка, улучшения учета, проведения внезапных ревизий и осуществления других мер по сохранению и использованию материальных ценностей в лагерях [12].

Факты свидетельствуют о том, что причиной плохого питания военнопленных были не столько установленные для них нормы продовольственного снабжения, сколько их невыполнение по вине Управления военного снабжения НКВД, соответствующих служб конкретных лагерей, а также хищение продуктов.

Пережив первоначальные организационные трудности по обеспечению питания военнопленных, лагеря стали изыскивать дополнительные ресурсы для улучшения продовольственного снабжения. Важную роль в этом были призваны сыграть подсобные хозяйства. Весной 1944 г. лагеря, входившие в систему ГУПВИ, засеяли 8,9 тыс. га земли различными культурами. Урожай же был собран лишь с 5,8 тыс. га. Валовый сбор овощей и картофеля составил 16,7 тыс. т, что обеспечивало потребности лагерей в этих продуктах на 76 %. На следующий год планировалось довести посевные площади до 23 тыс. га.

Весной 1944 г. подсобное хозяйство организовал лагерь № 93 в Тюмени. Военнопленные засеяли около 100 га земли, с которой осенью собрали 235 т картофеля, 5 т свеклы, по 10 т капусты и моркови, по 3 т гороха и пшеницы. На зиму были сделаны небольшие запасы овса, сена, соломы – кормов для лошадей, коров и овец, которых начали разводить [13].

В других лагерях для военнопленных германской армии, созданных во второй половине 1944 г. в Кемеровской и Новосибирской областях, в Алтайской крае, уже с зимы началась подготовка к созданию подсобных хозяйств. Администрация лагеря № 199 организовала подсобное хозяйство в Коченевском районе Новосибирской обл. (ныне пос. Мирный). В течение 1945 г. было приобретено 100 голов крупного рогатого скота и 200 свиней, построены скотный двор, свинарник, а также конюшня. В растениеводстве первый год оказался неудачным. Половина посевов погибла. И все же было собрано 176 т картофеля, 34 т капусты, что позволило сократить широко практиковавшуюся до этого замену овощей крупами [14].

Недостатки централизованного снабжения лагерей военнопленных-японцев, и особенно овощами, также поставили их перед необходимостью развития собственной продовольственной базы.

Весной 1946 г. всем лагерям за счет соседних колхозов стала выделяться земля для организации подсобных хозяйств. Гораздо сложнее решался вопрос с обеспечением их сельскохозяйственными машинами и семенами. В телеграмме, направленной из Бурятской АССР в адрес руководства МВД и ГУПВИ, сообщалось, что для организации подсобных хозяйств при лагерях №№ 6, 28 и 30 выделены земельные участки, однако нет тракторов, машин, сельхозинвентаря, очень мало семенного картофеля, отсутствуют семена других продовольственных культур. В ответе заместителя министра генерал-полковника Чернышова предлагалось, жестко не придерживаясь первоначального плана, заменять одни семена другими, которые легче найти. Так, недостающий семенной картофель рекомендовалось заменять капустой, корнеплодами, зерновыми культурами. Обработку земли зам. министра советовал осуществлять при помощи соседних машинно-тракторных станций на условиях взаимного предоставления рабочей силы [15].

В целях улучшения качества и витаминизации пищи народный комиссар внутренних дел СССР 21 июля 1945 г. издал распоряжение, предписывавшее руководителям лагерей организовать сбор дикорастущей зелени. В том же году в новосибирском лагере № 199 было собрано 875 ц различных растений, 8,7 ц грибов и 5 ц ягод [16].

Еще более активно проводилась заготовка зелени в лагерях для военнопленных японцев. Был организован сбор ягод, грибов, хвои, черемши, различных трав, которые употреблялись как дополнительное питание. Японцы отличались хорошим знанием полезных растений. С наступлением весны они рвали и ели листья, выкапывали съедобные корни растений. Все это помогало преодолеть авитаминоз, накапливающийся за долгую сибирскую зиму.

Использовались и иные виды децентрализованных заготовок продовольствия. Так, в 199-м лагере в 1945 г. была создана команда охотников численностью 6 чел., которые лишь в октябре – декабре отстреляли 170 диких коз. Администрация 34-го лагеря организовала в 1946 г. отлов рыбы на Севере, что дало возможность заготовить 193 т [17].

Определенным подспорьем для занятых на тяжелых работах было предусмотренное для них усиленное питание. В условиях деградации физического состояния военнопленных в лагерях Кемеровской обл. работавшие в шахтах под землей питались лучше, поддерживали свое физическое состояние на более высоком уровне. Однако после отмены дополнительного питания вследствие засухи 1946 г. военнопленные, занятые на подземных работах, стали получать обычный паек и им при выполнении норм выработки дополнительно выдавался только хлеб – по 300 – 400 гр. в сутки [18].

В целях оздоровления ослабленных военнопленных рационы для них (в том числе на хлеб) на 25% превышали основные нормы. В Тюменском лагере № 93 это позволило в 1944 г. в комплексе с другими мероприятиями улучшить физическое состояние контингента. Однако дифференцированное питание в зависимости от здоровья людей организовывалось не всегда. В лагерях Иркутской обл. № 7 и № 32 вплоть до декабря 1945 г. больные и дистрофики питались по общим нормам. С февраля следующего года, когда было развернуто несколько лаготделений для ослабленных военнопленных, все переведенные в них обеспечивались улучшенным пайком и освобождались от работ [19].

Предприятия и стройки, использовавшие труд военнопленных, организовывали горячее питание в обеденное время. Причем там, где не было столовых, осуществлялся подвоз обедов на рабочие места. Однако и это не всегда удавалось обеспечить. Так, у военнопленных лагеря № 52 в Читинской области, работавших в шахтах, перерыв в приеме горячей пищи составлял 12 – 13 часов.

Очень остро продовольственная проблема стояла в отдельных рабочих батальонах (ОРБ) Министерства вооруженных сил. Их проверка в июне 1946 г. выявила очень много нарушений по содержанию и трудовому использованию военнопленных. Отмечалось, что питание на объектах не организовано, перерывы между приемами пищи доходили до 12 часов [20].

Отмену в декабре 1947 г. карточной системы и развитие розничной торговли ощутили на себе и военнопленные. В лаготделениях стали создаваться ларьки и буфеты, в которых они за личные деньги могли купить продукты питания и некоторые промтовары. Денег военнопленные имели немного. Рядовому и младшему начсоставу выплачивалось по 7 р. в месяц, средним и старшим офицерам соответственно по 10 и 15 р. Работающие получали дополнительные денежные средства: выполняющие нормы выработки от 40 до 100% – от 10 до 25 р. в месяц, а перевыполняющие нормы – по 50 р. Занятым на ненормированных работах полагалось 15 р. Эти суммы расходовались управлениями лагерей на приобретение продовольственных товаров, табака, махорки, других предметов первой необходимости, которые выдавались военнопленным натурой.

В последующие годы увеличились размеры лагерной торговли. В ларьках продавались продукты питания, многие из которых закупались на рынке: хлеб, сахар, масло, жиры, колбаса, яйца, а также табак и мелкая галантерея.

В лагере № 93 в январе – марте 1948 г. было продано 19,6 т хлеба, 539 кг муки, 112 кг масла и другие продукты. В отдельные дни продавались горячие первые и вторые блюда, кофе. Всего реализовано продтоваров на 98 тыс. р. [21]. В это время в лагере насчитывалось около 2 тыс. чел., т. е. в расчете на одного военнопленного продавалось 10 кг хлеба, 60 г масла. Как видим, немного, но все же это была добавка к основному рациону, которая позволяла постепенно улучшать питание военнопленных. Таблица 3 КАЛОРИЙНОСТЬ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО ПАЙКА ВОЕННОПЛЕННЫХ ЛАГЕРЯ № 34 НА 1 ЯНВАРЯ 1946 г. Выполнение норм выработки Численность Средняя калорийность суточного пайка, кал. чел. % До 80 % 1942 15,0 2450 До 100 % 4620 35,8 2793 До 125 % 2342 18,1 3064 Свыше 125 % 3671 28,5 3544 Больные 330 2,6 2628 Таблица составлена по: ЦХИДК, ф. 1п, оп. 17а, д. 4, л. 57.

Повышалась и энергетическая ценность пищи. Наибольшей она была у занятых тяжелой физической работой. Самое лучшее питание получали работавшие под землей в угольной промышленности и на горнорудных предприятиях цветной металлургии. Например, в лагере № 23 в Читинской обл. калорийность рациона составляла для забойщиков 3300 – 4200 кал, прочих подземных рабочих – 3100 – 4100, занятых на поверхностных работах – 2300 – 3600, больных – 2800, дистрофиков – 3100, находящихся в оздоровительной команде – 2800 кал [22].

Калорийность питания работающих военнопленных зависела от выполнения ими норм выработки, причем дифференциация нередко была существенной (табл. 3).

Не следует абсолютизировать данные, приведенные в таблице, поскольку они составлялись при участии лагерной администрации и, скорее всего, являлись завышенными. И все же из них видно, что больше шансов лучше питаться и сохранить свое здоровье имели те, кто трудился более производительно.

Таким образом, резкое сокращение продовольственной базы СССР в военные годы, жестокая засуха 1946 г. непосредственно отразились на питании как гражданского населения, так и военнопленных. Установленные для них нормы продовольственного снабжения редко выдерживались снабжающими организациями. Продукты расхищались лагерным персоналом. Недостаточное и некачественное питание, особенно в военные годы, сказывалось на физическом состоянии военнопленных, уровне их смертности, в том числе от истощения. И все же это было следствием тяжелого социально-экономического положения страны, злоупотреблений и халатности лагерной администрации, а не результатом целенаправленной политики на уничтожение, претворявшейся в фашистских концлагерях. Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект № 96-01-00135. Примечания

1. ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 9а, д. 8, л. 156; оп. 23а, д. 7, л. 31.
2. Там же, оп. 9а, д. 7,л. 8; оп. 15а, д. 11, л. 29.
3. Там же, оп. 23а, д. 7, л. 78, 79.
4. Там же, оп. 9а, д. 8, л. 200; оп. 23а, д. 7, л. 85.
5. Военно-исторический журнал, 1991. № 4. С. 74; Кузнецов С.И. Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны. Иркутск, 1994. С. 41.
6. Любимов А.В. Торговля и снабжение в годы Великой Отечественной войны. М., 1968. С. 28 – 30.
7. ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 15а, д. 347, л. 23; оп. 17а, д. 4, л. 123.
8. Там же, оп. 15а, д. 76, л. 52.
9. Там же, д. 12, л. 269 – 272.
10. Там же, д. 11, л. 26, 27.
11. Архив информационного центра УВД Новосибирской области. Приказы МВД СССР за 1947 г.
12. Там же, приказы за 1945, 1946 гг.
13. ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 11а, д. 3, л. 107.
14. Там же, оп. 13а, д. 6, л. 70, 71.
15. Там же, оп. 15а, д. 11, л. 322, 323.
16. Там же, оп. 13а, д. 6, л. 71; оп. 23а, д. 7, л. 86.
17. Там же, оп. 13а, д. 6, л. 71; оп. 15а, д. 79, л. 44.
18. Там же, оп. 15а, д. 11, л. 21; оп. 23а, д. 7, л. 87.
19. Там же, оп. 15а, д. 76, л. 52, 60.
20. Там же, оп. 17а, д. 4, л. 126; оп. 34а, д. 8, л. 22.
21. Там же, оп. 15а, д. 109, л. 19.
22. Там же, оп. 17а, д. 4, л. 122.

Вернуться к началу страницы