Николаев Николай Юрьевич

Россия и Гаагская мирная конференция 1899 года

07. 00. 02 - отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Волгоград 2001

Работа выполнена в Волгоградском государственном университете

Научный руководитель

- кандидат исторических наук, доцент В.В.Ведерников

Официальные оппоненты

- доктор исторических наук, академик РАН Б.В.Ананьич

-         кандидат исторических наук, доцент Е.Ш.Музраева

Актуальность исследования. Проблемы внешнеполитической истории Российской империи второй половины XIX в. издавна привлекают внимание историков. Однако за перипетиями внешнеполитической борьбы часто не заме­чаются попытки дипломатов разработать механизмы межгосударственного со­трудничества, выработать нормы международного права. Между тем одной из самых ярких страниц истории отечественной дипломатии было участие России в различных конгрессах и конференциях, посвященных «праву войны» и меж­дународному арбитражу. В то же время следует помнить, что подобным собра­ниям всегда предшествовал длительный и тяжелый этап подготовительной ра­боты. Именно в ходе подготовки к международным форумам рождалась и окончательно созревала идея их созыва, решались различные организационные вопросы.

Первая Гаагская конференция мира прошла в конце XIX века, став одним из самых ярких его событий. Разработанные и принятые на ней документы, так называемые Гаагские конвенции 1899 г., заложили фундамент современного международного права. Идея созыва первой мирной конференции появилась в России, и благодаря нашей стране она в итоге воплотилась в жизнь. Не случай­но в 1995 г. с предложением созвать третью мирную конференцию выступил именно президент России Б.Н.Ельцин. Уже в силу этих обстоятельств россий­ская историческая наука обязана в полной мере осветить такое важнейшее со­бытие конца XIX века, как первый «парламент мира».

В советской литературе, посвященной истории России конца XIX века, этот мирный форум практически не исследовался. Упоминания о нем, как пра­вило, приводились для иллюстрации «лицемерия внешней политики царского правительства». Лишь с начала 90-х гг. научный интерес к этому событию зна­чительно возрос. Во многом это было связано с приближающимся столетним юбилеем первого «парламента мира». Таким образом, назрела необходимость качественного пересмотра многих событий, связанных с организацией и прове­дением Гаагской мирной конференции. Особенно много вопросов вызывает подготовительный этап знаменитого собрания, его предыстория. Лишь доско-

4

нальное исследование работы по организации и созыву Гаагского форума по­может в полной мере раскрыть причины, побудившие российское правительст­во выдвинуть мирную инициативу, выявить механизмы принятия важных внешнеполитических решений.

Степень изученности темы. Сразу же после завершения работы первой конференции мира в России и за рубежом появилось большое количество раз­личных исследований, посвященных этому знаменательному событию. Однако многие из них носили поверхностный, популярный характер, так как авторы в основном опирались на сообщения периодической печати, личные впечатления, а то и просто на непроверенные слухи. При этом большинство этих трудов ха­рактеризовали ход работы мирной конференции, упуская описание ее подгото­вительного этапа.

Известный специалист по международному праву Ф.Ф.Мартенс считал, что мирная инициатива России преследовала две цели. Первая предполагала путем миролюбивого обсуждения международных споров и условий ограниче­ния вооружений предупредить войну. Другой целью было выяснение тех усло­вий, при которых возникшая война могла бы быть поставлена в самые узкие рамки с точки зрения гуманности и общей пользы народов. Опираясь на офи­циальные правительственные сообщения, Ф.Ф.Мартенс полагал, что возраста­ние военных расходов послужило главной причиной созыва мирной конферен­ции.¹

Видный пацифист, правовед, публицист Л.А.Камаровский в работе, по­священной первой мирной конференции, уделил несколько страниц ее предыс­тории. Он проанализировал отношение государств к мирному предложению России, а также попытался систематизировать реакцию западной общественно­сти. Гаагский форум Л.А.Камаровский оценивал как закономерное развитие предыдущих попыток России и других великих держав поднять вопрос о разо­ружении, как последнюю и наиболее важную инициативу такого рода. К сожа-

¹ Гаагская конференция мира. Культурно-исторический очерк //Вестник Европы. 1900. ЛЬ 3. С. 5-28.

5

лению, автор не упомянул о взглядах российской общественности, а отзывы иностранных правительств осветил слишком поверхностно. По сути дела эта работа Камаровского представляла собой механическое соединение ряда его статей, напечатанных в 1898-1900 гг. в журнале «Русская мысль». Тем не менее этот труд до сих пор остается единственной в отечественной литературе моно­графией, целиком посвященной Гаагской мирной конференции 1899 г.¹

Известный юрист и общественный деятель В.М.Гессен одним из первых обратил внимание на эволюцию программы мирной конференции, разработан­ной российской дипломатией. Он утверждал, что провозглашенное в августе

1898 г. как главная цель сокращение вооружений, под влиянием различных «сложностей и трудностей», постепенно «суживалось», уступая место другим вопросам. В то же время упоминаемые автором «сложности и трудности» не дают какого-либо ясного представления о причинах, вызвавших изменения российской программы.²

Созыв второй мирной конференции в 1907 г. вновь оживил интерес к прошедшему форуму. В статье, написанной накануне созыва второго «парла­мента мира», Н.Н.Кравченко ретроспективно проанализировал прошедшее в

1899 г. в Гааге собрание. Он считал, что первую мирную конференцию нельзя рассматривать в качестве «мимолетного увлечения абстрактной идеей о мире между народами». Ее созыв был предопределен самим прогрессом человече­ской истории, развитием идей вечного мира и третейского разбирательства.

По мнению А.Рымкевича, исходным мотивом созыва мирной конферен­ции стало понимание «цивилизованными народами» бесцельности возможной войны между ними. Впрочем, Рымкевич вполне допускал войны «для покоре­ния диких и полудиких народов земного шара». Автор считал, что правительст­ва наконец осознали факт того, что технический прогресс сделал вооруженные конфликты слишком жестокими и кровопролитными.

¹ Камаровский Л.А. Гаагская мирная конференция. М., 1902.

² Гессен В.М. 4. С. 55-109.

² Гессен В.М. О значении Гаагской конференции // Журнал Министерства юстиции. 1900. №

6

Следовательно, можно сделать вывод, что дореволюционная исследова­тельская литература, тесно смыкавшаяся с либеральной публицистикой, не­сколько идеализировала роль России в деле достижения прогресса в области разоружения и мирного разрешения международных конфликтов. Российские либералы были уверены в возможности предотвращения войны путем посте­пенного развития принципов международного права, арбитража. Вне всякого сомнения, укрепление правовых принципов в международных отношениях должно было привести Россию и к переустройству внутренней политики на принципах правопорядка - давней цели либералов. Понимая, что пружины внешней политики восходят к личности монарха, либеральная публицистика сознательно идеализировала роль Николая II, пытаясь тем самым склонить его к проведению миролюбивой внешней политики. Такая идеализация во многом объяснялась и цензурными обстоятельствами.

Эти же тенденции нашли продолжение и в исследовательской литературе той части русской эмиграции, которая была тесно связана с монархической публицистикой. Именно такой подход демонстрирует книга С.С.Ольденбурга, написанная по заказу Высшего монархического совета. Обращаясь к интере­сующим нас сюжетам, автор приписывал создание августовского циркуляра ис­ключительно Николаю П. По его мнению, лишь российский император, сво­бодный «от рядовых дипломатических соображений», был способен высказать подобную идею. Инициатором созыва мирной конференции объявлял Николая II и историк-эмигрант Ю.В.Изместьев.

В советской исторической литературе о Гаагской мирной конференции «вспомнили» лишь в начале 30-х гг. Важным шагом вперед в изучении предыс­тории первого «парламента мира» стали публикации источников по этой теме в журнале «Красный архив». Их сопровождали небольшие по объему, но весьма содержательные по сути вступительные статьи Л.Телешевой. Автор попыталась показать те конкретные внутри- и внешнеполитические обстоятельетва, кото­рые вызвали мирную инициативу российского правительства. По мнению ис­следовательницы, причинами созыва мирной конференции были не альтруи-

7

стические побуждения Николая II, а тяжелое бремя военных расходов, непо­сильных для российского бюджета, и сложное внешнеполитическое положение страны. Обострение русско-английских отношений из-за Дальнего Востока, по­пытки Великобритании образовать враждебную России коалицию держав по­будили Николая II выступить с предложением собрать первый «парламент ми­ра». Таким образом, российская мирная инициатива представлялась Л.Телешевой попыткой российской дипломатии предотвратить военное столк­новение с Англией.¹

В 50-60-е гг. появился рад исторических исследований общего характера, посвященных внешней политике XIX в. Их авторы не смогли обойти стороной тему первой мирной конференции. Однако в большинстве своем эти работы, опираясь на узкий круг ранее опубликованных источников, в основном варьи­ровали тезисы, уже высказанные Л.Телешевой, лишь расходясь в определении первопричины российских мирных предложений.

В.МХвостов полагал, что главной причиной созыва Гаагского форума стали финансовые затруднения России. По его мнению, царское правительство стремилось сохранить существовавший военно-стратегический паритет, но не имело возможности финансировать дальнейший рост вооружений.² Схожее мнение высказывал В.И.Бовыкин, считавший, что невозможность «поспеть в гонке вооружений за Германией» вынудила царское правительство выступить с предложением их сокращения.

А.С.Ерусалимский, напротив, был склонен объяснять появление идеи со­звать конференцию по разоружению желанием России решить прежде всего свои внешнеполитические задачи. По его мнению, в Петербурге пытались до­биться ограничения военно-морского флота Великобритании, сухопутных сил Германии и Австро-Венгрии, а также создать широкую европейскую коалицию,

¹ К истории первой Гаагской конференции 1899 г. // Красный архив. 1932. Т. 1 -2 (50-51). С. 64-70; Новые материалы о Гаагской мирной конференции 1899 г. // Красный архив. 1932. Т. 5-6 (54-55). С. 49-55. ² Хвостов В.М. История дипломатии. 2-е изд. М., 1963. Т. 2.

направленную против Англии.¹ Аналогичной позиции придерживался Ф.А.Ротштейн. Он видел в созыве Гаагской конференции продолжение курса российской дипломатии на сближение с Германией против Англии.

Все эти труды носили общий характер, посвящая первой мирной конфе­ренции в лучшем случае лишь две-три страницы. Мирные инициативы рас­сматривались как пример маневрирования империалистической дипломатии в целях обмана народных масс. Некоторые фундаментальные работы по истории России, изданные в конце 60-х - середине 70-х гг., несмотря на свой внуши­тельный объем даже вскользь не упоминали о первом «парламенте мира». С конца 60-х гг. краткие сведения о первой Гаагской конференции встречались лишь в юридической литературе (например, работы Г.В.Шармазанашвили, Э.А.Пушмина, А.И.Полторака, Д.Б.Левина, М.Л.Энтина, В.В.Фунгало, И.Н.Арцибасова). Как правило, эти исследования были посвящены междуна­родному гуманитарному праву или международному арбитражу, а первый «парламент мира» упоминался лишь как один из этапов их исторического раз­вития.

Лишь в 80-е гг. в советской исторической литературе появились работы, целиком посвященные первой мирной конференции. А.И.Данилин рассматри­вал вопросы, связанные с обсуждением на первом Гаагском форуме проблемы международного арбитража. Г.С.Стародубцев исследовал роль Ф.Ф.Мартенса в кодификации международного гуманитарного права.

В целом для всей советской историографии было характерно занижение значения Гаагского форума, акцентирование внимания на корыстных мотивах российской дипломатии. Сама мирная инициатива именовалась лицемерным маневром царского правительства, призванным разрешить политические и со­циально-экономические проблемы страны.

¹ Ерусалимский А.С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX века. М., 1951.

9

С начала 90-х гг. в России стали выходить труды, свидетельствовавшие об устойчивом интересе к истории мирной конференции. Международный Ко­митет Красного Креста профинансировал издание ряда исследований по гума­нитарному праву, в которых достаточно подробно освещались работа и резуль­таты первого «парламента мира».

Новый этап в изучении темы открывают исследования И.С.Рыбаченок. В ее работах основное внимание бьшо уделено именно подготовительному этапу Гаагской конференции, прослежены все стадии ее организации, выявлены тай­ные механизмы принятия властных решений. По мнению автора, созывая пер­вый «парламент мира», правящие круги России руководствовались тремя моти­вами:

- финансовым - попыткой сэкономить средства на перевооружении ар­мии;

- политическим - желанием создать благоприятную для страны междуна­родную обстановку;

- идеологическим - стремлением сформировать образ самодержавной России «как носительницы идеи мира и справедливости».

По-новому исследовательница оценила и итоги работы первого «парла­мента мира». С точки зрения И.С.Рыбаченок, Гаагская мирная конференция за­няла особое место в истории как один из первых опытов материализации бес­смертной идеи установления всеобщего мира, как одна из первых попыток по­ставить на межгосударственном уровне принципиально важную для человече­ства проблему сокращения вооружений.¹

Несмотря на очевидную значимость исследований И.С.Рыбаченок, тему подготовки к мирной конференции нельзя признать полностью исчерпанной.

¹ Рыбаченок И.С. Россия и Гаагская конференция по разоружению 1899 г. // Новая и новей­шая история. 1996. № 4. С. 169-192; Её же. Союз с Францией во внешней политике России в конце XIX века. М, 1993.

10

Так, автор почти не затронула отношения к мирной инициативе российской и мировой общественности, причин выбора Гааги местом проведения первой конференции мира и ряд других проблем.

В.В.Пустогаров обратил внимание на проблему создания программы Га­агской конференции. По мнению исследователя, исключительная роль в разра­ботке программы первого «парламента мира» принадлежала русскому юристу-международнику Ф.Ф.Мартенсу. Благодаря ему Гаагский форум трансформи­ровался из «конференции по разоружению в конференцию мира». В.В.Пустогаров считал, что именно Ф.Ф.Мартенс предложил помимо сокраще­ния вооружений обсудить вопросы мирного урегулирования военных конфлик­тов и кодификации международного права.¹

А.В.Игнатьев относил появление идеи созыва мирного форума на фев­раль-март 1898 г., увязывая это во внешней политике с продвижением России на Дальнем Востоке, а во внутренней политике с военно-финансовыми причи­нами. Исследователь высказал очень важный, на наш взгляд, тезис о том, что в процессе подготовки к конференции ее целью стало не сокращение вооруже­ний, хотя платонически оно тоже провозглашалось, а более широкое распро­странение третейского суда и посредничества и кодификация гуманитарного права.

Дискуссионным в современной исторической литературе является и во­прос об авторе идеи созыва Гаагской мирной конференции. А.Н.Колодкин и С.В.Шатуновский, констатируя характерную для конца XIX в. озабоченность общественности и правительства непрерывным ростом вооружений в Европе, приписывали идею проведения мирного форума Ф.Ф.Мартенсу. Т.А.Павлова, напротив, считала, что непосредственной причиной появления идеи созыва Га-

¹ Пустогаров В.В. «С пальмовой ветвью мира»: Ф.Ф.Мартенс - юрист, дипломат, публицист. М., 1993; Его же. Первая конференция мира 1899 г. и международное право // Государство и право. 1998. № 2. С. 97-102; Его же. Первая конференция мира 1899 г. и Ф.Ф.Мартенс // Го­сударство и право. 1999. № 5. С. 110-117.

11

агской конференции стала беседа царя с известным пацифистом И.С.Блиохом. С ней в целом солидарен Л.Г.Истягин, утверждавший, что к мысли созвать мирный форум Николай II пришел под косвенным влиянием И.С.Блиоха. Е.С.Радциг полагал, что созыв Гаагской конференции был результатом предло­жений военного министра А.Н.Куропаткина и руководителя внешнеполитиче­ского ведомства М.Н.Муравьева.

В последнее время в работах некоторых современных российских иссле­дователей стали вновь возрождаться традиции дореволюционной и эмигрант­ской историографии. Прежде всего это касается преувеличения роли Николая II в организации первого «парламента мира».

Проблема подготовки к первой Гаагской мирной конференции рассмат­ривалась и в зарубежной литературе. Интерес к этому событию возник сразу же после опубликования августовского циркуляра. Однако, как и первые россий­ские работы по этой теме, труды западных историков и юристов посвящались в основном ходу работы и результатам мирного форума.

После закрытия Гаагской конференции сразу было издано несколько ис­следований, в том числе частично затрагивающих проблему предыстории мир­ного форума. Дж.Ферпосон считал, что все державы, ознакомленные с неожи­данным предложением России созвать конференцию по разоружению, отреаги­ровали на нее доброжелательно. К.Ф.Бар отмечал скептическое отношение об­щественности к идее разоружения. А.Мариньяк попытался проанализировать программу, заложенную в российском циркуляре от 30 декабря 1898 г., опреде­лить ее характер и эволюцию. И.С.Блиох указывал на то, что, несмотря на оче­видные экономические тяготы от гонки вооружений, у мирной инициативы России находилось много противников. К.Мойрер посвятил свое исследование рассмотрению вопроса о мирном улаживании международных конфликтов в ходе работы мирного форума. При этом он подчеркивал большую роль арбит­ража в программе Гаагской конференции.

Проведение второго «парламента мира» в 1907 г. вновь оживило интерес к первой мирной конференции. Л.Буржуа полагал, что основной целью миро-

12

любивого почина Петербурга являлось сокращение вооружений, которое в ито­ге из-за различных трудностей не было осуществлено. Г.Веберг отмечал боль­шую роль Мартенса в подготовке Гаагского форума. Он считал, что вопрос об арбитраже появился в российской программе благодаря усилиям Мартенса, ко­торому Николай II поручил разработку второго, декабрьского циркуляра. Дж.Чоэт был склонен приписывать мирную инициативу Николаю II, вдохнов­ленному примером Александра I. По его мнению, первоначальной целью Рос­сии было ограничение, а если возможно, и уменьшение вооружений и военных бюджетов. М.Робинсон называла основной причиной созыва конференции фи­нансовые затруднения России. Наиболее вероятным автором мирной инициати­вы она считала высокопоставленного чиновника российского МИДа А.К.Базили.¹

После окончания Второй мировой войны в зарубежной литературе вновь появились работы, подробно освещавшие работу Гаагской конференции и от­части касавшиеся ее предыстории. А. де Лапрадель настаивал на финансовых мотивах мирного почина России. Дэвис Калвин де Армонд считал, что истин­ной целью августовского циркуляра (как он его называл - «дипломатического шедевра») было желание России отвлечь внимание других держав от ее дальне­восточной политики.² Й.Дюльфер полагал, что в основании российской мирной инициативы лежали главным образом финансовые затруднения России. В то же время Й.Дюльфер указывал и на внешнеполитические причины созыва Гааг­ской конференции. За англо-германскими переговорами о разделе Африки цар­ской дипломатии мерещилось создание антирусского союза, которое следовало предотвратить «жестом мира». По мнению немецкого историка, процесс мо­дернизации Российской империи, начатый С.Ю.Витте, требовал значительных финансовых средств. Стало быть, миролюбивый почин российского правитель-

¹ Robinson M. Arbitration and the Hague peace conferences 1899-1907. Philadelphia, 1936.

² Davis Calvin De Armond. The United States and the first Hague Peace Conference. New York, 1962.

13

ства был вызван лишь стремлением «сэкономить деньги».¹ М.Ферро считал, что идея проведения Гаагской конференции родилась у Николая II под влиянием идей И.С.Блиоха. Основной целью мирной инициативы было стремление цар­ской дипломатии предотвратить франко-германский конфликт, в который Рос­сия оказалась бы непременно втянутой, а также развязать ей руки на Дальнем Востоке.²

Таким образом, анализ отечественной и зарубежной историографии по­зволяет сделать вывод об отсутствии комплексного исследования подготови­тельного этапа первого «парламента мира». Но и в представленной литературе сразу бросается в глаза наличие серьезных расхождений в освещении предыс­тории первой мирной конференции. Прежде всего это касается причин созыва первого «парламента мира». Ряд ученых отстаивал точку зрения, согласно ко­торой Россией двигали преимущественно мотивы внешнеполитического харак­тера, а именно - экспансия империи на Дальнем Востоке и связанное с этим ухудшение русско-английских отношений. К сторонникам этой концепции можно отнести Л.Телешеву, А.С.Ерусалимского, М.Ферро. Противоположных взглядов придерживался В.М.Хвостов, акцентировавший внимание лишь на внутренних, финансовых затруднениях России и совсем не упоминавший о внешнеполитических мотивах царизма. Более взвешенную, на наш взгляд, по­зицию занимают А.В.Игнатьев и И.С.Рыбаченок. Эти исследователи считают, что существовал целый комплекс причин созыва мирного форума: финансовая, политическая, идеологическая.

К числу дискуссионных относятся вопросы, связанные с отношением к российской инициативе иностранных правительств. В.М.Хвостов однозначно определял реакцию приглашенных государств как негативную, А.В.Игнатьев и И.С.Рыбаченок были более осторожны в выводах, оценивая ее как «сложную» и «неоднозначную». Споры вызывала оценка реакции общественности на мирные

¹ Dulfer J. Regeln gegen den Krig? Die Haager Fridenskonferenzen von 1899 und 1907 in der in-ternazionalen Politik. Berlin, 1981.

² Ферро М. Николай П. М., 1991.

14

инициативы Николая П в России и за рубежом. Кроме того, в литературе фраг­ментарно представлена проблема выбора места и времени проведения конфе­ренции. В существенных уточнениях нуждается освещение работы над про­граммой Гаагского форума. Дополнительного исследования требует вопрос об «авторстве» мирной инициативы, тем более что многие исследователи факти­чески обошли его стороной.

Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования являются международные отношения конца XIX в., а предметом - первая мир­ная Гаагская конференция.

Цели и задачи исследования. Исходя из состояния разработанности и степени изученности темы, учитывая ее очевидную актуальность и перспекти­вы дальнейшего изучения, автор поставил целью комплексное исследование подготовительного этапа Гаагской мирной конференции 1899 г. Вытекающие отсюда конкретные задачи можно определить следующим образом:

- выявить причины появления идеи разоружения в России;

- попытаться определить возможный круг непосредственных инициато­ров созыва мирного форума в Гааге;

- определить отношение к российской инициативе иностранных прави­тельств и представителей отечественной и зарубежной общественности;

- проследить процесс идейной эволюции российской программы в целом, раскрыть и проанализировать межведомственную борьбу, которая влияла на выработку программы;

- определить принципы, в соответствии с которыми производилось на­значение российских делегатов на первый «парламент мира», а также выяснить причины, обусловившие выбор Гааги в качестве места проведения мирной конференции;

- оценить результаты работы мирного форума.

Хронологические рамки данной работы охватывают период с марта 1898 г. по май 1899 г. 28 февраля (12 марта) 1898 г. А.Н.Куропаткин предложил заключить русско-австрийскую конвенцию о неприятии на вооружение скоро-

15

стрельных орудий. Идея военного министра послужила непосредственным по­водом появления идеи созыва мирной конференции. Подготовительная работа по ее созыву и организации продолжалась до мая 1899 г. 6 (18) мая 1899 г. пер­вая Гаагская мирная конференция начала свою работу. Вместе с тем, стремясь наиболее полно изучить предысторию первого мирного форума, мы рассмотре­ли развитие идей вечного мира и третейского разбирательства с глубокой древ­ности. Кроме того, сжато проанализировали работу и результаты первого мир­ного форума (18 мая-29 июля 1899 г.).

Методологическую основу диссертации составили принципы объектив­ности и историзма, предусматривающие изучение предметов и явлений во всем их многообразии и в конкретно-исторических условиях возникновения и разви­тия. В процессе работы над диссертацией были использованы различные мето­ды исследования. Историко-генетический метод использовался для уяснения природы исследуемых проблем в их исторически предшествующем состоянии. Мы показали предысторию созыва мирной конференции, длительное развитие идей вечного мира и третейского разбирательства. Исследовали первые попыт­ки поднять вопрос о сокращении вооружений л а правительственном уровне. В работе применялся также историко-системный метод. Созыв первого «парла­мента мира» нами рассматривался в контексте со многими важными мировыми событиями конца XIX в.

Источниковая база исследования. Основным видом источника по ис­следуемой проблеме явились различного рода материалы официального дело­производства. К наиболее интересным и значимым документам следует отнести дела, находящиеся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ). Именно здесь сконцентрированы наиболее важные документы, в которых под­робно прослеживается предыстория Гаагской конференции. В фондах № 151 (Политархив), № 184 (Посольство в Лондоне 1801-1920), № 167 (Посольство в Берлине 1784-1920), № 138 (Секретный архив министра) находятся всеподдан­нейшие записки, в том числе в черновом варианте, внутриведомственная пере­писка, политические донесения, депеши и телеграммы российских представи-

16

телей за рубежом. Эти документы позволяют проследить все этапы подготови­тельной работы по созыву и организации мирного форума. Их изучение помог­ло в полной мере представить отношения иностранных правительств к россий­ской мирной инициативе, исследовать разработку программных положений. Из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) основное внимание было уделено документам, хранящимся в фонде № 568 (В.Н.Ламздорф). В этом фонде обращают на себя внимание доклады военного министра А.Н.Куропаткина. Эти документы содержат дополнительную инфор­мацию по подготовке программы первого «парламента мира». Кроме того, в этом фонде находится внутриведомственная и дипломатическая переписка.

Часть делопроизводственных материалов по изучаемой проблеме была опубликована. Из этих публикаций выделим главные. Во-первых, необходимо отметить издания документов в журнале «Красный архив» (1932 г.), которые активно использовались отечественными и зарубежными историками. Там бы­ли представлены всеподданнейшие записки, а также их черновые проекты ми­нистра иностранных дел М.Н.Муравьева и руководителя военного ведомства А.Н.Куропаткина, дипломатическая и ведомственная переписка. Публикация этих источников стала важной вехой в изучении подготовительного этапа пер­вой Гаагской мирной конференции. О степени внимания к этим документам, свидетельствовало их издание в 1933 г. в Берлине на немецком, французском и английском языках. Во-вторых, делопроизводственные материалы, опублико­ванные за рубежом. В 20-е гг. в Берлине были издана многотомная серия доку­ментов германского Министерства иностранных дел. В 50-е гг. похожий по со­держанию сборник источников вышел и во Франции. Оба эти издания содержа­ли прежде всего дипломатическую переписку, изучение которой позволило в полной мере представить отношение Германии и Франции к российской мир­ной инициативе.

Вторым по важности видом источника стала публицистика. В Архиве внешней политики Российской империи, преимущественно в фонде № 151, на­ходятся адреса, записки, телеграммы и письма, которые содержат реакцию раз-

17

личных политиков и общественных деятелей на предложение России созвать мирный форум. В работе также широко использовались статьи периодической печати. В частности, на мирную инициативу российского правительства от­кликнулись газеты «Правительственный вестник», «Московские ведомости», «Русские ведомости», «Новое время», журналы «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русское богатство», «Русский вестник», «Исторический вестник», «Наблюдатель», «Журнал Министерства юстиции» и другие издания. К этой же группе документов можно отнести и изданный в Берлине накануне открытия мирного форума сборник, содержащий взгляды на российскую мирную ини­циативу крупнейших ученых различных европейских государств, в частности России, Германии, Франции, Англии, Австро-Венгрии и других стран Европы. К публицистическим материалам относятся также открытые письма Л.Н.Толстого, в которых известный писатель выражал свое мнение относитель­но мирной инициативы России. Значение этого вида источника состоит прежде всего в том, что они позволили определить отношение российской и зарубеж­ной общественности к идее созыва Гаагской конференции.

Важным видом источника явились дневники, воспоминания. Подобные документы представляют значительный интерес, так как их авторы часто вы­ступают в качестве непосредственных очевидцев или участников событий. Данный вид источника способен дополнить общую картину рядом деталей, а зачастую и существенно откорректировать представление о ходе событий. Наи­более интересны и содержательны, хотя, пожалуй, наиболее предвзяты воспо­минания видного государственного деятеля конца XIX - начала XX в. С.Ю.Витте, приписавшего себе авторство идеи разоружения. Любопытны дневники товарища министра иностранных дел В.Н.Ламздорфа, описавшего попытки главы финансового ведомства И.А.Вышнеградского поднять еще пе­ред Александром III вопрос о невозможности для России продолжать воору­жаться прежними темпами. Сравнительно немного сведений о созыве мирной конференции содержится в воспоминаниях германского канцлера Б.Бюлова, но они позволили в более полной мере представить точку зрения правительствен-

18

ных кругов Германии на российскую инициативу. Важность этого источника тем более велика, что его использование дает возможность учитывать аргумен­ты не только российской стороны. В журнале «Красный архив» был опублико­ван дневник А.Н.Куропаткина, точнее та его часть, которая посвящена подгото­вительному этапу Гаагской конференции. В своих дневниковых записях воен­ный министр достаточно подробно описал организацию первого «парламента мира», реакцию на мирную инициативу в России и за рубежом. В диссертации были использованы также неопубликованные фрагменты дневники барона М.Ф.Шиллинга, позволившие дополнить работу рядом интересных деталей.

Необходимо упомянуть о еще одном виде источника, активно использо­ванного в диссертации. Это законодательные и актовые материалы. Сразу же после окончания мирной конференции в России были изданы подписанные на ней конвенции и декларации. К этому же виду источника можно отнести опуб­ликованные в «Правительственном вестнике» циркуляры от 12 (24) августа 1898 г. и 30 декабря 1898 г. (11января 1899 г.). В августовской ноте российское правительство предлагало созвать конференцию по разоружению, а в декабрь­ском циркуляре выдвинуло программу заседаний предстоящего мирного фору­ма.

Научная новизна диссертации. В ходе научных изысканий был изучен широкий круг проблем, до этого не являвшихся предметом специальных исто­рических исследований или изученных лишь частично. В частности, были ис­следованы причины, вследствие которых Россия выступила инициатором созы­ва конференции по разоружению, определены основные мотивы, которыми ру­ководствовалось российское правительство, выдвигая мирную инициативу; тщательно прослежена эволюция российской программы; выяснено отношение российской и зарубежной общественности к идее созыва мирного форума, изу­чена реакция ведущих мировых держав на августовский и декабрьский цирку­ляры; выявлены главные причины выбора Нидерландов в качестве места про­ведения мирной конференции. При этом следует отметить, что значительная часть привлеченных источников впервые вводится в научный оборот.

19

Практическая значимость работы заключается в возможности исполь­зования материалов диссертации в подготовке новых исследований по истории внешней политики Росси конца XIX в., а также при разработке спецкурсов по истории международных отношений и пацифистского движения.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре истории Рос­сии Волгоградского государственного университета. Отдельные положения и выводы, представленные в данной работе, нашли отражение в четырех научных публикациях, а также докладывались на 5-й межвузовской научно-практической конференции молодых ученых и студентов в г.Волжском.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заклю­чения, списка источников и литературы и четырех приложений.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, ставятся цель и задачи диссертации, формулируются объект и предмет исследования, определяются хронологические рамки работы и ее методологическая основа, дается обзор исторической литературы, характеризуются источники, отмечают­ся практическая значимость и научная новизна диссертации.

Первая глава - «Российская мирная инициатива: предыстория и при­чины появления »- состоит из четырех параграфов.

В параграфе первом - «Идеи всеобщего мира и третейского разбира­тельства в общественном мнении и международной политике европейских стран и России» - прослеживается история развития идей вечного мира и ар­битража с глубокой древности. Лучшие умы человечества со времен антично­сти размышляли о войне и мире, о необходимости предотвращения вооружен­ных конфликтов. С начала XIX в. в Европе и Северной Америке возникли раз­личные общественные организации, призванные пропагандировать пацифист­ские идеи. Особенно активную деятельность они развернули со второй полови­ны XIX в., когда рост милитаризма на европейском континенте достиг пугаю­щих размеров. Значение и влияние пропаганды пацифистских идей не стоит преувеличивать, однако свою роль в формировании позитивной оценки Гааг­ской мирной конференции общественностью они сыграли.

20

В то же время в XIX в. попытки снизить военное напряжение в Европе и облегчить финансовую нагрузку на бюджет предпринимались и на правитель­ственном уровне. Инициативы по сокращению вооружений выдвигали Алек­сандр I, Наполеон Ш, премьер-министр Англии А.Розбери. Во второй половине XIX столетия состоялся ряд конференций, призванных кодифицировать «право войны»: в Женеве (1864 г.), Санкт-Петербурге (1868 г.), Брюсселе (1874 г.). Инициатором созыва Санкт-Петербургской и Брюссельской конференций вы­ступила Россия.

Необходимость сокращения военных ассигнований ясно осознавалась российской правящей элитой. Руководители Министерства финансов не раз об­ращали высочайшее внимание на невозможность субсидировать армию и флот в требуемом военными объеме. Финансы страны не выдерживали гонки воору­жений, навязанной России ведущими европейскими державами.

В параграфе втором - «Рождение мирной инициативы» - мы рассматри­ваем проблему авторства идеи Гаагской конференции, анализируем причины ее созыва. Непосредственным поводом появления августовского циркуляра стал, на наш взгляд, доклад от 28 февраля (12 марта) 1898 г. генерала А.Н.Куропаткина о заключении русско-австрийского соглашения по скоро­стрельным пушкам. Военный министр предложил подписать конвенцию об от­казе принимать на вооружение Россией и Австро-Венгрией скорострельную ар­тиллерию. По его мнению, этот шаг позволил бы сэкономить двум государст­вам значительные финансовые средства. Предложение Куропаткина вызвало в российском правительстве горячие споры. Свою точку зрения высказали ми­нистр иностранных дел М.Н.Муравьев, которого Николай II ознакомил с почи­ном Куропаткина, руководитель финансового ведомства С.Ю.Витте. Министр финансов предложил вместо подписания русско-австрийской конвенции о ско­рострельных пушках провести всеобщее сокращение вооружений. Свое мнение он высказал в приватном разговоре с главой российской дипломатии.

В дальнейшем «миротворческую» инициативу перехватило Министерст­во иностранных дел. Именно здесь постепенно оформилась идея проведения

21

мирного форума, посвященного вопросам сокращения вооружений и мирного урегулирования военных конфликтов. Во всеподданнейшей записке от 24 марта (5 апреля) 1898 г. Муравьев впервые высказал идею о том, что необходимо со­звать конференцию по разоружению. В окончательном виде данное предложе­ние было сформулировано во всеподданнейшей записке Муравьева от 9 (21) ав­густа 1898 г. К ней прилагался и проект циркулярного обращения к иностран­ным державам с предложением о созыве конференции, который был утвержден царем.

В записках Муравьева отчетливо прослеживались причины, которые при­вели к появлению мирной инициативы. Россия отставала в гонке вооружений от ведущих западных держав, и этот отрыв постепенно все более увеличивался. Ассигнования на нужды Военного и Морского министерств составляли больше четверти всей суммы обыкновенных расходов российского бюджета. Для эко­номики России увеличение военных расходов было непосильным бременем. По нашему мнению, именно желание российского правительства «сэкономить» на военных расходах послужило главной причиной для того, чтобы выступить с мирной инициативой. Однако сводить созыв конференции лишь к одной этой причине было бы неверно. Помимо желания сэкономить средства, российское правительство стремилось разрядить политическую обстановку на Дальнем Востоке и повысить международный авторитет Николая II и Российской импе­рии в целом.

В этом параграфе также рассматривается вопрос о причастности к идее созыва первого мирного форума ряда известных политиков и общественных деятелей России. Бытующее в отечественной и зарубежной историографии представление о том, что «крестным отцом» первого «парламента мира» был известный российский пацифист и промышленник И.С.Блиох нам кажется не­достаточно аргументированным. Гораздо большее влияние на выработку идеи мирной конференции оказал министр финансов С.Ю.Витте. Он предложил от­казаться от соглашения Куропаткина о скорострельных пушках, а взамен вы­ступить с идеей сокращения вооружений. В дальнейшем это предложение по-

22

лучило окончательное оформление в недрах внешнеполитического ведомства. Видимо, определенную роль в выработке идеи проведения конференции по ра­зоружению сыграл видный российский дипломат, директор 1-го департамента МИДа А.К.Базили. О роли Базили в появлении мирной инициативы говорили некоторые известные западноевропейские пацифисты. Кроме того, в 1896 г. Ба­зили присутствовал на межпарламентской конференции, на которой затрагива­лись вопросы установления всеобщего мира и сокращения вооружений.

В параграфе третьем - «Реакция на циркуляры от 12 (24) августа 1898 г. н 30 декабря 1898 г. (Нянваря 1899 г.) иностранных правительств» - кон­статируется, что реакция на мирные предложения России со стороны различ­ных государств была неоднозначной. Ответы приглашенных на конференцию стран зачастую носили довольно сдержанный, а порой и откровенно недобро­желательный характер. Особенно отчетливо эта реакция проявилась в высказы­ваниях правительств великих держав. Ряд выступлений германских государст­венных деятелей, опасавшихся позитивного решения поставленных российским правительством проблем, показал их скептическое, а то и откровенно враждеб­ное отношение к созыву конференции по разоружению. Отрицательно к пред­ложению России отнеслась и ее союзница Франция, осторожно отреагировала Англия, сдержанно оценили миролюбивый почин в Вашингтоне. Причины та­кого отношения к мирной инициативе со стороны великих держав были разные. Иностранные правительства опасались, что на предстоящей конференции могут быть подняты острые политические вопросы, затрагивающие интересы великих держав, например, эльзас-лотарингский, турецкий (восточный), китайский. Кроме того, многие государства тревожила возможность приостановки начато­го ими перевооружения армии и флота новейшими видами вооружений. Одна­ко, несмотря на подобное отношение, ни Германия, ни другие великие державы не решились открыто выступить против российской инициативы.

Вместе с тем оценка реакции иностранных правительств как однозначно негативной и недружелюбной была бы ошибочна. Многие государства, пре­имущественно «второстепенные», демонстрировали непритворное одобрение

23

российской мирной инициативы. Некоторые великие державы также в целом поддержали миролюбивый почин России. Например, Австро-Венгрия и Италия, испытывавшие значительные финансовые сложности, положительно отреаги­ровали на российское предложение. Кроме того, после публикации декабрьско­го циркуляра многие государства несколько пересмотрели свои позиции. Опуб­ликованная в российской ноте программа показала, что в Петербурге не наме­рены обсуждать на предстоящей конференции политические вопросы. Интерес многих стран вызвал восьмой пункт циркуляра, поднимавший проблему мирно­го разрешения военных конфликтов, - использование посредничества и третей­ского разбирательства. В то же время на некоторые вопросы, затронутые в де­кабрьской ноте, иностранные правительства отреагировали сдержанно, а ряд держав и откровенно враждебно. Эти программные положения касались приос­тановки роста военных расходов и запрещения некоторых видов вооружений.

Предложение созвать мирную конференцию высветило и серьезные про­тиворечия между государствами. Так, Англия категорически возражала против приглашения на предстоящий форум бурских республик, Италия решительно отказывалась видеть на заседаниях первого «парламента мира» представителей Папы Римского.

В параграфе четвертом - «Реакция на циркуляры от 12 (24) августа и 30 декабря 1898 г. (Нянваря 1899 г.) российской и зарубежной обществен­ности» - рассматривается отношение видных российских и зарубежных обще­ственных деятелей, ведущих печатных изданий на мирную инициативу России.

Предложение созвать мирную конференцию вызвало значительный резо­нанс в обществе, породив большие ожидания и надежды. Причиной такого внимания стали заявленные в августовском циркуляре цели: «положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья». В связи с этим естественными выглядели надежды и чаяния, которые питали многие общественные деятели и даже некоторые поли­тики по поводу перспектив всеобщего умиротворения.

24

Отношение российской общественности к идее созыва мирной конферен­ции не было ни равнодушным, ни тем более враждебным. Предложение созвать конференцию по разоружению поддержало большинство общественных деяте­лей России. Лишь единицы, например, Л.Н.Толстой, отрицательно отнеслись к идее созыва мирного форума. Знаменитый писатель придерживался радикаль­ных пацифистских взглядов. Миролюбивые предложения российского прави­тельства он характеризовал как неискренние и лицемерные. Вместе с тем мно­гие видные публицисты, известные ученые поддержали идею созыва первого «парламента мира». В их числе можно назвать: Л.А.Камаровского, В.М.Гессена, Н.А.Каблукова, П.И.Казанского, С.Н.Трубецкого. В то же время многие российские общественные деятели сомневались в том, что на пред­стоящем «парламенте мира» будут достигнуты значительные результаты. Пре­жде всего выражались сомнения относительно перспектив всеобщего разору­жения. Однако определенные сомнения в реальности сокращения вооружений вовсе не свидетельствовали об отрицательном отношении к этой идее в целом. Скептический характер общественных оценок легко объяснялся напряженно­стью тогдашнего международного положения, неожиданностью августовского сообщения и экспансионистским характером внешней политики самой России. Более перспективным признавалось обсуждение вопроса о предотвращении во­енных конфликтов с помощью посредничества и международного третейского суда. Российская общественность считала, что по этой важной проблеме на предстоящей конференции вполне возможно принятие положительных реше­ний.

Более критичным было отношение к мирной инициативе со стороны за­рубежной общественности. Сомнение в возможности всеобщего разоружения высказывали многие общественные деятели Западной Европы. Но и среди этих сомневающихся лишь немногие выступили противниками самой постановки

s

данной проблемы. Интересно, что негативно оценивали факт созыва мирной конференции в основном общественные деятели и политики Германии. Однако в целом идея созыва первого «парламента мира» была одобрена несомненным

25

большинством. Кроме того, значительный интерес у европейской публики вы­звали вопросы арбитража и посредничества, а также кодификации гуманитар­ного права.

Конечно, на Западе находились и противники созыва конференции, кри­тики самой идеи разоружения, но они были сравнительно немногочисленны. В то же время многие известные общественные деятели, высокопоставленные по­литики, священнослужители различных конфессий с радостью поддержали инициативу России, заявляя о начале новой эры в международных отношениях.

Глава вторая - «Подготовка мирной конференции, ее ход и итоги» -включает в себя три параграфа.

В параграфе первом - «Выработка программы мирной конференции» -прослеживаются процессы появления и эволюции программы к первому «пар­ламенту мира». В первоначальном виде программные положения были сфор­мулированы еще до появления августовского циркуляра. Весной 1898 г. во все­подданнейшей записке М.Н.Муравьева фигурировали всеобщее сокращение вооружений и учреждение третейского суда. Однако в ноте от 12 августа глав­ным темой будущей конференции объявлялось лишь повсеместное сокращение вооружений и военных ассигнований.

Зимой 1898-1899 гг. под влиянием ряда обстоятельств произошла коррек­тировка российской программы. Вместо заявленного в августе уменьшения су­хопутных и военно-морских сил на первый план вышли вопросы, связанные с мирным разрешением международных конфликтов и кодификацией «права войны». Тенденция изменения программных приоритетов прослеживалась уже во втором российском циркуляре от 30 декабря 1898 г. (11 января 1899 г.). В восьмом пункте декабрьского циркуляра предлагалось рассмотреть на пред­стоящей конференции проблему широкого использования третейского разбира­тельства и посредничества. В пятом, шестом и седьмом пунктах циркулярной ноты говорилось о кодификации гуманитарного права. Главной причиной кор­ректировки программы стал большой интерес, проявленный к проблемам ар­битража и посредничества со стороны иностранных правительств. Многие го-

26

сударства с подчеркнутым вниманием отнеслись к восьмому пункту декабрь­ского циркуляра и сдержанно отреагировали на первые четыре пункта, касав­шиеся проблемы разоружения. Кроме того, необходимо отметить влияние на программу такого известного сторонника широкого использования третейского суда и кодификации гуманитарного права, как Ф.Ф.Мартенс. Несомненно так­же, что российская программа являлась плодом коллективной работы различ­ных ведомств - внешнеполитического, финансового, военного и морского. По­этому, подчеркивая значение деятельности Мартенса, много сделавшего для составления программы к мирной конференции, мы тем не менее далеки от мысли приписывать все заслуги исключительно ему.

Помимо этого, следует указать на зависимость программных положений, а в целом и вопроса о созыве мирного форума, от изменения политической си­туации в Европе. Франко-английский конфликт в Северной Африке, обостре­ние русско-английских отношений на Дальнем Востоке, принятие иностранны­ми державами новых программ усиления армии и флота существенно повлияли на позицию российского правительства по вопросам, связанным с организацией мирной конференции. На подготовку программы определенное воздействие оказывало и мнение ближайшей политической союзницы России - Франции.

Параграф второй - «Избрание российских представителей на мирную конференцию, выбор места и времени ее проведения» - посвящен пробле­мам избрания российских делегатов и технических специалистов на первый «парламент мира». В параграфе также анализируются причины выбора места и времени проведения мирного форума.

Возглавил российскую делегацию на Гаагской конференции посол в Лон­доне Е.Е.Стааль. Возможно, на этот выбор косвенным образом повлияла актив­ность дипломата, проявленная им в ходе переговоров с английским премьер-министром А.Розбери, который в 1894 г. предложил России провести взаимное сокращение вооружений. В состав российской делегации были также включены видные чиновники МИДа - Ф.Ф.Мартенс, А.К.Базили, М.Г.Приклонский. Во­енное, Морское министерства и финансовое ведомство отправили на конферен-

27

цию своих представителей-консультантов. Каждый из них получил соответст­вующие ведомственные инструкции, основные положения которых были сфор­мулированы зимой-весной 1899 г. в ходе работы над программой к мирному форуму.

На выбор места проведения первой мирной конференции в Гааге повлия­ли различные факторы. На первое место следует, по нашему мнению, поставить традиционно дружественные отношения между Россией и Голландией, Романо­вых и Нассау также связывали довольно близкие родственные связи. В числе других причин можно назвать то, что Гаага уже имела опыт проведения ответ­ственных переговоров, кроме того, в конце XIX в. Нидерланды являлись евро­пейским центром изучения международного права. Немаловажным фактом ста­ло и то, что выбор Гааги в качестве места проведения мирного форума получил одобрение других великих держав.

Формальное право приглашения на предстоящую конференцию предос­тавлялось правительству Голландии. В работе первого «парламента мира» при­няло участие двадцать шесть держав. Приглашение получили двадцать евро­пейских стран и шесть государств Азии и Америки. Таким образом, в работе мирной конференции участвовали практически все государства Европы, вне за­висимости от величины и политического влияния. Отсутствовали лишь карли­ковые европейские страны. Северную Америку представляли США и Мексика. Азию - зависимая от Англии и России Персия, все более политически и эконо­мически усиливающаяся Япония, являвшийся, по сути, полуколонией Китай и единственное независимое государство Юго-Восточной Азии королевство Си­ам.

В параграфе третьем - «Работа мирной конференции и ее результаты» - констатируется, что многие вопросы, вынесенные на заседания форума, не были решены. В частности, полностью провалилась идея приостановить рост вооружений. Великие державы, прежде всего Германия, открыто противодей­ствовали принятию позитивных решений по данной проблеме. Однако срыв этого предложения вовсе не означал, что конференция закончилась полным

28

фиаско. На Гаагском форуме было подписано несколько важнейших конвенций и деклараций. Прежде всего это касается учреждения международного третей­ского суда. В ходе работы мирной конференции было кодифицировано «право войны», что позволило значительно гуманизировать военные действия. К сожа­лению, многие решения первой мирной конференции были проигнорированы в ходе последовавших затем двух мировых войн. Однако ряд принятых в Гааге документов лег в основу принятых впоследствии конвенций по гуманитарному праву, например, Женевских конвенций 1949 г. и дополнительных протоколов к ним 1977 г.

В заключении подводятся основные итоги работы. Проведенное иссле­дование позволило сделать вывод о том, что Россия сыграла ключевую роль в подготовке и организации первой мирной конференции. Именно российское правительство выдвинуло идею провести международное собрание, посвящен­ное вопросам сокращения вооружений и мерам предупреждения военных кон­фликтов. В дальнейшем, несмотря на различные политические сложности, пра­вящие круги в Петербурге настояли на том, чтобы первый «парламент мира» состоялся. Российскими политиками была подготовлена детальная программа к мирной конференции. Российские делегаты активно способствовали тому, что первый «парламент мира» выработал несколько важных документов в сфере гуманитарного права и третейского разбирательства. И не вина России в том, что результаты Гаагского форума оказались не столь существенными, как рас­считывали его организаторы или мечтали активисты пацифистского движения.

Сразу же после опубликования августовского циркуляра многие извест­ные общественные деятели и в России и за рубежом выражали сомнение, что итоги мирной конференции будут значительными. В основном скептические оценки высказывались относительно перспектив всеобщего разоружения. Во многом подобный скепсис был вызван реакцией иностранных правительств на российскую мирную инициативу. Великие державы отнеслись к ней насторо­женно, а некоторые даже враждебно. Кроме того, следует учитывать, что, пред­лагая созвать конференцию по разоружению, Россия преследовала свои, дале-

29

кие от истинного пацифизма цели. Российское правительство стремилось пре­жде всего к уменьшению военных расходов, которые тяжким бременем ложи­лись на финансы страны.

Необходимо также указать, что подготовка к первому «парламенту мира» отчетливо продемонстрировала недостатки политической системы Российской империи. Например, выработке программы к мирному форуму безусловно ме­шала ведомственная несогласованность. Каждое министерство имело свой взгляд на программу, что приводило даже к конфликтам среди российских де­легатов во время работы конференции. Кроме того, определенные вопросы вы­зывает степень влияния Николая II на принятие внешнеполитических решений, в частности, во время подготовки к мирному форуму.

Бесспорно, первая Гаагская мирная конференция стала важнейшим эта­пом в процессе всеобщего сокращения вооружений и предотвращения военных конфликтов. Впервые на столь представительном межгосударственном уровне были подняты вопросы уменьшения военных бюджетов, запрещения некоторых видов вооружений, кодификации гуманитарного права, использования арбит­ража и посредничества. И хотя по многим заявленным проблемам не удалось достичь положительного результата, это отнюдь не умаляет важности прошед­шего в далеком 1899 г. первого «парламента мира».

Публикации по теме диссертации:

1. Выработка Россией программы к Гаагской конференции 1899 г. // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4, История. Фи­лософия. Вып. 4. Волгоград, 1999. С. 22-31.

2. Россия на Гаагской конференции // Материалы научной конференции профессорско-преподавательского состава Волжского гуманитарного института ВолГУ (г.Волжский, 21-24 апреля 1999 года). Волгоград, 1999. С. 20-23.

3. Идея созыва Гаагской конференции // V Межвузовская научно-практическая конференция молодых ученых и студентов, г.Волжский, 25-27 мая 1999 года: Сб. докл.: В 3 ч. Ч. 1. Волгоград, 2000. С. 9-11.

30

4. Идеи пацифизма и Гаагская мирная конференция 1899 года // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4, История. Философия. Вып. 5. Волгоград, 2000. С. 50-56.