Доронин
Андрей Владимирович
БАВАРСКИЙ
ГУМАНИСТ ИОГАНН АВЕНТИН (1477-1534):
ИСТОРИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ
ВЗГЛЯДЫ.
Специальность
07.00.03 (всеобщая история)
диссертации
на соискание ученой степени
кандидата
исторических наук
Москва,
2001
Работа
выполнена в Центре социальной истории
Института всеобщей истории РАН
Актуальность
темы диссертации. Жизнь и творчество баварского
историка, придворного историографа
Виттельсбахов Иоганна Авентина (1477-1534)
приходятся на период наивысшего расцвета, а
затем и кризиса (в связи с начавшейся
Реформацией) немецкого гуманистического
движения. Общими чертами гуманизма как в
Германии, так и в Италии (где начало
Ренессанса принято датировать серединой XIV в., т.е. столетием раньше, чем в
Германии) были преклонение перед
культурным наследием античности и критика
средневековой схоластической традиции,
опора на авторитет разума и интерес к
наукам, антропоцентризм и секуляризация
человеческого опыта, известное
раскрепощение мысли и зарождение
национального самосознания. К особенностям
немецкого гуманизма следует отнести
повышенный интерес его представителей к
религиозно-философской проблематике и
вопросам реформы церкви, к поискам
национального начала (этот период
характеризуется становлением
национального самосознания), а также
бблыпую, чем в Италии, связь со
средневековыми традициями, в том числе в
политической мысли.
Важное место в
германском Ренессансе отводилось истории.
Немецкие гуманисты-летописатели основное
внимание уделяли поиску, публикации и
пропаганде сведений античных авторов о
древнем периоде германской истории.
Центральной темой для них было
противостояние германских императоров и
папства.
Гуманистическая
историография в эпоху Возрождения была
лишь одним из её направлений и
соседствовала со средневековыми
монастырскими хрониками, с одной стороны, и
с новой, складывавшейся на волне Реформации
и окрашенной в полемические
конфессиональные тона протестантской
школой историонисания, с другой. Авентин
ушел из жизни раньше, чем эта новая линия
смогла оформиться и добиться заметных
успехов. Деятельность баварца принадлежит
периоду, в котором основные достижения в
развитии исторических знаний могут быть
отнесены на счет гуманистов.
Главными трудами
Авентина были написанные на латыни по
заказу правящей баварской династии "Анналы
князей Баварии" и их немецкоязычный
вариант "Баварская хроника". Ни эти, ни
какие-либо другие из зрелых работ гуманиста,
по которым современники могли бы судить о
его взглядах, не вышли в свет при жизни
автора. Баварские герцоги исключили всякую
возможность их публикации. Идеи историка,
их антипапский, антифранцузский,
антиосманский, антипартикуляристский
пафос вступали в
очевидное противоречие с политическими
устремлениями официального Мюнхена. Между
тем установки Авентина касательно истории
и её роли в обществе, а также прошлого
Германии, сведения о его находках и
творческих планах стали достоянием коллег
и заслужили высокую оценку среди
современников уже благодаря переписке
гуманиста.
Лишь после смерти
Авентина его труды стали печататься. Судя
по числу изданий, они вошли в ряд наиболее
читаемых в Германии исторических
произведений второй половины XVI - начала XVIII
вв. К концу XVIII в. за гуманистом закрепилась
слава "отца баварского историописаиия",
а после выхода в свет академического
собрания его сочинений (1881-1908) в немецкой
науке стало общепризнанным, что никто до
Авентина и спустя почти три столетия после
него не работал так основательно с
источниками и не написал лучше баварскую
историю IX-XV вв., при этом
экспрессивно и точно отобразив ключевые
для средневековой истории Германии сюжеты
противостояния императоров Священной
Римской империи папству. В конце XIX - первой половине XX вв. Авентину воздавалась хвала за
освещение не столько баварских (что
считалось уже хорошо известным), сколько
общегерманских проблем, за его немецкий
патриотизм и идею единой Германии. В
последние же десятилетия его концепции
пытаются придать общеевропейское звучание,
представить её "современной ... почти
антропологической"!.
Вместе с тем
Авентин, как считает один из лучших
знатоков его творчества Алоиз Шмид,
является самой спорной фигурой из всех
баварских историков2. В оценке его
взглядов уживаются утверждения о его
некритичности как историка-фантазёра, даже
-мистификатора, и признание его крупных
заслуг в сборе и критике источников, в
развитии баварской историографии; о его
склонности к критике церкви в духе Лютера и
в то же время верности католицизму; о
средневековом универсализме исторических
построений его "Анналов князей Баварии"
и "Баварской хроники" и
гуманистическом характере убеждений их
автора. Однако действительно ли существуют
все эти противоречия?
1
Bos/ К. Johann
Turmair, gen. Aventinus aus Abensberg in seiner Zeit. // Zeitschrift fur
bayerische Landesgeschichte. Bd.40, Hft.2/3. Munchen, 1977. S.327.
2
SchmidA. Die historische Methods des Johannes Aventinus. // Blatter fur
deutsche Landesgeschichte. Jahrg. 113. 1977. S.3Z7.
Этот вопрос
остается открытым. Как и многие другие,
связанные с наследием гуманиста. В
частности, вопрос об эволюции его
мировоззрения (практически все
исследователи обращаются лишь к зрелым
работам баварца; между тем имеющиеся
источники позволяют проследить основные
вехи становления его убеждений).
Недостаточно изучена система взглядов
историка. Её характеристики оказались
раздроблены в специальных работах на
множество аспектов. Как следствие, при
таком подходе Авентин потерял цельность
как мыслитель. Кроме того, проблема
конфессиональной принадлежности гуманиста,
несмотря на наличие многих мнений по этому
поводу, продолжает бьггь в центре внимания.
По сей день не объяснено также, чем
обусловлены фантазии Авентина
применительно к древней истории и искажает
ли он её сознательно; как баварец относится
к периоду, получившему название "средние
века", и средневековой культурной
традиции; можно ли говорить о рефлексии
Авентина относительно исторического
метода или о существовании его
собственного метода; если метод есть, то в
какой степени он гуманистический и не
вступает ли в конфликт с исторической
концепцией автора.
Изучение
историографии позволяет утверждать, что
лишь немногие из исследователей
действительно в полном объёме проработали
фолианты авентиновских работ на латыни и
ранненововерхненемецком. Однако и среди
тех, кто ставил своей целью не освещение
отдельных фактов биографии или творчества
историка, а анализ его вклада в немецкую
культуру в целом, никто не взялся дать общее
представление о его концепции, чтобы затем,
исходя из неё, ответить на поставленные
выше вопросы. Это объясняется рядом причин:
сочинения гуманиста долгое время
интересовали преимущественно баварцев и
рассматривались в русле локального
историописания; критическое (академическое)
издание всего их комплекса было
осуществлено и стало предметом
общегерманских исследований уже
сравнительно поздно; растущая
специализация в изучении немецкого
гуманизма способствовала разработке
скорее отдельных проблем наследия Авентина,
чем обстоятельному монографическому
исследованию. Сказалась также привычка к
застарелым штампам, а также некритическому
воспроизведению мнений, считавшихся
устоявшимися.
Цель
и задачи работы. Целью данной диссертации является
реконструкция на основе анализа всего
письменного наследия Авентина основ его
мировоззрения и попытка в контексте этого
целого подробно рассмотреть исторические,
социально-политические и религиозные
представления
придворного летописца Виттсльсбахов;
проследить, в какой мере характерные черты
его исторической концепции
свидетельствуют о гуманистических
убеждениях или связях со средневековой
традицией; выяснить, образуют ли его
подходы к материалам истории, а также их
интерпретация целостную или же
взаимосвязанную, но внутренне
противоречивую систему взглядов. В этой
связи задачи исследования -раскрыть, как
видит Авентин историю и её место в обществе;
наметить специфику его методов работы с
источниками; суммировать его воззрения на
современное баварское и общенемецкое
государство, их прошлое, а также, как
полагал Авентин, историческое
предназначение, на церковь и Реформацию.
Это позволит более точно определить место
баварца в исторической и политической
мысли Германии эпохи Возрождения.
Главный акцент
сделан на проблеме, вызывающей особенно
острые дискуссии в историографии - картине
древней истории Германии у Авентина (а не на
хорошо изученных, общепризнанных заслугах
гуманиста перед немецким и баварским
историописанием в изображении многих
важных событий средневековой германской
истории).
Хронологические
рамки диссертации обусловлены годами жизни
гуманиста (1477-1534).
В работе применены
методы общего и сравнительного анализа
источников, конкретно-исторического
анализа, исторической реконструкции, а
также историко-биографический и
статистический методы.
Научная
новизна диссертации состоит в том, что впервые
предпринята попытка рассмотреть взгляды
историка как цельную систему, через призму
которой поддаются объяснению отдельные её
составляющие. Впервые Авентин оказывается
в фокусе советской и российской
историографии, а его работы вводятся в ней в
научный оборот.
Практическая
значимость диссертации обусловлена в первую очередь
возможностью её использования в дальнейших
научных исследованиях, а также в учебно-методическом
процессе - при подготовке лекций и
семинаров, посвященных культуре
Возрождения, немецкому гуманизму,
гуманистическому историописанию,
германской и баварской истории раннего
нового времени и др., а также при разработке
различных спецкурсов.
Апробация
результатов исследования. Диссертация была обсуждена и
рекомендована к защите в дек. 2000 г. на
заседании Центра социальной
истории Института
всеобщей истории РАН. По её теме, в том числе
по историографическим проблемам, были
сделаны доклады на конференциях "Культура
в эпоху Просвещения" (Москва, 1989) и "Книга
в культуре Возрождения" (Москва, 2000),
опубликованы статьи (список прилагается).
Источниковая
база исследования. Основными источниками являются
все дошедшие до нас сочинения Иоганна
Авентина (их полный комплекс) на латинском и
немецком языках, его письма и дневник. В
диссертации использованы работы и
переписка современников баварца - Эразма,
Цельтиса, Гуттена, Лютера, Ренана и др., -
дающие представление о духовной атмосфере
его времени; а также важные для понимания
его исторических взглядов и используемые
им самим труды античных авторов, особенно
"Записки о Галльской войне" Цезаря и
"Германия" Корнелия Тацита
По степени
важности для рассмотрения очерченного
круга проблем источники подразделены на
три основные хруппы.
Впервые в
российской историографии дается описание
истории возникновения и издательской
судьбы наследия Авентина.
К
главным сочинениям Авентина (первая группа источников)
отнесены "Анналы князей Баварии" (1521),
их подготовленный самим историком
немецкоязычный вариант - "Баварская
хроника" (1532), сохранившиеся книги
незавершенного "Описания Германии",
памфлет "Причины турецкой войны" (1529) и
сопутствующий ему трактат "Военная
организация римлян" (ок. 1528 г.), письма и
дневник.
В "Анналах
князей Баварии" (7 книг "от сотворения
мира" до начала правления баварского
герцога Альбрехта IV
Мудрого (1465) впервые оформилась (и не
претерпела в дальнейшем принципиальных
изменений) общая концепция автора.
"Анналы князей
Баварии" и "Баварскую хронику" (адресованную
широкой публике) объединяют общий замысел,
одни и те же источники и методика работы с
ними, идея древности и величия баварской (и
немецкой) истории, ключевые персонажи (Туискон,
друиды, Карл Великий, Генрих IV,
Людвиг Баварский) и др. "Баварская
хроника" не идентична своему латинскому
образцу, однако их разночтения не
принципиальны и не являются смысловыми. С
точки зрения литературных достоинств "Хроника"
является одним из наиболее значительных
памятников немецкой культуры XVI в.
В "Описании
Германии", также связанном общностью
концепции с "Анналами", в центре
внимания гуманиста находится не баварская,
а общегерманская история. Сохранившийся
отрывок "Описания" может
рассматриваться как новый вариант одного и
того же главного труда всей жизни историка.
Если "Анналы" Авентин писал по
поручению баварских герцогов, имея в виду
коллег-гуманистов, а "Хронику"
рассчитывал сделать доступной широкому
кругу читателей (в первую очередь баварских),
то "Описание Германии"
предназначалось для всех немцев.
"Причины
турецкой войны" - сочинение
малоинтересное с точки зрения
исторического материала, но неоценимое для
характеристики мировоззрения, личности и
биографии автора. Дополнение к "Причинам"
-трактат о "Военной организации римлян"
- отчасти повторяет уже сказанное по этому
поводу в "Баварской хронике" и
позволяет раскрыть взгляды историка на
идеальную организацию войска и наилучшие
способы ведения войны.
Дневник и письма
Авентина важны для датировки основных вех
его творческой биографии, помогают более
глубоко вникнуть в суть размышлений их
автора. Дневник содержит разнообразную
информацию не только о жизни баварца, но и о
его реакции на важнейшие политические,
религиозные, культурные события времени. Из
писем, чрезвычайно насыщенных и
репрезентативных, можно узнать о научных
планах, .идеях, находках, мнениях 1уманиста.
Наиболее интересна в этой связи переписка
Авентина с другим крупнейшим немецким
историком первой половины XVI в., Беатом Ренаном (ум. в 1547 г.), в
которой обсуждается метод истории.
Ко второй группе
используемых в диссертации источников
принадлежит ряд малых хроник Авентина, посвященных
известным городам, центрам паломничества и
монастырям Баварии, оставившим заметный
след в его собственной биографии. Все они
написаны или хотя бы начаты им в период
работы над "Анналами" (1517-1521). Историк
предстает в них скорее средневековым
летописцем, чем носителем ренессансных
идей. На фоне этих традиционных по форме и
идеям хроник разительны изменения в
мировоззрении, методах, концепции Авентина,
оформившиеся к 1521 г.
Показателем
широты гуманистических интересов Авентина
служат его учебники латыни (1512; переработан
в 1516 г.) и музыки (1516), которым присуща новая
дидактика, а также стремление к
ниспровержению средневековой теории и
возведению на пьедестал античной, к отказу
от
сложившейся
терминологии и попыткам заменить латинские
термины новыми немецкими.
Анализируя труды
Авснтина, нельзя обойтись без оказавших
влияние на его мировоззрение и характер
всего немецкого гуманистического движения сочинений
Целыписа, Эразма и других его современников,
а также без переписки баварца с
друзьями и коллегами - Вадианом,
Меланхтоном, Реианом и другими (третья
группа источников). Все эти материалы дают
возможность показать гуманиста в
характерной для него среде; выявить факторы,
повлиявшие на его формирование; понять,
насколько типичны или своеобразны его,
человека своего времени, установки и
действия.
Историографический
обзор построен хронологически. В нём
предпринята попытка по возможности полно
проанализировать литературу, посвященную
Авентину, начиная с XVI в., и наметить в ней основные
этапы и тенеденции.
В XVI в. можно проследить две линии в
подходе историографии к наследию гуманиста:
официальную католическую, исходящую от
баварского правящего дома, и
протестантскую. В пору религиозных войн и
публицистической конфронтации периодов
Реформации и Контрреформации читателей
Авентина остро интересовал вопрос о
характере его религиозности, на который
различные по конфессиям авторы не смогли
ответить однозначно.
В XVII в. общим местом в многочисленных
словарях, энциклопедиях, лексиконах стало
утверждение, что Авентин написал
политическую историю своего народа,
ставшую значительным вкладом в освещение
его прошлого; однако в наибольшей мере их
составители продолжали интересоваться "проблемой
вероисповедания" гуманиста и его
биографией ( в ту пору плохо выверенной). В
Баварии, находившейся под контролем
иезуитов, Авентин вследствие своих
обличений церкви неизменно изображался
протестантом.
Для рубежа XVII-XVIII
вв. характерны компилятивные
биографические очерки, отличающиеся
ббльшсй. чем прежде, точностью и
добросовестностью. В некоторых из них
превозносятся "превосходнейшие опусы"
баварца3; в других, более критических,
обращается внимание на то, что в описании
"древней истории Авентин не заслуживает
больших
Burcardi Gotthelfi Struvii Corpus Historiae Germanicae a prime gentis
origine ad annum usque MDCCXXX ... Jenae, MDCCXXX. P. 16.
10
почестей, так как
не открыл ничего нового, но скопировал
старые росказни и заблуждения без какого-либо
их изучения"4.
До середины XVIII в. доминирует, однако,
устоявшееся в протестантской
историографии отношение к Авентину, как к
"известнейшему и в истории Германии
превосходнейшему писателю"5,
поборнику "подлинной" христианской
веры6. Со стороны баварских властей он
всё так же окружен зоной молчания.
Во второй половине
XVIII в., когда Бавария стремилась
стать королевством, сочинения Авентина
оказались востребованы Виттсльсбахами и
широко использованы ими в русле
династических политических интересов.
Тогда же официальная баварская
историография называет его автором,
наиболее близким и понятным простому
народу и признает за ним славу "отца
баварской истории"7, открывая путь
к публичному признанию на родине. На первом
заседании Баварской Королевской Академии
паук (1807) фактически произошла официальная
канонизация историка, связанная с
образованием в 1806 г. королевства Баварии.
Изобразив авентиновскую критику церкви и
общества желанием видеть родную землю
благоденствующей и умиротворенной, власти
удостоили своего летописца почестей,
которых он не дождался при жизни.
Отношение эпохи
Просвещения к гуманисту наиболее ярко
выразил Иоганн Вольфганг Гёте, набредший на
труды баварца в период работы над "Фаустом".
Он заявил, что можно воспитать
превосходного человека, не используя при
этом никаких других произведений, кроме "Хроник"
Авентина и его современника, швейцарца Чуди8
.
Первые подробные,
обобщающие, с рядом глубоких характеристик
его творчества биографии гуманиста
принадлежат перу католиков Т.Видеманна (1858)
и В.Диттмара (1862). Видеманновская оценка
Авентина как "первого немецкого
прагматизирующего историка"9
закрепилась в историографии.
4
Hilbner. Hamburgische Bibliotheca historica, der studierenden Jugend zum
Besten zusammengetragen. Leipzig, 1719. Centuria VII, P. 226.
5
Предисловие Гроссшуфа к
Johannis Aventini Annalium
Boiorum libri 7... Lipsiae, 1710. fo Подробно
об историографии этого периода,
посвященной Авентину, см. Schmid A. Die historische Methode des Johannes Aventinus ...
S.339-342.
7
OfeleA, F. Rerun Boicarum Scriptores. Augsburg 1763. Bd.l, S.9; Bd.ll,
S.525.
8
Goethe J.W. von. Zur Farbenlehre. // Sammtliche Werke. Bd.2. Tubingen,
1810. S.I38.
9
Wiedemann Th. Joh. Turmair, genannt Aventinus, Geschichtschreiber des
bairischen
11
Стремление же
Диттмара (отмеченное премией Баварской
Академии наук) сгладить конфликт автора "Анналов
князей Баварии" с католической церковью
и правящей династией запомнилось красивой,
но поверхностной формулой: "Авентин -
протестант в деталях, католик в целом"10.
Объединение
Германии изменило общий ракурс
исследований. В год 400-летия гуманиста
президент Баварской Королевской Академии
наук Игнац фон Дёллингер в докладе об "Авентине
и его времени" уже утверждал, что тот
писал историю именно немецкой нации, "баварская
история ... становилась в его руках немецкой"11,
а его критика церкви была не более чем
приметой времени и близости к народу. При
этом в подходе Авентина к древней и
современной ему истории Германии Дёллингер
не находил логики и взаимосвязанности. Для
многих поколений исследователей этот
доклад стал во многом отправным.
Высказанные в нём идеи получили дальнейшую
разработку, а оценки не претерпели
существенной коррекции вплоть до второй
половины XX
в.
С 1882 по 1908 гг.
Баварская Королевская Академия наук
подготовила к печати полное критическое 6-томное
издание трудов Авентина. Эта публикация
вызвала волну интереса к творчеству
историка. Уже в процессе работы над
изданием появилось большое число статей и
несколько диссертаций, посвященных
неизвестным дотоле фактам биографии
гуманиста, его заново открытым сочинениям,
его источникам, его интересу к различным
научным дисциплинам, персонажам "Баварской
хроники", отношениям Авентина с
современниками, оценке наследия баварца в
историографии последующих веков и др.
В конце XIX - начале XX
вв. изменились смысловые акценты и в общих
обзорах истории немецкого историописания.
В этот период среди наиболее известных
авторов, встраивавших Авентина в контекст
немецкой гуманистической традиции, следует
назвать Франца фон Вегеле и Пауля
Иоахимсена.
У Всгсле12
Авентин предстает исследователем,
опередившим коллег-современников в
методике работы с источниками,
демократически
Volkes. Freising, 1858. S.207.
10 Dittmar W. Aventin. Nordlingen, 1862. S.263.
11
Dullinger l.v. Aventin und seine Zeit. Rede ... Miinchen, 1877. S.12-13.
12
Wegele F.X.von, Geschichte der deutschen Historiographie seit dem
Auftreten des Humanismus. Munchen und Leipzig, 1885.
12
настроенным
патриотом, оптимально сочетающим
общенемецкую и локальную истории, чуждым
церковности, ненавидящим угнетение и
иерархию, не скрывающим глубокой неприязни
к папству. Подчеркивая "народность"
"Баварской хроники", главным
произведением гуманиста Вегеле всё же
видит "Анналы князей Баварии",
отмеченные, по его мнению, эрудицией,
критичностью, ясностью и масштабностью
взгляда автора. Не вникая в суть
исторической концепции Авентина, Вегеле
констатирует, что самая неудавшаяся часть
его произведений -изображение древности.
Линию Вегеле в
начале XX века продолжил Пауль Йоахимсен,
чьи оценки ряда ренессансных историков
стали хрестоматийными, а книги
переиздаются и в наши дни. Крупнейшим
историком среди немецких гуманистов
Йоахимсен считает Беата Ренана и дает
высокую оценку его "критическому таланту".
В сопоставлении с ним идеи Авентина
представляются ему консервативными и
логически незавершенными. Жесткую
авентиновскую критику общества и церкви он
объясняет будто бы характерными для
баварца агрессивностью,
неудовлетворенностью собственной жизнью и
пессимизмом, уходящими корнями в его
простонародное происхождение (этот мотив
повторяют впоследствии Дж. Стросс и К. Босль),
а также общим разочарованием человека
культуры Возрождения, врастающего в эпоху
Реформации13. Первым среди
исследователей признав наличие у историка
некого общего плана в описании прошлого
Германии, Йоахимсен также впервые
акцентирует внимание на противоречиях его
концепции, не усматривая логической связи в
основных её установках.
Если до XVIII в. главным образом была
востребована обширнейшая источниковая
база Авентина, в век Просвещения -
дидактичность и "народность" его
трудов, то со второй половины XIX
в. - в первую очередь патриотизм баварца и
его социальная критика, а на более позднем
этапе его великодержавные призывы.
Неудивительно, что с XIX в. "Хроника", адресованная
широким массам, получает, как правило, более
высокую оценку, чем "Анналы". В первой
трети XX в., в период накала
националистических настроений накануне и в
период 1-й мировой войны, падения империи
Гогенцоллернов, нарастания противостояния
в обществе в
гз Joachimsen P. Der
Humanismus und die Entwicklung des deutschen Geistes. Darmstadt, 1969. S.465.
13
условиях
Веймарской республики вновь оказались в
центре острых дискуссий его идея
объединяющей роли рейха и специфика его
патриотизма.
В 1930-е годы
приверженцы "кайзеровской линии" (напр.,
Франц Шнабель) охотно усматривают в
Авентине защитника национальной немецкой
идеи, отмечают полезность его трудов в деле
нравственного воспитания и политического
возрождения Германии, которое они понимают
как путь к великой Германии, "обновлённой
национальной империи"14. Ещё один
вариант интерпретации взглядов баварца
предлагают те, для кого "национальная
Германия более значима, чем
интернациональная империя"15.
Ульрих Пауль рисует Авентина переходной
фигурой, колеблющейся "между старым и
новым восприятием империи", уже не
универсалистской на средневековый лад, а (при
сохранении старого имени) "чисто
немецкой". В рецидивах "имперских"
представлений (в том числе у Авентина) автор
видит свидетельство того, "как неразвито
ещё было тогда национальное самосознание
немцев". Противники тоталитарного
государства (напр., Георг Штиппергер, давший
наиболее серьезный анализ "Религиозной
эволюции Авентина") подчеркивают роль
гуманистической этики и религиозных
взглядов историка, поднимают на щит его
протест против насилия власти государства
и церкви над личностью, вместе с Авентином
находят "светлый путь ... через особую
свободу личной совести, притесняемой извне"16.
Когда нацизм
пришел к власти, швейцарский журналист
Эдуард Фютер противопоставил итальянские
ренессансные исторические теории и методы
немецким, разоблачая намерения
использовать в политических целях интерес
к отечественной древности. Он изобразил
методы немецких гуманистов с их
восхвалением древних германцев
доморощенными и провинциальными, допуская
при этом, правда, искажения фактов и
перегибы в оценках. Авентина Фютер назвал
самым знаменитым из "историков племен"
(Stammeshistoriker), отказав ему в
критическом
14 Schnabel F. Deutschlands geschichtliche Quellen und Darstellungen
in der Neuezeit. Leipzig und Berlin, 1931 S.107.
15
Paul U. Studien zur Geschichte des deutschen Nationalbewusstseins im
Zeitalter des
Humanismus und der Reformation. Berlin, 1936 S.I05. lfl
Stipperger G.H. Aventins religiose Entwicklung. // Staat und Volkstum.
Diessen, 1933.
S.354.
14
подходе к истории,
обвинив в склонности к фантазиям и
сознательной фальсификации прошлого,
национальном тщеславии, неуклюжей латыни и
злоупотреблении риторикой. По его мнению,
авентиновская "философия истории сама по
себе малозначительна и не очень
оригинальна: его исторические рефлексии
повторяют, как правило, общие места
школьной морали"17.
После 2-й мировой
войны наступает новый этап в историографии,
сопровождающийся расширением
географических границ в изучении немецкого
гуманизма. Тогда же появляется и
единственная в XX в. обобщающая монография об
Авентине, написанная профессором Гарварда
Джеральдом Строссом, ставившим своей целью
создать портрет "историка в эпоху
кризиса". Его исследование не позволяет
получить цельное представление о
мировоззрении баварца и его исторической
концепции. В центре внимания в работе -
психологическая характеристика Авентина.
Он изображен "человеком в тапочках"18,
нетерпимым и лишенным таланта пьяницей и
моралистом, взгляды которого во многом
определяли его врожденная меланхолия,
простонародное происхождение, а также
долгая жизнь без женщин.
На "отца
баварской истории" обратили внимание и
другие исследователи за пределами Германии,
прочитавшие его уже в контексте не только
общенемецких ренессансных идей, но и
западноевропейской историографии его
времени19. При этом американских,
английских, французских ученых в
наименьшей степени интересовало место
гуманиста в баварской традиции
историописания. Для них Авентин - верный и
самый последовательный ученик Цельтиса,
мистификатор, проповедник немецкой
национальной идеи.
17
FueterEd. Geschichte der neueren Historiographie. MUnchen und Leipzig,
1936. S.196.
18
Strauss G. Historian in an age of crisis. The life and work of Johannes
Aventinus. Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1963. S.175.
19
Borchardt F. L German antiquity in Renaissance myth. Baltimore and London,
1971; Hay D. Annalists et Historians- Western Historiography from the
Vlllth to the XVIIIth Century. London, 1977; Ride J. L'image du Germain
dans la pensee et la litterature allemandes de la redecouverte de Tacite a la
fin du XVIeme siecle. (Contribution a I'etude de la genese d'un mythe). Lille,
Paris, 1977; Ride J. Un grand projet patriotique: Germania illustrate. //
XVIIIe colloque international de Tours. L'Humanisme Allemand (1480-1540).
Limoges, 1979).
15
Юбилейньш для
Авентина 1977 г. был отмечен докладом
известного баварского историка Карла Босля
"Иоганн Турмейр (Авентин) из Абенсберга в
его времени". Его выводы об автономности
и социальной окраске христианского
сознания гуманиста, его внутренней
эмиграции на родине в период Реформации,
практической этике и секуляризованной
истории отчасти уже стали хрестоматийными.
Босль видит в соотечественнике историка не
только национального, но европейского
уровня; считает его исторический метод "ещё
и сегодня не устаревшим"; однако
подчеркивает и авентиновскую "веру в
чудеса в истории"20, хотя не
поясняет, что имеет в виду.
К наиболее
интересным аналитическим исследованиям,
посвященным представлениям Авентина об
истории, должны быть отнесены статьи Алоиза
Шмида (Мюнхен). Он стремится определить
позиции автора "Анналов князей Баварии"
по отношению к средневековой школе
хронистов и представителям зарождающейся
науки раннего нового времени. Шмид, как и
его предшественники, не рассматривает
логические структурные связи
авентиновской системы взглядов на историю,
акцептируя внимание на конкретных методах
его работы. Первые опыты теории
историописания Шмид относит ко второй
половине XVI в., а потому
отказывает Авентину в самостоятельных
выкладках в области научной теории. Он
понимает исторический метод гуманиста как
совокупность неких его правил21.
По справедливому
мнению Шмида, обстоятельный анализ
наследия Авентина в целом "всё ещё
отсутствует. Он робко начат только в
немногих . отдельных пунктах"22. Эта
ситуация не изменилась в историографии и за
последние двадцать лет. Эберхард Дюннингср
и Эрих Шталедер в своей брошюре 1984 г.
добросовестно повторили общепризнанные
характеристики творчества гуманиста, не
привнеся в них ничего принципиально нового23.
То же самое можно сказать и о книге Ульриха
Мулакка, посвященной исторической науке от
Ренессанса до Просвещения
20
Bosl К. Johann
Turmair, gen. Aventinus ... S.333.
21
SchmidA. Die historische Methode des Johannes Aventinus ... S.345, 349.
22
Ibid., S.344.
23
Dunninger E. und Stahleder E. Aventinus zum 450.Todesjahr 1984.
Abensberg, 1986.
16
(1991), где автор
доказывает, что элементы гуманизма
определяют историческое сознание почти до
конца эпохи Просвещения24.
Хотя изучение
авентиновского наследия стало в XX в. частью
общенемецкой историографии, а география
работ о нём -интернациональной, в последние
годы интерес к гуманисту кажется почти
исчерпанным. Он привлекает (как некогда)
внимание преимущественно баварских
краеведов, разрабатывающих частные
проблемы региональной истории. Вероятно,
старые вопросы кажутся сегодня нашедшими
свой ответ, а новые пока не возникают.
Немецкое
гуманистическое историописание остается, к
сожалению, практически неисследованной
областью в российской, а ранее в советской
историографии. В полной мере это относится
также к Авентину и его трудам. Единственным
ученым, посвятившим ему несколько страниц
на русском языке, был О.Л.Вайнштейн25.
Не работавший сам с сочинениями баварца, он
повторил самые общие оценки историографии
о нём.
Структура
работы: Диссертация состоит из введения,
четырех глав, заключения, списка источников
и использованной литературы, приложения.
Главы 2-4 выстроены по разделам, позволяющим
расставить акценты на наиболее важных
проблемах исследования.
ОСНОВНОЕ
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во
введении обоснована
актуальность темы диссертации,
сформулированы цели и задачи работы, дан
обзор её источников, а также историографии.
Поскольку
исследование является первым в
отечественной историографии обращением к
творчеству гуманиста, ему предшествует в главе
1 историко-биографический очерк,
позволяющий заполнить определенную лакуну
в русскоязычной литературе. Он включает в
себя жизнеописание баварца и ряд сведений
об историческом контексте эпохи,
решительным образом повлиявшей на- его
убеждения и судьбу его произведений. В
отрыве от обстоятельств жизни Авентина
невозможно
24Muhlack U. Geschichtswissenschaft im Himanismus und in der
AufklaYung. MQnchen, 1991. 2 5 Вайнштейн О.Л. Историография
средних веков. М., Л.,1940; Вайнштейн О.Л. Западноевропейская
средневековая историография. М.; Л., 1964.
17
понять суть его
идейных поисков; выявить факторы,
повлиявшие на становление и развитие его
мировоззрения; определить своеобразие
авторских установок. Центральное место в
главе занимают проблемы взаимоотношений
историка с современниками, характеристика
основных этапов и тенденций его творчества,
освещение роли баварских герцогов и их
политики в судьбе гуманиста и его работ.
Глава
2
посвящена представлениям Авентина об
истории, её источниках и методе, назначении
и роли в обществе.
Определяя место
истории в системе наук, гуманист уподобляет
её оптическому инструменту (зеркалу), а
метод истории - математическому (по
объективности и точности). В понимании
Авентина история обретает родство с
другими дисциплинами, входящими, согласно
его классификации, в семью математических.
В частности, с космографией и географией,
интерес к которым в эпоху Ренессанса был в
Германии особенно велик.
Основой всякого
историописания баварец полагает работу с
источниками. Он пытается сформулировать
само понятие "источник" и выстроить
некую их иерархию. Отдавая приоритет
документальным источникам перед
нарративными, одним из первых среди
немецких гуманистов он привлекает также
устную народную традицию, материалы
нумизматики и эпиграфики, что принесло ему
в Германии славу первопроходца в смежных
исторических дисциплинах.
Признавая
немецкие народные предания в качестве
особых по языку и форме хроник (это
утверждение Тацита ранее стало путеводным
для Цельтиса), Авентин приравнивает их по
древности к гомеровскому эпосу и возводит в
ранг основного своего источника. Будучи
носителями коллективного опыта народа и
автохтонными по происхождению, сказания
приобретают в глазах гуманиста ещё бблыпую
значимость и становятся свидетельством "неварварства
немцев", а также связующим звеном между
их древней и современной историей, гарантом
её преемственности. Народные предания -
основообразующий элемент исторической
концепции баварца. Опираясь на них, он
изобретает свою национальную традицию -антично-германскую
мифологию, включающую в себя одновременно
библейских и античных героев, персонажей
подложной хроники Бероза и немецких легенд,
а также реальных исторических фигур. Без
признания устного народного творчества в
качестве основного источника здание
авентиновской германской древности
рушится.
18
Подкрепление
своим постулатам историк ищет и находит у
античных авторов (в первую очередь, Тацита,
Цезаря, Птолемея), авторитет которых не
подвергает сомнению, хотя и допускает, что
тс норой могли ошибаться. В ряду писателей
древности особенное внимание гуманист
уделяет Берозу (будто бы халдейскому жрецу
из Вавилона), чей труд позднее оказался на
поверку фальсификацией доминиканского
монаха Анния из Виттербо, опубликованной в
1498 г. Хроника Бероза была востребована
Авентином, удачно вписалась в его концепцию
(как и у многих его соотечественников-современников).
Авторитетную
древнегреческую литературу и немецкие
предания Авентин видит происходящими из
одного истока, а язык древних греков
считает праязыком германцев. Средневековую
традицию летописания он демонстративно
игнорирует, как продолжение латинской.
Вслед за Цельтисом, своим учителем, баварец
сознательно противопоставляет немецкую
культуру итальянской, французской и другим,
как более древнюю и славную.
Своей задачей
туманист видит наблюдение и описание
событий по "обычаю истории", для чего,
но его мнению, необходимо собрать
максимально возможную сумму источников,
прочесть их на языке оригинала, критически
сопоставить (отдав, однако, предпочтение
"мнению большинства"), дополнить их
собственными наблюдениями и выводами, а
затем обсудить коллегиально результаты
своей работы. Эти принципы не описаны им
цельно ни в "Анналах князей Баварии",
ни в "Баварской хронике", но легко
вычленяются из них и позволяют судить о его
методе.
Авентин пишет
общечеловеческую культурную историю,
переплетая её с историей политической и
религиозной. В силу своей естественной
причинности, обусловленной единой и
неизменной природой человека,
идентичностью человеческого опыта, история
обретает у него светский универсальный
характер. Бог предстает в ней в
ренессансном образе грозного судьи,
вращающего колесо фортуны. Имея своим
предметом дела общественные (res publica), история выступает у Авентина
учительницей жизни. Как и у античных
писателей, она направлена на воспитание
общественной добродетели. В предлагаемой
гуманистом идеальной модели
взаимоотношений историка и общества,
общество благодарно ожидает результатов
работы историка.
В избранных
Авентином рамках всемирной хроники - формы,
характерной для средних веков, -
универсальный характер человеческой
19
истории получает
новое идейное наполнение. Полнота
отражения человеческой истории "как в
зеркале" позволяет баварцу выявить
важную для него логическую взаимосвязь
всемирной, общенемецкой и региональной (столь
же древней, как и древнегреческая) истории.
Как следствие, это позволяет
легитимировать амбиции заказавшей "Хронику"
династии Виттельсбахов в общенемецком (и
даже мировом) масштабе. В условиях
формирования национального самосознания, -
процесса, сопровождавшегося зарождением
национального исторического мифа, -избранная
Авентином традиционная форма всемирной
хроники адекватна новой эпохе,
раздвигающей горизонты и границы,
объединяющей настоящее и прошлое.
В период
становления единой нации на смену
характерным для раннего гуманизма
антикизации и латинизации языка и культуры
приходит всё возрастающий интерес к
отечественной традиции. Декларируемый
Авентином пуризм в немецком языке приводит
его, ученика Цельтиса, на путь
этимологических изысканий, призванных
подтвердить древнее происхождение и
исконную благочестивость германцев,
величие их истории, родство немецкого и
древнегреческого языков. Зачастую
курьезные, фантастические лигвистические
конструкции Авентина, несос.тоятелъные в
качестве "доказательств",
подготавливали тем не менее почву для
деятельности немецких языковых обществ XVII в., ставивших целью очищение и
создание нормативных основ родной речи.
Характерные ещё
для средневековых хроник писательские
приемы, используемые гуманистом, получают в
его произведениях новое звучание. Частые
пословицы и повторы, упрощения в "Баварской
хронике" служат тому, чтобы на родном
языке донести до широкой публики историю
развития культуры и философских идей;
выдуманные (этикетные) монологи
исторических персонажей - чтобы придать
авторитет сказанному или скрыть
собственные критические по отношению к
действительности суждения; шутки и
описания чудес (находящие у Авентина
естественное объяснение) - чтобы перебить
монотонный строй речи. Наконец, само
многообразие писательских приемов
характерно для гуманистической культуры,
её высоких эстетических стандартов. В
поисках собственного стиля историк
разрабатывает и искомый им "обычай
истории".
20
В
3-й главе предпринята
попытка реконструкции исторической
концепции Авентина. Основное внимание
уделяется при этом его изображению
древности и особому пониманию идеи "трансляции
империи".
На основе
сочинений баварца можно следующим образом
суммарно представить его видение эволюции
немецкого общества. Германские народы
изначальны в истории рода человеческого,
самостоятельны и непохожи на других в своем
историческом развитии. Они являются
носителями древнейшей культуры и искони
занимали земли, принадлежавшие им к моменту
падения Римской империи. Расселившись но
всему миру, они пребывали в безвестности до
тех пор, покуда за свои доблести и
добродетели не оказались "уполномочены"
Богом покарать зло, разрушить Римскую
империю и создать 4-ю и последнюю, согласно
пророчеству Даниила, империю на Земле (её
историк понимает как Священную Римскую
империю германской нации). В этом
заключается их высшее историческое земное
предназначение, божественная награда за их
благочестие. Не римская культура и
пришедшее от Рима христианство, утверждает
Авентин, цивилизовали немцев, но они,
носители древней и самобытной традиции,
сами прошли путь до высокой цивилизации и
естественным образом приняли эстафету у
древнего Рима, что лишь придало особую
славу и духовное величие их прошлому. При
этом древнее благонравие органично
переросло у них в христианское. Таким
образом, латинское начало выпадает из
картины развития немецкой культуры.
В основе здания
германской истории у Авентина лежит
утверждение Тацита о том, что германские
племена не были "смешанными", но
образовывали "особый, исконный (indigenae) и лишь на себя самого
похожий народ (tantum sui simulis
gens)"26. Вопреки другим
свидетельствам античного писателя,
сообщавшего, что те не имели своей
письменности, для немецких гуманистов в
целом было характерно убеждение в том, что и
в глубокой древности германские народы не
были варварами. Позиция же Конрада Цельтиса,
доказывавшего (опираясь на Тацита)
происхождение немцев от германских племён
и воспринимавшего их как этнически
однородную общность,,в решающей степени
повлияла на взгляды Авентина в отношении
германской древности. Основываясь на
преданиях и мифических сказаниях германцев,
он ищет следы немецкого этноса и немецкой
государственности в ветхозаветных
временах, настаивает
26
Тацит Корнелий. Сочинения. В 2-х т. С.-Пб.,
1993 Т.1, гл.4, С.339.
21
на
самостоятельном историческом пути немцев и
его континуитете, в том числе языковом и
культурном.
Баварец
рассказывает древнюю историю германских
народов на фоне библейских легенд и
общечеловеческого опыта. Он вплетает её в
эту канву для того чтобы показать, что в
контексте всемирной истории немцы занимают
особенное место, стоят у её истоков,
присутствуют изначально как носители
самостоятельной и неповторимой культуры.
Корни германского
этноса и баварского народа Авентин ищет во
времени, предшествовавшем легендарной Трое.
Объявляя баваров потомками кельтских бойев,
объединяя их в одно племя с франками,
утверждая исконную "немецкость"
земель французской короны и баварское
происхождение Карла Великого, доказывая
древнейшее (не менее древнее, чем
египетская цивилизация) прошлое германских
народов, историк находит во временах
мифического Туискона (согласно его
генеалогии, сына библейского Ноя и праотца
всех немцев) матрицу современной ему
Германии. Он настаивает на логической
непрерывности и преемственности всех её
институтов (политических, социальных,
религиозных, культурных, языковых) от
Туискона до Карла V.
В поисках
идентичности немецкого этноса гуманист
декларирует (как Цельтис и Тритемий)
родство немецкого и древнегреческого
языков.
Для того, чтобы
самостоятельно перейти к христианству и
влиться в христианскую традицию и культуру
(Авентин видит в этом естественную эволюцию)
германские народы должны были бы быть (и это
он понимает) достаточно "цивилизованными".
Гарантом их "цивилизованности" у
баварца становятся друиды, объявленные им
хранителями "исконной" германской
традиции. Историк утверждает, что мудрецы-маги
кельтских поверий (кельтов он также
причисляет к германским народам)
поддерживали в годы господства Рима огонь
немецкой культуры.
Задача Авентина -
доказать не только богоизбранность немцев,
но и их моральное право наследовать в
политическом отношении Римской империи. Он
стремится сократить дистанцию между
архаической и современной ему Германией,
изобразить ход её истории божественно
предначертанной линией. При этом гуманист
принижает культурное наследие так
называемых "средних веков". В фокусе
его внимания, главным образом, политическая
история, свидетельствующая о постепенном
накоплении немцами сил и влияния, их
нарастающем противостоянии панству,
французам и всем потенциальным "врагам
империи германской нации".
22
"Трансляцию
империи" к Германии историк понимает как
перенос от древних греков через римлян к
немцам не только института власти, но некой
глобальной общечеловеческой исторической
и культурной миссии. Идея "трансляции
империи" приобретает у него
нетрадиционное, окрашенное в густые
национальные тона, но гуманистическое по
своему характеру звучание. Преемником
славы и доблестей Августа, Траяна, Марка
Аврелия баварец считает Карла Великого,
любимого персонажа всего его исторического
действа. Патриотизм гуманиста во многом
базируется на почитании Карла, которому он
приписывает первые попытки осуществления
тех реформ, которые хотел бы видеть
реализованными на своём веку (в частности,
сбор и кодификацию народных немецких
преданий; возврат богослужения к его
раннехристианским образцам и новый перевод
Библии; объединение Германии и отказ от
примата папства над светской властью). Под
знамена Карла и Людвига Баварского (другой
центральной фигуры его "Анналов")
собирает он недовольство немцев римской
курией и на их примере показывает, как нужно
противостоять ей.
Среди врагов
империи германской нации Авентин числит в
первую очередь Османскую империю, папство и
французского короля. Однако если турки для
него лишь инструмент воли Божьей (как в своё
время сами немцы в отношении Рима),
призванный покарать падшее нравственно
германское общество, то Франция и папство
изображаются им главным препятствием к
процветанию империи германской нации.
Антифранцузская кампания, развернутая
Авентином на страницах его работ, звучала в
унисон голосам многих немецких гуманистов (в
том числе Вимпфелинга, Пейтингера, Рснана и
др.), для которых отдельные земли
французской короны являлись лишь западной
границей Германии, в силу интриг римской
курии и в меньшей степени в силу неудачной
брачной и финансовой политики немецких
князей отторгнутой частью немецкой
территории.
Авентин называет
ряд, который ярко раскрывает основную идею
его концепции: "баварское имя, Римская
империя и всё христианство"27. Он
пишет историю баварцев, которые обретают
под его пером статус и авторитет
древнейшего, соответственно, претендующего
на главенство среди германских народов, на
плечи которых волей Божьей возложено
наследовать Римской империи и объединить
христиан под своим началом.
27
Turmair Job. (Aventinus). Sammtliche Werke. Munchen, 1881-1908 Bd.4, Teil
1, S.11.
23
Опасность,
угрожающая немцам и, следовательно, всему
христианскому миру со стороны турок,
французов и др., должна, по мнению Авентина,
заставить германские земли объединиться, а
всех немцев - морально очиститься. Описывая
древность, историк побуждает читателя
сопоставить умиротворяющую картину "золотого
века" с написанной мрачными тонами
картиной упадка Римской империи и на том же
диссонансе сталкивает в сравнении
идеализируемые им века доконстантинова
христианства и своё время.
В критике немецкой
действительности гуманист резок и
беспощаден. Тон его обличений сродни
лютеровскому и гуттеновскому. В нём слышны
интонации листовок периода Крестьянской
войны. Главный посыл историка - власть
ответственна перед обществом, должна жить
по общим для всех законам нравственности,
иметь целью благополучие и порядок в
обществе.
Основным условием
благоденствия Германии является, по мнению
Авентина, соблюдение христианских
заповедей (они же, с его точки зрепия,
изначальные природные, естественные,
дарованные Богом нормы нравственности).
Важными его составляющими он видит также
единство нации, справедливость в
отношениях между властью и подданными,
сведение к минимуму установленных
государством законов (заповеди Бога,
подчеркивает историк, важнее законов),
приоритет общественной пользы. Здесь
следует говорить, однако, не об утопических
построениях, не о неком христианском идеале
общежития, а скорее о синтезе античных
добродетелей с раннехристианской этикой и
высоконравственными нормами общежития
древних германских народов (о которых пишет
Тацит и которые, по-Авентину, являются одним
из признаков и условий богоизбранности
немецкой нации).
Рисуя совершенное
общество, главными регуляторами жизни
которого являются мораль и общественная
польза, гуманист неизбежно вступал в
конфликт с властью, поскольку
предлагавшаяся им образцовая модель
противоречила реальности. Прямое следствие
этого конфликта - отказ Виттельсбахов
издать работы своего придворного
историографа.
Жизнь, прожитая
Авентином, не поколебала его идеалов, а
горькие разочарования скорее ещё более
укрепили их. Вера в единую и могущественную
империю германской нации, как последнюю
империю на Земле, во многом предопределила
характер и судьбу историка. Логика развития
его взглядов на общество - от истории
баварских династий к общегерманской
истории, от воспитания князя к задачам
просвещения и
24
объединения всего
немецкого народа - может быть прослежена по
его сочинениям - от малых хроник к "Анналам
князей Баварии" и "Баварской хронике",
и через "Причины турецкой войны" к "Germania illustrate".
При этом нет четкой границы между этапами
этой эволюции. Речь идет лишь о
преобладании в них той или иной идейной
тенденции.
В
4-ой главе проанализированы
религиозные воззрения Авентина, в
значительной степени определившие и ряд
важных аспектов его исторической концепции.
Гуманист не
выказывает в своих трудах глубокого
интереса к теологическим проблемам.
Религия для него лишь составная часть
человеческой истории и жизни общества. На
страницах его дневника и сочинений, в его
письмах нет рассуждений о постулатах веры и
других проблемах догматики, откликов на
богословские диспуты, в том числе связанные
с Лютером и выступлениями против него. В
этом чувствуется иное влияние - долгие годы
общения с Цельтисом, разносторонне
талантливым, много воспринявшим из
итальянской гуманистической культуры,
жившим активной общественной жизнью и
жёстко критиковавшим "чёрный капюшон".
Вместе с тем баварец хорошо знает Библию,
что во многом можно отнести на счёт Лефевра
д'Этапля, его парижского наставника,
впоследствии одного из зачинателей
Реформации во Франции,
О религиозных
представлениях "отца баварской
историографии", его взглядах на церковь
можно предметно судить лишь применительно
к 45-летнему Авентину, когда на заре
Реформации он заканчивает "А1шалы князей
Баварии". В них - историк с уже
сложившейся концепцией общественного
развития, от которой не отступает
впоследствии даже иод жестким давлением.
Очевидно, ни из семьи (его отец был
трактирщиком), ни из монастыря босых
кармелитов, школу которого посещал будущий
гуманист, он не вынес отрицательного
отношения к церкви. Это подтверждают и
найденное Георгом Лейдингером
стихотворение Авентина 1508 г. о презрении к
ереси, и его малые хроники 1517-1518 гг. о
крупнейших монастырях и центрах
паломничества Баварии. Тем разительнее
перемена во взглядах Авентина после двух
лет затворничества (1519-1521). В "Анналах"
уже очевидна его неприязнь к клиру.
Собственно, тогда в стенах монастыря
кармелитов, где и был написан труд,
оформилась историческая концепция
Авентина (оказавшаяся во многом
неожиданной и
25
для баварских
герцогов, его покровителей), которая в
значительной степени объясняет эту
метаморфозу. Нельзя отрицать (правда, нет
возможности подтвердить) и влияние острых
дискуссий этих лет вокруг "дела Лютера"
на отношение баварца к церкви.
Эволюцию
религиозных верований у немцев Авентин
воспринимает как свойственное всем без
исключения человеческим сообществам
естественное взросление (без осознания
качественного скачка от много- к единобожию),
в основе которого лежит усложнение
восприятия единого божественного начала.
Это дает ему возможность как бы "естественным
образом" увязать язычество древних
германцев, заимствованные культы и
христианскую традицию в рациональное
единое целое. Принципиальными, отправными
становятся в этой связи сообщения Тацита о
найденном у древних немцев алтаре,
посвящённом Одиссею, о существовавших у них
культах Геркулеса, Меркурия, Марса и Изиды.
По ходу своего естественного развития
верования заимствуют, полагает историк,
необходимый языковой инструментарий
древних греков, а затем и древних римлян.
Таким образом, христианство у германских
народов представляется логическим звеном
эволюции их собственной религиозной
традиции, а не частью наследства морально
разложившейся Римской империи.
Христианские идеи у Авентина органично
присутствуют в немецкой древности, а
языческие культы осмыслены в христианском
духе. Это гуманистическое сближение
языческого с христианским позволяет ему
считать объединяющий божественный принцип
от природы заложенным в мировоззрении
древних немцев и вообще древних народов.
Связующим звеном
между языческим и христианским периодами в
истории Германии у Авентина являются
друиды. Рассказывая о них, гуманист
полностью полагается на информацию и
авторитет Цезаря. От друидов, как носителей
немецкой культуры и норм нравственности, он
уже уверенно перешагивает в христианскую
эпоху.
По мнению Авентина,
немцев-язычников и немцев-христиан ещё
более, чем их общая история и миссионерство
друидов, объединяют их врожденные высокие
моральные устои. Они изначально делают
немцев носителями божественной благодати,
хранителями христианских (= природных)
заповедей, а также дают им моральное право
быть властителями последней империи на
земле. Ведь смысл веры кроется, считает
гуманист, не в следовании вероучительным
догмам, но в практическом благочестии,
соблюдении божественных заповедей.
26
Идеал церкви
Авентин ищет в раннем (доконстантиновом)
христианстве, пронизанном, по его мнению,
чистотой, жертвенностью, аскетизмом. Здесь
алтарь веры - сердце. "Природное
христианство" в трактовке гуманиста
несет в себе мощный, античный по духу заряд
добродетельности, человечности, разумности,
на коих, по его мнению, и основывается
гармония общественного устройства.
Исходя из своего
идеала, Авентин оценивает и церковь. В своей
критике клира он солидарен то с
морализирующей проповедью Лютера, то с
острыми политическими инвективами Гуттена,
то с гуманистической укоризной Эразма. До
духу баварец однако ближе последнему. Если
Лютер, разоблачая римскую курию, считает её
повинной в первую очередь в упадке
христианской церкви, Гуттен - в
политической слабости Германии, то одним из
главных обвинений церкви у Авентина
является разрушение ею наук, уничтожение
бесценных античных рукописей. Разделяя
негодование Лютера и Гуттена, будучи более
радикально и нетерпимо, чем Эразм, настроен
в отношении клира, баварец выдвигает идею
"очищения" церкви, которая
подготавливается Ренессансом в ходе его
противостояния схоластике, монастырской
косности и невежеству священнослужителей.
Эта идея отражает настроения многих
современников гуманиста, в том числе
реформатора Лютера.
Критика римской
курии имеет у Авентина и острую социальную
окраску, что позволяет исследователям
говорить о "религии социального" у
гуманиста (Г.Штиппергер) или его "социальном
христианстве", которому сопутствует
христианская романтика (К.Босль).
Критикуя церковь,
Авентин не склонен ниспровергать
христианские догмы. Он не приемлет
фанатизма, не создаёт (подобно Лютеру)
своего религиозного учения. Суть его
позиции - реформа церкви на основе возврата
к "чистому христианству" первых его
веков, "восстановление Евангелия".
У Авентина много
общего с Лютером. Оба ищут религиозные
идеалы в раннем христианстве, настаивают на
оправдании верой, противятся церковной
иерархии, предлагают избирать общим
собранием верующих высшее духовенство,
считают необходимым оставить клиру только
вопросы богослужения. Гуманист
симпатизирует Лютеру, укрывает в своем доме
его сторонников, дружит с Филиппом
Меланхтоном. Вместе с тем он не приемлет
лютеровского принципа "рабства воли";
главный акцент делает не на отношениях
между Богом и человеком, но на следовании
божественным
27
заповедям во имя
благоденствия общества; выговаривает
сторонникам виттенбержца за подмеченное им
небрежение к наукам. Он категорически не
приемлет раскола в церкви и предпочитает
иные пути её развития, противопоставляя
раздору гуманистический дух
интеллектуальной общности праведных
христиан.
Отходя от
средневекового императива веры во имя и для
спасения души, Авентин связывает
необходимость религиозного нравственного
совершенствования личности с созданием
благоденствующей империи германской нации.
В силу этого основной вопрос историографии
"склонялся ли Авентин к протестантизму?"
лишается оснований. Суть его религиозной
дидактики - не другая церковь и не раскол в
церкви, ибо тогда нарушаются её континуитет
и преемственность, но её реформа, результат
которой - единая нравственно чистая церковь.
На этом пути гуманист в некотором смысле
надконфессионален, хотя и остается в рамках
католицизма. Идея общенемецкого
государства, объединяющего христиан
разного толка, для него выше не только
религиозных разногласий, но и этнического
происхождения (ведь и турка, считает он,
можно сделать хорошим христианином).
В
заключении подведены
итоги исследования.
Анализ
обозначенного во введении комплекса
источников позволяет говорить о наличии у
Авентина определённого исторического
метода (основой которого был
гуманистический принцип "ad fontes") и логически стройной, но на
поверку противоречивой системы взглядов на
прошлое Германии.
И метод, и общая
интерпретация истории окончательно
оформились у Авентина в период его работы
над "Анналами князей Баварии" (1517-1521) и
не претерпели принципиальных изменений
впоследствии. Они стали итогом всего его
предыдущего идейного развития и жизненного
опыта.
Авентин первым в
Германии и одним из первых в
западноевропейской историографии
попытался теоретически обосновать
исторический метод. Главные его положения
не получили у гуманиста детальной
разработки и не были сведены воедино, но тем
не менее их легко можно вычленить из "Анналов
князей Баварии" и "Баварской хроники",
основных его сочинений.
В своих трудах
Авентин создает собственную антично-германскую
мифологию, которая включает в себя
одновременно библейских и
28
античных героев,
персонажей подложной хроники Бероза и
немецких преданий, а также реальных
исторических фигур.
Ключ к
исторической концепции Авентина -
признание вслед за Тацитом народных
немецких преданий в качестве анналов,
особых по языку и форме. Это позволяет
баварцу развить идеи Цельтиса о
самобытности исторического пути немцев.
Объявляя их носителями культуры,
родственной древнегреческой (более древней
и более высокой, чем древнеримская), Авентин
представляет германские народы не
варварами, а прямыми наследниками власти и
культуры Древней Греции, наказавшими
Римскую империю за моральное разложение её
общества. Средневековую латинскую традицию
(в том числе в историописании) гуманист
игнорирует. Укоренение христианской
религии в Германии он рассматривает не как
результат римского миссионерства, но как
естественный этап эволюции верований
древних германцев от поклонения "немецкому
Геркулесу" в посвященных тому дубравах к
католицизму. Связующим звеном между
языческой и христианской историей немцев,
символом их принадлежности к древнейшим
культурам баварец называет друидов. Эта
концепция, фантастическая по своему
характеру, была призвана подтвердить
богоизбранность немцев и их миссии, смысл
которой, по-Авентину, сводится к созданию
империи германской нации. В его
представлении, 4-й и последней монархии на
Земле, о которой говорится в пророчестве
Даниила.
Объединяющим
фактором в немецкой истории у Авентина
становится этнос, носитель не только
культурного, но и государственного начала.
Именно признание единой этнической природы
германских народов на протяжении всей их
истории помогает баварцу стереть границы
между древними (у него самого мифически
описанными) и современными германцами,
преодолеть (на самом деле - обойти, умолчать,
фантастическим образом объяснить) многие
противоречия и лакуны его концепции
культурной, политической, религиозной
истории немцев.
Историческая
концепция Авентина - продукт зрелого
гуманизма. Она отражает запросы немецкого
общества периода становления
национального самосознания, а потому несет
на себе отпечаток национализма,
окрашенного в антипапские, антифранцузские,
антиосманские тона, а также нетерпимого к
партикуляризму. В период складывания нации,
озабоченной поиском своих культурных
корней и традиций, а потому
противопоставляющей себя иным культурам и
традициям, рождается
29
исторический миф,
потребность в котором эта формирующаяся
нация испытывает.
Эпоха Возрождения
в Германии и других европейских странах
сопровождается созданием национального
исторического мифа. Национальное
самосознание, собственно, начинается с мифа.
Он представляется не просто неизбежным, но
необходимым отправным пунктом нового
гуманистического историописания.
Преодоление мифа и есть путь развития
исторической науки, делающей в эпоху
Ренессанса свои первые шаги. Анализируя миф,
сверяя его с источниками сегодня, мы не
только вносим коррективы в картину
прошлого, но и раскрываем суть
национального гуманизма.
Специфика
мифотворчества в эпоху Возрождения
заключается в том, что историки (примером
тому Авентин) создают и гуманистический по
своему характеру метод преодоления мифа, в
основе которого лежит опора на
первоисточники. Формально Авентин не
отступает от своего метода и применительно
к древней (мифологизированной им) истории
Германии, современную же историю пишет, "как
никто в Германии до него"28, строго
следуя предложенному методу.
Рассматривая
основные положения исторической концепции
Авентина, можно прийти к заключению, что она
своеобразна в рамках немецкого гуманизма.
Один из крупнейших историков Германии
начала XVI в., отразивший в своих
сочинениях важнейшие идеи немецкого
Ренессанса, Авентин сумел объединить в
своём мировоззрении просветительские
установки Эразма (исключая его
космополитизм, редко находивший поддержку
среди немецких гуманистов), романтические
национально-патриотические настроения
Цельтиса и идеи религиозного обновления,
столь характерные для его време'ни.
Главный труд своей
жизни, "Анналы князей Баварии", Авентин
начал писать в одну эпоху, а заканчивал в
другую. В пору начавшейся Реформации
авеитиновские идеи строительства единого
государства всех немцев уже не встречают
понимания у его покровителей, баварских
Виттельсбахов, а его жесткая критика церкви
вызывает гневную реакцию католического
клира. Как следствие, придворный
историограф оказывается отлученным от
двора, а на публикацию его трудов наложен
запрет. Тем не менее несмотря на все горькие
разочарования последних лет жизни, он
остается верен своим
28 wegele F.X.von. Geschichte der deutschen
Historiographie ... S.271.
гуманистическим
идеалам и непоколебим в убеждениях. В
полном же объеме его наследие оказалось
востребовано уже другой эпохой.
В
приложении дан
перевод с ранненововерхненемецкого
Введения к "Баварской хронике"
Авентина.
Список публикаций.
1) Оценка
творчества немецкого историка-гуманиста И.
Авентина в эпоху Просвещения // Культура
эпохи Просвещения. М.:°Наука", 1993. С.212-222
2) Иоганн Авентин
"Баварская хроника. Введение" (Вступительная
статья, перевод с немецкого и комментарий) //
Культура Возрождения и власть. М.:"Наука",
1999. С.212-220